И я во многом разделял его чувства. Действительно, ни нынешняя жизнь Рафаэля, ни моя жизнь не были возможны вне связи с Нью-Йорком. Именно Нью-Йорк создал двух мальчиков-посланцев, хотя и разного типа.
Подобно тому как Рафаэль открыл для себя, что он гей, однажды встретившись с китайским юношей, так я осознал себя ребенком напрокат, стараясь усвоить уроки Катагири и завоевать любовь Пенелопы. Подобно тому как Рафаэль нашел свое предназначение, став частью сообщества геев в Нью-Йорке, так я научился искусству жизни в обществе, побывав напрокат в различных семьях. И теперь мы с Рафаэлем можем испытывать взаимную симпатию благодаря этой необыкновенной братской дружбе.
Микаинайт, иными словами, живя в Токио, мы с Рафаэлем занимаемся одним и тем же делом. Мы бродим среди множества людей: он как гей, любящий азиатов, я – как повелитель снов. Через разговор, через секс мы стараемся установить канал сознания, соединяющий нас с партнером.
Во втором часу ночи Рафаэль потребовал нового поединка по армрестлингу. На этот раз его мышцы были в прекрасной форме, и можно было выяснить, кто действительно сильнее. Играли на то же самое, то есть проигравший превращался в раба и поступал в подчинение победителю.
Рафаэль одержал внушительную победу.
– Вчера ты проиграл мне нарочно? – спросил я. И, пожав мою руку, он ответил:
– Потому что хотел соблазнить тебя.
Я идеально попался на удочку Рафаэля. Следуя приказанию хозяина, я разделся.
Вскоре после встречи с Рафаэлем мне улыбнулась удача. Телефон звенел не умолкая, повалила работа: толкование снов, несколько заказов на краткие и длительные любовные отношения, хорошо оплачиваемые уроки английского, должность сопровождающего в путешествии по Африке и прочие виды деятельности, которые позволяли мне в значительной мере проявить свои таланты и умение. «Сеть паутины», которую я раскинул, была надежной и обширной. Нельзя недооценивать сеть, созданную геями.
Впоследствии мы часто разговаривали друг с другом по телефону, обсуждая «последние новости братской дружбы», но встречались не слишком часто. Мы подумывали о совместном проживании, но, в конце концов, пришли к выводу: коль скоро мы соединены друг с другом каналом сознания, у нас нет особой необходимости жить вместе. Тем не менее мы пообещали обязательно встречаться раз в полгода. И еще поклялись помогать друг другу сколько сможем, если в жизни одного из нас возникнут трудности. Рафаэль часто приходил в мои сны. Микаинайт тоже говорит, что ему уютно в снах Рафаэля.
Иногда мне вдруг начинает казаться, что мы знакомы с. Рафаэлем с детства. Интересно, откуда берется это чувство?
11. Повесть о доме Тайра

Исторические воззрения Урасима Таро
– Братишка, а у тебя лицо Тайра, – сказал мужик, неожиданно отловивший Кубитакэ. Тот сидел на скамейке в парке Миясита и, с банкой пива в руке, читал только что купленную спортивную газету. Он поднял глаза от статьи о вчерашнем поединке сумо, где Тиёно Фудзи проиграл Конисики, и увидел плутоватого мужичка средних лет.
– Каких таких Тайра? Которых разгромили Минамото?
– А что? Есть еще другие Тайра?
– Ты кто?
– Урасима Таро из парка Миясита. Сокращенно Миясита Таро.
Кубитакэ решил послушать этого ироничного опрятненького бомжа и протянул ему начатую банку пива. Урасима Таро взял пиво и сел рядом на скамейку. Он молча смотрел на деревья, колышущиеся на ветру. Казалось, он внимательно прислушивается к окружающим звукам. Допив пиво, он пристально посмотрел на Кубитакэ, как будто писал набросок его портрета в профиль.
– Чем больше смотрю на вас, тем больше убеждаюсь – ну, точно лицо Тайра.
– Откуда ты знаешь? Ты что, экстрасенс?
– Можете считать меня отшельником.
Отшельник… Кубитакэ вспомнил «То Си Сюн» Акутагава. Как ни странно, отшельник из этой детской сказки давно казался ему похожим на Йоду из «Звездных войн».
– О-о, вы отшельник? Умеете летать и становиться невидимым?
Урасима Таро с легкой улыбкой кивнул и проглотил пиво.
– Бомжи – своего рода невидимки. Не так ли? На них никто не обращает внимания. А летать по небу – так это проще простого. У меня душа – в форме тыквы-горлянки. Часто летает. А если хотите полетать в физическом теле – то можно с высокого здания спрыгнуть. Даю гарантии. Ты тоже полетишь!
Похоже, этот мужичок ужасно умный. Кубитакэ сменил тон, предложив ему сигарету.
– Значит, и ты – потомок Тайра?
Урасима Таро ответил спокойным голосом, выпуская дым через нос:
– Вот так потомки Тайра случайно встретились и разговаривают. Есть в этом что-то кармическое.
Интересно, что же тут кармического? Жутковато делается. Мужичок уверенно сказал, что у Кубитакэ лицо Тайра. Прорицательница из Амами взглянула на него, когда ему было двенадцать, и сказала, что в прошлой жизни он был беглым воином Тайра. Они что, сговорились с отшельником?
– Знаешь, в чем особенности лица Тайра? – продолжал Урасима Таро. – Мы ведь с тобой внешне совсем не похожи. Но у нас есть одно общее свойство. Знаешь какое? Наши лица не имеют гражданства.
– Лица не имеют гражданства?
– Тебя, наверное, не часто принимают за японца. Потому что у тебя лицо человека, в котором намешано много разных кровей.
В этом смысле… Кубитакэ понимал, что он поддается на умелые речи Урасима Таро, но ему было что вспомнить. Когда он путешествовал по Шелковому пути, местные жители принимали его за узбека, в Монголии его считали китайцем, приехавшим из Шанхая, в Шанхае студент из Тибета заговорил с ним по-тибетски. В Нью-Йорке его принимали за мексиканца и обращались к нему по-испански, в Берлине часто путали с турками.
– В лице у полукровки есть черты двух народов. А лицо без гражданства вызывает больше сомнений.
– Но если это и так, то почему лицо, не имеющее гражданства, это лицо Тайра?
– Хороший вопрос. Клан Тайра был уничтожен восемьсот лет назад. Но не все бежавшие были убиты. Они, то есть наши предки, выжили, приняв облик бандитов, торговцев, крестьян, охотников, иногда даже слуг домов Минамото и Ходзё. Тайра не были уничтожены. Это ложь. История – выдумка, выпячивающая официальное мнение. «Тайра были уничтожены» – это официальное мнение. Тем Тайра, кто остался в живых, было выгодно ему следовать. Коль скоро уничтожены, то и преследовать некого. Наконец-то можно жить спокойно. Разумеется, оставшиеся в живых Тайра никогда не открывали, кто они. Следуя обстоятельствам, они рядились в одежды кого-то другого.
– Все восемьсот лет? В таком случае, какое же по счету у нас с вами поколение, Таро-сан?
– Наверное, тридцатое или около того.
Кубитакэ опять вспомнил слова прорицательницы. Эту абсурдную историю о невероятных приключениях.
– Говорят, что в прошлой жизни, преследуемый Минамото, я бежал через горы, скрываясь в горных деревнях, и мне удалось перебраться на материк. Там я женился на монголке. Мой внук во время монгольского нашествия добрался до Японии и поселился здесь. И он был моим предком. Так сказала прорицательница из Амами. Правда, забавно у меня перемешались предки с прошлой жизнью?
– Да, здорово. Но ничего плохого в этом нет. Во время битвы в заливе Данноура клан Тайра исчез в морской пучине. Говорят, они превратились в крабов, которых назвали их именем. Все погибшие Тайра и те, кто выжил, переродились в кого-нибудь. Вот какая судьба была им уготована после той битвы. Они не были уничтожены, они переродились.
Урасима Таро несколько раз заострил на этом внимание. Гордость потомков Тайра? Для Куби это тоже не было пустым звуком. Пришло время раскрыть загадку его прошлой жизни, немного разволновался он, соглашаясь с теорией Урасима Таро.
– Ты обладаешь редкой способностью понимать. В мире одиноко, когда тебя некому понять. Пройдемся чуть-чуть? Похоже, сейчас дождь пойдет, – позвал Урасима Таро Кубитакэ и помахал пустой банкой из-под пива.
В прогнозе погоды сообщали: ясно, затем облачно. Кубитакэ посмотрел на часы: было ровно пять. В Дублине в пять часов звучит сирена. Через мгновение на улицах можно будет наблюдать бегущих наперегонки мужчин. В городе царит такая напряженная атмосфера, что туристам начинает казаться: произошла революция. В пять часов заканчивается рабочий день, в пять часов открываются пабы.
Они вошли в молодежный паб под названием «Катикати-яма», располагавшийся на пятом этаже здания сбоку от Догэндзака. Урасима Таро сказал, что он частенько сюда захаживает. Они выпили пива и закусили вареными овощами, Урасима Таро оживился и начал рассказывать. Это напоминало выступление на блуждающем японском корабле.
Среди японцев встречаются разные типажи, Но 90 процентов из них – потомки крестьян. Очень редко можно встретить потомков Тайра. У всех у них одинаковая судьба. Не имея пристанища, они снаряжают корабли и вечно плавают по рекам, где текут людские, денежные или материальные потоки. Когда-то они держали в своих руках важные транспортные пункты во Внутреннем Японском море, создали торговую сеть с материком и стремились сделать ее базовой для Японии. Наверное, их можно сравнить с венецианскими купцами. На самом деле они считали Гермеса своим богом-покровителем и вынашивали идею создания торгового государства, благодаря которому японцы распространились бы по всему свету. Но их намерения были разбиты ненавистью, клубившейся в крови сельскохозяйственных народов и в сообществе рисовой культуры. Если бы торговое государство было создано, Япония, наверное, смогла бы раскинуть по всему миру свою сеть, подобно еврейской или китайской. Впрочем, необходимости в этом не было. На самом деле современная Япония опирается на потомков Тайра, а не на крестьян.
Урасима Таро много ел и пил. Печеная картошка, жареный вьюн, салат из помидоров, сасими из осьминога – он заказывал одно за другим, запивая саке и пивом. Создавалось такое впечатление, что всё, что он отправлял себе в рот, варилось вперемешку у него в желудке, превращаясь в рассказы и истории.
– Для Тайра Япония умерла восемьсот лет назад. С тех пор их родина – море. Так же как у Летучего голландца. В Китае есть люди, которых называют хакка. Грубо говоря, их можно считать китайскими евреями. Среди них были революционеры, ученые, врачи, финансисты, поэты, артисты. Не знаю, действительно ли в них течет еврейская кровь. Впрочем, это не имеет значения. Их деятельность похожа на деятельность одаренных евреев, по своей сути они евреи. А что можно сказать про Тайра? Они похожи на китайских хакка. В Тайра течет кровь императора Камму. И с точки зрения происхождения они не имеют отношения к евреям. Но они евреи по своей сути. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Наверное. То есть да, я прекрасно вас понял.
Урасима Таро говорил, будто рубил мясо, и, повинуясь ритму его речи, Кубитакэ соглашался со всеми его идеями.
– У меня есть мечта – собрать всех Тайра, которые разлетелись кто куда восемьсот лет назад. Но у Тайра нет такого сильного национального самосознания, как у евреев. И у их потомков нет способов проверить, как они переродились. Впрочем, из-за этого не стоит печалиться. Даже при встрече два выдающихся Тайра не смогут распознать друг в друге отпечаток общей судьбы. На протяжении восьмисот лет они продолжали скрывать, что являются Тайра. Такую историю не сбросишь со счетов. Среди Тайра есть и те, кто окончательно превратился в крестьян. Понимаете, судьба Тайра – находиться там, где происходит постоянное свободное движение по ячейкам информационной и дистрибуционной сетей. Когда потомки Тайра осознают свою судьбу, между ними возникнет диалог.
Урасима Таро отложил палочки и ослабил ремень на одну дырочку. В этот момент Кубитакэ заметил, что глаза у него серого цвета. Серые глаза встречаются у тех, кто носит в сердце пустыню.
– Таро-сан, а вы когда осознали в себе судьбу Тайра? Вы ведь не простой бомж. У вас были какие-то обстоятельства, да?
Улыбаясь, чтобы скрыть смущение, Урасима Таро посмотрел в окно. Сумерки приклеились к оконному стеклу, в котором отражались их лица. На лицах, выплывающих из темноты, стали появляться капли. С погодой обманули.
– Вы помните, как летом 1977 года в Токио двадцать два дня лил дождь не переставая?
Тем летом мания Кубитакэ перешла в депрессию. Тогда же он был влюблен в чужую жену. Точнее говоря, он сходил с ума по икрам одной молодой замужней женщины. Ее звали Кэйко, в старших классах она занималась бегом на короткие дистанции. Сделав покупки, она на обратном пути заходила к Кубитакэ домой, наслаждаясь тайными встречами, длившимися час. Для нее это было приключением среди будней повседневности. Позанимавшись сексом, она опять превращалась в скучающую домохозяйку, ставила сумку с покупками в корзинку велосипеда и возвращалась домой готовить ужин. Как вампир, она высосала из Кубитакэ всю его беспричинную бодрость и веселье. Непрекращающийся дождь, чужая жена, низким голосом бормочущая жалобы на свою супружескую жизнь, уязвленное самолюбие молодого писателя, книги которого никто не покупает… – все эти обстоятельства действовали во вред, вгоняя его в депрессию.
– Меня тогда не было в Японии. Я занимался духовной практикой, чтобы стать отшельником. Тебе по секрету открою: я был членом «Красной Армии». Дело в том, что в нее входят потомки Тайра. Я был в международном отделе. Хотел импортировать добровольческие революционные отряды из Латинской Америки и со Среднего Востока. Я считал, что японцы сами не могут сделать революцию. И настаивал на том, что лучше поручить дело профессионалам. Но в «Красной Армии» зациклились на идее: «изменим Японию собственными руками». Я был парнем несерьезным. Что бы там ни происходило с «Объединенной Красной Армией», что бы там ни происходило с Японией, меня это не касалось. Не говоря уже о том, чтобы становиться на сторону Палестины. Мне просто хотелось быть им другом. Я – Тайра до мозга костей. Я не могу думать о людях в масштабах целых народов или государств. Я могу думать только о себе. По этой причине я вышел из передовых рядов «Красной Армии».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40