Просто для верности. Но тут я и предложил им оставить меня в темнице для придания ей настоящего стиля. Должен сказать, что переговоры заняли несколько дней, но они согласились. — Он гордо улыбнулся.
Вулфрит кисло улыбнулся в ответ.
— С тех пор я сижу здесь как профессиональный вопитель. Мне дают хорошую свежую солому, регулярно выносят ведро, или я объявляю забастовку и перестаю кричать. Я согласен, это не лучшая должность, но меня устраивает.
Неожиданно до Вулфрита дошло, что он даром теряет время.
— Что ж, было очень приятно побеседовать с вами, но мне нужно искать чародея, которого заперли где-то здесь.
— Чародея? — Узник приподнял голову. — Вы имеете в виду чародея, который поступил к нам недавно? Он в номере сорок третьем: это дальше по коридору, поворот налево, вниз по ступенькам, а там шестая дверь направо.
— О! — только и смог выдохнуть Вулфрит.
— Я подумал, что сэкономлю вам время, — объяснил заключенный.
— Спасибо.
— А сейчас отойдите от моего окошка, пожалуйста.
— Да, сэр.
Юноша двинулся в указанном направлении, а за ним, отражаясь от каменных стен, эхом катились крики.
Поворот налево прикрывали свисающие с потолка старые цепи. Вулфрит наверняка прозевал бы его, если бы искал сам, и никогда бы не нашел номера сорок третьего. Уже через пять минут он взламывал ржавый засов и кричал Клути, связанному, что сейчас освободит его.
Глава 32
Три пыльные фигуры проскользнули через городские ворота и замерли, озираясь в смущении.
Улицы словно вымерли. Это не соответствовало их ожиданиям и не совпадало с планами, которые они обсуждали по дороге.
Однако к сюрпризам все уже подготовились. Час назад путники обнаружили, что пара предместий горят, как факелы в честь коронационного праздника.
— Я не думал, что горгорианцы такие варвары, — заметил Пурпурный Опоссум. — А говорят, что в нынешние времена они стали куда спокойнее и тяготеют к тихим занятиямм гидрангианцев.
— Заткнись, — буркнул Черная Ласка. После того как он очнулся в домике вдовы Джилджип, это была его обычная реакция на все внешние раздражители. Когда Опоссум сказал ему, что она может считаться довольно грубой, коль скоро Черная Ласка не приобретет королевство, Ласка почти извинился. Он проклял свой дурной характер и списал все на непроходящую головную боль.
А сейчас, когда он глядел на город, его голова болела еще сильнее.
— Смотри, — показал Пурпурный Опоссум. — Вон улица Удовольствий, Непоминаемых в Приличной Компании. Я уж боялся, что никогда больше ее не увижу.
Черная Ласка промямлил что-то нечленораздельное, но заткнуться Опоссуму не предлагал. Он тоже наслаждался видом родного города.
— А что это за транспарант? — спросил Данвин, показывая на ворота. — Он всегда там висел?
— Какой транспарант? — не понял Черная Ласка.
— На котором написано «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРАКОН».
Ласка с Опоссумом переглянулись.
— Ты видел какой-нибудь транспарант? — спросил Ласка.
— Нет, мой лорд, — заколебался Опоссум. — Я рассматривал архитектуру предместий. Вы заметили, что они строят каменные дома, имитируя форму горгорианских походных палаток?
— Ни хрена я не заметил, — зарычал Черная Ласка. — У меня голова раскалывается, будто по ней колотит кузнец, выполняющий срочный королевский заказ. И я шел, опустив глаза, потому что от солнечного света она болит еще хуже.
— Мы можем вернуться и посмотреть, — предложил Опоссум.
— А вон еще транспаранты, — заметил Данвин.
— Действительно, — согласился Пурпурный Опоссум. Он рассматривал плакаты, выставленные вдоль главной улицы, ведущей к королевскому дворцу. Черная Ласка, позабыв о своей головной боли, делал то же самое.
— Праздник, — сказал он. — Значит, мы не пропустили коронацию.
— Или, может быть, лозунги просто забыли убрать, — предположил Опоссум. — Горгорианцы не любят заниматься домашней уборкой.
— Если их повесили по случаю коронации, — удивился Данвин, — то почему над воротами написано «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ДРАКОН»?
Опоссум пожал плечами.
— Может, это символическое приветствие новому королю.
— А может быть, Бернис, — сказал Данвин.
— Горгорианцы в качестве королевского символа используют быка, — задумчиво произнес Ласка. — А королевский дом Гидрангии всегда представлял комплексный геральдический зверь. Я думаю, мальчик прав: Бернис опередила нас.
— Тогда чего же мы ждем? — закричал Данвин и бросился бежать, сориентировавшись по стрелкам, заботливо проставленным на нескольких транспарантах.
Однако Пурпурный Опоссум ловко и незаметно подставил ему ножку. Данвин споткнулся и потерял сознание, ударившись головой о брусчатку.
Ласка посмотрел на Опоссума. Опоссум посмотрел на неподвижного юношу.
— Я думаю, спешить не стоит.
— Согласен, — ответил Ласка. — Но я полагаю, нам следует пойти и посмотреть, что там происходит.
— Конечно, мой принц, — ответил Пурпурный Опоссум. — Хотя у нас было запланировано получше.
— Ты знаешь, — задумчиво протянул Ласка, озирая пустые улицы, — не похоже, чтобы все это сработало.
— ???
— Я не вижу никаких признаков моих людей, а все эти надписи свидетельствуют о том, что горожане способны управлять драконом. Кроме того, коронация наверняка закончилась, пока мы выворачивались в ведра на этой дурацкой ферме. Я думаю, момент упущен.
Опоссум размышлял, задумчиво поглаживая свою тощую бороду.
— Ты предлагаешь вернуться в лес и дожидаться следующей возможности? Ласка хищно ощерился.
— Хочешь провести еще пятнадцать лет в кустах?
— Я думаю, — осторожно сказал Опоссум, внимательно следя за выражением лица своего повелителя, — что лучше положиться на благожелательность вашего племянника...
— Вот и я так думаю, будь я проклят. Во дворце много секретных переходов, там можно запросто плести интриги. Все это гораздо удобнее, чем прятаться в холмах, и гораздо ближе к нашим семейным традициям.
— Тогда чем мы займемся сейчас?
— Прежде всего разберемся, что, во имя запретных богов из девятнадцати разноворотных пекл, здесь происходит.
— И как же мы это сделаем, ваше высочество? Черная Ласка, храбрый и стремительный вождь Отважных Обитателей Кустов, глубоко вздохнул.
— Мы поднимем Данвина и пойдем на праздник. Пурпурный Опоссум вдруг обнаружил что-то необыкновенно привлекательное на соседнем балконе, но быстро отвел глаза и сказал:
— А стоит ли нам возиться с Данвином? У парня свои добродетели, но характер уж слишком оригинальный. Он склонен к постоянству, например, в своей привязанности к Бернис. Но если этот дракон действительно его овца, я боюсь, что Данвин выйдет из-под контроля, а у нас будут серьезные неприятности.
Черная Ласка взглянул на распростертую перед ним фигуру.
— Пожалуй, ты прав, — сказал он задумчиво. — Пошли.
И мужчины отправились вверх по улице, следуя указательным стрелкам на транспарантах.
Меньше чем через минуту после того, как они скрылись из вида, Данвин поднялся на ноги и потряс головой, чтобы прийти в себя. Обнаружив, что он остался один, юноша растерялся, но, посмотрев на транспаранты, вспомнил все.
— Бернис!
Он не знал, куда ушли Черная Ласка с Пурпурным Опоссумом, но это его не заботило. Он хотел видеть Бернис и побежал вверх по улице.
Тем временем на центральной площади толпа начала скучать. Вначале почти все население города собралось здесь, чтобы полюбоваться на жертвоприношение, но сейчас многие уже ушли, устав от долгого переминания с ноги на ногу. А те, кто остался, разместились прямо на мостовой: одни сидели на принесенных из дома одеялах, другие прямо на голой брусчатке.
Со своей стороны, Бернис тоже устала ждать. Она торчала на площади уже битый час, слушая, как Арбол поливает ее поистине удивительными матерными выражениями. Постепенно из толпы стали доноситься голоса:
— Давай съешь ее!
— Кончай с ней, кочегарная глотка!
Но бывшая овца не обращала внимания на эти выкрики. Несмотря на свой гнев, она была очарована способностью Арбол материться без повторений. Бернис прожила долгую жизнь на ферме старого Одо, но никогда не слышала ничего подобного.
Несчастные Обитатели Кустов сидели у ее передней лапы и пытались вычислить, что же пошло наперекосяк.
— Ласка отправился в город раньше нас, — сказал Синий Барсук в пятьдесят седьмой раз, — и должен сейчас прятаться где-то поблизости. Он не может не знать, что здесь творится!
— Если только он не заблудился, — вставил Персиковый Мангуст. — Или еще что пошло не так.
— А почему бы нам не позволить Бернис сожрать принцессу? — поинтересовался Венндель. — Горгорианская королевская династия на этом кончится, и коронуют какого-нибудь гидрангианца.
— Но мы хотим короновать Черную Ласку, — напомнил Барсук. — А не какого-нибудь третьего кузена старого Фумитория. — Он поколебался и добавил. — Кроме того, я не очень-то разбираюсь в политической кухне и не хочу предпринимать ничего серьезного.
— А что, если Ласка вообще не придет? Бернис ведь собирается.., того...
— Знаю! — закричал Синий Барсук. — Но он придет! Он обязательно должен добраться до города...
На другом конце площади шел не менее оживленный спор.
— А я говорю, мы сразим дракона и освободим его.., то есть ее, — твердил Пентстемон.
— Зачем? — удивился солдат-горгорианец.
— Потому что она полноправный наследник!
— Она девчонка, я сам видел, — возразил солдат. — Девчонка не может быть королем.
— Ну и пусть не может. Я один из Напарников принца и должен защищать его, а не смотреть, как его жрет дракон!
— Не его, а ее, — подчеркнул кто-то.
— Но она была принцем! — настаивал Пентстемон.
— Ну и как мы сразим дракона, если предположить, что нам этого захочется, в чем я вовсе не уверен? — спросил солдат.
— Отрубим ему голову! — закричал Пентстемон. Солдат пожал плечами.
— У тебя есть меч, — сказал он. — Вот иди и руби.
Пентстемон смерил горгорианца презрительным взглядом, но меча не вытащил. Его осенила следующая идея.
— Стрелы! — сказал он. — Мы выколем ему глаза стрелами, а потом...
— А потом он разозлится и разнесет полгорода, — пояснил кто-то из толпы. — Мой прадедушка пытался сразиться с болотным драконом, или по крайней мере так уверял. Но у него под рукой оказался кусок скалы, чтобы обрушить его на дракона, а у нас в центре города даже камешка не найдешь.
Пентстемон огляделся и был вынужден согласиться, что скалы на середине площади нет. Он заметил также, что драконовские крылья выглядят вполне дееспособными, и заподозрил, что скала бы в любом случае не помогла.
В этот момент на площадь, в нескольких ярдах позади дракона, вышли Черная Ласка и Пурпурный Опоссум. Персиковый Мангуст немедленно заметил их.
— Смотрите! — заорал он, — Вон Черная Ласка!
Арбол выкрикнула ругательство, сочетавшее овощи и предков по женской линии. Бернис задумчиво подняла голову, повторяя про себя эту замечательную фразу. Затем кивнула:
— Это уже было минут двадцать назад. Я знала, что ты рано или поздно иссякнешь.
Тут она обратила внимание на крик Мангуста и оглянулась на новоприбывших.
— Это он?
— Ну да, — согласился Синий Барсук, — это Черная Ласка. Теперь подожди только одну минуточку, я уверен, он скажет нам, что делать...
— Ждать? — Бернис фыркнула, и волосы Синего Барсука опалились. — Ждать! Я ждала целый час, слушая, как эта паршивая маленькая сучка оскорбляет меня. Минуту назад она наконец начала повторяться, так что учиться у нее больше нечему. И твой Черная Ласка здесь, а ты сказал, что, когда он придет, я смогу ее съесть. — Бернис поднялась на ноги. — Так вот, сейчас я собираюсь съесть эту противную маленькую тварь.
Дракон без особой спешки направился к возвышению.
В это время на площадь ворвался Данвин. Он проскочил мимо Черной Ласки и Пурпурного Опоссума, миновал Отважных Обитателей Кустов, безрезультатно окликавших Бернис.
Его глаза были устремлены вперед. Наконец-то после долгой разлуки он встретился со своей любимицей.
— Бернис!
Но его крик утонул в шуме, производимом Отважными Обитателями Кустов, а площадь неожиданно начала заполняться горгорианскими солдатами и горожанами. Все требовали что-нибудь предпринять, но никто не представлял себе — что именно.
Зазвенела тетива лука — Пентстемон наконец смог уговорить кого-то, — и стрела пролетела мимо всего в нескольких дюймах от морды дракона. Бернис остановилась перед возвышением и оглянулась.
Арбол плюнула в нее, а в следующий момент еще три стрелы просвистели в воздухе. Одна промазала, а две другие отскочили от крепкой зеленой чешуи чудовища.
— Не-е-ет! — закричал Данвин, проталкиваясь вперед, и чуть не оступился при попытке выдернуть меч на бегу. — Не-ет, не пораньте ее! Подожди, я тебя защищу!
Шум резко затих — солдаты, горожане и Отважные Обитатели Кустов уставились на Данвина, который, словно безумный, мчался к дракону, размахивая мечом.
— Он собирается спасти принцессу! — крикнул кто-то.
— Он сразит дракона! — крикнул другой.
— Дорогу! Дорогу драконоборцу! — вторили несколько глоток.
Но Бернис еще не заметила Данвина, сосредоточившись на предстоящем обеде и раздражающих маленьких стрелах, которые свистели рядом. Она нависла над возвышением и в упор разглядывала Арбол.
Принцесса продолжала выкрикивать оскорбления, и Бернис улыбнулась при мысли о той тишине, которая наступит после того, как этот непристойный рот закроется навсегда.
Но тут какая-то фигура с мечом в руке вспрыгнула на платформу. Опасаясь драконоборческих традиций, о которых ее заботливо предупредил Синий Барсук, Бернис опустила голову, чтобы получше рассмотреть нахала и выйти на линию огня. Однако она была готова мгновенно отпрянуть, если меч окажется слишком близко.
— Бернис! — крикнул Данвин. — Это я!
Бывшая овца мигнула. Ее челюсть отпала от изумления, а огромная голова опустилась еще ниже.
Увидев перед собой зеленую чешуйчатую морду Бернис, Данвин отбросил меч и обеими руками обхватил шею дракона.
— Бернис, — зашептал он со слезами в голосе. — Как я рад тебя видеть!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36