– Я ищу этого Мэтью. Ты знаешь, где он?
Рафаэль кивнул. У Кубитакэ внутри что-то закрутилось со звоном, и он почувствовал жар во всем теле.
– Как ты познакомился с Мэтью?
– Мы мерялись с ним силой в гей-баре в день, когда выпал снег.
Кубитакэ объяснил, почему он ищет Мэтью, и рассказал историю мадам Амино. Можно ли разворачивать повествование, как тебе удобно, будто в бульварном детективе, или это «злоупотребление случайностью»? Повесть о мадам Амино не такая простая. Бывшему писателю, ставшему одним из героев, нужно бы доказывать обратное: что Мэтью не существует.
– А Мэтью – тоже гей?
Это вполне вероятно. Рафаэль ответил:
– Мэтью – бисексуал. Он зарабатывает братской дружбой не только с мужчинами. У геев свой образ жизни, но он, наверное, преуспел и в этом мире.
Повесть, приближаясь к развязке, смешивалась с посторонними звуками. Эти звуки казались Кубитакэ чрезвычайно важными.
– Ты спал с ним?
– Четыре раза. Он передал мне энергию и жизненные силы, когда я находился в упадке. Встречаясь с ним, я вновь вспоминаю о своей миссии. Последний раз мы виделись полгода назад. Наверное, он и сейчас каждый день зарабатывает братской дружбой, облетая одну за другой комнаты разных людей. В этом и заключается его работа «друга-профессионала».
Кубитакэ не мог усидеть на одном месте, он неугомонно сновал по комнате, как радиоуправляемый джип. Жизненная энергия, комочком сидевшая в его теле, начала раздуваться, как воздушный шар.
– Наконец-то я напал на его след. Рафаэль, расскажи мне еще о Мэтью. Я хочу узнать о нем.
Рафаэль начал расстегивать пуговицы на своей рубашке.
– Кубитакэ, если хочешь узнать о Мэтью, делай то же, что и он.
Кубитакэ решился. Увидев, что Кубитакэ молча кивает, Рафаэль сказал:
– Пойду приведу себя в порядок. – И скрылся в туалете.
Пошел ставить клизму, догадался Кубитакэ.
– Хорошо, а я…
Для начала он принял душ. Ему хотелось полностью отмыться от пыли депрессии, въевшейся в его тело. Пока он тер себя мочалкой, в его намыленной голове зазвучала увертюра из «Кармен». Непроизвольно тело стало двигаться в ее ритме. Мысли нетерпеливо спешили к танкеру, стоявшему в водах Сёнан.
В районе Эносима зафрахтую рыболовецкое судно. Танкер огромный. Найдется сразу же. Никто за ним не ухаживал, наверное, проржавел весь. Возьму с собой ребят из судостроительной компании, пусть рассчитают, сколько потребуется на ремонт.
– Рафаэль! Поехали вместе!

Книга четвертая
13. Гонки за привидением

В чем мне его встретить?
– На Синдзюку я познакомился с евреем по имени Рафаэль, и мы нашли с ним общий язык. Он гей, но хороший парень, может, как раз потому, что гей. Мадам, я хочу вас с ним познакомить. Он ищет спонсора. Может, встретитесь, выслушаете его? Он говорит, что хочет сделать из Токио центр гей-культуры. Массируя икры мадам, Кубитакэ продолжал свой отчет о том, как он выполняет возложенные на него обязанности сыщика.
– Пусть геи сами занимаются своими голубыми делами.
– Жизнь Рафаэля очень похожа на жизнь Мэтью. И он почти такой же красивый. Проведя с ним ночь, я многое понял. Я почувствовал, как в одно мгновенье расширились границы мира.
Мадам вскинула брови. Чтобы окончательно ее добить, Кубитакэ добавил:
– Представляете, у меня и на мужиков прекрасно встает.
– Да-а? Первый раз слышу, что ты бисексуал.
Мадам Амино не выказала ни удивления, ни отвращения, она оставалась бесстрастной и не стала выпытывать подробности. Ей и во сне не могло привидеться, чтобы судьба таким удивительным образом связала Кубитакэ в ту ночь, которую он провел в рёкане, с сегодняшним Мэтью.
– Это не имеет значения. Лучше встретились бы с моим другом Рафаэлем.
– Я сейчас не в настроении. Однажды надо мной посмеялся один гомик, и с тех пор они мне неприятны. А бисексуалов вообще терпеть не могу за их распущенность. Хотя тебе это, может, и подходит. Ну, неважно, лучше почитай-ка мне.
Горничная принесла стопку бумаг. Это были ксерокопии записей Катагири о детских годах Мэтью, которые прислала Майко из Нью-Йорка.
– У сына было такое прошлое, что ни я, ни ты не могли даже вообразить. Совершенно не представляю себе, каким он стал. Как его встретить? Мне почему-то становится страшно. По сравнению с сыном ты для меня гораздо проще и понятнее. Прочитала записи и теперь беспрерывно вздыхаю.
«Вообще-то Мэтью – бисексуал. Я узнал, где он, благодаря своему приятелю-гею», – почему-то Кубитакэ не смог сказать ей об этом сейчас. От нее пахло спиртным. Было всего три часа дня.
– Не знаю, что и делать, если Macao вдруг здесь появится. Мне нужно морально подготовиться. Как должна выглядеть родная мать? Вдруг он скажет: «Надо же, спохватилась через столько лет». Ах, и в чем мне его встретить?
– Встретиться надо как с абсолютно незнакомым человеком. – Что еще мог сказать Кубитакэ в данной ситуации?
Мир – это я
В аэропорту Майко поставили въездной штамп в ее красный паспорт, с которым можно было ездить везде, кроме Северной Кореи. Она легко прошла таможню, вышла в зал прибытия и увидела перед собой нечто: рубашка с узором огурцами расстегнута, и виднеется голая грудь, красные кожаные брюки, лиловый шарф до пояса и черная ковбойская шляпа на затылке. «Ходячая безвкусица» перегородила Майко дорогу. С пижонами из Юго-Восточной Азии дел не имею, она попыталась побыстрее пройти мимо, но тут на ее руку, толкавшую тележку, опустилась его рука. Майко сурово посмотрела в лицо пижону и в следующее мгновение расхохоталась. Перед ней стоял смуглый Кубитакэ, от которого несло дешевым одеколоном. Он бодро насвистывал: «Уэ-о муйтэ ару-коо». Майко онемела от удивления, а Кубитакэ сказал ей громко, на тон выше, чем обычно:
– Мне было бы приятно, если бы ты стала относиться ко мне иначе. Если начать с итогов, то я узнал, где находится сокровище.
– Ты встретился с Мэтью?
Ее голос звучал громче обычного. Прошло совсем немного времени с тех пор, как ей удалось узнать о детстве Мэтью в Нью-Йорке, и ей не терпелось поскорее встретиться с ним. У нее в голове крутились тысячи Мэтью. Только что в самолете ей приснился коротенький сон. Бортпроводник Мэтью объяснял ей: «Наш самолет не может упасть. Он не подчиняется силе земного притяжения». От этих слов Майко мгновенно почувствовала легкость во всем теле. Первый раз попасть в воздушную яму было так приятно!
– Поговорим в машине.
Кубитакэ взял чемоданы и стремительно направился на стоянку. Там их ждал красный «ягуар», в котором они ездили в тюрьму Ф. Раскладывая на заднем сиденье прозрачные пакеты из дьюти-фри, он углядел бурбон двенадцатилетней выдержки и сказал:
– Запомнила, что мне нравится.
Вообще-то она об этом и не думала.
– Пока ждал тебя, я походил по аэропорту, знаешь, даже смешно, что такой крошечный аэропортик является главными воротами во внешний мир. Смотри, что я нашел.
Кубитакэ достал из нагрудного кармана мятую бумажку и резко тронулся с места. Это была испорченная въездная декларация для иностранцев.
Фамилия, имя: PELLION AMELIA
Гражданство: FILIPINO
Дата рождения: 16/8/1969
Муж. Жен.
Адрес: 205 Phasia BAGON SILANG CALOOCAN CITY
Род занятий: DANCER
Контактный адрес в Японии: Кумамото-кэн Яцусиро-си Фукуро-тё 3 – 28 Скайбиру 502
Паспорт №: G 924419
Номер авиарейса: СХ 504
Цель приезда в Японию: DANCE
В строке «цель приезда», похоже, было что-то исправлено, но что это за танцы, было понятно не только Кубитакэ. Наверняка Амелия будет раздеваться. В подлинном смысле слова осуществлять инвестиции собственным телом.
– До того как ты вышла, прошло много филиппинок, толстенький человечек в темных очках проводил их в микроавтобус. Может быть, среди них была и девушка по имени Амелия. Интересно, о чем они думают? Наверное, будут отсылать кучу заработанных денег своим бедным семьям. Может быть, их обманут. Может, они добьются успеха. Языка они не знают. Кругом – одни японцы. Все сплошные идиоты. Встряхните их, откройте им глаза – вот, что я хочу сказать. Я надеюсь и на Мэтью. Пусть обольет холодной водой коматозных японцев.
– Где он? Я могу с ним сейчас встретиться?
– Это вопрос времени. Я разыскал его берлогу. Методы полиции или сыщиков здесь не годятся. Я нашел его по чистой случайности. Мэтью сам расставил разнообразные сети. Ухватишься за одну из ниточек – непременно встретишься с ним. Он ни от кого не убегает. Теперь я знаю, где он живет. На этом моя работа закончена.
– Ну почему? Это же кульминация.
– Поймать Мэтью и привести к мадам Амино – твоя работа. Ходи регулярно к его берлоге – и он обязательно там вскоре появится. Не пропусти свой шанс. Он, наверное, и представить себе не может, что его разыскивает родная мать.
– Мадам Амино в нетерпении?
– Нет, я ей пока не говорил. Встреча сироты-шторма и матери-причала – оба могут растеряться. При таком раскладе только ты сможешь их свести. Встреться с Мэтью, расскажи ему о тяжелом прошлом матери-причала. Я тоже прочитал записи о Мэтью: такое впечатление, что, пока мать ничего не ведала, сыночек превратился в варвара, или нет, в инопланетянина. Прочитав записи, я даже слезу пустил. Еще немного, и тетка Амино освободит раба. У меня тоже появилась уверенность, что я смогу прожить без хозяина. Хотелось бы, конечно, увидеть драматическую встречу матери и сына, но я терпеть не могу, когда история заканчивается. Даже когда я писал книги, мне было стыдно, что я не могу придумать ничего, кроме счастливой развязки. Короче, я умываю руки.
Все равно не верится, что настоящий Мэтью совсем рядом. Кажется, что герой романа, которым она зачитывалась в Нью-Йорке, вот-вот спрыгнет со страниц эпилога.
Кстати, за этот месяц у Кубитакэ совершенно изменились и голос, и манера одеваться. К нему вернулась бодрость, как будто сидевшие в нем злые духи, наведенные порчей, покинули его тело. Майко показалось, что в его лице снова появилась изящная надменность, которая когда-то была присуща молодому писателю. Какие духовные перемены произойти в нем? Нос Майко пришел в движение.
На самом деле этот месяц Кубитакэ прожил жизнью Индианы Джонса. В этом разбитом ревматизмом Токио даже молодые играют в старость. Для них приключения, идеалы окаменели. Жизнь существует только для того, чтобы уставать. Кубитакэ и сам был таким. Кто-то должен был ему сказать: «Ты видел дурной сон». Кубитакэ никто этого не говорил, он проснулся сам. Мир по ту сторону завершил свой цикл и вернулся на этот берег. Подростки, ставшие стариками, переродятся в маленьких детей. До сих пор Кубитакэ был лишь сторонним наблюдателем в этом мире. Даже если бы он попытался во что-то вмешаться, железная дверь в мир была заперта. Его роль состояла в том, чтобы выслушивать в одиночестве пустую болтовню о недовольстве миром. Мания преследования становилась все сильнее. Но, оказывается, двери в мир открываются очень легко, одним пальцем. И уже слышится царящий в нем шум. И его недовольные вопли сливаются с этим шумом.
Да ничего особенного не произошло. Просто он обошел Токио вдоль и поперек в поисках одного человека. Закинул случай на сковородку, и вот что получилось. Называть это приключением или работой сыщика было бы преувеличением. Он всего лишь убивал время. Когда врываешься внутрь шума, царящего в мире, мир проникает внутрь попавшего в него чужака. Перестают существовать и свои, и чужие. Есть только мир, и больше ничего.
Наблюдая со стороны за бесчисленным количеством прохожих, Кубитакэ стал относиться к ним с некоторым любопытством и даже с симпатией. Для того, кто обычно злится на всех, кроме самого себя, испытывать, хотя бы смутную, симпатию к абсолютно незнакомым людям было чем-то из ряда вон выходящим. Молодой компьютерный прорицатель, дававший расплывчатые ответы, поселил в Кубитакэ пусть слабую, но все-таки веру; парочка, оказавшаяся рядом с ним в китайском ресторане, возродила его почти парализованное любопытство. Сбежавшие из дома девчонки, болтавшиеся вокруг фонтана в Кабуки-тё, вдохнули в молодящегося Кубитакэ немного страсти к приключениям. Страсть к приключениям повела его вслед за красивыми икрами. Саманта! Воплощение беззаботности. Волей случая Кубитакэ пришлось разыграть из себя Длинноногого дядюшку, и вдобавок ко всему Саманта научила его радоваться, выставляя напоказ свое тело, будто принося его в жертву миру. Урасима Таро угадал судьбу Кубитакэ. К тому же именно Урасима Таро косвенный виновник встречи потомка Тайра с геем-иудеем.
Рафаэль, ты рассказал мне о жизни Мэтью своим телом, помог обрести ясность моему сознанию, мгновенно расширил мое видение мира. У меня больше нет необходимости встречаться с Мэтью.
Кубитакэ казалось, что, даже не встречаясь с ним, он знает, как тот живет, какие трудности испытывает, кого любит, что ест. Наверняка, когда Кубитакэ самым невероятным образом убивал время, он подражал токийской жизни Мэтью. Можно даже сказать, что Мэтью жил в его теле. Подражая Мэтью, он должен был бы сказать: «Мир – это я». Эти слова очень подходили маниакальному Кубитакэ.
– Как ты думаешь, где находится берлога Мэтью?
Услышав адрес, Майко была поражена. Всего лишь в пятнадцати минутах от ее дома. Токио, район Тосима, Сугамо. Мэтью жил в конце улицы Дзидзо-дори, недалеко от станции «Косиндзука» линии Аракава. Работа Майко теперь состояла в том, чтобы каждый час звонить Мэтью и, как только он появится дома, стремглав броситься к нему.
К дому-тюленю
Прежде чем вернуться домой, Майко дошла до дверей квартиры Мэтью, следуя указаниям Кубитакэ. Он тоже несколько раз приходил сюда, но Мэтью не заставал. Наверное, хозяин дал название этому зданию в сильном подпитии: дом-тюлень представлял собой ужасно топорную четырехэтажную бетонную коробку. На прикрепленной к почтовому ящику квартиры 301 бумажке было написано катаканой только имя «Мэтью». Поднявшись по металлической винтовой лестнице, ты попадал в темный коридор, по обеим сторонам которого, как в больнице, располагались квартиры. Квартира 301 была в конце коридора. У квартиры 302, что напротив, лежали пачки старых газет, из соседней, 303-й, доносилась странная четырехтоновая музыка, напоминающая извивающихся червей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40