– Вениамин Серафимович я. Литницкий. Дзайан в некотором роде…
– Очень приятно. Подождите, – добавил я жизнерадостно, – сейчас закончу с делами.
Вообще-то дзайанам врать не стоит. Мастера фантомии и церковной магии ложь за километр чувствуют. А дел у меня никаких особенных-то и нет… Но врываться без приглашения нехорошо. Очень нехорошо, особенно ко мне.
Похоже, гость это чувствовал. Он сконфуженно шлепнулся в кресло и принялся разглядывать свои руки.
Та-ак. Клиент на дозревании.
Я заглянул в еженедельник. Ни с каким Литницким Даша о встрече не договаривалась. Да и вряд ли бы она затихарила клиента… Она хоть и взбалмошная девица, но порядок знает. В базе данных за Литницким ничего не числилось. Запретной магией, значит, не балуемся…
– Чудно тут у вас, – сообщил вдруг гость, оглядывая маски на стенах. – Спокойно как-то и… и… уверенно. Знаете, у меня предчувствие, что именно вы мне поможете.
– Это уж само собой, – кивнул я, не отрываясь от экрана. – Как ваши дела огородные?
– Не понял?
Дзайан заморгал – похоже, я попал в точку. На лице его отразилось такое восхищение, что мне стало неловко.
– Но как… как вы догадались?!
– Элементарно, Ватсон. Дедукция.
– Дедукция! – с трепетом повторил тот.
Тоже мне бином Ньютона… И не дедукция вовсе, а индукция. Одет Вениамин в яркий китайский пуховик, на голове старомодная шляпа. Лицо в морщинах, ладони корявые, из портфеля ручка грабель торчит. Кто как не огородник?
Но на Литницкого моя проницательность оказала шокирующее воздействие. Прошло несколько секунд, прежде чем морщины на его лице разгладились.
– Хорошо, благодарствую… – поклонился он. – Малинка вот отплодоносилась ремонтантная. Бананы колосятся, киви гроздьями. Кислые, правда. – Старик аккуратно придвинул портфель к креслу. – Попробовать не желаете?
– Спасибо, позже. Лучше вы сразу к делу. С чем пожаловали?
Старичок пожевал губами.
– Я слышал, – медленно начал он, – что в вашем ведении были… кхе-кхе… не совсем обычные расследования. Это правда?
– Об этом лучше не распространяться. Сами понимаете, конфиденциальность.
– Да, да, понимаю. Я и сам бы… того… не хотел. Но, дело в том, что мой случай особенный. Ручаюсь, у вас такого не было.
Все так говорят. И, самое удивительное, никогда не ошибаются. Обычных дел не бывает – по крайней мере у нас, в Ведене.
– Вот и прекрасно, Вениамин Серафимович. – Я улыбнулся. – Может, вам чаю заварить? Даша!
– Чай подождет. – Старичок придвинулся поближе: – Скажите, у вас крепкие нервы?
Я кивнул.
– Хорошо. – Он принялся лихорадочно рыться в портфеле. – Это очень хорошо… Сейчас, сейчас, подождите… Вот она!
В первый миг я даже не сообразил, что это. На стол плюхнулась неопрятная, топорщащаяся перьями грязная куча. Потом до меня дошло.
Елки-палки!
– Умоляю спасти от чупакобразов! – с жаром зашептал Вениамин Серафимович. – Дачно-огородный участок площадью шесть соток! Дом, сарай, будка типа сортир…
Я посмотрел на кучу с интересом:
– От кого, говорите, спасти?
– От них, родимых! Вот, смотрите. – Старик перевернул куриный трупик. – Голова разгрызена, потом…
– Вижу. Ну и что?.. Собака постаралась.
Старик всплеснул руками:
– Игорь Анатольевич! Ну при чем же здесь собачка?! Канис, так сказать, вульгарис?! – Он раздвинул пальцами перья, открывая набрякшую синим рану. – Вот след от клыков. И здесь. Смерть наступила вследствие кровавой недостаточности. Перед нами последствия жизнедеятельности дэва, сиречь злобного чупакобраза.
Почтовый агент пикнул – пришли новые письма со спамом. Я удалил их, не заглядывая. Повезло мне… Принесло на голову сумасшедшего.
– Хорошо, – с бесконечным терпением отозвался я. – Давайте подробнее: кто, как, когда, почему.
В дверь постучали. Просунулась любопытная Дашина мордашка:
– Воронушек, а я чай принесла.
– Замечательно! Ставь сюда.
Это я зря, конечно… Психологии Дашкиной не учел. Поднос она плюхнула прямиком на куриный трупик, лишь потом сообразив, что наделала.
От Дашкиного визга перегрузился компьютер.
– Что ЭТО???!!! Воронушек, что это???!!! А-а-а-а-а!!!!
– Ничего особенного, Дашук, – невозмутимо отозвался я. – Наше новое расследование, вещдок.
– Она что, – глаза секретарши округлились, – дохлая?!!
Я пожал плечами. Ну а что, лучше, если она была бы живая?.. Дашку вынесло из кабинета, как тойтерьера пылесосом. Вениамин проводил ее неодобрительным взглядом:
– Жена-покойница тоже нервами чудила… Всеми силами вас, так сказать, понимаю и сочувствую.
– Да ладно, – отмахнулся я с веселой бесшабашностью, – все равно она в отпуске. Подождите секундочку.
Уже ничего не стесняясь, я полез с тряпкой под стол. Чайник отстрелявшейся мортирой дымил под креслом. Вытащив его, я заозирался в поисках ложечки. Зловещие тайны зловещими тайнами, а чай все равно заварить надо. Курица укоризненно косилась на меня пыльным глазом. Я притащил из приемной подставку, подключил к розетке. Лихо сдвинув трупик в сторону, шлепнул поднос на изгаженную перьями столешницу.
– Ну вот, – сообщил я бодро, – сейчас все будет. Где, кстати, ваш участок находится?
– Где?.. А в «Светоче». Минут двадцать электричкой. Моложе был, в «Солнцегорье» мотался… Но там, сами знаете, сорок минут рельсами и семь километров пехом. Никаких ног в наличии не предвидится. Разве что телепортацией лететь.
– В «Светоче», – с сомнением протянул я. Это ж во сколько вставать придется, чтобы туда ехать? – Ладно. Вы рассказывайте, рассказывайте. Давно твари появились?..
– Твари-то? Прошлой неделей. Серые такие, пушистые. На зайцев похожи. Я чего удивился, когда вы собачку-то гипотезой приплели. Викуха моя чупакобразов ужас как боится. А вы говорите – собака!
Вода возмущенно забурлила. Я вытряхнул старую заварку в мусорник, залил кипятком новую и оставил чайник под полотенцем – доходить. Гость тем временем продолжал свою удивительную повесть:
– …смотрю, а Викуха под крыльцом сидит. И воет, воет. Жалостливо так воет. Жена-покойница очень собачьего плача не любила… Как услышит, сразу за сердце. В осмыслении недостаточности.
– Ясно.
– И перья вокруг.
– Понятно. Курицу сразу нашли? – Я протянул пиалу бухгалтеру: – Вы пейте, не стесняйтесь.
– Курицу-то?.. Курицу нет, благодарствую. Пацаны откопали. У них в лесу чисто масонская ложа. Нет чтобы школу осваивать, уроки изучать. – Старик деликатно отпил из пиалы и зажмурился от удовольствия: – М-м! Грузинский?..
– Оулонг. Из Китая.
– То-то гляжу, не наш чаек… Не индийский, не краснодарский. Жена-покойница любила настои почаевничать.
Понемногу этот замечательный старик разговорился. Правда, полезную информацию из него приходилось выколачивать только что не монтировкой. По всему выходило, что дзайан вел ангельское существование. Ни с кем не ссорился, завещаний не писал, книг с запретными заклинаниями в доме не держал. Будь я мастером дзайанов, уж точно устроил бы себе жизнь поинтереснее.
– К Ясне обращались? – деловито спросил я. – Все-таки дела чудесные в ведении церкви. Вызвали бы инквизицию, те участочек почистили, туалет типа сортир святым пламеньицем…
– Благодарю покорно! В мой дом – аснатара патлатого?!
– А к дзайанам?
Вениамин замкнулся в мрачном молчании. Он же сам дзайан! – вспомнил я. Ему у коллег помощи просить хуже бриллианта в почку.
– Ладно, ладно, хорошо. – Утопая в океанах раскаяния, я достал бланк договора. – Заполните, пожалуйста. Цена – три тысячи алеманов. Вас устраивает?
Судя по тому, как торопливо кивнул старичок, я мог просить и триста тысяч. Законную треть он выдал без разговоров и даже не потребовал расписку. Эк его приперло!
– Оставьте ваш телефончик и координаты, – предложил я. – Пока же заедем к вам, посмотрим на месте.
– Прошу прощения, дражайший Игорь Анатольевич! – отчего-то испугался тот. – Не сегодня, не сегодня!.. Послезавтра – в любое время, с утра до вечера. Буду на даче безвыходно!
– Ладно. Послезавтра, значит, послезавтра, – согласился я. Мне тоже не улыбалось срываться куда-то в «Светоч» к Ариману на кулички.
Дрожащей рукой старик вывел на отрывном листке календаря несколько строк.
– Тут еще адресок в городе… – робко проблеял он. – Будете мимо – всегда рад! И зелени вам оставлю, – достал из портфеля пакет с пучками травы и выложил на стол. – Базилик, слизун, укропчику, любисточку опять же. Со своего огорода. Огурчики там тепличные. А курицу…
– Курицу заберите. Что мне ее – в суп класть прикажете?
– Хорошо, хорошо! Как прикажете, милейший Игорь Анатольевич. Всего вам доброго!
Меленько кланяясь, дзайан заспешил к двери. Через несколько секунд его шаги раздробились на лестнице, затихая. Дзайан умчался из моего кабинета сломя голову, словно орды Дшбхалах-Уедо преследовали его. Таинственный старик!
Проводив гостя, я прошелся от окна к столу. Оскаленные морды монгольских богов сочувственно пялились со стены.
Дэвы, значит…
Чем-то старик-огородник меня смущал. Замечательная история с чупакаброй, которую маг упорно звал чупакобразом, звенела фальшивой нотой. Где-то этот неповторимый мастер магистров хотел меня надуть.
Где?..
Поразмыслив, я решил в частном порядке проконсультироваться у дзайанов. Спам, что свалился, пока мы спорили с Дашкой, пришелся очень кстати.
Я открыл почтовый ящик, отыскал письмо и нажал кнопку «ответить». Компьютерные гуру в один голос утверждают, что делать этого нельзя. Но я-то знаю, что маги мэйл-роботами не пользуются! Для этого они слишком возвышенно мыслят.
«Уважаемый господин Людей! – меланхолично настучал я. – Возникла насущная необходимость прояснить…»
Тут я задумался. Магам следует писать четко, коротко, по существу. Они это любят. Так что я стер все, кроме первого предложения, и напечатал: «Нужна консультация». Подпись – и в путь.
Ответ пришел сразу же.
«Буду рад знакомству. Приходите через сорок минут в «Ксанаду». Пропуск в сейфе. Станислав Людей».
«Ксанаду»? Элитный ресторан магов-дзайанов, куда обычному человеку в жизни не попасть?!
Все интереснее и интереснее.
Что ж. Некоторые проблемы решаются сами собой. Я открыл сейф, где у меня хранились кое-какие документы и оружие. Перевинченная из сувенирного яйто катана и «эфа» – старенький восемнадцатизарядный пистолет. Магии в нем почти никакой: «умный» предохранитель, чара от гремлинов, защита от «малого шепота». Зато почти не фонит, и дзайаны его не видят.
Повертев пистолет в руках, я спрятал его обратно. Время разбрасывать камни еще не пришло.
Карточка, о которой говорил Людей, лежала тут же – кокетливо засунутая под шнурок меча. Я мельком осмотрел ее. Обычная ресторанная визитка. В уголке тиснение золотом: «Игорь Анатольевич Колесничий, гость ковена». Логично. «Ксанаду» – ресторан дзайанский. Он меняет свое положение, так что отыскать его могут лишь сильные маги или их гости. Вряд ли господин Людей так встречает всех своих клиентов.
Чем-то я для него важен.
Сняв с батареи высохшие джинсы и свитер, я переоделся, а потом отправился в город.
ГЛАВА ВТОРАЯ
(Пятница, 13.30,
рассказывает Игорь Колесничий)
Где и как искать «Ксанаду», я не имел ни малейшего понятия. Просто брел нога за ногу по улицам Ведена, наслаждаясь осенью и хорошей погодой. Магические тучи над головой рассеялись, и небо сияло умытой акварельной голубизной. Под ногами шуршали опавшие листья. Обожаю, когда листья засыпают старинные чугунные решетки… Что-то при этом просыпается в душе – детское, мечтательное.
Хотел бы я знать, трогает ли Дашу листопад? Она ведь у нас манара…
Пора вам, пожалуй, рассказать, кто такие манары. Дело в том, что у людей и дзайанов строгое разделение обязанностей. Дзайаны могут колдовать, но у них нет на это маны – магической энергии. А у нас энергии завались, вот только использовать мы ее не умеем. Чтобы найти силы для заклятий, маг накидывает на человека так называемый «поводок». На одного, другого, третьего… слишком много поводков набрасывать нельзя: сила и безумие всегда ходят рука об руку.
Говорят, монахи Ясны – те, что прячутся по монастырям, – носят поводок самого Заратустры. Это выходит, пророк живет уже шесть тысяч лет. А мир до сих пор цел. Наверное, с долгой жизнью маги становятся мудрыми, спокойными и ироничными. Потопы, чумные поветрия и огненные горы с небес теряют для них свою неизъяснимую прелесть.
Люди же под поводком (их называют «манарами» или «поведенными») здорово меняются. Они перестают мечтать. Просто живут себе как живется… Нет, им хорошо живется: ни болезней тебе, ни мыслей дурных. То, что Даша про депрессию языком трепала, – это она кокетничала. Случайности напрочь исчезают из жизни. То, что тебе положено, само в руки придет, а не положено, так хоть в лепешку разбейся, ничего не будет.
Вот только это скучно… собственно, потому Дашка у меня и работает. Еще есть у нее развлечение – романы крутить. Дело в том, что манар всегда наперед знает, сложится у него с человеком или нет. Иногда влюбленные, чтобы проверить свои чувства, отправляются к дзайанам. На коленях умоляют о поводке, «дабы явить миру их вселенскую любовь и нерушимую крепость уз». Случается, правда, что «крепости уз» и в помине нет. Неудачливые влюбленные выходят потом из ковенских храмов – глаза в землю, щеки красные. И друг на друга не глядят, словно незнакомы.
Но это редко. Обычно все-таки остаются друзьями.
Некоторым такая жизнь нравится. Они бы в поведенные за любые деньги, да вот маги не хотят… Маны-то с каждого манара («обманутого» на их жаргоне) по-разному выходят. У одного столько, что горы мизинцем свернешь, а у другого – песчинку чихом не передвинуть.
Это как-то связано с творчеством – потому что творить манары не умеют. Если манар пишет песню, помидоры со смеху вянут. Картины, книги тоже выходят не очень, хотя на вкус и цвет товарищей нет.
А еще из манаров получаются отличные друзья.
Как из Дашки, например.
Так вот, неспешно размышляя, я дошел до Веронских садов. К чугунной ограде сада прислонилась заляпанная краской доска. Один ее конец упирался в землю, другой нависал над садом реей пиратского корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42