Номер машины какой-нибудь…
– Сейчас, – выдавил Ильяс, но лежал еще какое-то время лицом на трубке. Потом все же сделал отчаянное усилие и приподнялся в третий раз. Он вытянулся насколько можно, до дрожи головы, но недостаточно высоко: подоконник закрывал нижнюю часть двора, номера машин вдалеке разглядеть было невозможно.
Ильяс уперся ногой в пол, а руками взялся за раму кровати, наручники мешали, от напряжения кровь пошла вверх по капельнице. Передние ножки кровати все же оторвались от пола, но единственное, что он смог увидеть, была оранжевая мусоросборочная машина, въезжающая во двор.
Кровать с грохотом опустилась, и, стараясь не потерять сознания, Ильяс сказал:
– Не вижу… Мусорка въехала, М 511 МО… Оранжевая… – и снова уткнулся на трубку.
В этот момент открылась дверь, Ильяс поднял глаза и сказал:
– Маме позвонил, чтобы не волновалась.
Короткий удар уложил его обратно, человек забрал телефон, пиджак и вышел.
МОСКВА. ДВОР. УТРО
Двор был сталинского дома, а так – те же ракушки, и машин побольше. Из-за них добираться до помойки всегда было очень непросто, но огромный мусоросборщик ювелирно их миновал. Возле помойки опять сидели собаки, на этот раз две. Леша тоже дал им колбаски, потрепал по голове. Потом откинул крышку одного контейнера, запустил туда руку в перчатке.
Немного порывшись, он извлек пластиковый мешок, аккуратно развязал его и, воткнув в ухо телефонный наушник, набрал номер.
В пакете были кровавая марля, ампулы, упаковки из-под лекарств.
– Серафимовича, два. Бинты, антибиотики, дренажные тампоны, кардиостимуляторы. Огнестрелка серьезная. День, наверное, третий. Значит, привезли вчера.
Леша аккуратно завязал пакет, сунул его в пластиковый мешок побольше, спрятал в кабину.
«КамАЗ» стал пробираться дальше, пока не уперся в большой «мерседес», который небрежно занял полдороги. За тонированными стеклами было не разглядеть, на месте ли водитель, мусоросборщик мигнул фарами, подождал, потом сдал чуть назад и, забравшись левыми колесами на бордюр, начал продвигаться вперед. Кузов накренился, железная балка захвата угрожающе нависла над полированной черной крышей «мерседеса» и, оказавшись в паре сантиметров от нее, медленно поползла вперед. Стекло «мерседеса» опустилось, – водитель все-таки там был, а теперь, видимо, проснулся и неподвижно следил за маневром. Когда выхлопная труба оказалась напротив него, мусоросборщик выпустил струю вонючего дизельного дыма, спрыгнул с бордюра, а ржавая балка, просвистев вдоль лобового стекла, почти обрушилась на капот, не достав какого-нибудь сантиметра, но обильно обсыпав его комьями грязи и налипшим мусором. Водила вылез, осмотрел всю свою машину и долго глядел вслед мусорке.
Армен быстро пересек двор, сел в «мерседес», машина тронулась.
В соседнем дворе мусоросборщик опять остановился, перегородив им дорогу.
Парень в комбинезоне начал не спеша опрокидывать контейнеры.
Армен молча за ним наблюдал, пока резкий гудок не вывел его из задумчивости.
– Гудеть не надо никогда, – сказал он нервному водиле.
– Извините.
Последний ящик был опорожнен и откачен в сторону. Парень стал забираться в кабину, – но только их «мерседес» тронулся, как злосчастный контейнер, словно повинуясь неведомой силе, а на самом деле просто оставленный на откосе, покатился вдруг обратно на середину дороги. Водила дернулся, опять случайно нажал на гудок и, пробормотав «извините», в ярости выскочил, чтобы самостоятельно убрать препятствие. Армена это маленькое происшествие как-то заинтересовало, и когда в следующем проходном дворе мусорка опять встала перед ними возле помойки, он уже с любопытством стал наблюдать за продолжением.
Водила, бросив на пассажира косой взгляд, выскочил пробкой из машины, подлетел к кабине «КамАЗа». Парень в комбинезоне вылез, спокойно обошел его и направился к своим контейнерам. И только когда водила схватил его за плечо, мусорщик коротким ударом сломал ему челюсть.
Армен вышел, глянул в то место, где рухнул водила, взял из машины пальто и внимательно посмотрел на мусорщика.
– Нагрубил малость, – хмуро сказал Леша. – Водитель ваш.
– Мне с вами поговорить бы надо, – задумчиво сказал Армен. – Мне, наверное, ваша помощь нужна.
СЛУЖЕБНАЯ КВАРТИРА. ВЕЧЕР
Мелькали грязный асфальт под лапами, пакеты, мусор, следы протекторов…
Потом нажали на цифровую перемотку, замелькали в «стопе» гаражи, подъезды, другие собаки рядом с объективом камеры.
Пару раз перемотку останавливали, и в режиме «плей» с нижнего ракурса были видны то бамперы и номерные знаки машин на стоянке, то бомж на трубах, который метнул в камеру железной арматуриной, отчего камера дернулась, то ночные планы двора, где двое пацанов пытались вскрыть дверь у «нивы»…
– И давно у вас эти собачки работают? – спросил восхищенно Армен.
– Вот этот день должен быть, двадцать пятое…
Это был не день, а вечер или утро. Камера двигалась сначала рядом с машиной, потом обогнала ее и, ослепленная фарами, шарахнулась на тротуар. А когда машина остановилась, открылась дверь, вышли, оглядываясь, люди, камера осторожно подтрусила поближе. Двое осторожно стали вытаскивать кого-то с заднего сиденья. У одного ухо и пол-лица были заклеены ватой и пластырем, пальто было в крови. У Ильяса, белого как снег, которого они наконец вытащили, пальто, пиджак и рубашка были распахнуты, а на груди хлопал в такт дыханию полиэтиленовый пакет. Его схватили под локти и потащили к подъезду. Улыбаясь через силу, он что-то сказал заклеенному, тот ударил его несколько раз, второй вмешался, и они снова потащили его прямо на камеру. Заклеенный что-то рявкнул, брыкнул ногой, камера ушла за машину, и Леша запись остановил.
– Он?
– Он… – сказал потрясенный Армен. – Ты мент, что ли?
– Мусорщик, – ответил Леша.
– Короче, я должник твой, Леша, кто бы ты ни был.
Армен встал, надел пиджак. Сидели они, видимо,
давно, в странном помещении с аппаратурой, вольером, где дремали пара симпатичных стаффордширов и ошпаренная дворняга, со стойкой для снайперской винтовки и стеклянной камерой, где лежали на вате голубиные яйца.
– Ты мне не должник. Только за собачек этих ты теперь тоже отвечаешь. Потому что знать про них никому не надо, – сухо сказал Леша. – Потом, ты мне тоже помог, потому что информация, что в квартире этой находится твой товарищ, а не кто-нибудь другой, – информация довольно дорогая.
– Это для меня она дорогая, Леша. Потому что я сейчас еду эту квартиру брать.
Армен вытащил из кармана пальто обойму и ствол.
– Это сюда вставляется?
– Обычно сюда…
– Предохранитель?
– Ага… Квартиру эту, Армен, ты брать не будешь. Потому что квартира эта находится в разработке. И потом, там тебя завалят.
– Знаешь, брат… Я скорее тебе сейчас коленку прострелю, чем ты меня остановишь. Подъезд какой?
– Первый, – ответил Леша.
Армен взял пальто, двинулся к двери.
– Квартира двадцать шесть, – добавил Леша, отвернувшись к экрану. – С кем пойдешь-то?
– Найду пару земляков…
– Фамилии только напишите. И бумажки в карман.
Леша снова включил запись.
МЕТРО
Армен ехал в полупустом вагоне метро. На большой светлой станции, когда почти все вышли, Армен тихо переложил пистолет в карман пальто, потом снова кто-то вошел, но дальше он ехал уже спокойно, прикрыл глаза и, кажется, задремал.
ЗОНА
Армен стоял в предбаннике комнаты свиданий и через решетку двери молча смотрел на майора.
– Куда исчезла? – наконец выдавил он. Майор тоже долго молчал.
– Следствие началось… Тебя тоже спросят, наверное.
– Я же был неделю назад… Мы встретиться договорились…
– Где? – спросил майор.
– Здесь…
– Передумала, значит, – вздохнул майор, оглядев помещение.
Армен, глядя перед собой, миновал вахту и пошел к автобусной остановке. Сторожевые вышки и корпуса остались за спиной, но он не оборачивался.
Около хлебного фургона сидел на корточках и курил мальчишка с раскосыми глазами.
ДВОР. HAT.
Была ночь. Армен немного повозился с домофоном и вошел в подъезд сталинского дома на улице Серафимовича.
ПОДЪЕЗД. ИНТ.
Решетчатый лифт поднял его на седьмой этаж, он вышел, спустился на полпролета.
За прутьями перил внизу виднелась массивная железная дверь с табличкой «26» и смотровым глазком.
Этажом выше лязгнул замок, дверь открылась, Армен выглянул – вышел какой-то парень с мусорными пакетами. Пришлось тихо спуститься прямо через освещенную площадку еще ниже – мусоропровод был как раз между этажами. Было видно, как сосед открыл его, кинул один пакет, второй не влезал, он бросил его на полу рядом и захлопнул ящик ногой.
Армен переждал, пока замок наверху закроется, снял пистолет с предохранителя, приблизился к двери, послушал, даже принюхался к щели. Потом быстро поднялся наверх и вернулся с охапкой ковриков для обуви. Положил их под дверь, подумав, положил еще три соседних и, чиркнув зажигалкой, поджег. Быстро пошел едкий резиновый дым, в квартирах зашевелились.
Армен, стараясь не кашлять, стоял на своей площадке сверху, с оружием наготове.
Сначала открылась другая дверь, выглянула бабка в очках-лупах, заорала что-то про милицию.
Армен давился от дыма, когда ручка двадцать шестой квартиры повернулась.
Он подался вперед, но тут же отпрянул, потому что дверь открылась на цепочке, потом захлопнулась и открылась снова, но Армен остался на месте – из-за клубов дыма выглядывала тетка в ночной рубашке, потом появился ее лысый муж с пластмассовым ведром, плеснул на горящую резину, отчего дыму только прибавилось, и стал орать в глубину квартиры:
– Я твоему Игорьку руки поотрываю! Хулиганье! Я его в колонию сдам! Олигофрены!
– Сами вы олигофрены! – ответил ему пронзительный девичий голос из глубины квартиры. – Сразу Игорек! Нужна ему ваша дверь сраная!
Опять высунулась бабка:
– Я милицию уже вызвала. Вы переселяйтесь тогда, если дочка у вас такая! Каждую ночь наркоманы ходят к ней! Сожгут же всех к чертовой матери!
– Да успокойтесь вы, Василиса Андреевна, не орите! – крикнула мамаша, закашлялась и захлопнула дверь.
Через секунду дверь опять открылась, и лысый со шваброй стал пытаться разметать горящую кучу вниз по лестнице.
– Дверь закрой, дым же! – визжала жена. Лысый, обливаясь слезами и кашляя, боролся с резиной, снова высунулась бабка.
– Тушите, тушите… Не затушите, милиция подъехала уже. Развели наркоманов, сожгут весь дом!
– Да тебя саму сжечь надо, ведьма! – задыхаясь, заорал лысый. – Лида! Ведро!
Он метнулся за ведром, и в этот момент Армен проскользнул вниз.
Со второго этажа он увидел через окно патрульную машину с мигалкой. Пришлось опять подняться на лифте наверх, на седьмой, а на шестом крики все не утихали.
На площадке он огляделся, быстро развязал оставленный соседом мусорный пакет, сунул туда пистолет и не спеша пошел вниз.
Пожар почти ликвидировали, сержант-муниципал с автоматом и его напарник лениво оглядывали место происшествия.
– И сама она наркоманка небось, дочка их!
– Старый, нездоровый человек, вы понимаете, – объяснял про бабку закопченный папаша, стараясь запихнуть в дверь рыжую кошку, которая мешалась под ногами.
– Тебя переживу, не бойся!
Армен поздоровался и хотел пройти мимо.
– Здесь проживаете? – спросил сержант.
– Нет, не здесь, – ответил Армен. – В Ереване.
– Документики предъявим.
Армен достал паспорт.
– Здесь что делаем?
– От девушки возвращаемся.
– Девушка где проживает?
– Слушай, сержант… Зачем вопросы такие? Вдруг девушка – жена твоя окажется.
– Запрещенные предметы есть? – тускло спросил сержант и кивнул напарнику. Тот ощупал Армена, но ничего не нашел. Сержант помолчал, поглядел на него.
– Ты, это, в Ереване по девушкам ходи лучше. По месту жительства.
ДВОР. УТРО
Ранним утром мусорка остановилась в обычном месте. Леша вылез и увидел Армена, который подошел к контейнерам с другой стороны, откинул крышку у одного, молча покопался, потом перешел к другому.
– Этот можно уже? – поинтересовался Леша.
Армен ничего не ответил, выудил наконец нужный пакет, разорвал его и вытащил оттуда свой пистолет. Потом подошел к Леше.
– Это ты пошутил про квартиру двадцать шесть?
– А ты про коленку – тоже пошутил?
– Ты, мусорщик, – сказал Армен, – я человека ищу, который мне как воздух нужен. Чтобы ты меня за шутника не держал, я тебе сейчас обе коленки прострелю.
И ствол Армена через карман пальто уперся в Лешину ногу. Леша посмотрел вниз, на ногу.
– Знаешь, Армен, – задумчиво сказал он. – Встречал я парней и пострашней тебя.
Он снова опустил глаза, и Армен увидел, что в его живот тоже упирается ствол, правда с глушителем.
– Один мне тоже коленки прострелить решил. Лешин ствол повернулся на себя, уперся в ногу.
– Сначала эту, потом эту. Раздался хлопок. Потом – второй.
На ткани комбинезона Армен ясно увидел две дырочки.
Какое-то время он завороженно на них смотрел, пока Леша не взял и не приподнял обе штанины. И стало видно, что стоит он на двух тонких титановых палочках, а ног у него нет.
– Но я ему все равно, что не хотел сказать, – не сказал.
Леша расплылся во весь рот и штанины отпустил.
– Короче, есть один пацаненок, поможет он.
ГОСТИНИЦА. ДЕНЬ
Большой номер гостиницы «Россия» с видом на Кремль и Москву-реку обследовал черноголовый мальчик. Он постоял у окна, потрогал бутылки на журнальном столике, полистал какие-то газеты. Потом обернулся и уставился на Лешу и Армена своими раскосыми глазами.
Леша вопросительно поднял голову, мальчик застенчиво показал на кровать в спальне.
– Здесь спал он? – тихо спросил Леша.
– Он не спал. Утром приехали, он ушел сразу.
Мальчик отвернул покрывало, уткнулся лицом в подушку, потом поднялся и потрогал свои волосы. Леша подумал и спросил:
– Ему, знаешь, волос нужен хотя бы… А бритва есть?
Армен встал и принес из ванной станок. Мальчик взял его и отвернулся.
Они молча сидели в креслах, ждали.
– Какая квартира все-таки, а?
– Двадцать шестая.
– Нет.
– Двадцать шестая.
– Я был там вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28