душевые уголки без поддона
— Ты издеваешься, как настоящая расистка. Ну кто в тропиках такую статистику собирает!— Вот видишь! — Катя в полемическом запале ущипнула вождя за бок.— Катька, дура, больно!— А за дуру еще разок… ВИЧ не то что не добрался, а ВИЧ выбрался из твоей деревни! Вот тебе, вот тебе!— Ну больно же, говорю!— А придешь завтра ко мне на работу?— Не приду, — проворчал Кофи.Катя прильнула сзади. Прижалась к его идеально гладкой коже. Гибкое тело вождя вновь стало отвечать рукам Кати ритмичными движениями. Его широкие ноздри втягивали жгучие Катины запахи. Смутно белели в лунном свете трусики на ее широких бедрах.После посещения туалета и ванной Борис с голым торсом заглянул в гостиную. Несколько молодых людей там еще ели, пили и болтали. Одежды на некоторых было еще меньше, чем на нем. Одна пара продолжала танцевать: девушка в безрукавной блузке и юноша в одних носках.— О, Борька! — раздался голос хозяина. — Ну как тебе у меня?— Спасибо, Димыч. У тебя превосходно. Меня одна твоя гостья послала выпить и закусить принести.Не выбираясь из кресла, бывший одноклассник протянул тарелку бутербродов с красной икрой.— Попроще ничего нет?— Вот, пожалуйста.С этими словами Димыч сунул другую тарелку бутербродов. Они были щедро покрыты черной икрой.— Красиво жить не запретишь! — воскликнул Борис, захватил початую бутылку финской водки и вернулся в черную спальню.Здесь он вновь застыл с полными руками. Третий раз за вечер. На одном и том же месте.Его юная соблазнительница оседлала какого-то парня и неслась теперь галопом.Борис видел ее нежную спинку, взлетающую и опускающуюся между мужских ног.На Бориса никто даже не обернулся.Тихонько постояв, он вышел в коридор.Он решительно шагнул к двери, за которой видел сестру. Вошел. Поставил водку с закуской на пол, зажег свет. Приглушенный свет бра над изголовьем. В этой спальне стены, пол и потолок действительно оказались красными.— Ой! — взвизгнула Катя.Кофи стыдливо потянул на себя простыню.— Ну что ты переполошилась? Что я, твоей задницы не видал? Ребята, как вы относитесь к финской водке с русской икрой?— Отлично! — пробормотал Кофи.Катя укрыла пышную грудь майкой и свесила ноги с кровати.— А где же ты свою шлюшку потерял?Хоть бы сестру с ней познакомил. Должна же я знать, с кем мой младший братец это делает?Борис уже нашел стаканы и разливал водку.— Думаешь, я сам с ней успел познакомиться? — бросил он косой взгляд на Катю. — Я успел только раз сделать ЭТО, как ты по-медицински точно выражаешься, и сходить за водкой с икрой. Возвращаюсь, а она…— Стоп, давай угадаю! Возвращаешься, а она уже с другим!— Точно. Они здесь, наверное, групповуху практикуют. Ну, давайте по глоточку.Кофи!..Они выпили, и Катя строго спросила:— Ты был осторожен?— Так точно! — Борис отдал честь. — Но оставаться там с ними мне не захотелось. Я, видно, недостаточно богемный.Предпочитаю делать это вдвоем.— Уже не мутик, но еще не богема, — засмеялась Катя.— Да и вообще, — сказал Борис, закуривая, — я в ванной пока мылся, думал: домой попаду — снова вымоюсь. Здесь все время такое чувство, что ты по шею в дерьме.— Это тебя жаба душит! — неожиданно произнес Кофи. — Зато сперма на глаза уже не давит.. Брат с сестрой покатились от хохота по безразмерной кровати. Кофи старательно прятал улыбку. Трудный этот русский язык. Но нет ничего невозможного для молодого африканского вождя.— Слушай, Кофи, а ты в русской деревне никогда не бывал?— Нет, а что?Кофи смотрел с интересом. Русское слово «деревня» ассоциировалось у него с родным словом «Губигу».— У нас с Катькой дед с бабушкой за Вырицей живут. Ну, родители нашего отца. Озеро Вялье, не слыхал?— А ты про город Котону не слыхал?— Это где?— В Бенине. Крупный порт. Гвинейский залив.— Ладно, Кофи, не подкалывай. Наша деревня в ста километрах от Питера. Давай махнем на рыбалку? Представляешь, красота какая: на вечерней зорьке с удочками в лодке? И тишина.— То-то деревенские ошалеют, — вставила Катя, поедая бутерброды с красной и черной икрой попеременно. — Они к африканцам непривычные.Борис еще понемногу плеснул в стаканы и сказал:— Пора привыкать. Пора цивилизации прийти и на берега озера Вялье!.. Мама сегодня приехала оттуда. Говорит, у деда каждый день сумасшедшие уловы. В конце лета самый клев! Особенно после этого притона тянет очиститься. Там же сплошная чистота: вода, воздух, пища, людские отношения.— Ну ты, братик, даешь, — едва выговорила Катя набитым ртом. — Матерым почвенником вдруг заделался!— Такое чувство, что весь в дерьме, — не унимался Борис. — Там банька своя. Ты бывал в русской парной, Кофи?— Несколько раз меня пытались затащить за эти годы. Но я видел фильм «Вперед, гардемарины». Там питерский артист Боярский играет француза, которого парят в русской бане. Поэтому, Борька, даже не уговаривай меня. В парную я не пойду. Это точно.Борис поднял руки вверх:— Торжественно обещаю: в баню тебя даже не приглашу. Так едем?Словно советуясь с небом, Кофи взглянул в окно. Луны уже не видно было. Переползла. Заслонилась крышей особняка.Вместо луны в черном небе мерцал огненный хвост кометы. И яркой звездой светилась она сама, делая другие звезды невидимыми.— О'кей, — медленно сказал Кофи Догме. — Поедем. Посмотрим, как русские ловят рыбу. Посмотрим, есть ли у вас такая рыба, как в моей Зеленой реке.
36 Лето ушло. Это уж точно. Оно еще сопротивлялось просветами ясного неба, полуденной жарой, рассыпанной всюду зеленью.Но голубую бездну скоро заслоняли косматые тучи. К вечеру от полуденной жары не оставалось и следа, температура падала до пяти градусов. Дело шло к первым заморозкам.Деревья, издали еще казавшиеся зелеными, тоже участвовали в заговоре протии лета. Просто мертвые, желтые листья облетали, и в кронах оставаюеь еще внушительное количество зеленых. Но они уже были тронуты желтизной и обречены.Самое грибное время. Ветераны, пенсионеры, студенты, врачи, шахтеры, учителя, крестьяне-колхозники, офиперы крестьяне-фермеры, бомжи, инвалиды it безработные разбрелись по лесам. Уп\ стишь сезон — зимой будешь голодать.Грибы по калорийности, содержанию белков и других ценных веществ не уступают мясу. Но мясо почем в магазине? А?! То-то же. А грибы — во г они.По лесу даже без цели бродить приятно.Ну а грибы собирать — просто праздник.И для здоровья полезно. Чистый воздух, наклоны, приседания, сама ходьба, наконец!Рассуждая таким образом вслух, школьный учитель литературы Павел Исидорович Петрухин вышел на большую поляну.Ее со всех сторон обступала березовая роща. Павел Исидорович хорошо знал это место и месяца полтора назад нарезал здесь ведро отборных маслят.Сейчас учитель литературы шарил глазами по опавшим листьям, надеясь обнаружить маховики с подрешетниками. Что еще надо старику для пропитания? Картошка в этом году уродилась, а на хлеб и молоко зарплаты плюс пенсии как раз хватает.Дрова по распоряжению президента акционерного общества «Заря», как с некоторых пор назывался колхоз «Заря», учителям отпускались бесплатно. Электричеством старик старался вовсе не пользоваться.Подрешетников на поляне не было.Маховиков тоже. Лишь ярко-красные с ярко-белыми бородавками мухоморы. Павел Исидорович заглянул в лукошко. Десяток подберезовиков, два подосиновика. Места еще много…В прошлом году был небывалый урожай опят, и опытный грибник предполагал, что нынче опят может совсем не быть.Нет-нет, на опята рассчитывать нельзя.Они. как яблоки, раз в два года родят.Павел Исидорович оперся на суковатую палку, которой ворошил подлесок, и выпрямился. Следовало обмозговать, в каком направлении вести поиск дальше. Он поднял голову.И остолбенел.Перед ним в глубокой задумчивости стоял черт.— Аааааааааа!!! — заорал учитель литературы. — Ааааааааааа!!!— Аааааааааа! — подхватило березовое эхо. — Ааааааааааа!Отшвырнув суковатую палку, Павел Исидорович Петрухин бросился наутек.«Мамочки! Черт! Я черта встретил, мамочки!»Он мчался, не разбирая дороги. Мелькали березы, заросли папоротника, овраги и ручьи. Под напором старого учителя трещал кустарник. Павел Исидорович перемахивал поваленные деревья и пни.Березовый лес сменился хвойным, но и этот вскоре оборвался. Перешел в огром ное поле акционерного общества «Заря».Павел Исидорович в изнеможении повалился в густые сорняки, среди которых кое-где виделись стебли картофеля Сердце колотилось так, словно собиралось вотвот выпрыгнуть, расстаться со своим владельцем.Какое-то время, загнанно дыша, учитель литературы в ужасе наблюдал за опушкой. Возможно, черт немного отстал и сейчас выскочит из того же ельника, что и Павел Исидорович.Прождав напрасно несколько минут и малость восстановив дыхание, Петрухин заглянул в лукошко, которое все время погони провисело у него на локте. Один, два, три, четыре…Десять подберезовиков и два подосиновика. Слава Богу, добыча цела. Черту ничего не стоило отобрать грибы.
37 Борис Кондратьев подошел к другу и положил ему руку на плечо:— Кто это так страшно орал?— А черт его знает, — сказал Кофи. — Какой-то ненормальный. Никогда не видел, чтобы старики так быстро бегали.— А-а-а, — понимающе протянул Борис. — Так ты небось грибника напугал.— Никого я не пугал. Просто стоял.— Кофи, дружище, если б ты в мангровом лесу стоял, тебя бы никто не испугался. Но ты представь. Русский лес. Березы, подберезовики. Поляна. На поляне стоит черный человек. Хорошо еще, старика кондратий не хватил.Кофи фыркнул:— Типичный белый расизм. Если б я встретил белого в мангровом лесу, я бы не кричал и не убегал.— Это оттого, что черные выглядят страшнее, — засмеялся Борис. — Ты ж на черта похож. Старичок, видно, верующий.«Чур меня» не кричал?— Дурак ты, Борька.Кофи махнул рукой и пошел к берегу.Березы скоро расступились. Открылся простор Вялье-озера. Осенняя мелкая рябь начиналась в камышах залива и уходила туда, куда едва доставал глаз, — к другому берегу. Гнусаво кричали чайки.У самой воды доставал из большого мешка сети Константин Васильевич.— Эй, малыды, — позвал он. — Идитека пособить. На трех лодках мы вмиг управимся.— Командуй, дед, — попросил Борис.— Держи вот. Неси в лодку.К иностранцу, да еще черному, старик не решался обращаться. Кофи Догме был первым живым негром в его жизни. Вот как бывает. Живешь на свете семьдесят пять лет. В один прекрасный день приходишь домой с охоты, а тебя встречает родной внук. И черный-пречерный человек.Вчера вечером Константин Васильевич испытал потрясение, от которого не оправился до сих пор. Несмотря на то, что пил с гражданином Бенина самогонку до упора. Вернее, пока жена не увела спать.«Извините, бананов у нас нема, — крутилась в голове старика фраза и никак не удавалось от нее избавиться. — Извините, бананов у нас нема».— А мне что делать, Константин Васильевич?«Извините, бананов у нас нема».— А ты, милок, вон в ту лодку полезай.Грести умеешь?— Грести?— Ну, веслами шевелить?— А! Умею. В моей деревне тоже есть лодки. И весла. Но у меня не озеро, а Зеленая река.— А остров видишь?— Этот?— Точно, милок! Вот на остров и правь.— Правь?— В смысле греби… В смысле веслами шевели! А бананов, извините, у нас нема!Кофи бросил на деда пронзительный взгляд, поднял с земли весла и пошел к лодкам.Константин Васильевич перекрестился.О Господи! Вот ведь сорвалось с языка.Вот галиматья. Вот до чего перестройка довела.Черт бы этого Горбачева побрал!.. Но как Антрацит глянул, мать честная! Может, он и вправду вождь. Говорит: «моя деревня», «моя река»… Вот вам и Беловежская Пуща!Наконец флотилия из трех лодок направилась к острову. Эти лодки всякий на Руси знает. Киля у них нет, поэтому они неустойчивые и называются бескилевыми.В народе их называют еще проще: «плоскодонки».Заканчивался август, но вода уже утратила веселый летний цвет. Вода готовилась к самому худшему. Через три месяца ей суждено было замерзнуть, и она заранее приняла угрюмый, негостеприимный вид.Кофи с Борисом оставили деда позади.Они соревновались, кто быстрее. Борис греб размеренно, не давая веслам уходить глубоко в воду.Молодой вождь никак не мог приноровиться. Ему казалось, что нужно делать гребки как можно чаще. Чтобы облегчить выполнение этой задачи, Кофи опускал весла почти вертикально.Он вырос на берегу Зеленой реки, но грести умел лишь одним веслом. Сидя на корме. Народ фон не знал еще весел, которые вставлялись бы в уключины.Кофи дышал как паровоз. Руки быстро устали. Пот лился градом. От неверного обращения дико визжали уключины. Лодку сопровождала стая чаек — всем им было любопытно, что за необычный субъект посетил их владения.Борис, видя и слыша все это, улыбался.Он достиг места, где пролив между берегом и островом был самый узкий. Лихо, гребя правым веслом и табаня левым, развернул и остановил лодку.— Здесь, деда-а-а-а?! — закричал Борис.В ответ дед лишь погрозил кулаком.Борис смутился. Ах как он не прав. Мало того, что Кофи шумит не меньше колесного парохода, так еще этот крик. Вся рыба разбежится.Стали ставить сеть. Дело было для Кофи, в общем-то, знакомое. Жители Губигу с незапамятных времен умели перегородить сетью Зеленую реку. Просто все было необычным — размер ячеек, грузила, поплавки.— На тебе, Борька, один конец… А тебе, милок, другой… И гребите… то есть шевелите веслами. В разные стороны.— Мне туда, дед?— Правее возьми. А ты, милок вот так, прямо, держи.Дед из-под ладони проводил взглядом черного рыбака. Запомнить его имя было выше стариковских сил. Такого озеро Вялье еще не видывало.Вождь западноафриканского племени принимал участие в браконьерской ловле рыбы посреди Ленинградской области.Полный атас.Когда сеть была установлена, лодки вновь сошлись на свинцовой ряби пролива.— Ну что, мальцы? О теле мы позаботились, пора подумать о душе.Борис удивился:— Ты что, дед?! Ты ж сорок пять лет в КПСС состоял! А сейчас в религию ударился?— Ох и дурень ты, Борька! Я не из тех безбожников, кто нынче попам рясы целует. Я своих убеждений раз в пятилетку не меняю.— О какой же ты душе толкуешь?— Эх, внучек, да вы там, в Питере, простых вещей не ведаете. На рыбу, чтобы на еду добыть, ходят с сеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
36 Лето ушло. Это уж точно. Оно еще сопротивлялось просветами ясного неба, полуденной жарой, рассыпанной всюду зеленью.Но голубую бездну скоро заслоняли косматые тучи. К вечеру от полуденной жары не оставалось и следа, температура падала до пяти градусов. Дело шло к первым заморозкам.Деревья, издали еще казавшиеся зелеными, тоже участвовали в заговоре протии лета. Просто мертвые, желтые листья облетали, и в кронах оставаюеь еще внушительное количество зеленых. Но они уже были тронуты желтизной и обречены.Самое грибное время. Ветераны, пенсионеры, студенты, врачи, шахтеры, учителя, крестьяне-колхозники, офиперы крестьяне-фермеры, бомжи, инвалиды it безработные разбрелись по лесам. Уп\ стишь сезон — зимой будешь голодать.Грибы по калорийности, содержанию белков и других ценных веществ не уступают мясу. Но мясо почем в магазине? А?! То-то же. А грибы — во г они.По лесу даже без цели бродить приятно.Ну а грибы собирать — просто праздник.И для здоровья полезно. Чистый воздух, наклоны, приседания, сама ходьба, наконец!Рассуждая таким образом вслух, школьный учитель литературы Павел Исидорович Петрухин вышел на большую поляну.Ее со всех сторон обступала березовая роща. Павел Исидорович хорошо знал это место и месяца полтора назад нарезал здесь ведро отборных маслят.Сейчас учитель литературы шарил глазами по опавшим листьям, надеясь обнаружить маховики с подрешетниками. Что еще надо старику для пропитания? Картошка в этом году уродилась, а на хлеб и молоко зарплаты плюс пенсии как раз хватает.Дрова по распоряжению президента акционерного общества «Заря», как с некоторых пор назывался колхоз «Заря», учителям отпускались бесплатно. Электричеством старик старался вовсе не пользоваться.Подрешетников на поляне не было.Маховиков тоже. Лишь ярко-красные с ярко-белыми бородавками мухоморы. Павел Исидорович заглянул в лукошко. Десяток подберезовиков, два подосиновика. Места еще много…В прошлом году был небывалый урожай опят, и опытный грибник предполагал, что нынче опят может совсем не быть.Нет-нет, на опята рассчитывать нельзя.Они. как яблоки, раз в два года родят.Павел Исидорович оперся на суковатую палку, которой ворошил подлесок, и выпрямился. Следовало обмозговать, в каком направлении вести поиск дальше. Он поднял голову.И остолбенел.Перед ним в глубокой задумчивости стоял черт.— Аааааааааа!!! — заорал учитель литературы. — Ааааааааааа!!!— Аааааааааа! — подхватило березовое эхо. — Ааааааааааа!Отшвырнув суковатую палку, Павел Исидорович Петрухин бросился наутек.«Мамочки! Черт! Я черта встретил, мамочки!»Он мчался, не разбирая дороги. Мелькали березы, заросли папоротника, овраги и ручьи. Под напором старого учителя трещал кустарник. Павел Исидорович перемахивал поваленные деревья и пни.Березовый лес сменился хвойным, но и этот вскоре оборвался. Перешел в огром ное поле акционерного общества «Заря».Павел Исидорович в изнеможении повалился в густые сорняки, среди которых кое-где виделись стебли картофеля Сердце колотилось так, словно собиралось вотвот выпрыгнуть, расстаться со своим владельцем.Какое-то время, загнанно дыша, учитель литературы в ужасе наблюдал за опушкой. Возможно, черт немного отстал и сейчас выскочит из того же ельника, что и Павел Исидорович.Прождав напрасно несколько минут и малость восстановив дыхание, Петрухин заглянул в лукошко, которое все время погони провисело у него на локте. Один, два, три, четыре…Десять подберезовиков и два подосиновика. Слава Богу, добыча цела. Черту ничего не стоило отобрать грибы.
37 Борис Кондратьев подошел к другу и положил ему руку на плечо:— Кто это так страшно орал?— А черт его знает, — сказал Кофи. — Какой-то ненормальный. Никогда не видел, чтобы старики так быстро бегали.— А-а-а, — понимающе протянул Борис. — Так ты небось грибника напугал.— Никого я не пугал. Просто стоял.— Кофи, дружище, если б ты в мангровом лесу стоял, тебя бы никто не испугался. Но ты представь. Русский лес. Березы, подберезовики. Поляна. На поляне стоит черный человек. Хорошо еще, старика кондратий не хватил.Кофи фыркнул:— Типичный белый расизм. Если б я встретил белого в мангровом лесу, я бы не кричал и не убегал.— Это оттого, что черные выглядят страшнее, — засмеялся Борис. — Ты ж на черта похож. Старичок, видно, верующий.«Чур меня» не кричал?— Дурак ты, Борька.Кофи махнул рукой и пошел к берегу.Березы скоро расступились. Открылся простор Вялье-озера. Осенняя мелкая рябь начиналась в камышах залива и уходила туда, куда едва доставал глаз, — к другому берегу. Гнусаво кричали чайки.У самой воды доставал из большого мешка сети Константин Васильевич.— Эй, малыды, — позвал он. — Идитека пособить. На трех лодках мы вмиг управимся.— Командуй, дед, — попросил Борис.— Держи вот. Неси в лодку.К иностранцу, да еще черному, старик не решался обращаться. Кофи Догме был первым живым негром в его жизни. Вот как бывает. Живешь на свете семьдесят пять лет. В один прекрасный день приходишь домой с охоты, а тебя встречает родной внук. И черный-пречерный человек.Вчера вечером Константин Васильевич испытал потрясение, от которого не оправился до сих пор. Несмотря на то, что пил с гражданином Бенина самогонку до упора. Вернее, пока жена не увела спать.«Извините, бананов у нас нема, — крутилась в голове старика фраза и никак не удавалось от нее избавиться. — Извините, бананов у нас нема».— А мне что делать, Константин Васильевич?«Извините, бананов у нас нема».— А ты, милок, вон в ту лодку полезай.Грести умеешь?— Грести?— Ну, веслами шевелить?— А! Умею. В моей деревне тоже есть лодки. И весла. Но у меня не озеро, а Зеленая река.— А остров видишь?— Этот?— Точно, милок! Вот на остров и правь.— Правь?— В смысле греби… В смысле веслами шевели! А бананов, извините, у нас нема!Кофи бросил на деда пронзительный взгляд, поднял с земли весла и пошел к лодкам.Константин Васильевич перекрестился.О Господи! Вот ведь сорвалось с языка.Вот галиматья. Вот до чего перестройка довела.Черт бы этого Горбачева побрал!.. Но как Антрацит глянул, мать честная! Может, он и вправду вождь. Говорит: «моя деревня», «моя река»… Вот вам и Беловежская Пуща!Наконец флотилия из трех лодок направилась к острову. Эти лодки всякий на Руси знает. Киля у них нет, поэтому они неустойчивые и называются бескилевыми.В народе их называют еще проще: «плоскодонки».Заканчивался август, но вода уже утратила веселый летний цвет. Вода готовилась к самому худшему. Через три месяца ей суждено было замерзнуть, и она заранее приняла угрюмый, негостеприимный вид.Кофи с Борисом оставили деда позади.Они соревновались, кто быстрее. Борис греб размеренно, не давая веслам уходить глубоко в воду.Молодой вождь никак не мог приноровиться. Ему казалось, что нужно делать гребки как можно чаще. Чтобы облегчить выполнение этой задачи, Кофи опускал весла почти вертикально.Он вырос на берегу Зеленой реки, но грести умел лишь одним веслом. Сидя на корме. Народ фон не знал еще весел, которые вставлялись бы в уключины.Кофи дышал как паровоз. Руки быстро устали. Пот лился градом. От неверного обращения дико визжали уключины. Лодку сопровождала стая чаек — всем им было любопытно, что за необычный субъект посетил их владения.Борис, видя и слыша все это, улыбался.Он достиг места, где пролив между берегом и островом был самый узкий. Лихо, гребя правым веслом и табаня левым, развернул и остановил лодку.— Здесь, деда-а-а-а?! — закричал Борис.В ответ дед лишь погрозил кулаком.Борис смутился. Ах как он не прав. Мало того, что Кофи шумит не меньше колесного парохода, так еще этот крик. Вся рыба разбежится.Стали ставить сеть. Дело было для Кофи, в общем-то, знакомое. Жители Губигу с незапамятных времен умели перегородить сетью Зеленую реку. Просто все было необычным — размер ячеек, грузила, поплавки.— На тебе, Борька, один конец… А тебе, милок, другой… И гребите… то есть шевелите веслами. В разные стороны.— Мне туда, дед?— Правее возьми. А ты, милок вот так, прямо, держи.Дед из-под ладони проводил взглядом черного рыбака. Запомнить его имя было выше стариковских сил. Такого озеро Вялье еще не видывало.Вождь западноафриканского племени принимал участие в браконьерской ловле рыбы посреди Ленинградской области.Полный атас.Когда сеть была установлена, лодки вновь сошлись на свинцовой ряби пролива.— Ну что, мальцы? О теле мы позаботились, пора подумать о душе.Борис удивился:— Ты что, дед?! Ты ж сорок пять лет в КПСС состоял! А сейчас в религию ударился?— Ох и дурень ты, Борька! Я не из тех безбожников, кто нынче попам рясы целует. Я своих убеждений раз в пятилетку не меняю.— О какой же ты душе толкуешь?— Эх, внучек, да вы там, в Питере, простых вещей не ведаете. На рыбу, чтобы на еду добыть, ходят с сеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26