Живая кукла.
Вот только у кукол не бывает таких лиц. Подвижных настолько, что мимика теряет всякий смысл.
Сам не зная зачем, я двинулся за ней следом. Мы пересекли Тербат, вышли к полупустынным закоулкам у Церковной. Девушка подпрыгивала при ходьбе – почти как Светка, когда волнуется.
Вокруг почти никого. Да и неважно это… Я вдруг понял, насколько просто задуманное: схватить, утянуть в подворотню, отыскать подвал или подсобку… только ничего не спрашивать! и чтоб не оглядывалась – тогда проще, тогда не надо будет…
Во рту пересохло. Я пошел быстрее, ловя шагами ритм сердца:
– Девушка!
Только бы не остановилась! Иди, милая, иди!
– Эй, девушка!
Голоногая замерла. Сгорбилась неуклюже, пытаясь понять: ее ли зовут, нет? Я схватил ее за рукав:
– Девушка, стойте! Погодите!
Амулет дернулся. Дома потекли, превращаясь в своих теневых двойников. Люди исчезали, выпадая хлопьями блесток, лишь голоногая оставалась со мной: я держал крепко.
Значит что, можно?!
Стук сердца сводил меня с ума.
– Пойдем, – бормотал я. – Пойдем, пойдем…
Дурочка не сопротивлялась, лишь крепче запахивала куртку. От нее несло потом и крепкими дешевыми духами. Глаза смотрели радостно и чуть испуганно:
– Я на троллейбус! Инга, чтобы я на двадцать второй, ага?.. И потом на пятой. Пятую то есть.
Как просто. Увести ее к старым домам, подняться на чердак… Чердаки обычно запирают, но для меня сейчас замков нет. Помочь снять куртку, раздеть. Дурочка даже не поймет, что с ней происходит. Вряд ли она будет кричать – ведь в мире, где болтаются ее куцые мысли, нет места небритому насильнику с грязными патлами, перетянутыми черной мохнатой резинкой. Там светло и уютно, там бродят оленята, и пчелы кружатся над ульями.
– Только Инге не. Она чтобы я сразу домой. Да?.. Да?.. Вы хороший!
Сердце выбивало фламенковые ритмы. Дурочка сдула со щеки прилипшую прядь и доверчиво захлопала ресницами. Я разозлился. Ну чего я жду?!
– Пойдем. Я тебя провожу. Двадцать второй совсем в другой стороне.
– Правда?!
Дурочка действительно не сопротивлялась. Стояла, покорно глядя перед собой, а в кульминационный момент охнула и переступила с ноги на ногу.
Отчего-то эта покорность разозлила меня больше всего.
Одеть я ее толком не смог. Бился, бился, потом сунул в руки ее тряпье, накинул на плечи куртку и застегнул «молнию». Со стороны ничего и не видно.
Пока мы шли, в воздухе сгустилась тьма. Из созданного глазом Вайю недолгого лета мы возвращались в осень. Голоногая топнула туфелькой, словно норовистая лошадка.
– Я сейчас! Я пи-пи хочу!
Да как ее вообще отпустили одну?! И эта неведомая Инга… Я смотрел, как девчонка идет к покосившемуся забору между киоском и офисом мебельщиков. Застенчиво оглянувшись, она нырнула в пожухлый бурьян. Повозилась, присела там, словно наседка.
На меня напало отвращение. Я повернулся и побрел прочь – сперва тихо, чтобы не услышала голоногая, а потом совершенно не скрываясь. О том, как она будет путаться в лабиринте переулков, я старался не думать.
Неужели амулет меня обманул? Или это тоже было добро?
Мне отчего-то вспомнилась Светка. В сиянии фонаря мелькнули золотистые волосы и рыжий воротник. Сердце разменяло удар на три, а я понял, что это не она.
И нисколечко не похожа.
Но в эту девушку я тоже мог бы влюбиться.
Если бы все сложилось иначе.
Дома я некоторое время сидел на подоконнике, укрывшись пледом и умиротворенно разглядывая соломенно-желтые блики на стене напротив. Иногда их пересекала тень – клен за окном качал ветвью. Повезло нам с погодой… Осень без дождя и солнце круглыми днями.
Охапки листьев – цветное лото. Синь неба меж крыш.
Бабье лето.
При слове «бабье» золотые прямоугольники потухли. Солнце уткнулось носом в шаль облаков, забыв светить. Я поежился, кутаясь в плед. Словно та дурочка в свою куртку…
«Только Инге не… Да?.. Вы хороший».
Комок подкатил к горлу. Не надо было ее бросать… Что стоило довести до остановки, посадить на троллейбус?
Скоро я убедил себя, что и с голоногой поступил совершенно правильно. Кому она нужна такая? А что ушёл – так надо! Я должен остаться для нее легендой, сказкой!
Еще одно испытание позади… А хочется еще и еще. И времени осталось чуть-чуть.
Внезапно меня осенило.
У меня же есть банк! Родной мой банк, выдавший меня «постоянному господину» жирдяю. Ограбить его – что может быть лучшей проверкой? Тем более что я это уже один раз проделал – если верить президенту и жирдяю.
Скоро план сложился в голове до мелочей. Перво-наперво нужен приличный костюм. Я осмотрел свой гардероб и поморщился. Тот, что для банковских вечеринок, здорово пообтрепался. Да и вообще… Мне нужен новый костюм. С иголочки. Чтоб я в нем выглядел десятиклассником на школьном балу – лопоухим и восторженным.
С этого и начнем. Я снял со стены футляр с «ибанезом» и отправился навстречу приключениям.
Костюм я добыл за полтора часа. «Ибанез» пришлось заложить в ломбарде. Гитара пошла «на ура»: я не только отбил свои двести тридцать, но и выторговал аляповатую заколку под галстук. За костюмом я отправился в магазин, который так неудачно грабил сегодня. Увидев меня, охранник потерял дар речи.
Брюнетка со шрамом подобрала мне стильные доспехи канареечного цвета. Увидев себя в зеркале, я расхохотался и купил костюм без разговоров.
После этого я отправился в банк. Меня била нервная дрожь: все-таки там камеры, охрана… Однако обошлось. Охрана отворачивалась при моем приближении, камеры ломались. Я даже пожалел, что затеял дурацкую возню с костюмом.
У входа, правда, ждал сюрприз. Дверь с фотоэлементом и не подумала открыться при моем появлении. Потоптавшись у стекляшки, я двинулся в обход здания.
Ничего, мы пойдем другим путем!.. Окно в серверную защищали решетки, но я знал, что его регулярно открывают. Так что вряд ли оно окажется на замке. Подтянувшись, я вцепился в прут и рванул на себя. Посыпалась старая краска. Заскрипев, решетка оторвалась, обдав меня фонтанчиком щепок.
Эх, зря я костюм сразу надел! Вывожусь как свинья… Но ладно. Я поплевал на руки и вновь взялся за решетку, выламывая ее из окна.
Дальше пошло легче. Я толкнул створку окна внутрь, и та распахнулась. В подсобке отыскалась стремянка; по ней я перебрался в серверную. Все выходило даже удачнее, чем я планировал изначально. Отсюда легко влезть на банковские серверы, запустить любую программу. Просмотреть базы, подправить их, стереть. Лепота!
Для начала я юркнул в аппаратную – царство роботов, автоматических обработчиков, верификаторов. Здесь даже стульев своих нет – их притаскивают из других комнат, если надо посидеть и что-то наладить. Администраторы сюда заходят редко. Это мне тоже на руку.
Комната встретила меня сумрачьем пыли и вонью пластика. На столах и металлических полках разросся компьютерный монстр, старший брат «Апофеоза войны». Через проходы тянулись связки проводов; на ковролине звездчато отблескивали т-коннекторы и терминаторы – словно росянка на болоте.
За дверью послышались шаги. Я замер.
– Ну че, пацаны, – объявил жизнерадостный голос, приближаясь. – Слышали терку? В аквапарк пиранью запустили!
Это Андриан, администратор наш. Принесла же нелегкая… Стараясь не шуметь, я двинулся к первой попавшейся машине.
Мне повезло: на ней обнаружился полный набор подключений к сети. Тут вам и корпоративная сетка, и все банковские АРМы1. Для пробы я подключился к своей машине.
//Bravi
Ага, нашлась. Никто не выключил, не демонтировал родную мою. Да и когда бы успели? Я открыл папку с системным бэкапом.
Через несколько минут возни мне удалось выцепить почтовый сертификат. Я подключился к корпоративной почте и принялся перерывать сообщения.
За прошедшие часы писем прибавилось. В основном писали по делу. То программа не работает, то платеж потерялся, то не та услуга снялась. Ага, вот. Мамуля разослала смешные картинки пользователю «Developers». «Developers» – это все мы, программисты. Раз письмо до меня дошло, значит, из группы меня не исключили.
Я повеселел.
Хуже всего наткнуться на письмо президента пользователю «AllNew»: «В ответ на ширящиеся слухи о имевшем место быть факте мошенничества…» и так далее. Канцелярщина с уголовщиной, разворачивайся и уходи. Но я, похоже, еще в команде.
Так что давай, Брави!
Дерзай!
Я запустил АРМ операционного работника. Логин – безликая администраторская единичка; пароль не менялся вот уже с лета – «mednyjtazik24». Безопасность аховая, товарищи, аховая… что ж вы так подкачали-то?!
На экран выбросило колонки меню. Я открыл сессию собственного счета, полюбовался на сиротливые полторы тысячи, что лежали там, и, не мелочась, перекинул четыре миллиона из кассы. Возникла заминка: у администратора не хватало прав на операцию мемордера.
Рутина… Как на работе, честное слово. Я загрузил робота TTS под отладчиком и вручную вписал нужные атрибуты транзакции. А потом еще и «уронил» его перед тем, как скинуть данные в базу.
Даже неудачи мне на руку. Теперь эти деньги найдут лишь глубокой ночью – когда станут считать баланс. И найдет их не операционистка-девочка, а свой брат программер. Скорее всего Валерка Навигатор.
Жаль, что у меня нет кредитной карточки. Сейчас бы вышел, снял через банкомат денег… А так придется переться в оперзал. Все беды на Земле от лени!
Пора было заканчивать, но я медлил. Что-то оставалось несделанным. Что?.. Я пробежался по статусам своего счета: состояние, мультивалютность, кредитные договора, история… История!
Мой счет заморозили, а я не знал! Класть на него деньги разрешалось, снимать – нет. Хорош бы я был, придя в оперзал за крадеными деньгами… Значит, в чем-то меня все-таки подозревают.
Чтобы разморозить счет, доступов хватило. Администраторские схемы безопасности живут своей жизнью, угадать пределы их полномочий не в силах самый искушенный знаток.
Теперь все. Финальный заплыв. Можно, конечно, подтереть в темп-директории следы загрузки, но смысл? Ну узнают, что кто-то под админом входил с робот-сервера, и что?..
Я двинулся к выходу. Изнутри аппаратная открывалась нажатием кнопки, похожей на дверной звонок. Это снаружи вход только по карточке.
Замок щелкнул, выпуская меня. За порогом ожидал новый сюрприз: я едва не столкнулся с Мамулей.
– Озерский, привет! – бросила она и остановилась. Выщипанные брови поднялись угольными дугами: – Чего это ты такой красивый?
Я оглядел свой костюм:
– Нравится?
– Озерский, ты просто шикарный мужчина!
– Увольняюсь я, Мамуля. Ферад достал. Решил попробовать себя в гетеросексуальном коллективе.
Некатина хихикнула:
– Ну, бог в помощь. А то о тебе разное рассказывают.
– А что именно?
Она сморщилась:
– Знаешь, у меня отчеты горят… Ты ведь выставляться будешь? – Я кивнул. – Ну вот будешь, там и узнаешь.
И не терпящей возражений походкой Мамуля направилась в администраторскую. Я же выбрался из «предбанника» и отправился на «рецепшен».
Там Анда со своей фирменной рассеянной полуулыбкой предложила подняться к третьему операционисту. Не лучший выбор. За третьим сидит Виктор, единственный мужчина в операционном зале. С ним я чувствую себя неловко; все-таки деньги выдавать – это женская работа. Так же как писать программы – мужская.
Ладно. Семь бед – один ответ. Я храбро затопал по лестнице вверх. У входа в оперзал меня ожидал сюрприз: охранник оказался тот самый «пройдемте, Озеров».
– Озерский, – холодно сообщил я ему.
– Что, простите?.. – чуть наклонился он.
– Моя фамилия – Озерский. Приказы вы исполняете старательно, это хорошо. В дальнейшем нам такие люди понадобятся. – И, ошарашив его так, я зашагал к третьему столику.
– Свободны?
Виктор поднял голову от бумаг, улыбнулся:
– Присаживайтесь, пожалуйста.
Я отдал карточку, назвал пароль. Пока он устанавливал клиентскую сессию, огляделся исподтишка.
Охранник «Озеров» никуда не делся. Не стал звонить, вызывать начальника смены, устраивать цирк с конями. Это хорошо. Меньше возни будет. Амулет сжигал мое тело расслабляющим мягким светом. Казалось, стоит чуть ослабить контроль и меня самого превратит в свет – радостный, веселый, танцующий. Я вздохнул и вытянул ноги.
– Четыре миллиона тысяча четыреста девяносто три алемана, – деловито сообщил Виктор. – Сколько будете снимать?
Аккуратный, кареглазый, с пухлыми губами. С самой первой нашей встречи я его невзлюбил. Но это всегда так. Те, кто носит джинсы, и те, для кого костюм с галстуком удобная повседневная одежда, друг другу доверяют редко.
– Все снимайте, – весело сообщил я. – Мне счет закрыть надо, – и в порыве «откровенности» добавил: – Меня на другую работу зовут. Вот, хочу, чтобы здесь ничего не удерживало. – Я улыбнулся. – Чтобы решиться наконец.
Недоверие в его взгляде угасло. О том, откуда у меня четыре миллиона алеманов, он и не подумал спросить.
– Какими купюрами брать будете?
– Двадцатитысячными, – чуть не ляпнул «пятерками». И добавил: – У меня даже паспорт с собой есть.
Улыбка Виктора стала шире. Работникам банка не требуется подтверждающих документов, чтобы снимать деньги. Нас и так все знают. Когда он только устроился на работу, а я пришел за заначкой, нам обоим выпала пара неприятных минут. Я его понимаю: сидит парень в вытертых джинсах, майке с черепами, подпись на дэва похожа (работая на компьютере, я совершенно разучился писать ручкой), да еще денег хочет! Два месяца я его терроризировал, но паспорт так и не принес. Потом он привык.
– Покажите.
Я достал паспорт, развернул.
– Хорошо. Все в порядке. – В глазах мелькнули победные искорки. Он поднялся и пошел в кассу.
Почтовый агент пикнул и выбросил на экран сообщение «вам письмо». Тянуться к мышке через весь стол оказалось неудобно, еще неудобней было работать левой рукой. Путаясь в кнопках, я заглянул в письмо. Пришли курсы госбанка. Пролистав простыню с письмами вверх, я обнаружил сообщение, адресованное «AllNew».
Десять минут назад, просматривая свой ящик, я такого письма не видел. Что же, меня исключили из сообщества «AllNew»?
Прочесть письмо я не успел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42