Имя Стефана Дунса ни разу не было произнесено.
Кроме того, Хастен не догадался спросить его, откуда он мог узнать, что мисс Пантер делала себе пластическую операцию на лице. Таким образом, Питер легко мог сдержать обещание, данное им доктору Батеру,— ничего о нем не говорить.
Безусловно, надо было отдать себе отчет в том, что полицейский не был с ним до конца откровенен. Он тоже воздержался от того, чтобы сообщить Питеру, что миссис Мак-Линен не была родной матерью Грегори, а между тем он прекрасно знал об этом.
В настоящий момент для Питера только одно имело значение: драма, которая несколько часов тому назад произошла перед его глазами и которая стоила жизни Гледис Нутмег. Питер никак не мог забыть выражения необычайного удивления, которое появилось на лице молодой женщины после того, как пистолет выстрелил. Она, несомненно, разыгрывала перед ним комедию, предложенную кем-то, и игра с пистолетом была неотъемлемой частью этой комедии. И вне всякого сомнения, прижимая пистолет к виску с таким хладнокровием, и спокойствием и нажимая на курок, она совсем не собиралась лишать себя жизни.
Рассуждая таким образом, Питер как сумасшедший несся по пустынным улицам города. Он решил, не откладывая, сразу же, направиться к Стефану Дунсу и любым способом заставить его выложить все, что тот знал.
Проехав по улице на большой скорости, он, подъезжая к перекрестку, отпустил газ и нажал на тормоза, собираясь повернуть направо, и тут вдруг его обуял леденящий ужас, он весь похолодел. Тормоза его машины не действовали, отказали. Понимая, что на такой скорости ему ни за что не повернуть, он решил продолжать путь прямо, но в этот момент какой-то фургон пересек ему дорогу.
Машина заехала на тротуар, и ее правое крыло задело за угол дома. Удар был очень силен. Машина несколько раз перевернулась и остановилась колесами вверх. Так как мотор ее все еще работал, то колеса продолжали крутиться со страшным шумом.
Оглушенный, Питер все же нашел в еебе силы выключить зажигание. Лежа на потолке машины, вверх ногами, он почти потерял сознание, но инстинкт самосохранения заставлял его действовать. Наполовину ослепленный, находящийся в каком-то кровавом тумане, он наконец открыл дверцу и вывалился на тротуар. Он несколько раз перекатился через себя, вытянулся на спине, скрестив руки на груди, и потерял сознание.
Его бессознательное состояние длилось недолго. Вскоре он пришел в себя и открыл глаза. Автоматически, с фантастическими усилиями, он встал на колени, потом несколько передохнув, поднялся на ноги и прислонился к стене. Его блуждающий взгляд первым делом остановился на перевернутой машине и затем устремился вдоль пустынной улицы.
Пока еще не способный связать воедино свои мысли, он решил подождать, когда его разум приобретет достаточную ясность, и нетвердыми шагами подошел к своей машине. В дверном кармане, крепко закрытом, он нашел флакон с виски и дрожащей рукой, откупорив его, поднес ко рту. Немного отпил, и благоприятное действие алкоголя почти сразу же вернуло ему утраченную уверенность в себе. Он несколько раз глубоко вздохнул и почувствовал себя лучше.
Какая-то теплая жидкость стекала по его щеке. Он достал носовой платок и неуверенными движениями пальцев стал изучать свое лицо. Кровь текла из довольно глубокого пореза на лбу, над левым глазом. Он старательно вытер кровь и снова отпил несколько глотков виски. Зная причину аварии, он оперся о шасси, чтобы заглянуть в тормозную систему. Подозрение, которое зародилось у него, почти сразу же подтвердилось. Преступная рука сделала отверстие в тормозном цилиндре и выпустила всю тормозную жидкость. Ухмылка появилась на лице Питера Ларма. Он опять с силой вздохнул, сунул сжатые кулаки в карманы и медленно продолжил свой путь пешком.
Вскоре он увидел ночную аптеку и вошел туда, чтобы сделать перевязку. Его ранения оказались поверхностными и неопасными. Выйдя с забинтованной головой, он остановил такси и попросил, чтобы его отвезли к дому, в котором жил Стефан Дунс.
Нажав на кнопку звонка импресарио, он наугад нажал еще на несколько других. Прошло несколько секунд, прежде чем с громким скрипом отворилась тяжелая дверь. На лифте он поднялся наверх и оказался на лестничной площадке, где размещалась квартира Дунса. Осмотревшись вокруг, он без труда нашел его квартиру.
Убедившись, что револьвер на месте, Питер решительно позвонил в дверь. Долгое время никто не отзывался. Питер снова нажал на пуговку звонка и держал на ней палец по крайней мере минуты две. Беспрестанный звон был слышен за дверью. Питер подождал еще немного и снова позвонил. Не получив никакого ответа, он вытащил из кармана набор инструментов, с помощью которых обычно проникал в закрытое помещение. Но вдруг он одумался. Его взаимоотношения с полицией были не столь дружескими, чтобы он мог позволить себе вызвать своим вторжением в квартиру Дунса новый инцидент. Положив обратно в карман набор отмычек, он спустился вниз и вышел из дома.
Оказавшись на тротуаре, закрыл тяжелую входную дверь, вырвал маленький листок бумаги из записной книжки, сунул его в дверную щель.
Яркий фонарь горел у дежурной аптеки недалеко от дома Дунса. Питер направился к ней, еще довольно сильно чувствуя боль от удара, полученного во время аварии. Он попросил у дежурного разрешения позвонить и набрал номер телефона своего агентства. В ожидании ответа время тянулось бесконечно долго, наконец ему ответил голос Джемса. Питер сердито проворчал:
— Ты, главное, не торопись! У нас ведь очень много времени.
Джемс, уловив иронию, огорченно пробормотал:
— Прости, патрон, я нечаянно заснул. Питер между тем продолжал:
— В объятиях Флосси, конечно? Немедленно присоединяйся ко мне. Я сейчас в аптеке напротив дома, где находится квартира Дунса. Есть новости, объясню потом.
Не обращая внимания на недовольное ворчание Джемса, он повесил трубку и вышел из аптеки. Улица была пустынна. Питер вернулся к двери дома, в котором жил импресарио, и обнаружил на месте листок бумаги, который перед уходом засунул в щель.
Следовательно, из дома за время его короткого отсутствия, никто не входил и не выходил, и он отошел от здания метров на двадцать, устроился в темном уголке, чтобы наблюдать за улицей.
Прошло не более десяти минут, когда в конце улицы появился старый «бьюик» и остановился недалеко от него. Из автомобиля показалась огромная фигура Джемса. Не успел он вылезти из машины, как перед ним возник Питер, вводящий его в курс дела:
— Имеется еще один «охлажденный». Молодая женщина Нутмег, приятельница Стефана Дунса, та, которая вызвала меня из конторы после ухода миссис Мак-Ли-нен. Я потом объясню тебе все. Я уже поднимался и звонил в квартиру этого зубра, но он не отвечает. Оставайся здесь и наблюдай за ним, если он выйдет из дома... Знаешь, я сказал Майку, чтобы тот последил за ним, так что он должен вскоре прийти сюда. Когда он придет, передай ему поручение, а сам немедленно возвращайся в агентство.
Кивком головы Джемс подтвердил, что все понял. Его усталый и виноватый вид говорил Питеру, что его подозрения относительно времяпрепровождения Джемса в компании с Флосси были не лишены основания. Не высказывая по этому поводу никаких комментариев, он удалился, даже не воспользовавшись машиной, которая могла понадобиться Джемсу для наблюдения за Дун-сом.
Питер бесшумно проник в агентство и закрыл за собой дверь. Флосси спала, положив голову на пишущую машинку. При этом она чуть всхрапывала во сне. У Питера было желание пройти мимо, не разбудив ее, по потом, неожиданно придя в хорошее настроение, он громко закричал:
— Стреляй по убийце!
Флосси резко выпрямилась, ища вокруг себя воображаемый телефон, и машинально ответила, окончательно еще не проснувшись:
— Говорит детективное агентство. Подождите немного, мистер Ларм займется вами.
Придя в себя и увидев своего начальника, она совсем ошалела. Питер спокойно спросил:
— Что с вами, Флосси? Кошмары замучили? Она промямлила что-то невразумительное, глаза ее округлились. Указав пальцем на лицо Питера, она удивилась:
— Вы что, боролись с бульдозером, что ли?
Питер прижал палец к губам и устремил подозрительный взгляд на входные двери:
— Тссс, не так громко, это ведь камуфляж!
Он подошел к Флосси и дружески похлопал ее по заду.
— Вы только не забудьте поставить в счет эти сверхурочные часы работы, деточка. А не осталось ли что-нибудь в вашей бутылке?
Она протерла глаза своими маленькими кулачками, откинулась на стуле, чтобы достать бутылку портвейна из ее обычного места, и наполнила два стакана. Они молча чокнулись. Выпив, Питер посмотрел на часы. Было около пяти часов утра, и самым разумным было бы пойти и немного отдохнуть в ожидании нового дня. Он направился к своему кабинету и предложил Флосси:
— Идите устраивайтесь в кресле, там вам будет немного удобнее, чем здесь, на вашем стуле.
Она откинула прядь волос, упавшую ей на лицо, и последовала за ним, не забыв прихватить с собой бутылку. Питер включил только лампу на письменном столе, кабинет был погружен в полумрак, и они устроились, один против другого, в креслах, предназначенных для посетителей. Века у Флосси моргали, как у ребенка, борющегося со сном. Она сделала над собой заметное усилие, чтобы задать вопрос:
— Дело продвигается, шеф?
— Да, и так и сяк. Только стало еще на один труп больше.
Флосси почему-то вдруг радостно улыбнулась: — Да? Тем лучше!
Потом неожиданно, осознав услышанное, поджала губы.
— Что вы сказали? Еще один труп? Чей же это труп?
— Это труп очень красивой женщины, которую вы не знали,— разъяснил он и, откинувшись на спинку кресла, вдруг поинтересовался: — Джемс хорошо себя вел здесь, когда вы оставались с ним наедине?
Лицо Флосси стало непроницаемым, но с неожиданной живостью она принялась уверять:
— О да, патрон! Ну до чего же он хорош, этот парень. Вы же видели его руки! Настоящий гиббон...
Питер слегка выпрямился в кресле, но, пожав плечами, ничего не сказал и снова обмяк в, кресле. С устремленным куда-то вперед взглядом, Флосси, казалось, продолжала грезить, потом неожиданно, приняв озабоченный вид, она схватила бутылку, стоявшую перед ней на полу, за горлышко и заявила:
— Лично я знаю, кто виноват.
Не шевелясь, Питер высказал свое удивление:
— В самом деле?! Значит, вы знаете больше меня. Поставив бутылку на свои колени, задумчивым тоном она продолжала:
— Патрон, вы просто смеетесь надо мной. Вам уже давно хорошо известен конец этой истории, это ведь так просто... В записной книжке мисс Мурки были два номера телефонов, по которым она должна была позвонить в течение дня. Это были телефоны Стефана Дунса и миссис Мак-Линен. Это же ясно, как белый день. Миссис Мак-Линен, должно быть, любовница Дунса, и они оба были в заговоре, чтобы убить всех этих...
Питер даже привстал и уже с нескрываемым восхищением смотрел на свою секретаршу.
— Вы просто потрясающи, Флосси! — объявил он.— Мне очень хочется назначить вас первым детективом нашего агентства вместо Джемса.
Она ухмыльнулась и стала убеждать его:
— О нет, патрон! Джемс хороший парень, а это назначение доставило бы мне слишком много хлопот. Он способен упрекнуть меня...
Продолжая сохранять серьезность, Питер спросил ее:
— А вы помните, чем были написаны номера этих телефонов в записной книжке мисс Мурки?
Флосси на мгновение задумалась.
— Ну конечно, патрон. Они были написаны шариковой ручкой.
Питер слегка улыбнулся и добавил:
— Совершенно точно, Флосси, но и в этом что-то не сходится. В сумочке мисс Мурки находился небольшой карандаш, которым она, без сомнения, пользовалась для записей в своей книжке. Но этот карандаш не был красным и не был шариковым...
Глаза Флосси округлились, она огорчилась.
— Но, патрон, ведь вы же забыли сказать мне об этом!
Питер решил извиниться: - Я весьма огорчен этим обстоятельством, Флосси.
Внимательно просматривая эту записную книжку, я обнаружил, что записи, которые нас интересовали, были сделаны не почерком мисс Мурки. Я сравнил их с другими номерами телефонов, записанными ее рукой, и в этом нет никакого сомнения. Номер 6, например, она писала начиная сверху, а этот номер записан начиная снизу. Все совершенно очевидно...
— Итак, патрон, какое же решение вы приняли? -робко спросила Флосси.
С серьезным видом Питер проговорил:
— Все очень просто, Флосси, мне будет достаточно найти такого человека, который пишет красной шарико-вой ручкой и который начинает писать цифры снизу.
В миг лицо Флосси вновь прояснилось.
— Значит, патрон, это не может вызвать особых затруднений в дальнейшем расследовании.
— Особенных нет,— согласился он.— Среди восьми миллионов людей, обитающих в Нью-Йорке, можно предположить, что не больше половины пишет именно так.
Она была немного ошеломлена словами своего патрона. Решив, что не стоит больше играть в детектива, она налила себе в стакан портвейна и одним залпом проглотила его.
— За ваше здоровье,— сказал Питер.— Теперь, полагаю, можно будет и немного поспать.
Отодвинув стакан и бутылку, она поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее. При этом ноги ее оставались неприкрытыми. Смущенный, Питер проговорил недовольным голосом:
— Вы бы лучше повернули свое кресло в другую сторону.
Она подняла голову и посмотрела на него с видом полнейшего недоумения.
— Почему, патрон?
Питер уставился на ляжки женщины и проговорил:
— Неужели вы думаете, что я смогу спать, имея это перед глазами?
Она тихо засмеялась, положив голову на спинку кресла, и предложила ему:
— Если это вас так смущает, вам остается лишь одно — повернуть ваше кресло!
Питер об этом и не подумал. Он ответил неопределенным ворчанием и резко повернул свое кресло. В комнате воцарилось молчание.
Глава двенадцатая
Они были разбужены около семи часов утра шумным вторжением Джемса Арнакля, лицо которого было бледнее обычного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17