– Хорошо, какие у вас проблемы?
– В отеле только что появилась дочь Мейрика.
– Что? – голос в трубке резанул слух.
– Что мне делать? – с отчаянием спросил Денисон. – Черт возьми, я даже не знаю, как ее зовут.
– Святые небеса! Подождите минутку, – послышалось приглушенное бормотание, затем Кэри снова взял трубку. – Ее зовут Лин – Л-И-Н.
– Что еще известно о ней, кроме имени?
– Откуда мне знать? – рявкнул Кэри. – Не имею ни малейшего представления.
– Черт вас возьми! – яростно сказал Денисон. – Мне придется говорить с девушкой. Я должен что-то знать о ней. Она моя дочь!
– Где она сейчас?
Денисон взглянул в сторону через пластиковый колпак.
– Она стоит в десяти футах от меня. Я звоню из холла и не знаю, слышит ли она меня. Она хочет подняться в мой номер.
– Сделаю что смогу, – сказал Кэри. – Не кладите трубку.
– Только побыстрее, – краешком глаза Денисон видел, что девушка направилась к нему. – Я буду через минуту, Лин, – сказал он, высунув голову из-под колпака. – У тебя есть багаж, который нужно взять с собой?
– Ах да – моя дорожная сумка. Пойду возьму ее.
Денисов проводил ее взглядом и вытер испарину со лба.
– Маргарет Лин Мейрик, – сообщил Кэри, вернувшись к телефону. – Предпочитает называть себя Лин. Она дочь Мейрика от первого брака.
– Ее мать еще жива? – быстро спросил Денисон.
– Да – разведена и снова замужем.
– Имя?
– Патриция Джоан Медфорд. Мужа зовут Джон Ховард Медфорд – крупная шишка в Сити.
– Как насчет второй жены Мейрика?
– Он не женат: развелся вторично три года назад. Вторую жену зовут Джанет Мейрик, в девичестве Остин.
– Чем занимается девушка? Работа, увлечения?
– Не знаю, – ответил Кэри. – Все сведения взяты из досье Мейрика. Мы не занимались его дочерью.
– Займитесь, и поскорее, – посоветовал Денисон. – Послушайте, Кэри, я не знаю, почему я должен вытаскивать вас из этого дерьма. Сейчас я испытываю сильнейшее желание все ей рассказать.
– Не делайте этого, – быстро сказал Кэри. – Я соберу информацию и передам ее так быстро, как только будет возможно.
– Каким образом?
– Я отправлю запечатанный конверт со специальным посыльным. Девушка не узнает, что написано на листке, который вы прочтете. Если дело примет плохой оборот, я найду способ разделить вас, но Бога ради, Денисон, не разрушайте свое прикрытие!
В голосе Кэри слышалась мольба. По опыту короткого знакомства с ним у Денисона сложилось впечатление, что Кэри не тот человек, который привык о чем-либо просить. Денисон решил, что настал подходящий момент.
– С тех пор как надо мной сотворили это паскудство, я шел у вас на поводке, – сказал он. – Теперь я хочу объяснений – исчерпывающих и правдивых объяснений!
Внезапно он осознал, что почти кричит, – он был на грани истерики.
– Сегодня вам все объяснят, – пообещал Кэри. – А пока постарайтесь не насторожить девушку.
– Не уверен, что я смогу это сделать. Одно дело дурачить незнакомого человека, и совсем другое – члена собственной семьи.
– Может быть, нам повезет, – сказал Кэри – Кажется, Мейрик не был особенно близок со своей дочерью, у меня сложилось впечатление, что ее воспитанием занималась мать.
Денисон обернулся.
– Мне пора, – сказал он. – Она идет сюда.
Перед тем как повесить трубку, он услышал тихое отрывистое восклицание, словно Кэри пожелал ему удачи.
– Вот и все, – улыбаясь, сказал Денисон, когда девушка подошла к нему.
– Ты выглядишь так, словно яростно спорил с кем-то, – сказала она, подстраиваясь под его шаг.
– Разве?
– Ты любишь поспорить, я знаю, но мне все-таки интересно, с кем ты спорил в пять часов утра, находясь в центре Осло.
Они остановились перед лифтами. Денисон нажал кнопку.
– Откуда ты приехала? – спросил он.
– Из Бергена. Взяла машину напрокат, и вперед – весь день и большую часть ночи, – она вздохнула. – Устала немножко.
– Ты ехала одна? – он старался, чтобы его голос звучал нейтрально.
– Да, – она улыбнулась. – Интересуешься, как у меня обстоят дела с парнями?
– Я сначала подумал, что ты приехала вместе с этой ордой, – сказал Денисон, кивнув в сторону молодых людей, толпившихся в коридоре. – Неудивительно, что ты устала – после такой-то поездки! Все-таки молодость – великое дело.
Они вошли в лифт.
– В данный момент я чувствую себя старой, как Мафусаил, – мрачно заметила она. – Скорее всего это от голода. После завтрака я буду в полном порядке.
Денисон решил рискнуть.
– Сколько тебе лет, Лин? Я вечно забываю...
– Да, забываешь... Когда мне исполнился двадцать один, ты тоже забыл... или все-таки нет? – в ее голосе неожиданно зазвучала горечь. – Отец, который так поступает... – она замолчала и прикусила губу. – Извини, папа. Мой день рождения будет на следующей неделе.
– Это замечательно, Лин.
В отношениях Мейрика с его дочерью присутствовал скрытый антагонизм, причины которого были Денисону непонятны.
– Как бы то ни было, ты уже выросла из того возраста, когда родителя называют "папой", – сказал он. – Пусть будет просто Гарри, ладно?
Она изумленно взглянула на него и с благодарностью сжала его локоть.
– Спальня – прямо, – сказал Денисон, открыв дверь. – Ванная по коридору налево.
Лин прошла в спальню и поставила на пол свою дорожную сумку.
– Ванная – это для меня, – сказала она. – Пора смыть дорожный грим.
Она раскрыла сумку, вытащила оттуда несколько мелких предметов туалета и исчезла в ванной. Услышав звук льющейся воды, Денисон быстро подошел к телефону.
– Это номер 360, – сказал он. – Если будет письмо или записка для Мейрика, дайте мне знать немедленно.
Он повесил трубку и задумчиво взглянул на дорожную сумку Лин. Из ванной по-прежнему доносился звук льющейся воды. Денисон присел на стоявший тут же стул и заглянул аккуратно в упакованную сумку. Увидев синюю обложку британского паспорта, он вытащил его и перелистал страницы. 21 июля Лин Мейрик исполнялось двадцать два года. Род деятельности определялся как "преподавательская работа".
Денисон положил паспорт на место и извлек книжечку дорожных чеков. Перелистывая ее, он тихо посвистывал: семья Мейриков явно не стеснялась в расходах. Бумажник был набит пластиковыми конвертами с кредитными карточками и фотографиями. У него не было времени для тщательного осмотра: девушка в любой момент могла выйти из ванной.
Сунув бумажник обратно, Денисон открыл молнию на внутреннем кармане сумки. Там лежали ключи от автомобиля и несколько маленьких ключей на кольце с брелком. В ванной все стихло. Денисон закрыл карман и быстро отодвинул сумку. Когда Лин вышла из ванной, он стоял рядом с креслом и снимал пиджак.
– Теперь гораздо лучше, – девушка сняла свою автомобильную куртку и теперь выглядела нарядно в светло-зеленом свитере и тесно облегающих брюках. – Когда здесь начинают подавать завтрак?
Денисон взглянул на часы.
– Не раньше половины седьмого. Может быть, ночной портье сумеет организовать для нас кофе с сэндвичами.
Она нахмурилась и опустилась на край кровати.
– Нет уж, я подожду настоящего завтрака, – она поморгала. – Мне все еще кажется, будто я сижу за рулем.
– Не стоило так утомлять себя.
– В прошлый раз ты говорил совсем другое.
– Да, – неловко отозвался Денисон. Наступила тишина. – Как поживает мать? – спросил он.
– С ней все в порядке, – равнодушно ответила Лин. – Но он – какой же он зануда, Боже мой!
– В каком смысле?
– Ну... он сидит в своем офисе и делает деньги. Да, я знаю, что ты богат, но ты получаешь деньги за то, что делаешь вещи. А он просто делает деньги.
Денисон пришел к выводу, что "он" был Джоном Ховардом Мэдфордом, "крупной шишкой в сити".
– Мэдфорд не такой уж плохой парень, – заметил он.
– Он зануда, – решительно повторила Лин. – И опять-таки: в прошлый раз ты говорил о нем совсем по-другому.
Денисон решил больше не отзываться о ком-либо положительно.
– От кого ты узнала, что я здесь? – спросил он.
– От Эндрюса. Когда он сказал, что ты выехал в Скандинавию, я поняла, что ты будешь либо здесь, либо в Хельсинки, – она внезапно занервничала. – Теперь я уже не уверена, стоило ли мне приезжать.
Денисон осознал, что стоит, глядя на нее сверху вниз. Он сел в кресло, и девушка, словно отвечая на его движение, вытянулась на кровати.
– Почему? – спросил он.
– Ты не можешь спрашивать всерьез, – с горечью сказала она. – Я отлично помню нашу жуткую ссору в позапрошлом году. Когда ты не поздравил меня с днем рождения, я поняла, что ты тоже ничего не забыл. Ты никогда ничего не забываешь.
Денисон вступил на зыбкую почву.
– Два года – большой срок, – примирительно сказал он. Ему приходилось учиться языку политиков – говорить пространно, не имея в виду ничего конкретного.
– Ты изменился, – заметила она. – Ты... ты стал мягче.
Этого нельзя допустить.
– Я могу быть таким же язвительным, как и раньше, если захочу, – Денисон улыбнулся. – Наверное, я просто стал старше и, может быть, мудрее.
– Ты всегда был мудрым, – возразила Лин. – Если бы ты только не считал себя всегда и везде правым! Как бы то ни было, я хотела поговорить с тобой лицом к лицу. Я очень расстроилась, когда мне сказали, что тебя нет в Англии, и сразу же кинулась сюда, – она помолчала. – Дай мне сигарету.
– Я бросил курить.
Она пристально посмотрела на Денисона.
– Ты действительно изменился.
– Все до поры до времени.
Денисон выдвинул ящик туалетного столика, вынул золотой партсигар и зажигалку и протянул ей сигарету.
– На днях я подхватил сильную простуду, – объяснил он.
– Раньше это тебя не останавливало, – Лин прикурила от протянутой зажигалки. – Ты, кажется, удивлен, что я не курю травку? – она нервно затянулась и выпустила струйку дыма.
Денисон почувствовал, что столкнулся с чем-то, о чем ему раньше приходилось лишь слышать – с разрывом между поколениями.
– Не болтай глупостей, Лин, – строго сказал он. – Какие у тебя планы?
– Как всегда – вперед, до первой остановки. Кстати, все в порядке: я получила степень.
Она выжидающе взглянула на него. Денисон понял, что снова оказался на минном поле. Он не знал, как ему следует реагировать на такое заявление. Впрочем, получение степени обычно является поводом для поздравлений. Может быть, стоит попробовать?
– Это замечательная новость, Лин.
Девушка настороженно всматривалась в его лицо.
– Ты серьезно?
– Это самая лучшая новость, которую я слышал в последнее время.
Лин облегченно вздохнула.
– Мать считает это глупостью. Она говорит, что при наших деньгах не следует забивать голову работой, и уж тем более глупо учить сопливую ист-эндскую детвору. Ну, ты знаешь ее. А Зануде все до лампочки, – ее голос звучал патетично. – Ты и в самом деле рад?
– Конечно. – Денисон был действительно рад за нее и говорил совершенно искренне.
– Ах, папа, как я счастлива! – она спрыгнула с постели и подошла к своей сумке. – Посмотри, что здесь написано, – она раскрыла паспорт. – Профессия – учитель! – с гордостью сказала она.
– Ты получила высокий балл?
Ее лицо помрачнело.
– Средний. Ты, конечно же, считаешь, что любой Мейрик должен заканчивать колледж с отличием?
Денисон мысленно проклял Мейрика, который, по-видимому, воображал себя сверхчеловеком. Девушка напоминала сжатую пружину – любое неправильное слово могло вызвать разрушительный рывок.
– Я очень рад, что ты получила степень, – ровным голосом сказал Денисон. – Где ты собираешься преподавать?
Напряжение рассеялось. Девушка снова вытянулась на постели.
– Прежде всего мне нужно набраться опыта, – серьезно сказала она. – Это в общем смысле, – затем я начну специализироваться. После этого, если у меня и в самом деле будет куча денег, я пущу их в дело.
– Каким образом?
– Расскажу, когда сама буду ясно себе это представлять.
Денисон спросил себя, как долго этот юношеский идеализм сможет сопротивляться жестокости повседневного мира. С другой стороны, с энтузиазмом и достаточными средствами можно сделать многое...
– Похоже, ты уже составила жизненный план, – улыбнувшись, сказал он. – А замужество и семья в программе не предусмотрены?
– Само собой. Но мне нужен подходящий парень: он должен хотеть того же, чего хочу я, – она пожала плечами. – До сих пор такие мне не попадались. Ребят из университета можно разделить на две категории: консерваторы, довольные системой, и идеалисты – эти всем недовольны. Консерваторы подсчитывают размер своей будущей пенсии еще до того, как получат работу, а идеалисты страшно наивны и непрактичны. Ни те, ни другие меня не устраивают.
– Рано или поздно тебе встретится тот, кто подойдет по всем статьям, – философски заметил Денисон.
– Как ты можешь быть уверен?
Он рассмеялся.
– А как ты думаешь, отчего происходит прирост населения? Мужчины и женщины как-то приноравливаются друг к другу, – видно, такова уж их животная натура.
– Я готова подождать, – она отложила сигарету и закрыла глаза.
– Позволю себе предположить, что долго ждать не придется, – шутливо сказал Денисон.
Лин не ответила, и он внимательно посмотрел на нее. Она заснула быстро и крепко, как ребенок, – неудивительно, если вспомнить, что она не спала всю ночь. Денисон тоже провел ночь без сна, но сон для него сейчас был слишком большой роскошью.
Надев пиджак, он взял ключи из сумки Лин и спустился вниз. В холле перед конторкой стояли два чемодана. Денисон удостоверился, что чемоданы принадлежат Лин, и обратился к портье:
– Я хочу отнести эти чемоданы в комнату моей дочери. В каком номере она остановилась?
– Она заказывала номер заранее, мистер Мейрик?
– Возможно.
Портье сверился со списком и протянул ему ключ.
– Номер 430. Я понесу чемоданы, сэр.
Поднявшись на четвертый этаж, Денисон щедро вознаградил портье и вошел в номер. Он положил оба чемодана на кровать, вытащил ключи и приступил к обыску, стараясь не слишком ворошить вещи. Ему не удалось обнаружить ничего ценного с точки зрения новой информации, однако пара предметов могла дать представление о характере Лин Мейрик. В раскладном кожаном чехольчике он увидел свою – Гарри Мейрика – фотографию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38