https://wodolei.ru/catalog/mebel/Eban/
Кромер наклонился над микрофоном, нажал клавишу и вежливо произнес:
– Да, мисс Ятс?
– Мистер Юфру хотел бы видеть вас, сэр Чарльз.
– Прекрасно. Проведите его сразу же ко мне.
Кромер считал важным, чтобы каждый новый посетитель, еще не составивший представления о хозяине кабинета, слышал бы тон его голоса – мягкий, интеллигентный, с легким намеком на лесть.
* * *
В шести милях от Сити, в пригороде Лондона, вытянувшемся в восточном направлении, в квартале невысоких и однообразных зданий, двое мужчин, хозяин квартиры и его гость, вели неспешный разговор. Они сидели в гостиной, окна которой были плотно задернуты тяжелыми шторами. На столе лежали открытая упаковка нарезанного белого хлеба, маринованный лук, стояла тарелочка с маргарином и несколькими ломтиками сыра и четыре банки с пивом «Гиннесс».
Один из мужчин был высокий и худой, с копной белых вьющихся волос и внимательными голубыми глазами. Звали его Питер Халлоран. На нем были джинсы, потрепанные спортивные туфли и куртка из грубой бумажной ткани. В углу комнаты валялся огромный рюкзак, из которого торчала куртка анорак. Другой – хозяин квартиры, Фрэнк Риджер, был значительно старше, с короткими седеющими волосами, крупным носом и плоским невыразительным подбородком. Он был одет в комбинезон, натянутый поверх грязной клетчатой рубахи.
Они беседовали уже больше часа, с того самого момента, когда Халлоран совершенно неожиданно появился в этом доме. Собственно, говорил в основном он, произнося слова с провинциальным ирландским акцентом. Разговор велся вокруг приключений, с которыми сталкивала его жизнь: беспросветной бедности и скуки прозябания в заброшенной деревушке в графстве Даун, решении стать военным наемником, о стремлении быстрее овладеть навыками безупречного пользования оружием и приемами рукопашного боя, любви к опасности и, наконец, успешном прохождении отборочной комиссии и поступлении добровольцем в САС. Затем, в середине шестидесятых годов, последовали многочисленные боевые похождения в Адене и, несколько позднее, в Омане. Потом он вернулся в Северную Ирландию. Обо всем этом было рассказано с явным налетом бравады и помпезности, от которых Фрэнк уже начал уставать.
– Ей-Богу, Фрэнк, – говорил младший, – иногда эти ирландцы удивляют меня до крайности, даже пугают. Был я недавно в баре Муллигана, в Дандалке. Такое тихое место. Почти никого, только я и кружка пива. И парень по имени Макгенри. Я ему говорю, что есть работенка, одно щекотливое дельце. Это все, что я сказал ему, клянусь, никаких подробностей. Я еще не подошел к существу дела. И что же он? Не спросил, ни кто или что, сколько заплатят и как смотаться после этого, если потребуется. Ты знаешь, о чем он спросил? Когда ему дадут оружие и какое. Это все, что его интересовало. Он даже не задал вопроса, кто стоит за этим, – МИ5 Британская спецслужба.
, официальные власти, Провос Военизированное крыло Северо-ирландской партии «Шин-фейл».
или Гарда Ирландская полиция.
. Как тебе это нравится?
– Да-а, Питер, – медленно протянул Риджер. – Вы сделали все, что требовалось?
– Конечно. Ты, должно быть, читал в газетах, что группа членов Ирландской Республиканской армии захватила полмиллиона в результате налета на банк.
– Да что ты говоришь? – с удивлением произнес Риджер, потягивая пиво из банки. – Мне помнится, ты сказал, что тебе платили англичане?
– Совершенно верно, – быстро ответил Халлоран.
Ему нравилось валять дурака, и он был доволен, что поставил Фрэнка в тупик и еще больше подогрел его любопытство.
– Как же это так? Британцы вам платили за то, чтобы ограбить британский банк?
– Так точно.
– Странно как-то. Ну хорошо. Ты снова в почете или как?
– Ты что? После всего того, что случилось в Омане? Никоим образом.
– А что ты сделал?
– Да-а так, история с одной девчонкой.
– И что же?
– Откуда я мог знать, кто она такая? Мой контракт закончился, и я собирался уже возвращаться. Нужно было обязательно выбираться оттуда, иначе пришлось бы насиловать верблюдов. Наши парни, Майкл Рорк в том числе, решили отметить это, и мы всей компанией завалились в шикарный ресторан в новом отеле Султаната-"Аль Фалах". Сколько же ей могло быть лет? Думаю, девятнадцать, совсем взрослая. Я говорю тебе, Фрэнк... Эй, сын мой, ты хочешь меня выслушать?
Риджер ухмыльнулся.
Мысли Халлорана вернулись в тот вечер. Он заметил ее в первый раз в главном холле. Прелестное же это место – «Аль Фалах»! Кругом все отделано под бархат. Словно ты находишься в великосветском клубе со стриптизом. Она в этот момент желала спокойной ночи своему папаше, как полагал Халлоран, приезжему бизнесмену.
– Чего ты тянешь время? – быстро проговорил Рорк, заметив, что Халлоран просто впился глазами в эту девицу.
Халлоран мгновенно поспешил к лифту и сумел вместе с ней втиснуться в кабину. На девушке была блузка, очень свободная, с короткими рукавами, поэтому, когда она, стоя к нему вполоборота, протянула худую руку, чтобы нажать кнопку, он увидел ее розовый лифчик и сразу понял, что она в нем в общем-то и не нуждалась. Ее грудь была еще невинно детская. Он почувствовал, что она сама это знает и, возможно, даже стесняется. Халлоран сразу же решил завязать с ней разговор.
– Извините меня, мисс, но мне кажется, что мы с вами уже где-то встречались.
Он подождал, пока она повернулась в его сторону с легкой улыбкой на лице, выражавшей одновременно растерянность и желание понравиться. В следующий момент замешательство усилилось и, словно облако, затуманило ее взгляд.
– Я была...
– Конечно-конечно, – прервал он ее. – Вы полностью были в мире грез и мечтаний.
Это было довольно банально, но тем не менее сработало. Несколько секунд она вопросительно смотрела на него, не зная, что сказать и как отшить этого нахала. Наконец она улыбнулась. Ее звали Аманда Прайс-Уикхэм.
– Она была полна страстного желания, – продолжал между тем Халлоран.
Как выяснилось, все, что у нее было до сих пор, – сплошная невинность. Никогда в жизни она еще не сталкивалась с мужской грубостью, но страстное желание вкусить запретный плод ясно читалось на ее лице. Халлоран со своим опытом сразу же понял все. Аманда Прайс-Уикхэм оказалась на редкость восприимчивой ученицей. Когда он выразил восторг по поводу ее внешности – красоты лица и стройности фигуры, освещенных светом вечерних огней, который врывался через широкое окно гостиничного номера, а затем сказал, что самое прекрасное в жизни – простота и естественность, она согласилась с ним. Почему бы в таком случае, продолжал Халлоран, ей не снять ожерелье, а за ним и колготки. Она повиновалась ему и по мере того, как на ней оставалось все меньше одежды, становилась еще прекраснее и желаннее.
– К трем часам утра мои локти и колени истерлись до красноты, – проговорил Халлоран.
Он улыбнулся и сделал глоток пива.
– Я даже не знаю, как обо всем этом узнал ее папаша, – продолжил Халлоран после небольшой паузы. – Оказалось, что он был полковником и приехал с миссией по линии министерства обороны для обсуждения вопросов поставки оружия Оману. Знаешь, один из этих знаменитых торговцев оружием наподобие О'Махони, своеобразных ирландских шейхов?
Риджер кивнул головой и в улыбке оскалил зубы, давая понять, что шутка Халлорана дошла до него.
– Кончилось тем, что папаша дал мне пинка под зад и я вылетел из отеля. Ну, а в САС меня уже не хотели брать, поскольку выслуга лет и без того была большой. Чтобы откупиться от меня, они мне дали выходное пособие. Что ж. Ничего не оставалось, как убивать время; я ходил по пивным кабакам и проводил там многие часы. Вдруг совершенно неожиданно ко мне подошли англичане, так, вроде бы в неофициальном порядке. Ну, спрашивают, не мог бы я помочь им дискредитировать Провос? Пять сотен в месяц наличными. Для начала на три месяца, а дальше они посмотрят, как пойдут дела. Вот тогда-то мне и пришла в голову идея с банком, и я предложил моим хозяевам провести с целью провокации несколько операций по ограблению британских банков, осуществленных якобы ирландскими националистами. Это было намного легче и безопаснее, чем ночные стычки в джунглях или пустыне. Во-первых, можно сказать, у себя дома и, потом, рейды планировались с участием и с ведома руководства банков. Заметь, всего лишь планировались, и только. Но все должно было выглядеть так, как и в действительности. У меня появился к этому вкус. Но вскоре узнал, что Гарда завела на меня дело и попросила полицейского инспектора в Белфасте арестовать меня. Этот самый инспектор все мне и рассказал. Я сразу понял, что это был повод от меня избавиться, так как англичанам нужно было выйти чистыми из этого дела, чреватого для них неприятными последствиями. И они решились на благородный шаг: инициировали выдачу ордера на мой арест, но заранее предупредили, чтоб я мог смыться. Тоже мне, благородный шаг, сволочи. Вроде бы ты помогаешь этой затраханной стране, а они вместо благодарности трахают тебя.
– Питер, ты мог бы им это объяснить.
– Нет, в таком случае меня бы не оставили в живых, Фрэнк. Как сказал этот капитан, ублюдок, у меня будет все о'кей, если я залягу на дно и буду молчать. Через год, может быть, два, когда все стихнет, я смогу снова зажить нормальной жизнью.
Он замолчал и сделал несколько глотков.
– Я сегодня работаю во вторую смену, – произнес после некоторой паузы Фрэнк, избегая смотреть в глаза Халлорану, и поднялся со стула. – Вернусь около девяти.
– Хорошо, мы сможем еще выпить.
Как только дверь за Риджером закрылась, Халлоран дотянулся до очередной банки с пивом. У него не было никакого желания ждать даже неделю, не говоря уже о целом годе, чтобы зажить снова.
* * *
Среди великолепия и богатства офиса сэра Чарльза Кромера Юфру чувствовал себя абсолютно свободно и непринужденно. Это был худой человек с отточенным, напоминающим орлиный, взглядом глаз на смуглом лице. Впрочем, многие эфиопы могли бы быть описаны подобным образом. В руках он держал серый кашемировый плащ, который, войдя, сразу же отдал мисс Ятс. Одет он был со вкусом. Серый костюм почти такого же оттенка, что и плащ, светло-голубая, безупречного покроя рубашка и синий галстук.
Хотя Кромеру не были известны подробности биографии Юфру, он тем не менее знал, что с 1960 года тот жил в изгнании за границей. Юфру закончил самую элитную военную академию в Хараре и к тому периоду дослужился до звания майора. Он являлся одним из четырех прогрессивных офицеров, которые решились разрушить монолит корыстной и продажной монархии и предприняли попытку свергнуть императора во время его выезда из страны с государственным визитом в Бразилию. Закончилось все это ужасной трагедией: офицеры, участники заговора, высокомерные и недалекие люди, не удосужились даже выяснить, какую поддержку им могут оказать низшие чины армии и гражданское население.
Как показали события, таковой практически не было. Заговорщики арестовали в качестве заложников почти весь кабинет министров, почти всех расстреляли, рассчитывая этим втянуть в заговор армию, а когда поняли, что обречены, разбежались кто куда. Двое из главарей покончили жизнь самоубийством; потом их тела в течение нескольких дней болтались на виселице в центре Аддис-Абебы. Третий был схвачен и также повешен. Четвертым был Юфру. На машине он сумел добраться до границы с Кенией, вложил все имеющиеся у него наличные деньги в местный банк и уже через год появился в Лондоне.
Совсем недавно, после нескольких лет занятий бизнесом, главным образом торговлей предметами искусства и антиквариата Африки и управлением собственными вкладами в банках, он добровольно предложил свои услуги революционному правительству, имея в виду таким образом свести счеты с императорской семьей. Он не ошибся в своих расчетах: хорошее знание механизмов, которые двигают капиталистическую экономику, пригодились и революционному правительству.
Юфру стоял посреди кабинета и с восхищением рассматривал все вокруг. Затем, когда Кромер жестом пригласил его сесть, он заговорил мягким и вкрадчивым голосом, который у него выработался за многие годы работы с британскими компаниями.
Как должно быть хорошо известно мистеру Кромеру, говорил он, Эфиопия является бедной страной. Он, Юфру, оказался более удачливым, но пришло время, когда все эфиопы должны объединиться. В стране свирепствуют ужасный голод, болезни. Возможно, что более полумиллиона граждан обречены на голодную смерть. Во многом вина ложится на бывшего императора. Он был далек от народа, отгородился от него в своих замках и не заботился об интересах и чаяниях простых людей. Революционное правительство предприняло попытку полностью изменить ситуацию, но столкнулось с большими проблемами из-за нехватки средств и наличия внутренней оппозиции.
– В политическом плане страна переживает сейчас трудные дни, – вздохнул Юфру.
Он оказался идеальным адвокатом своих новых хозяев, этих разбойников и головорезов. Кромер и раньше встречал такой тип людей – интеллигентных, образованных, тонких дипломатов, которые достигают своих корыстных целей тем, что усердно служат платящим им боссам.
– Мы имеем многочисленных внутренних врагов, которые, однако, очень скоро убедятся в том, что вели ошибочную политику. Но сейчас они хотят разрушить Эфиопию. Оппозиция, сконцентрировавшаяся в Эритрее, всеми силами стремится разорвать страну на куски. Сомали предпринимает попытки отторгнуть от нас целый регион, Огадан, являющийся неотъемлемой частью Эфиопии. Все это требует проведения значительного количества дорогостоящих мероприятий. Вы ведь в курсе того, что сомалийцы до зубов оснащены советским вооружением. Мое же правительство еще не нашло путей, чтобы установить благоприятные отношения с Советским Союзом. Если мы хотим обеспечить нашу безопасность, а я понимаю, что это в интересах Запада, чтобы регион Африканского Рога оставался бы стабильной зоной, мы должны иметь эффективное современное вооружение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Да, мисс Ятс?
– Мистер Юфру хотел бы видеть вас, сэр Чарльз.
– Прекрасно. Проведите его сразу же ко мне.
Кромер считал важным, чтобы каждый новый посетитель, еще не составивший представления о хозяине кабинета, слышал бы тон его голоса – мягкий, интеллигентный, с легким намеком на лесть.
* * *
В шести милях от Сити, в пригороде Лондона, вытянувшемся в восточном направлении, в квартале невысоких и однообразных зданий, двое мужчин, хозяин квартиры и его гость, вели неспешный разговор. Они сидели в гостиной, окна которой были плотно задернуты тяжелыми шторами. На столе лежали открытая упаковка нарезанного белого хлеба, маринованный лук, стояла тарелочка с маргарином и несколькими ломтиками сыра и четыре банки с пивом «Гиннесс».
Один из мужчин был высокий и худой, с копной белых вьющихся волос и внимательными голубыми глазами. Звали его Питер Халлоран. На нем были джинсы, потрепанные спортивные туфли и куртка из грубой бумажной ткани. В углу комнаты валялся огромный рюкзак, из которого торчала куртка анорак. Другой – хозяин квартиры, Фрэнк Риджер, был значительно старше, с короткими седеющими волосами, крупным носом и плоским невыразительным подбородком. Он был одет в комбинезон, натянутый поверх грязной клетчатой рубахи.
Они беседовали уже больше часа, с того самого момента, когда Халлоран совершенно неожиданно появился в этом доме. Собственно, говорил в основном он, произнося слова с провинциальным ирландским акцентом. Разговор велся вокруг приключений, с которыми сталкивала его жизнь: беспросветной бедности и скуки прозябания в заброшенной деревушке в графстве Даун, решении стать военным наемником, о стремлении быстрее овладеть навыками безупречного пользования оружием и приемами рукопашного боя, любви к опасности и, наконец, успешном прохождении отборочной комиссии и поступлении добровольцем в САС. Затем, в середине шестидесятых годов, последовали многочисленные боевые похождения в Адене и, несколько позднее, в Омане. Потом он вернулся в Северную Ирландию. Обо всем этом было рассказано с явным налетом бравады и помпезности, от которых Фрэнк уже начал уставать.
– Ей-Богу, Фрэнк, – говорил младший, – иногда эти ирландцы удивляют меня до крайности, даже пугают. Был я недавно в баре Муллигана, в Дандалке. Такое тихое место. Почти никого, только я и кружка пива. И парень по имени Макгенри. Я ему говорю, что есть работенка, одно щекотливое дельце. Это все, что я сказал ему, клянусь, никаких подробностей. Я еще не подошел к существу дела. И что же он? Не спросил, ни кто или что, сколько заплатят и как смотаться после этого, если потребуется. Ты знаешь, о чем он спросил? Когда ему дадут оружие и какое. Это все, что его интересовало. Он даже не задал вопроса, кто стоит за этим, – МИ5 Британская спецслужба.
, официальные власти, Провос Военизированное крыло Северо-ирландской партии «Шин-фейл».
или Гарда Ирландская полиция.
. Как тебе это нравится?
– Да-а, Питер, – медленно протянул Риджер. – Вы сделали все, что требовалось?
– Конечно. Ты, должно быть, читал в газетах, что группа членов Ирландской Республиканской армии захватила полмиллиона в результате налета на банк.
– Да что ты говоришь? – с удивлением произнес Риджер, потягивая пиво из банки. – Мне помнится, ты сказал, что тебе платили англичане?
– Совершенно верно, – быстро ответил Халлоран.
Ему нравилось валять дурака, и он был доволен, что поставил Фрэнка в тупик и еще больше подогрел его любопытство.
– Как же это так? Британцы вам платили за то, чтобы ограбить британский банк?
– Так точно.
– Странно как-то. Ну хорошо. Ты снова в почете или как?
– Ты что? После всего того, что случилось в Омане? Никоим образом.
– А что ты сделал?
– Да-а так, история с одной девчонкой.
– И что же?
– Откуда я мог знать, кто она такая? Мой контракт закончился, и я собирался уже возвращаться. Нужно было обязательно выбираться оттуда, иначе пришлось бы насиловать верблюдов. Наши парни, Майкл Рорк в том числе, решили отметить это, и мы всей компанией завалились в шикарный ресторан в новом отеле Султаната-"Аль Фалах". Сколько же ей могло быть лет? Думаю, девятнадцать, совсем взрослая. Я говорю тебе, Фрэнк... Эй, сын мой, ты хочешь меня выслушать?
Риджер ухмыльнулся.
Мысли Халлорана вернулись в тот вечер. Он заметил ее в первый раз в главном холле. Прелестное же это место – «Аль Фалах»! Кругом все отделано под бархат. Словно ты находишься в великосветском клубе со стриптизом. Она в этот момент желала спокойной ночи своему папаше, как полагал Халлоран, приезжему бизнесмену.
– Чего ты тянешь время? – быстро проговорил Рорк, заметив, что Халлоран просто впился глазами в эту девицу.
Халлоран мгновенно поспешил к лифту и сумел вместе с ней втиснуться в кабину. На девушке была блузка, очень свободная, с короткими рукавами, поэтому, когда она, стоя к нему вполоборота, протянула худую руку, чтобы нажать кнопку, он увидел ее розовый лифчик и сразу понял, что она в нем в общем-то и не нуждалась. Ее грудь была еще невинно детская. Он почувствовал, что она сама это знает и, возможно, даже стесняется. Халлоран сразу же решил завязать с ней разговор.
– Извините меня, мисс, но мне кажется, что мы с вами уже где-то встречались.
Он подождал, пока она повернулась в его сторону с легкой улыбкой на лице, выражавшей одновременно растерянность и желание понравиться. В следующий момент замешательство усилилось и, словно облако, затуманило ее взгляд.
– Я была...
– Конечно-конечно, – прервал он ее. – Вы полностью были в мире грез и мечтаний.
Это было довольно банально, но тем не менее сработало. Несколько секунд она вопросительно смотрела на него, не зная, что сказать и как отшить этого нахала. Наконец она улыбнулась. Ее звали Аманда Прайс-Уикхэм.
– Она была полна страстного желания, – продолжал между тем Халлоран.
Как выяснилось, все, что у нее было до сих пор, – сплошная невинность. Никогда в жизни она еще не сталкивалась с мужской грубостью, но страстное желание вкусить запретный плод ясно читалось на ее лице. Халлоран со своим опытом сразу же понял все. Аманда Прайс-Уикхэм оказалась на редкость восприимчивой ученицей. Когда он выразил восторг по поводу ее внешности – красоты лица и стройности фигуры, освещенных светом вечерних огней, который врывался через широкое окно гостиничного номера, а затем сказал, что самое прекрасное в жизни – простота и естественность, она согласилась с ним. Почему бы в таком случае, продолжал Халлоран, ей не снять ожерелье, а за ним и колготки. Она повиновалась ему и по мере того, как на ней оставалось все меньше одежды, становилась еще прекраснее и желаннее.
– К трем часам утра мои локти и колени истерлись до красноты, – проговорил Халлоран.
Он улыбнулся и сделал глоток пива.
– Я даже не знаю, как обо всем этом узнал ее папаша, – продолжил Халлоран после небольшой паузы. – Оказалось, что он был полковником и приехал с миссией по линии министерства обороны для обсуждения вопросов поставки оружия Оману. Знаешь, один из этих знаменитых торговцев оружием наподобие О'Махони, своеобразных ирландских шейхов?
Риджер кивнул головой и в улыбке оскалил зубы, давая понять, что шутка Халлорана дошла до него.
– Кончилось тем, что папаша дал мне пинка под зад и я вылетел из отеля. Ну, а в САС меня уже не хотели брать, поскольку выслуга лет и без того была большой. Чтобы откупиться от меня, они мне дали выходное пособие. Что ж. Ничего не оставалось, как убивать время; я ходил по пивным кабакам и проводил там многие часы. Вдруг совершенно неожиданно ко мне подошли англичане, так, вроде бы в неофициальном порядке. Ну, спрашивают, не мог бы я помочь им дискредитировать Провос? Пять сотен в месяц наличными. Для начала на три месяца, а дальше они посмотрят, как пойдут дела. Вот тогда-то мне и пришла в голову идея с банком, и я предложил моим хозяевам провести с целью провокации несколько операций по ограблению британских банков, осуществленных якобы ирландскими националистами. Это было намного легче и безопаснее, чем ночные стычки в джунглях или пустыне. Во-первых, можно сказать, у себя дома и, потом, рейды планировались с участием и с ведома руководства банков. Заметь, всего лишь планировались, и только. Но все должно было выглядеть так, как и в действительности. У меня появился к этому вкус. Но вскоре узнал, что Гарда завела на меня дело и попросила полицейского инспектора в Белфасте арестовать меня. Этот самый инспектор все мне и рассказал. Я сразу понял, что это был повод от меня избавиться, так как англичанам нужно было выйти чистыми из этого дела, чреватого для них неприятными последствиями. И они решились на благородный шаг: инициировали выдачу ордера на мой арест, но заранее предупредили, чтоб я мог смыться. Тоже мне, благородный шаг, сволочи. Вроде бы ты помогаешь этой затраханной стране, а они вместо благодарности трахают тебя.
– Питер, ты мог бы им это объяснить.
– Нет, в таком случае меня бы не оставили в живых, Фрэнк. Как сказал этот капитан, ублюдок, у меня будет все о'кей, если я залягу на дно и буду молчать. Через год, может быть, два, когда все стихнет, я смогу снова зажить нормальной жизнью.
Он замолчал и сделал несколько глотков.
– Я сегодня работаю во вторую смену, – произнес после некоторой паузы Фрэнк, избегая смотреть в глаза Халлорану, и поднялся со стула. – Вернусь около девяти.
– Хорошо, мы сможем еще выпить.
Как только дверь за Риджером закрылась, Халлоран дотянулся до очередной банки с пивом. У него не было никакого желания ждать даже неделю, не говоря уже о целом годе, чтобы зажить снова.
* * *
Среди великолепия и богатства офиса сэра Чарльза Кромера Юфру чувствовал себя абсолютно свободно и непринужденно. Это был худой человек с отточенным, напоминающим орлиный, взглядом глаз на смуглом лице. Впрочем, многие эфиопы могли бы быть описаны подобным образом. В руках он держал серый кашемировый плащ, который, войдя, сразу же отдал мисс Ятс. Одет он был со вкусом. Серый костюм почти такого же оттенка, что и плащ, светло-голубая, безупречного покроя рубашка и синий галстук.
Хотя Кромеру не были известны подробности биографии Юфру, он тем не менее знал, что с 1960 года тот жил в изгнании за границей. Юфру закончил самую элитную военную академию в Хараре и к тому периоду дослужился до звания майора. Он являлся одним из четырех прогрессивных офицеров, которые решились разрушить монолит корыстной и продажной монархии и предприняли попытку свергнуть императора во время его выезда из страны с государственным визитом в Бразилию. Закончилось все это ужасной трагедией: офицеры, участники заговора, высокомерные и недалекие люди, не удосужились даже выяснить, какую поддержку им могут оказать низшие чины армии и гражданское население.
Как показали события, таковой практически не было. Заговорщики арестовали в качестве заложников почти весь кабинет министров, почти всех расстреляли, рассчитывая этим втянуть в заговор армию, а когда поняли, что обречены, разбежались кто куда. Двое из главарей покончили жизнь самоубийством; потом их тела в течение нескольких дней болтались на виселице в центре Аддис-Абебы. Третий был схвачен и также повешен. Четвертым был Юфру. На машине он сумел добраться до границы с Кенией, вложил все имеющиеся у него наличные деньги в местный банк и уже через год появился в Лондоне.
Совсем недавно, после нескольких лет занятий бизнесом, главным образом торговлей предметами искусства и антиквариата Африки и управлением собственными вкладами в банках, он добровольно предложил свои услуги революционному правительству, имея в виду таким образом свести счеты с императорской семьей. Он не ошибся в своих расчетах: хорошее знание механизмов, которые двигают капиталистическую экономику, пригодились и революционному правительству.
Юфру стоял посреди кабинета и с восхищением рассматривал все вокруг. Затем, когда Кромер жестом пригласил его сесть, он заговорил мягким и вкрадчивым голосом, который у него выработался за многие годы работы с британскими компаниями.
Как должно быть хорошо известно мистеру Кромеру, говорил он, Эфиопия является бедной страной. Он, Юфру, оказался более удачливым, но пришло время, когда все эфиопы должны объединиться. В стране свирепствуют ужасный голод, болезни. Возможно, что более полумиллиона граждан обречены на голодную смерть. Во многом вина ложится на бывшего императора. Он был далек от народа, отгородился от него в своих замках и не заботился об интересах и чаяниях простых людей. Революционное правительство предприняло попытку полностью изменить ситуацию, но столкнулось с большими проблемами из-за нехватки средств и наличия внутренней оппозиции.
– В политическом плане страна переживает сейчас трудные дни, – вздохнул Юфру.
Он оказался идеальным адвокатом своих новых хозяев, этих разбойников и головорезов. Кромер и раньше встречал такой тип людей – интеллигентных, образованных, тонких дипломатов, которые достигают своих корыстных целей тем, что усердно служат платящим им боссам.
– Мы имеем многочисленных внутренних врагов, которые, однако, очень скоро убедятся в том, что вели ошибочную политику. Но сейчас они хотят разрушить Эфиопию. Оппозиция, сконцентрировавшаяся в Эритрее, всеми силами стремится разорвать страну на куски. Сомали предпринимает попытки отторгнуть от нас целый регион, Огадан, являющийся неотъемлемой частью Эфиопии. Все это требует проведения значительного количества дорогостоящих мероприятий. Вы ведь в курсе того, что сомалийцы до зубов оснащены советским вооружением. Мое же правительство еще не нашло путей, чтобы установить благоприятные отношения с Советским Союзом. Если мы хотим обеспечить нашу безопасность, а я понимаю, что это в интересах Запада, чтобы регион Африканского Рога оставался бы стабильной зоной, мы должны иметь эффективное современное вооружение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33