Питер о чем-то глубоко задумался, а потом с глухим гневом в голосе принялся размышлять вслух:
— Все эти фокусы начинают меня раздражать. Хотелось бы знать, почему эта женщина не сказала мне, что Грегори — только ее пасынок. Если действительно они не любили друг друга, то надо отметить, тогда она большая комедиантка. Но забудем об этом на время... Грегори был убит спустя три часа после своего освобождения, и, раз его убили, это означает, что он знал больше, чем положено, и знал что-то важное... И это что-то важное нам необходимо разгадать... Теперь думаю, что тогда, во время своего первого показания, он все же говорил правду... Кстати, что он тогда рассказывал? Он рассказывал, что его любовница, как и всегда, пришла к нему около полуночи для того, чтобы отдать ему пакет, в котором находилось оружие убийцы. Разумеется, на первый взгляд все это казалось совершенно бессмысленным. Но теперь мне кажется, Грегори тогда говорил правду или, во всяком случае, он верил, что говорил правду. Ты следишь за моими мыслями?
Он остановился перед Джемсом. Ошеломленный ходом рассуждений своего патрона, Джемс только и смог воскликнуть:
— Каково, а патрон?!
Питер, продолжая ходить по комнате, логически размышлял:
— В чем секрет этой истории? Чтобы ответить на вопрос, несомненно, надо раскрыть секрет номера мисс Пантер. Я никогда ее не видел, но представляю, как все это могло происходить. По сведениям, полученным Майком в мюзик-холле, служащие этого заведения, которые на своем веку перевидали немало различных трюков, ничего не могли понять в номере мисс Пантер.
Теперь уже известно, что револьвер, употребляемый мисс Пантер на сцене, был не настоящим. Один из машинистов сцены в нужный момент задувал свечи, именно в нужный момент. Потом наступала на три секунды полнейшая тишина и темнота. Не на четыре или пять секунд, а именно на три... Но если девица и могла снять свою блузку за три секунды, то совершенно очевидно, что ей было бы гораздо труднее за то же самое время снять брюки и абсолютно невозможно успеть снять еще и чулки — и все это за те же три секунды...
Два года тому назад одна женщина обратилась к хирургу-косметологу с просьбой сделать ей пластическую операцию лица, чтобы изменить внешность и сделать ее похожей на определенную личность. Теперь я уверен, что существовали две мисс Пантер. И это обстоятельство объясняет все, буквально все. Две девицы: одна из которых находилась на сцене, а другая в это время раздевалась в кабине, которую они просили ставить на краю сцены. Во время наступающей темноты происходила замена артисток, в то время как зрители не видели ничего, кроме вспышки огня. Ты понимаешь?
Маленькие глаза Джемса чуть не вылезли на лоб от такого откровения. Его круглое лицо просияло, й он воскликнул:
— Да ты настоящий гений, патрон! Но тут же усомнился:
— А костюмерша?
— Одна из двух должна была превращаться в костюмершу, а это-то совсем уж просто. Таким образом, для всего света существовала лишь одна мисс Пантер...
Лицо Джемса вновь омрачилось и, тяжело вздохнув, он засопел. Потом осторожно заметил:
— Но ведь известно, что костюмершей была мисс Мурки, а мисс Мурки совсем не похожа на мисс Пантер.
Питер усмехнулся.
— Вздор! Что заставляет тебя думать, что мисс Мурки была костюмершей мисс Пантер? То, что у нее была найдена одежда, которая была опознана людьми из мюзик-холла. Ну и что? Одежду ведь очень легко перенести из помещения в помещение, и кто-нибудь мог принести ее туда, где она была найдена.
Джемс притих, а Питер углубился в свои рассуждения:
— Разумеется, моя гипотеза далеко не все объясняет. Судя по полученным сведениям, номер мисс Пантер пользовался колоссальным успехом и приносил немало денег. При этом можно задать себе вопрос: зачем одной из компаньонок было убивать другую? И потом, почему мисс Мурки была вынуждена умереть, оставив в своем платяном шкафу все это барахло, по которому ее должны были принять за костюмершу или ассистентку мисс Пантер?
Он замолчал, но продолжал кружить по комнате. С неожиданной силой он вдруг проговорил:
— Вместе с тем заявление Грегори не может быть объяснено другим образом. Только так и никак больше. Мисс Пантер, которая была его любовницей, убила другую и покинула мюзик-холл, не привлекая к себе внимания. И она пришла к Мак-Линену для того, чтобы передать ему револьвер.
Он вновь смолк, но тут же подхватил свою мысль, чтобы развить ее дальше.
— Что-то в этой истории не звучит! У этой девушки были другие возможности, чтобы избавиться от компрометирующего ее оружия. Принеся его к своему любовнику, она тем самым могла доставить себе большие неприятности, что и показало дальнейшее. И нет доказательств того, что они на самом деле не любили друг друга.
Чтобы уяснить этот момент, можно предположить, что на сцене была убита любовница Грегори и что другая, будучи в курсе любовной истории ее компаньонки,. принесла револьвер к Мак-Линену, который, обманутый их сходством, был уверен, что общается со своей любовницей.
При всех обстоятельствах нам нужно предположить, что одна из мисс Пантер находится в живых и ее-то нам и необходимо обнаружить, чтобы окончательно разобраться в этой истории.
Он снова замолчал на несколько секунд, потом подошел к Джемсу и схватил его за отвороты пиджака. В этот момент раздался телефонный звонок. Недовольный, что его прервали, Питер снял трубку.
— Питер Ларм у телефона. Я слушаю.
Раздался глухой, испуганный голос Гледис Нутмег:
— Питер, скорее приходите ко мне, это очень срочно и очень важно. Я ничего не могу сейчас сказать по телефону. Но умоляю вас, приходите. Только поскорее. Ради Бога... поскорее!
Изумленный, Питер торопливо спросил, пока она еще не успела повесить трубку:
— Скажите же мне, по крайней мере, хоть самое основное... Ну хоть самую малость...
Но вопрос остался без ответа, так как он услышал отрывистые гудки. Он тут же скомандовал Джемсу, направляясь к двери:
— Все время оставайся здесь. Мне кажется, ты еще сегодня понадобишься. Сиди у телефона и никуда не отлучайся. Я, может, буду звонить.
И Питер стремительно пронесся мимо изумленной Флосси. Дверь оглушительно захлопнулась.
Глава десятая
Питер резко затормозил напротив дома 432 по Шестой авеню. Приблизившись к зданию, он нашел дощечку с именем миссис Нутмег и нажал на кнопку звонка. Он ждал довольно долго, но без всякого результата. Тогда наугад нажал на какую-то кнопку поблизости, раздался щелчок, и входная дверь отворилась.
Он бросился бегом по лестнице, не дожидаясь лифта. Достигнув входной двери в квартиру Гледис, на секунду прислушался, потом решительно постучал. В квартире он услышал легкий шум: тихий, глухой голос, который он тотчас же узнал, спросил:
— Кто там?
Он ответил таким же голосом:
— Питер Ларм.
Раздался скрип отодвигаемого засова, и дверь распахнулась. Питер вошел и повернулся к Гледис, которая старательно запирала дверь.
На молодой женщине был надет восхитительный пеньюар из белой вуали. Было совершенно очевидно, что это на ней единственная одежда. Она бросилась в объятия Питера и с жаром поцеловала его. Заинтригованный, он осторожно остановился:
— Что произошло? Гледис, объясните же мне.
Она казалась какой-то обезумевшей. Гледис снова прижалась к нему, и он почувствовал, как она дрожит в его руках. Потом она несколько отступила и увлекла его в коридор, а оттуда в нарядную гостиную, слабо
освещенную. Заставив его сесть на низенький диван, широкий и глубокий, Гледис устроилась около него и положила свою голову ему на плечо.
— Я боюсь, очень, очень боюсь,— прошептала она. Он твердо взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
— Объясните же, почему вы позвали меня?
Она, не переставая дрожать и снова положив голову на плечо детектива, прошептала взволнованно:
— Он хочет меня убить!
Питер высвободился из ее объятий и обхватил руками лицо молодой женщины.
— Говорите же яснее. Кто это «он»?
Она вскочила и направилась к маленькому шкафчику, выдвинула решительно один из ящиков и достала оттуда маленький пистолет с костяной ручкой. Неосторожно размахивая этим оружием, она вернулась к Питеру и стала уверять его:
— Понимаете, я все же буду защищаться до последнего. Если он появится, я не стану колебаться и буду стрелять...
Питер в свою очередь быстрым и точным движением вырвал пистолет из рук молодой женщины, после чего сердито проворчал:
— Да объясните же, наконец, черт возьми! Кто вам угрожает? Дунс?
Она бросила боязливый взгляд на дверь и промолвила как-то загадочно:
— Вы его хорошо знаете...
Недовольный всем, Питер прошел через комнату в коридор, открыл двери и зажег все лампы.
Вернувшись в гостиную, он застал Гледис лежащей на диване. Ее пеньюар распахнулся, и взгляд Питера невольно задержался на ее золотистой коже. У него на мгновение перехватило дыхание. Он сел около молодой женщины, заставил ее приподняться и неуверенной рукой исправил беспорядок в ее одежде. Стараясь говорить спокойно, он произнес:
— Гледис, я очень хочу вам помочь, но для этого необходимо, чтобы вы мне сказали, наконец, в чем же дело?
Она вновь опустилась на диван, сотрясаясь от рыданий. Питер почувствовал, как в нем волной поднимается злость. Он резко встряхнул ее и опрокинул на спину, чтобы лучше видеть ее лицо.
Глаза Гледис были сухими, но ее расширенные зрачки и выражение лица говорили о страшной панике. Он отпустил ее и встал. Потом отправился на кухню и нашел там в раковине, в ведерке со льдом бутылку шампанского. Взяв ведерко, он вернулся в гостиную. Гледис встала и покорно, но с каким-то нервным смехом проговорила:
— Позвольте уж мне заняться этим, Питер.
Она хотела взять у него ведерко, но оно выскользнуло у нее из рук, и ледяная вода окатила детектива. Питер испуганно отступил назад и выругался сквозь зубы. Застыв на месте, она огорченно пробормотала:
— Боже мой! Какая я неловкая! Я так огорчена, Питер...
Не отвечая ей, он снял пиджак и бросил его на спинку кресла. Но и брюки тоже оказались мокрыми. Подобрав ведерко и бутылку, он поставил их на низенький столик.
Как ни странно, но вся эта нелепая ситуация, казалось, вернула молодой женщине утраченное равновесие, и она предложила:
— Снимите брюки, у меня есть электрическая сушилка, мы высушим их.
Он послушался, а Гледис направилась в ванную. Его охватило чувство неловкости. Что-то в поведении молодой женщины казалось ему несколько фальшивым и настораживало его. Она принесла сушилку и включила ее. Шум электрического мотора мешал их разговору. Недоумевающий взгляд Питера снова упал на пистолет, лежащий на диване, он взял его и отнес на шкафчик. Ни слова не говоря, он вернулся к дивану и сел с краю. Гледис, все более нервничая, водила теплой струей воздуха по мокрым брюкам.
Он попытался размышлять: когда Гледис позвала его, он решил, что ей угрожает немедленная опасность. Но если опасность существовала вообще, она никак пока не проявлялась. Было бы естественно, если бы она сразу же, после его прихода, подробно объяснила ему причины ее страха. Но она ничего до сих пор не предприняла.
Наблюдая за ней, Питеру казалось, что он присутствует на каком-то спектакле, устроенном ради него, но замысел которого ему был непонятен. Он инстинктивно не доверял Гледис. И как он сейчас уже думал, по-видимому, вообще не существовало никакой причины для
того, чтобы она с такой скоропалительностью отстранилась от Стефана Дунса, чтобы вот так, очертя голову, броситься в его объятия. Во всем ее поведении были детали, которые даже несколько шокировали его...
Вероятно, Гледис могла следовать определенным инструкциям. Пригласив к себе домой, она всячески пыталась задержать его здесь, может быть, с целью отвлечь его внимание от важных событий. И сколько Питер не ломал себе голову, он никак не мог представить, что же это могли быть за события...
Грегори был убит вчера вечером. Это был, безусловно, совершенно неожиданный факт, который освещал дело совсем по-иному. Все было чрезвычайно запутано, но, во всяком случае, по мнению Питера, общая ситуация не так уж значительно изменилась...
Заметно уставшая, Гледис развесила его брюки на спинке стула так, чтобы теплая струя воздуха из сушилки, которую она поставила на стол, была направлена прямо на них, и теперь ей незачем было держать ее в руке. Она, избегая взгляда детектива, вернулась на диван, села, прижавшись к нему. Питеру казалось, что он играет какую-то строго отведенную ему роль, но присутствие этой красивой женщины не могло оставить его совсем равнодушным, хотя он и сопротивлялся, как мог.
Он громко откашлялся, чтобы очистить горло от сжимающего его комка, и проговорил:
— А теперь, Гледис, говорите, я вас слушаю... Она, обняв его за шею, с дрожью в голосе промолвила:
— Только не сейчас... Я не могу говорить при таком шуме.
Он снова взял ее за подбородок. Широко распахнутый тонкий пеньюар представлял его взору замечательные формы молодой женщины. Непреодолимое желание охватило Питера, и нечто, вроде занавеса, опустилось на его рассудок. Для него ничего в настоящий момент не существовало больше, и ничего больше не имело значения, кроме этой красивой женщины, которая так откровенно предлагала ему себя. Он почти с яростью опрокинул ее на диван и впился в ее губы...
Посторонний шум, вдруг ворвавшийся в его сознание, заставил его очнуться. Перекрывая шум мотора су-шителя, до его ушей откуда-то издалека донесся прерывистый звон. Приподнявшись на локте, он увидел, как
вдруг изменилось лицо Гледис. Она легко поднялась и пробормотала почти равнодушно:
— Звонят в дверь...
Он быстро вскочил. Даже не подумав о том, в каком он виде, Питер устремился к двери, но она успела удержать его за руку.
— Нет, Питер! Нет! Не открывайте!
Он с силой оттолкнул ее и устремился в коридор. Полный злости, он отодвинул засов и открыл дверь...
Окруженный, как обычно, своими сотрудниками, перед ним предстал сержант Бил Хастен. Одно мгновение обе стороны ошеломленно смотрели друг на друга, потом, побагровев, полицейский взорвался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17