– Ах, не командует! Посмотрим!
И нанесла Кусти второй удар, от которого веселый герой дня без звука свалился на кучу стружек. Еремиас и Мякипяя выскочили из мастерской, но Уутелу Сантра все-таки успела легонько пнуть ногой. А старику Юрванену она заехала по уху. Оставшись наедине с Кусти, Сантра начала причитать:
– Постыдился бы! Даже стыдиться не умеешь. Снова напился тайком, и пахнет от тебя, как из нужника.
Сантра заплакала.
– Что подумает теперь писатель и его отец… и… Мякипяя, принесший с собой баранью ножку? Вот к чему приводит вино! Свинья! Молчи! Ты свинья!
Сантра, глотая слезы, ушла, а Кусти остался лежать на куче стружек. Человек с Запада не мог противиться женской воле – защищаться или пускаться в объяснения.
Танцы прекратились, и гости, не попрощавшись, сломя шею бежали с семейного торжества. Сантра посмотрела долгим взглядом на уставленный яствами стол с фотографи– ей Кусти в центре. Она погрозила ей кулаком и принялась расставлять мебель по своим местам. Спустя мгновение она уже могла спокойно выплакаться. Она плакала от стыда и стыдилась того, что плакала.
В передней послышались шаги. Кусти осмелился осторожно войти в комнату, но Сантра вытолкала мужа обратно в мастерскую.
– Убирайся спать на ночь в курятник. Там можешь командовать. Или ложись на верстак!
– Дорогая, грешно ругаться сегодня, в день рождения.
– Такому человеку не стоило и родиться. Если бы я не служила у господ в Сикако, ты был бы сейчас шахтером в угольных копях Джонстона. Хорошо тебе гулять на мои денежки.
Кусти не возражал. Он попытался умилостивить жену.
– Пойми, человеку стукнуло шестьдесят…
– И при этом он пьет! Пьет и расцветает, как радуга! Неужели я тебе не говорила: пей сколько влезет, но только не вино? Говорила или нет?
– Говорила. Но подумай, все-таки шестьдесят лет. Сантра заперла дверь на ключ, а Кусти остался на крыльце любоваться небом летней ночи. Он прильнул к окну и жалобно произносил смиренные слова покаяния. Сантра в ответ с силой захлопнула окно. Так Кусти познал суровую истину: каждый десятый брак кончается разводом, в остальных случаях супруги дерутся до конца.
Удрученный человек с Запада ушел в сад и сел на влажную от вечерней росы скамейку. Он не знал, капают ли капли с листвы рябины или же из маленьких поросячьих глаз, которые смотрят на ближнего как бы тайком из-за угла. Послышалось шуршание песка. Столяр Уутела вышел из тени кустов, приблизился к Кусти и прошептал:
– Вот что я тебе скажу, нельзя оставлять соседа одного в праздник.
Кусти немного растерялся, а затем предложил:
– Пойдем в мастерскую, там есть еще на что посмотреть.
Столяр подтвердил:
– Точно. У Харьюлы всегда есть что-нибудь показать, поскольку поездил по белу свету…
Ночь выдалась свежей и спокойной. Сумерки сомкнули уставшие веки деревни. Природа отдыхала. С асфальтированной дороги доносился шум неторопливых шагов отца и сына Сумалайненов. Наконец они свернули на тропинку, ведущую из Аспирина в Гармонику. Перед домом они встретились с Амандой, терпеливо ожидавшей возвращения мужчин.
– Она все-таки уехала, – шепнула хозяйка Еремиа-су.
– Кто уехал? – удивился Еремиас.
– Ну та… ваша служанка.
– Импи-Лена?
– У вас, кажется, другой не было.
Аманда приблизилась к Еремиасу и продолжила:
– Уехала еще вечером. Пришла ко мне поплакаться. Расстались мы мирно. Всегда этим кончается, когда домогаются лишнего.
Еремиас поначалу лишился дара речи. Но все же обрел его снова.
– Чем же мы сейчас с ней расплатимся? – спросил он у сына.
Йере пожал плечами.
– Хозяйке известно, куда она отправилась? – поинтересовался Еремиас.
– Кажется, в Выборг. Там у нее родственники. Она выкрутится. Импи-Лена настоящая трудяга.
– Она вообще хороший человек, – вздохнул Еремиас. – Сколько мы должны за квартиру?
– Все оплачено, – ответила Аманда. – Она заплатила перед отъездом. Сказала, что получила деньги от господина.
– Благородная женщина, – дрогнувшим голосом произнес Йере.
Отец и сын ушли в свою комнату. Они не обменивались попусту словами, а сразу завалились спать и проспали всю ночь. Рано утром в дверь постучали.
– Иди открой, – сказал Еремиас сыну. – Хозяйка несет нам утренний кофе.
Йере поднялся без всякого желания. Послышался новый стук. Йере открыл дверь и почувствовал ноздрями запах кофе. Действительность оказалась гораздо удивительней фантазии. Внутрь вошла отнюдь не Аманда, а верная Импи-Лена. И не с подносом, на котором чашки утреннего кофе, а с чемоданом. Поставив его у двери, она тихо произнесла:
– Опоздала на поезд.
Жизнь продолжалась по-старому. Импи-Лена обслуживала мужчин и скрепя сердце верила в их будущее. А те не теряли время попусту. Еремиас разъезжал по всей Южной Финляндии, нарушая домашний покой людей, а Йере сочинял историю гордых бедняков, исполненных достоинства. За три месяца Еремиас заработал всего двести четыре марки. Задача агента оказалась весьма трудной, поскольку владельцы скота с неохотой делали заказы на увеличение своих портретов у покупателя скота, предназначенного на убой. Только редкие из них продавали своих животных представителю заведения, увеличивающего фотоснимки.
В середине сентября Йере закончил роман. Тут ему улыбнулось счастье. Он получил постоянное место билетера в одном из кинотеатров. Двухмесячный испытательный срок надо было отработать без зарплаты, но вместо этого он получил возможность каждый вечер бесплатно смотреть фильмы.



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31