Он сказал, что он ваш «воспитанник».
Горничная-филиппинка с невыразительной внешностью принесла аперитив и закуски. На террасу – бутылку бурбона.
– Воспитанник, секретарь… Он ни то и ни другое. У него более странные функции. Знаешь, в барах оставляют недопитую бутылку со своим именем. Вот и у него такая роль.
– Жиголо?
– Не совсем. Жиголо – это профессия. А Кубитакэ не обязан спать со мной.
С террасы послышалось: «А ну-ка! Руки не распускать!» – и тут же шлепок. Майко невольно спрятала за спину свою правую руку.
– А мне не больно. Всего-то и хотел, что твою крепенькую жопку помассировать.
Мысленно Майко залепила Куби Такэхико еще одну пощечину. От всех трех женщин. Подонкам и нахалам нужно быстро затыкать рот. Горничная, похоже, прочитала мысли Майко, закрыла изнутри окно на террасу и посмотрела, как реагирует на это мадам Амино.
Молодец, одобрила ее мадам, и горничная бодро зашатала на кухню, ее икры, похожие на мячи для регби, ритмично подпрыгивали. Куби Такэхико прижался носом к окну, превратившись в поросенка. Было слышно, как он щелкает языком от досады.
– Продолжим наш разговор. Мы остановились на том, почему вы держите его у себя. Очень необычно.
– Ты аналитик по ценным бумагам, поэтому хорошо разбираешься в людях.
– Да, я стараюсь.
– Что ты думаешь о Кубитакэ?
– Ну-у-у, честно говоря, у меня к нему сложное отношение. Дело в том, что еще пять лет назад он был моим любимым писателем. Герои и героини его юношеских романов – немного со странностями: странные характеры, странная манера говорить, увлечения и интересы, даже внешность и имена не такие, как у всех. Они злились, любили друг друга, спорили без умолку. Любовь арлекинов для чудаков и фриков. Я думала, что эти истории – развлечение для писателя. Но, похоже, у него самого немного поехала крыша, как и у героев его книг. Куби Такэхико пародировал персонажей своих произведений, пародировал себя самого, и мне это очень нравилось. Я даже попала под его влияние. Были герои, чем-то похожие на меня, это радовало и смущало одновременно. Но подобный нарциссизм тотчас слетал с тебя под пером Куби-сана, он был непозволителен, жестоко пародировался, превращался в карикатуру, и становилось интересно, казалось, писатель показывает мне, как я выгляжу со стороны, в чужих глазах.
– Замечательное мнение. Кубитакэ наверняка расплачется, вспомнив былую славу. В своих романах он и вправду описывал и нещадно пародировал самого себя. А потом перестал понимать, что к чему. Его собственные слова предали его и загнали в тупик. Зацикливаясь на себе самом, можно по собственной воле превратиться в робота, который действует по чьей-либо указке. Обычно человек сам управляет собой, а Кубитакэ сейчас считает, что находится под моим контролем. Стал моим рабом по собственной воле.
– А книг он больше не пишет?
– Как писатель он теперь – полная бездарность. Поэтому-то я и купила его со всеми потрохами. И копирайт на его книги, и его тело – всё принадлежит мне. Это одно из моих развлечений. Похоже на то, чем раньше занимались японские мужчины, правда? Для того чтобы выкупить майко или гейшу, нужны были деньги. Кубитакэ бросил писать, занялся сомнительным бизнесом, накопил кучу долгов. Носился по всей Японии, в конце концов, устал до изнеможения и решил покончить с собой. Нашел дом, с которого можно было бы броситься вниз. Поднимаясь по пожарной лестнице, оглядывался на прожитую жизнь, и когда до крыши оставалось три ступеньки, у него возникла неплохая идея. Кубитакэ решил: «Раз уж мне суждено броситься с крыши, лучше попробую себя продать», и поместил в газете в раздел «Куплю-продам» следующее объявление: «Стану вашим рабом за уплату долгов. Хотите варите меня, хотите жарьте. Куби Такэхико». Забавно, правда?
– Похоже на его книги.
– Кубитакэ в любом состоянии остается писателем, вот и придумал такое.
– А вы увидели это объявление, да?
– Подруга рассказала: был такой писатель Куби Такэхико, большой оригинал. В шутку поместил объявление в газете. Тогда я решила слегка разыграть его и встретилась с ним. Он выглядел исхудалым, осунувшимся. Рассказал мне историю своей жизни. Сначала я подумала, что это и вправду шутка, и слушала его, смеясь. Как будто он рассказывал мне свой очередной роман. Но затем я поняла, что он не шутит. Прониклась симпатией и к нему, и к его провалившемуся проекту и решила купить его жизнь.
– А можно спросить, во сколько вам обошелся Куби Такэхико?
– В сорок миллионов иен. Пока еще он не окупил себя. Кубитакэ приобрел старый танкер, поставил его на якорь в нейтральных водах Токийского залива и хотел сделать из него «передвижной безвизовый город». Он выпустил брошюру об этом проекте, распространял ее направо и налево, встречался с директорами финансовых компаний и банков, ректорами университетов, послами разных стран, активно рекламировал эту безумно серьезную идею и просил о поддержке и сотрудничестве. Танкер должен был стать самой близкой к Японии зарубежной страной. Слова «Экстратерриториальное право победит» стали его лозунгом и убеждением. В его планах было создать «Пристанище беглецов», где бы получили временный приют «Канализационный банк», оперирующий подпольными средствами, нелегальные рабочие, депортированные из Японии, и жители лодок. С другой стороны, он хотел привлечь туристов, открыть бар «Без виз», где слышалась бы разноязыкая речь, и публичные дома с проститутками всех мастей – белыми, черными, желтыми, и казино со всевозможными азартными играми. Идея состояла в том, чтобы превратить танкер в гонконгский Кулун, алжирскую Касбу или маленькое офшорное государство Карибского моря. Разочаровавшись в писательстве, он пытался придумать сюжет, используя при этом не слова, а реальные предметы. Он был абсолютно искренен и одержим своей идеей до маниакальности. Некоторые попадались на удочку его красноречивых убеждений и поразительной уверенности и несли убытки, но и они были своего рода маньяками. На Токийский Диснейленд деньги текли рекой, а мираж, способный погрузиться на морское дно от попадания одной торпеды Сил самообороны, не собрал ничего, кроме улыбок.
Майко посмотрела на «сосланного» Куби Такэхико. Он дышал на стекло террасы и писал пальцем ругательства: «Шельма хитрожопая!» Поразительная забота: он писал иероглифы в зеркальном отражении, так, чтобы было удобнее читать. Всем своим видом он показывал: у продавшегося за долги осталась только одна свобода – дерзко шутить и сыпать ругательствами.
– Насколько я помню, господин Куби лежал в психиатрической больнице.
– Да. Перестав писать, он по собственному желанию лег в больницу. Как он объяснял: для профилактики. Иначе бы покончил с собой. Но он очень быстро выписался и приступил к реализации плана, о котором я рассказывала. Наверное, за время, проведенное в больнице, он обдумал разные варианты. Мне кажется, что с помощью этого предприятия Кубитакэ пытался собственными усилиями встать на ноги. Танкер до сих пор стоит в нейтральных водах Токийского залива. И, как ни странно, возможно, удерживает разум Кубитакэ, подобно якорю. Сейчас он пребывает в депрессии, и его состояние не отличается от того, что было в больнице, но в один прекрасный день он опять воспрянет духом и совершит нечто такое, чего никто от него не ожидает. Я верю, он талантлив. Поэтомe я и купила его в тот момент, когда он стоил дешевле всего. Как ты считаешь? Имело смысл в него инвестировать?
– Не знаю. Но, насколько я вижу, господин Куби не так уж глубоко погружен в мрачные мысли… Вероятно, понемногу поправляется. Правда, я не психиатр и могу сказать только о своих впечатлениях.
Горничная выкатила тележку и поставила ее около стола. На большом блюде расположился целый оркестр: в центре морской карась, вокруг него лангусты, морские ушки, устрицы. Пустой желудок Майко был готов прямо сейчас, перед этими дарами моря, запеть арию о своих глубоких переживаниях.
– Глядя на это потрясающее угощение, так и хочется поскорее перейти к делу. Вы сказали, что хотите, чтобы я нашла вашего сына, не так ли? Что вы имели в виду? Насколько я знаю, у вас есть единственная дочь.
– Но это дочь Мотонобу. У меня же не было дочери, только сын. Мотонобу так и умер, не узнав о нем. О сыне знали только я, его мать, и отец мальчика. Я не видела сына почти двадцать пять лет. Не знала, где он, жив или мертв.
– А сколько лет вашему сыну, если он жив?
– Он жив. Ему уже двадцать восемь. Он точно находится где-то в Японии. Найди мне его.
– Но вы же знаете… Я не сыщик. И, наверное, есть люди, которые лучше меня подходят для этой работы.
– Нет. Я хочу попросить тебя. Ты видишь людей насквозь, найди моего сына и определи, каким он стал. А еще я хочу, чтобы ты использовала все свои женские чары и привела сына в материнский дом. Наверное, он ничего не знает обо мне. Может, даже считает, что у него никогда не было матери. Он не видел меня с трех лет и, скорее всего, почти не помнит меня. И еще одна просьба: создай ему положительный образ матери. Ребенок, который благополучно вырос без матери, может и не считать ее кем-то важным в своей жизни. Боюсь, он просто не захочет понять, что творится у меня на душе. А я, даже если б захотела забыть о нем, – не смогла бы. Сын навсегда остается болью в памяти тела. Майко, ты, как женщина, наверное, понимаешь меня?
Разумеется, Майко родилась из материнского лона, но сама, к сожалению, не рожала детей. Интересно, требует ли сообщество под названием «матери» от своих детей искупления за родовые муки? Или же и в том возрасте, когда уже не можешь родить, матка и влагалище продолжают генерировать любовь к детям?
Мадам Амино, не видя сына четверть века, пестовала в себе любовь к нему. И эта ее любовь «родила» другого сына, вымышленного. Вполне вероятно, что эти два сына – близнецы с абсолютно непохожими характерами.
– Целых двадцать пять лет вы не виделись с сыном… А почему так случилось? Какие-то тайные причины, о которых вы не могли рассказать даже близкому человеку?
– Сына похитил его отец. Когда малышу было три года и пять месяцев. Меня обманули. Отец мальчика оказался подонком. Маньяк, во много раз психованнее Кубитакэ. Из всего хотел извлечь выгоду. Даже из собственного сына. Если бы он просто бросил меня, я могла бы простить. Но он лишил меня права быть матерью. Что может быть хуже? Он украл моего сына и при этом отказался от отцовских обязанностей. Так что мальчик стал все равно что сирота. Я не смогла помочь ему. Они оба пропали. Я поклялась вернуть сына и отомстить этому подонку. Целый год я искала их по всей Америке. Но не было никаких зацепок. Мы не состояли в официальном браке. Потом я узнала, что помимо меня от него забеременели многие женщины.
– Брачный аферист?
– Спец по японкам. Оказалось, что в мужиках я разбиралась, как свинья в апельсинах, раз меня так легко было одурачить. По-настоящему я повзрослела, объехав всю Америку. Повстречала и такую же обманутую, как я сама. Ее отец работал советником в японском посольстве в Вашингтоне. То есть девушка из приличной семьи. К счастью, ей не пришлось рожать ребенка без отца, но она и не догадывалась, что ее обманули. Верила, что этот подонок обязательно вернется к ней. Ей было семнадцать. Звали ее Цумори Касуми. Совсем не красавица, но очень нежная и добрая. Встреча с ней стала для меня спасением. Этот мерзостный донжуан был ее первым мужчиной, и, наверное, ей не хотелось разрушать веру в красивую сказку. Может быть, она сама позволила ему обмануть себя. Но не была одержима жаждой мести, как я, а с самого начала простила его прегрешения. Мое желание отомстить стало казаться мне дурацким и нелепым, и я решила всё забыть и начать с нуля. Так, в двадцать восемь лет, я сама обрезала все нити, связывающие меня с прошлым, постаралась стереть его из памяти и приехала в Японию. Вместе с Цумори Касуми, которая возвращалась на родину, чтобы поступить в институт. Я была одной из первых американок японского происхождения, отправившихся на заработки в Токио. В то время в Токио жили или американцы с военных баз, или те, кто занимался внешней торговлей. Это в наши дни появилось много преподавателей английского, уличных артистов и даже бомжей. Тогда же японцы еще кричали: Yankee, Go home! Сама понимаешь, я выгляжу настоящей японкой, но в отличие от родителей не смогла принять Японию как свою родину. Словно летучая мышь, я махала крыльями, перелетая от янки к джапам и обратно. Искала место, где бы могла чувствовать себя спокойно. Родственник Цумори Касуми помог мне устроиться на работу в баре на Гиндзе. Там я познакомилась с Мотонобу. Простой парень с большими амбициями, родом из Ниигата. Интуиция подсказывала мне, что ему удастся сделать карьеру. Под его защитой я буду чувствовать себя как за каменной стеной. И все такое. В Нью-Йорке тоже можно жить без проблем под крылом у мафии. Ну и здесь та же картина. Да, Мотонобу был человеком номер два в якудза и имел хорошие связи с одним политиком, своим земляком.
– Наверное, с Какуэй Танака?
– Всё-то ты знаешь, Майко. Благодаря встрече с Мотонобу я сумела забыть о своем прошлом. Мне тогда было двадцать девять. А Мотонобу – тридцать семь. Танака – сорок пять.
Года три назад на семинаре в университете Майко читала доклад о Какуэй Танака. Ее тогда поразило: были времена, когда закулисный деятель, занимавшийся строительством, становился премьер-министром. Наверное, при нем вся Япония превратилась в одну дорожно-строительную компанию с Какуэй Танака во главе. Планы этой деятельности подробно описаны в книге «Теория переустройства Японского архипелага». По этой теории акционерная компания под названием «Япония» должна стать огромным коммерческим государством, превратиться в пуп земли. Она создаст четыре промышленных центра, каждый из которых по своим производительным силам равнялся бы целом Китаю, и будет развивать предпринимательскую деятельность, опираясь на эти центры и используя энергию жителей регионов в сочетании с государственными инвестициями в общественную деятельность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40