— После вашего телефонного звонка я из любопытства спросил про мисс Мурки, про ее карту, которая, естественно, тоже должна была бы находиться в наших архивах по обслуживающему персоналу, когда-либо работающему у нас...— Он сделал небольшую паузу, посмо-рел на Питера Ларма и добавил: —Досье мисс Мурки тоже таинственно исчезло.
Питер, не выказав особенного удивления подобным обстоятельством, спокойно спросил:
— Вы можете сообщить все, что знаете о ней? Доктор Энтони Батер, казалось, был обескуражен поведением Питера: пропажа и этой карты не привела детектива в изумление. Врач глубоко вздохнул и неторопливо проговорил:
— Мисс Мурки поступила ко мне на службу три года тому назад. Она меня полностью устраивала как сиделка. Через некоторое время я узнал из разговора, что она начала пить. Я терпеливо выжидал, надеясь, что это у нее пройдет. Но однажды едва не случилась беда, потому что она совершенно пьяная заступила на свое дежурство. Бесполезно много распространяться об этом. Я, конечно, немедленно вышвырнул ее за дверь... Это было приблизительно год назад.
— А вы знаете, что она делала после этого? — спросил Питер.
Хирург покачал головой.
— Абсолютно ничего мне об этом не известно. Вы сами понимаете, что у меня множество других дел и нет ни времени, ни желания заниматься дальнейшей судьбой уволенных мной служащих.
Питер понимающе кивнул и уточнил:
— Вы дали мне понять во время моего последнего визита к вам, что Нора Кади должна была представить вам весьма уважительные причины для того, чтобы вы сделали ее похожей на ту, на которую она хотела походить. Я предполагаю, что рекомендации мисс Мурки, которая тогда полностью вас устраивала как работник, должны были также сыграть свою роль?
Доктор Батер, раздосадованный, снял очки и положил их на кусок замши, лежавшей перед ним. Потом, он, не сдерживая себя, ответил:
— Весьма возможно... Это было уже так давно, что я не могу ничего вспомнить... По этому случаю хочу попросить вас об одной услуге.
Он водрузил очки обратно на нос, похожий на клюв, ,и продолжал, избегая взгляда Питера:
— Я был с вами совершенно откровенен и хотел бы, чтобы полиция ничего не знала о -моих операциях на лице мисс Пантер. Так как я бессилен из-за исчезновения карты мисс Пантер дать какие-либо объяснения по этому поводу, это гложет причинить мне всевозможные неприятности, а моей клинике нежелательную репутацию. Вы, надеюсь, понимаете меня?
Несколько удивленный, Питер Ларм тем не менее заверил его:
— Я вас отлично понимаю, доктор. Бесполезно говорить вам, что я вообще неохотно делюсь с полицией моими сведениями и делаю это только в самых крайних случаях и только тогда, когда это необходимо лично мне, для моих расследований. И тем более, раз вы меня об этом просите, эта история останется между нами. Слово чести.
Хирург, казалось, избавился от огромной тяжести, и его лицо прояснилось.
— Я вам очень благодарен, мистер Ларм,— сказал он проникновенным голосом.— Я вам доверяю. Поверьте мне, весьма сожалею, что не смог дать вам необходимых для вас сведений. Я прекрасно понимаю, что они вам нужны для дела. Если случайно я узнаю что-нибудь новенькое, то вам сразу же позвоню...
Питер широко улыбнулся, встал и пожал руку доктору:
— Еще раз прошу прощения, что оторвал вас от дела. До свидания и спасибо.
На улице Питер остановился, чтобы закурить. Его лицо неожиданно стало озабоченным. Нахмурившись, он двинулся к своей машине. Было уже начало седьмого, когда Питеру Ларму удалось пристроить свою машину на свободном месте на 57-й улице. Он вылез из машины, старательно запер дверцу и направился к дому, в котором вчера мисс Мурки встретила смерть.
На его стук дверь отворилась. Перед ним стояла женщина, кроткое и морщинистое лицо которой, окруженное великолепными седыми волосами, выражало величайшую тревогу. Питер поздоровался и вежливо спросил:
— Вы помните, что...
Она перебила его довольно приятным голосом:
— Я отлично понимаю вас, сэр. Питер широко улыбнулся и продолжал:
— Это я, к великому моему сожалению, обнаружил вчера вечером вместе с ночным портье тело. Мне так неприятна эта история... Я руковожу юридической конторой и хотел видеть мисс Мурки по вопросу о наследстве...
С удовлетворением он отметил заинтересованный блеск в глазах старой женщины. Долгий опыт Питера Ларма подсказал ему, что трюк с наследством всегда вызывает в людях интерес. Он решил продолжать в том же духе.
— Мне стоило большого труда обнаружить следы мисс Мурки, и теперь, когда она мертва, мне придется снова возобновить свои поиски. Не знаете ли вы случайно, были ли у этой женщины какие-нибудь родственники?
Старая женщина поудобнее устроилась на стуле, пригласив и Питера последовать ее примеру. Положив сбои бледные руки на колени, она поправила черное шелковое платье и ответила, глядя прямо в глаза:
— Я не могу вам сказать в точности, сэр. Мисс Мурки получала мало писем. Но большинство писем, которые приходили сюда, посылались из Филадельфии. И это все, что я вам могу сообщить.
— Если бы вы мне подсказали, где работала мисс Мурки, я, может быть, среди ее сослуживцев смог бы получить более полные сведения?
Старая женщина полуприкрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
— Я только знаю, что мисс Мурки была компаньонкой у одной дамы, калеки, очень богатой и живущей на Парк авеню. Но я никогда не знала ее точного адреса.
Питер встал, вежливо поблагодарив старую даму.
— Я вам очень благодарен. Извините, что принес вам столько беспокойства. Надеюсь, сведения, которые вы сообщили, будут мне полезны. Всего хорошего, мисс.
Он еще раз учтиво поклонился ей. Пройдя вестибюль, он вышел на улицу, раздумывая над тем, что же ему теперь предпринять.
Глава восьмая
На старом «бьюике», принадлежащем детективному агентству, Джемс Арнакль менее чем за час добрался до Филадельфии. Несколько раз ему приходилось обращаться за справками, чтобы найти адрес, который был ему указан. Он остановил, наконец, свою машину в центре индустриального пригорода, серого, задымленного. Вылез из машины и направился по грязной маленькой улочке, с левой стороны которой находилась обувная фабрика, с правой — располагались ветхие жилые дома.
Джемс Арнакль медленно прошел три четверти улочки и остановился у входа в дом, где сорная трава росла прямо на пороге, между камней. На верхней ступеньке сидел, полузакрыв глаза и поджав под себя ноги, какой-то странный тип, курящий фарфоровую трубку. Он был одет в грязные бархатные брюки и военного образца блузу цвета хаки, такую же замызганную, как и брюки. Волосы соломенного цвета падали грязными прядями с его шишковатого черепа. Казалось, он и не заметил приближения Джемса Арнакля.
Джемс кашлянул, чтобы привлечь его внимание, поставил ногу на первую ступеньку и спросил решительным тоном:
— Добрый день, приятель. Что, Миллеры здесь живут?
Человек несколько раз затянулся из своей трубки и сказал, не поднимая глаз:
— Второй этаж, дверь налево...
— Спасибо, братец...— поблагодарил Джемс.
Он вышел на площадку, обошел сидящего на ней человека и стал подниматься по деревянной расшатанной лестнице. На втором этаже он остановился перед дверью слева и деликатно постучал. Изнутри доносились различные шумы, но Джемс не получил никакого ответа. Тогда он стал стучать громче. Внутри по-прежнему продолжался шум и, по-видимому, никто там не обращал внимания на его стук. Потеряв терпение, он повернул дверную ручку, толкнул дверь, которая со скрипом отворилась.
Джемс был из тех парней, которых трудно удивить чем-либо. За свою полную приключений жизнь он немало всего перевидел, но на этот раз его взору предстал спектакль, от которого он просто остолбенел: его глаза округлились, а рот от изумления широко раскрылся.
Посредине комнаты, среди неописуемого беспорядка мужчина и женщина, казалось, занимались странной игрой. Женщина средних лет, с расстегнутым корсажем одной рукой держалась за грудь, а другой — показывала на часы, висевшие на стене. Мужчина, сидящий на железной кровати, держал над собой раскрытый зонтик и свободной рукой стучал себя по ногам молотком.
Ошеломленный, Джемс некоторое время смотрел на них с изумлением, потом все же решил, что будет лучше заявить о своем приходе.
— Хелло, друзья! Можно говорить в этом доме? Слова его, казалось, упали в пустоту. Мужчина и женщина, не обращая на него никакого внимания, продолжали свою непонятную игру. Обеспокоенный всем этим, Джемс осторожно закрыл за, собой дверь и спустился на два этажа.
Малый все так же сидел и курил свою трубку на ступеньке у входа. Джемс похлопал его по плечу и спросил:
— Скажи-ка, друг, мне кажется, что что-то неладное творится у Миллеров...
Человек вынул изо рта трубку, поднял к Джемсу свое потасканное лицо и спокойнейшим образом ответил;
— А что?
Джемс приблизился к нему.
— Я стучал много раз, но так как никто мне не ответил и не открыл дверь, я вошел сам. Эти люди ведь сумасшедшие. Девица полуодета и почему-то указывает на часы, а тип держит над собой раскрытый зонтик, сидя на кровати, и ударяет по своим ногам молотком...
Не выказывая ни малейшего удивления, парень спросил: . — Вы с ними знакомы? Джемс покачал головой.
— Нет,— ответил он, в первый раз вижу их. Человек пожал плечами, снова затянулся из своей трубки и продолжал:
— Это ведь глухонемые,— сказал он.— Я лично понимаю, о чем они говорили. Она пояснила ему, что настало время идти за молоком, а парень ей отвечал, что у него ломит ноги и что скоро пойдет дождь.
Обалдевший от такого объяснения, Джемс посмотрел на небо. На него упало несколько дождевых капель, страшно недовольный этим обстоятельством, он пробормотал:
— Так что, это оракул какой-то, этот парень?! Потом немного подумав, он нагнулся к своему собеседнику.
— А они умеют читать? Человек вынул трубку изо рта.
— Безусловно. Если вам надо у них что-нибудь спросить, напишите все это на бумаге.
И так как начался дождь, он встал и вошел в дом. Джемс Арнакль снова поднялся на второй этаж и уже без всякого стука вошел к Миллерам. Женщина, не застегнув своего корсажа, устроилась на стуле и дремала. Ее грудь по-прежнему была обнажена, но Джемс уже
не обращал на это никакого внимания. Мужчина сидел на том же месте, но он уже закрыл зонтик и отложил в сторону молоток. Он тоже казался сонным. Джемс приблизился к ним и поприветствовал их. Мужчина и женщина внезапно обнаружили его присутствие и уставились на него вопрошающим взглядом. Джемс дружески им улыбнулся, потом достал из кармана записную книжку и на чистой странице написал крупными буквами: «Знаете ли вы этих людей?»
Из другого кармана он достал фотографии мисс Пантер и мисс Мурки и вместе с листком бумаги протянул их мужчине. Глухонемой посмотрел на оба портрета, лицо его вдруг прояснилось. Он прочитал вопрос, заданный Джемсом, положил фотографии возле себя и протянул руку за бумагой и карандашом. Он написал несколько слов внизу страницы, и Джемс, подойдя ближе, прочел через его плечо:
«Да, это кузины моей жены». Заинтересованный, Джемс почесал себе затылок, потом потер нос и фыркнул. Взяв карандаш и бумагу у мужчины, он написал следующий вопрос: «Как их зовут?»
И сразу же получил ответ: «Эмили и Нора Мурки».
Джемс снова почесал себе затылок, потом, подумав несколько секунд, снова задал вопрос: «Какое у них родство?»
Глухонемой ответил одним ловом: «Сестры».
Еще более потрясенный, Джемс взял карандаш и бумагу и исписал всю страницу интересовавшими его вопросами. Таким образом ему удалось узнать, что семья Миллеров не видела Эмили Мурки в течение уже нескольких лет, по что поддерживала с ней связь при помощи посланий довольно регулярно. А что касается Норы, то глухонемой утверждал, что она приезжала повидаться с ними не раз в прошлом месяце и что они получили от нее несколько писем. Они не знали, что она стала артисткой мюзик-холла под псевдонимом мисс Пантер.
Это были все сведения, которые Джемсу Арнаклю удалось получить. По всей видимости, глухонемой еще, не знал, что обе женщины были мертвы. Посетитель поблагодарил их улыбкой и удалился.
Дождь шел уже сильный. Не встретив больше человека с трубкой, Джемс побежал к своей машине и уехал.
Было около семи часов вечера, когда Питер Ларм вернулся в агентство. Он невольно брезгливо поморщился, когда вошел а комнату Флосси, наполненную дымом, С сигаретой в зубах молодая женщина, казалось, мечтала. Ее тонкие пальцы любовно сжимали маленький стакан, наполовину налитый ее любимым портвейном. Увидев Питера, она приветливо улыбнулась, но он не заметил этого и строго спросил:
— Джемс еще не возвращался?
Отрицательно покачав головой, она ожидающе смотрела на него.
— А Майк?
— Тоже нет. Но они оба прекрасно знают, что должны быть здесь в семь часов.
В горле Питера запершило от этого табачного дыма и невыносимого запаха. Он кашлянул и проворчал:
— Как только они явятся, пошлите их сразу же ко мне и сами приходите.
Войдя в свой кабинет, распахнул настежь окно и упал в кресло с глубоким вздохом облегчения. Потом приступил к своей шоколадно-табачной церемонии. Дело представлялось ему все более и более запутанным. Странное появление Гледис заинтриговало его. Безусловно, в этой игре был шанс, что она с ним искренна, и, возможно, ее роль задумана так, чтобы как можно больше выведать у него о его планах, потому что она была заодно со Стефаном Дунсом, и в то же время предпринять самим все меры предосторожности и по возможности обезопасить себя.
Питер усмехнулся. Если темноволосая Гледис имела намерение обмануть его, то он ей не завидовал. Она тем самым навлекала на себя большие неприятности. Так и сидел он со своими мыслями и сомнениями, как вдруг из комнаты Флосси послышался пронзительный голос Майка Сорела. Через десять секунд детектив агентства предстал собственной персоной перед Питером, как всегда в растрепанном виде.
Майк Сорел был, бесспорно, весьма забавным человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17