Так. Не видно ракетных установок «земля-воздух». Полковник, командующий бронетанковой группой, начал отдавать приказы по командному каналу радиосвязи. Он вызвал союзную авиацию.
Из— за позиций бронетанковой группы стремительно вылетели штурмовые вертолеты «апачи», зашли с юга во фланг передовым русским танкам и, продолжая маневрировать, выпустили по ним свои противотанковые управляемые ракеты «хелфайер». Пилоты искали среди танков машины, оборудованные зенитными ракетами, но тщетно. Танки не были обеспечены защитой от нападения с воздуха. Затем появились штурмовики А-10. Неуклюжие двухмоторные самолеты шли на бреющем полете, не испытывая на этот раз угрозы со стороны русских ракет «земля-воздух». Их вращающиеся авиационные противотанковые пушки и кассетные бомбы дополнили разрушения, причиненные штурмовыми вертолетами.
— Что-то странно они ведут наступление, босс, по-глупому, — удивленно заметил наводчик.
— Может быть, у них еще нет боевого опыта, Вуди.
— Другой бы возражал.
Боевые машины пехоты «брэдли», занявшие позиции на восточной окраине города, атаковали русские танки ракетами. Танковые колонны понесли тяжелые потери еще до того, как оказались в пределах дальности действия орудий американских «абрамсов» на противоположном берегу реки. Наступление начало захлебываться. Русские танки остановились и открыли ответный огонь. Они поставили дымовую завесу и стреляли из-за нее не целясь. Несколько снарядов разорвалось поблизости от позиции, но они не представляли опасности. Наступление русской дивизии было остановлено в двух километрах от города.
— Направляйтесь на север, — скомандовал Алексеев по системе внутренней связи.
— Товарищ генерал, если мы полетим на север… — начал пилот.
— Я приказываю лететь на север! И на самой малой высоте, — добавил Алексеев.
Бронированный боевой вертолет Ми-24 понесся над вершинами деревьев. Алексеев почувствовал внезапный приступ тошноты — пилот пытался расквитаться с ним за такой глупый и опасный приказ. Вертолет резко бросало из стороны в сторону — пилот явно представлял себе, какому риску они подвергаются. Генерал сидел позади и смотрел наклонившись в отодвинутую левую дверцу, держась за пристяжной ремень.
— Вот, смотрите! — внезапно воскликнул он. — В направлении на десять часов. Танки! Американские или немецкие?
— Я вижу и пусковые установки «земля-воздух», товарищ генерал. Вы не хотите взглянуть на них поближе? — ядовито осведомился пилот. Он вел вертолет вдоль проложенной через лес дороги, всего в паре метров над ней. Танки остались позади.
— Там был по крайней мере батальон, — произнес генерал.
— Думаю, даже больше, — заметил пилот. Двигатель вертолета ревел, работая на полной мощности, нос вертолета был опущен вниз для максимальной скорости, и глаза пилота непрерывно обшаривали горизонт в поисках вражеских самолетов.
Генерал разворачивал карту. Для того чтобы добиться этого, ему пришлось откинуться на спинку кресла, пристегнуться и освободить обе руки.
— Господи, они сумели продвинуться так далеко на юг?! — изумленно воскликнул он.
— Я ведь говорил вам, товарищ генерал, — послышался голос пилота по системе внутренней связи, — что им удалось прорвать наш фронт.
— Как близко можно подлететь к Альфельду?
— Это зависит от того, насколько товарищу генералу хочется жить.
Алексеев почувствовал страх и гнев в голосе пилота и напомнил себе, что капитан, сидящий за штурвалом вертолета, уже дважды Герой Советского Союза, удостоенный таких исключительных наград за бесстрашие, проявленное на поле боя.
— Постарайтесь подлететь поближе, капитан, не подвергая нас опасности. Мне нужно лично посмотреть на позиции противника.
— Понятно. Держитесь, нам предстоит трудный полет. — Ми-24 резко взлетел вверх, чтобы миновать провода высоковольтной линии, и тут же снова нырнул к земле. Алексеев посмотрел вниз и на мгновение закрыл глаза при виде земли, проносящейся под самыми колесами вертолета.
— Самолеты противника над головой. Похоже на «дьявольский крест»…, четыре штурмовика летят на запад.
Вертолет промчался над…, нет, это была не дорога, подумал Алексеев, скорее заросшая травой просека, перемолотая в глинистую полосу гусеницами танков и бронетранспортеров. Генерал посмотрел на карту. Просека вела к Альфельду.
— Сейчас я пересеку Лейне, и мы приблизимся к Альфельду с востока. Таким образом мы будем лететь над своими войсками — на всякий случай, — сообщил пилот. Тут же вертолет взмыл вверх и снова снизился. Алексеев заметил танки на гребне холма, быстро оставшиеся позади. В сторону вертолета полетели трассирующие пули, но не достали до него. — Здесь много танков, товарищ генерал. По моему мнению, не меньше полка. К югу от нас танкоремонтная мастерская — вернее, то, что от нее осталось. Проклятье! С юга приближаются вертолеты противника!
Машина зависла в воздухе и развернулась. Из-под крыла с ревом вырвалась ракета «воздух-воздух», и Ми-24 тут же рванулся вперед, взлетел вверх и сразу упал вниз. Генерал увидел над головой дымный след вражеской ракеты.
— Прямо-таки чудом спаслись.
— Вам удалось попасть в него?
— Может быть, товарищ генерал хочет, чтобы я остановился и проверил? А это что? Раньше здесь не было ничего похожего!
Вертолет на мгновение завис в воздухе. Алексеев увидел горящие танки и бегущих людей. Это старые машины, пронеслось у него в голове, Т-55… Значит, здесь и захлебнулась контратака, о которой ему говорили! Танки уничтожены, пехота отступила. Еще через секунду он увидел, как оставшиеся танки перегруппировываются для новой атаки.
— Достаточно. Я увидел все, что нужно. Сейчас прямо в Стендаль и как можно быстрее. — Генерал развернул карты и попытался создать более четкую картину происходящего на основании того, что видел собственными глазами. Через полчаса вертолет завис в воздухе и плавно приземлился.
— Ты был прав, Павел Леонидович, — произнес главнокомандующий Западным фронтом, как только Алексеев вошел в штаб. В руках он держал три фотографии, сделанные самолетом-разведчиком.
— Первая атака Двадцать шестой мотострелковой дивизии захлебнулась в двух километрах от передовой противника. Когда я пролетал над ними, они готовились к повторной атаке. Это ошибка, — спокойно и уверенно сказал Алексеев. — Если мы хотим вернуть себе Альфельд, следует наступать после тщательной подготовки.
— Нам нужно снова захватить плацдарм, и как можно быстрее.
— Отлично. Прикажите Береговому выделить пару своих частей и перебросьте их на восток.
— Но мы не можем приостановить переправу через Везер!
— Товарищ генерал, или мы оттянем назад эти части или позволим войскам НАТО уничтожить их. Иного выбора сейчас у нас нет.
— Как только мы вернем себе Альфельд, перебросим к передовой подкрепления. Таким образом мы отразим их фланговую контратаку и получим возможность продолжить наступление.
— Какие у нас силы для захвата Альфельда?
— На подходе три дивизии… — Алексеев посмотрел на карту, читая обозначения частей. — Но это дивизии третьей очереди резерва.
— Да. Мне пришлось перебросить почти все второочередные дивизии резерва на север. Войска НАТО предприняли контрнаступление и в районе Гамбурга. Не волнуйся, Павел Леонидович, к нам двигается много частей третьей очереди.
— Как можно не волноваться? Пожилые, страдающие одышкой, неподготовленные резервисты готовятся вступить в бой с закаленными кадровыми частями противника.
— Хорошо, подождем, пока все три дивизии не выдвинутся на свои позиции. Продвинем вперед их артиллерию и начнем громить вражеские войска. Как дела в Гронау?
— Там немцы сумели переправиться через Лейне, но мы остановили их наступление. Туда тоже двигаются две дивизии.
Алексеев подошел к огромной карте и посмотрел на нее, обращая внимание на перемены в тактической обстановке, происшедшие за время его отсутствия. Линия фронта на севере почти не изменилась, а контрнаступление войск НАТО в районе Альфельда — Рюле едва успели пометить. Синие флажки стояли у Гронау и Альфельда. У Гамбурга противник перешел в контрнаступление.
Мы утратили инициативу, подумал Алексеев. Как перехватить ее снова?
В начале войны у Советской Армии на западе было двадцать кадровых дивизий. Затем сюда перебросили еще десять, а потом и еще. Все эти дивизии уже втянулись в бой, причем некоторые пришлось отвести в тыл из-за огромных потерь. Последние резервы кадровых дивизий находились у Рюле, и вот теперь их могли отрезать. Береговой был слишком дисциплинированным генералом, чтобы не подчиниться приказам, несмотря на то, что он понимал, что войска следует оттянуть назад, прежде чем их окружат и уничтожат.
— Нужно прекратить наступление. Если мы продолжим двигаться вперед, эти дивизии окажутся в мешке и будут отделены от главных сил не одной, а двумя реками.
— Необходимость наступления продиктована политическими и стратегическими соображениями, — ответил главнокомандующий Западным фронтом. — Когда мы продвинемся вперед, войскам НАТО придется отступить для защиты Рура. Тогда они будут у нас в руках.
Алексеев больше не спорил. Он почувствовал холод, словно от порыва ледяного ветра.
Неужели мы потерпели поражение? — подумал генерал.
Авианосец ВМС США «Индепенденс»
— Адмирал, мне нужен один офицер из морской пехоты.
— Кто именно?
— Чак Лоу — он командует полком. Перед тем как вернуться в морскую пехоту, мы работали вместе в разведывательном управлении Атлантического флота.
— А почему…
— Адмирал, он очень опытный офицер и превосходный разведчик.
— Вы действительно считаете, что эти сведения настолько важны?
— Совершенно верно, адмирал, но мне хотелось бы заручиться мнением кого-то еще. Чак — блестящий специалист и к тому же находится рядом.
Джейкобсен снял телефонную трубку.
— Срочно соедините меня с генералом Эмерсоном… Билли? Это Скотт. У тебя в дивизии есть полковник Чак Лоу? Где? Отлично… Мой сотрудник из разведывательного отдела хочет побеседовать с ним как можно быстрее. Да, это очень важно. Билли. Отлично, он вылетает через десять минут. — Адмирал положил трубку. — Вы переписали магнитофонную запись?
— Да, сэр. У меня копия. Оригинал в сейфе.
— Тогда отправляйтесь. Вертолет ждет вас.
***
На перелет до Стиккисхоульмура потребовался час. Там Тоуленд пересел на вертолет морской пехоты, перебросивший его на юго-восток. Он нашел Чака Лоу в палатке. Полковник рассматривал тактические карты.
— Ты быстро перемещаешься с места на место, Боб. Я слышал о «Нимице». Рад, что тебе удалось спастись. В чем проблема?
— Хочу, чтобы ты выслушал магнитофонную запись. На это потребуется двадцать минут. — Тоуленд объяснил Чаку, кто этот русский офицера и передал полковнику маленький японский магнитофон с наушниками. Офицеры вышли из палатки и расположились в более уединенном месте. Лоу два раза прослушал магнитофонную запись, время от времени перематывая пленку в наиболее интересных местах.
— Черт побери! — негромко произнес полковник, закончив прослушивание.
— Он думал, что нам все известно. Полковник Лоу наклонился, поднял камень, подкинул его на ладони и швырнул вдаль изо всех сил.
— Почему бы и нет? Мы считаем КГБ всесильной организацией, так почему им не думать, что и наши разведывательные органы работают ничуть не хуже? Значит, мы обо всем знали…, и отказывались верить! — Его голос был полон удивления и досады. — А ты уверен, что он говорил правду?
— Когда его вытащили из воды, у него на ноге была глубокая рана. Врачи сделали ему операцию, зашили рану и дали болеутоляющее. Я говорил с ним, когда он был слаб от потери крови и находился под воздействием кодеина. Трудно лгать, когда ты напичкан наркотиками, верно? Чак, мне нужно твое мнение.
— Пытаешься втянуть меня обратно в разведывательные операции? — По лицу Лоу пробежала легкая улыбка. — Ну хорошо, Боб, это представляется вполне разумным объяснением, и полученную информацию нужно побыстрее передать наверх.
— Я считаю необходимым сообщить эти сведения верховному главнокомандующему силами НАТО в Европе.
— Ты не сможешь вот так просто обратиться к нему и попросить о встрече. Боб.
— Я могу сделать это через командующего военно-морскими силами НАТО в Восточной Атлантике, а оригинал отправлю в Вашингтон. ЦРУ наверняка захочет подвергнуть запись анализу — у них есть необходимое оборудование. Но я видел все у него в глазах, Чак.
— Согласен. Эту информацию действительно следует побыстрее отправить на самый верх, а главнокомандующий сумеет лучше всех использовать ее.
— Спасибо, полковник. Как мне найти вертолет, чтобы меня перебросили обратно?
— Я займусь этим. Между прочим, добро пожаловать в Исландию.
— Как тут у вас дела? — спросил Тоуленд, идя рядом с полковником к палатке.
— Мы столкнулись с хорошими солдатами, но им трудно здесь обороняться. Кроме того, у нас мощная огневая поддержка. Можно считать, что скоро наступит конец. — Полковник сделал паузу. — А ты здорово потрудился, приятель!
Через два часа Тоуленд сидел в самолете, летящем к Хитроу.
Москва, РСФСР
Сообщение о положении на фронте сделал маршал Федор Борисович Бухарин. Накануне КГБ арестовал маршалов Шавырина и Рожкова, и это обстоятельство говорило министру Сергетову намного больше, чем содержание доклада Бухарина.
— Наступление на западе захлебнулось в районе Альфельда из-за плохого планирования и руководства, осуществляемого командованием Западного фронта. Теперь нам нужно вернуть инициативу и продолжить наступление. К счастью, у нас достаточно сил для решения этой задачи. Не следует также забывать и о том, что войска НАТО понесли тяжелые потери. Я предлагаю заменить командование Западного театра военных действий и…
— Одну минуту, товарищ маршал. Мне хотелось бы высказать свою точку зрения, — прервал его Сергетов.
— Разумеется, Михаил Эдуардович, — произнес министр обороны, даже не пытаясь скрыть раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136