По радио передали о бушевавшем на всем побережье циклоне. Он снова выругался. Образ его жизни никоим образом не соответствовал этой погоде. Ветер нес тучи с моря, заливая Голову Дьявола потоками дождя, будто между морем и небом наступила жестокая вражда. Единственным пристанищем для Поля оставалась его машина, потому что под навес из брезента, служивший ему укрытием в дневное время, шквалистые порывы ветра нагнали воду, промочив все насквозь.
Грязно-серые тяжелые тучи спустились до самого моря. Слышалось лишь завывание ветра да нескончаемый дождь. Дождь непрерывно стучал по металлу, барабанил по брезенту, с грохотом ручьями скатывался вниз, а над всей этой какофонией звуков стоял оглушающий грохот и рев разбивавшихся о берег волн.
Такие же дожди бывали и там в сезон муссонов. На мгновение Поль почувствовал, будто дождь забарабанил по стальной каске, которую дал ему когда-то Элмер. Ему почудилось, будто сапоги его снова увязли в жидкой непролазной грязи. Сделав над собой усилие, он постарался с проклятиями отогнать от себя эти мысли.
Всю ночь дождь лил не переставая. Шум от стекавшей по стене пещеры воды сливался с гулом ветра. Кемми казалось, будто это был тот же циклон, который обрушился на резервацию, когда он жил там вместе с Грампи. Тогда разбушевавшаяся стихия сорвала крышу с их хижины. Раздетые, под потоками дождя, больно стегавшими их тела, все они оказались во власти этой стихии. Кемми вцепился в огромную руку деда, но ему казалось, будто другая, более сильная, рука подталкивает их сзади. Спотыкаясь, добрались они до какой-то лощины, скрытой уступом скалы, и укрылись там среди других черных тел, тоже изгнанных сюда циклоном. А где-то совсем рядом ревел ветер, слышно было, как он рвал на части хижины.
Утром, когда Кемми проснулся в своей пещере, дождь еще продолжал лить с прежней силой. Птицы молчали. Мальчик лежал и смотрел на пропитанные влагой кусты, рядом с ним приютился щенок, положив голову на лапы. Муравьи соорудили из земли заслоны у входов в свои жилища — верный признак того, что ливни затянутся. Ну что ж, подумал Кемми, ливень не ливень, а нужно вставать и идти за молоком для босса.
Бренда все еще находилась во власти своего сна. И когда в ответ на робкий стук открыла дверь, увидела мальчишку-аборигена.
— Боже мой! Какие же вы оба мокрые!
Одежда мальчика прилипла к телу, черные волосы слиплись, будто на лоб и голову ему надели резиновую шапку, со щенка потоком стекала вода. Под ногами Кемми разрасталась лужа.
— Твой хозяин наверняка не будет работать под таким дождем. Я передам ему продукты. Ты тоже больше не приходи сегодня ко мне.
Она завернула буханку хлеба в непромокаемую бумагу, засунула его в целлофановый мешок, положила туда же сосиски и масло.
Она так быстро закрыла за ним дверь, что даже не услышала слов благодарности. Выглянув в окно, она увидела, как мальчик и щенок удалялись, с них потоком стекала вода. Они прошли через мокрый песчаный берег и направились вверх к Голове Дьявола. Плечи мальчика согнулись под тяжестью бидона. У родителей этого ребенка полностью отсутствовало чувство ответственности за своего сына, раз уж они выпроводили его из дома в такую погоду без плаща.
Поль вздрогнул.
— Разве я не говорил тебе, паршивец ты этакий, чтобы ты еще издали окликал меня? Я не люблю, когда ты, словно вор, подкрадываешься к машине! — закричал Поль.
Он сел, открыл дверцу. Кемми положил на переднее сиденье сверток, обернутый в целлофан.
— Доброе утро, босс, — сказал он хрипло.
— О, черт, не суй ты в машину эту намокшую дрянь. Или вытащи хоть из мешка. Намочишь мне все кругом, а тут и без того сыро.
Мальчик мгновенно повиновался, вынул продукты из мешка и положил их на сиденье.
— Чего ты приплелся в такой дождь?
— Принес молоко и хлеб, босс, — чуть слышно ответил Кемми.
— У меня еще со вчерашнего дня всего полно. И ты это знаешь. Сегодня я не смогу работать. И незачем тебе со своим щенком крутиться здесь, понял?
Кемми ничего не сказал, он лишь обвел языком вокруг рта, чтобы собрать капли дождя, стекавшие по лицу.
— А твой отец или мать — кто у вас там за главного? — должно быть, совсем спятили, если пустили тебя в такой день?
Кемми опустил глаза.
Поль посмотрел сначала на мальчика, ногой рисовавшего что-то неразборчивое на мокром песке, потом на щенка, усевшегося рядом на задние лапы. При каждом движении его хвоста оставался неясный узор, он завилял хвостом, когда Поль стал вытаскивать из пакета еду. Так вот, оказывается, в чем дело? Они пришли поесть.
Поль зажег сигарету и, затянувшись, стал наблюдать, как мальчишка принялся уверенно сооружать временный очаг из камней на самом сухом месте под брезентовым навесом.
Если этот проклятый дождь зарядит надолго, подумал с раздражением Поль, то черта с два он сможет заработать себе на еду, не говоря уже о мальчишке и его собаке.
— Малявка! — позвал он.
Лицо мальчика появилось у ветрового стекла, рот полуоткрыт, брови высоко подняты от неясного предчувствия чего-то недоброго. Поль взглянул на мальчишку, чувствуя, как закипает злость за его чуткую впечатлительность, слишком сходную с его собственной, и испытывая отвращение к этим испуганным глазам, отражавшим, как в зеркале, его собственные тревоги и волнения.
— А теперь, когда ты закончил все дела, малявка, когда ты и твоя собака наелись, пора отправляться домой. Переоденься во что-нибудь сухое и посиди дома до завтрашнего утра. Смотри, тебя словно окунули в море. Скажи матери, чтобы она дала тебе какой-нибудь плащ, когда завтра пойдешь за молоком и продуктами. Да попроси у той женщины сигареты. Если придется просидеть здесь еще целый день, мне нечего будет курить. Не забудешь?
Губы мальчика дрогнули.
— Нет, босс. Я не забуду.
Он все стоял, будто ожидая еще каких-то приказаний. Щенок прижался к его ногам, с неохотой отойдя от еще красных углей, источавших тепло.
— А теперь убирайтесь, — резко сказал Поль.
— Хорошо, босс. Мы уходим. Пока до свиданья.
— Не пока, упрямец ты этакий, — крикнул Поль вдогонку. — А на весь сегодняшний день.
— И на сегодняшний вечер, — сказал Кемми щенку, когда они вышли на дорогу к Голове Дьявола.
Поль снова лег в машине и стал смотреть, как дым от сигареты кольцами поднимается вверх и медленно уплывает в окно.
Он взглянул на часы. Десять утра. Впереди еще целый день. Только вечером сможет он закутаться в спальный мешок, принять снотворное и забыться.
Полю стало невмоготу это праздное безделье, он больше не мог просто лежать, выкуривая одну сигарету за другой. Его вновь окрепшие мышцы требовали деятельности, кожа нуждалась в холодной воде, но море бушевало, громады волн угрожающе опрокидывались на берег.
Поль подумал, что такие волны он принял бы с восторгом, когда впервые приехал сюда, а теперь… теперь он на хотел рисковать. «А что ж тут, собственно, рискованного? — иронически усмехнулся Поль. — Разве у тебя, изуродованного болвана, осталось что-то, чем можно рисковать?»
Время тянулось медленно. Поль выпил холодное молоко, а когда снова проголодался, открыл банку сардин. Потом лег, слушая в полудремоте, как хлещет по брезенту дождь, как бурлит переполнившийся ручей, сбегая к морю.
Глава двадцать первая
На следующее утро, едва ненадолго остановился дождь, Кемми и щенок, подгоняемые голодом, выбрались из пещеры. Со вчерашнего дня, с самого утра, они ничего не ели. Пока они лежали ночью в пещере, закрывшись сырым мешком, шерсть у щенка просохла, но свитер и шорты Кемми по-прежнему были холодными и влажными.
Мальчик и щенок прошли через намокший кустарник. С веток сыпались капли воды.
Кемми чувствовал, как весь продрог.
Кемми перелез через забор и зашагал к маслодельне. Он остановился в дверях веранды и увидел профиль хозяйки.
Хозяйка кивнула мальчику. Он сделал несколько шагов и остановился, боясь, что его грязные ноги испачкают кафельный пол, а стекавшая с одежды вода оставит лужицы. Женщина подошла к нему, ее румяное лицо в сумрачном свете казалось еще более румяным.
— Ах, бедный ты мой, — громко сказала она, — ведь ты же насквозь промок. Разве у тебя нет другой одежды?
Он покачал головой.
Она потрогала его свитер, шорты и заворчала:
— Спросили бы у меня, уж я бы точно сказала, что ты успел изрядно простудиться. Смотри, как у тебя течет из носа и как ты чихаешь. Не знаю, что думают твои мерзкие родители, но только стыдно так бездушно относиться к ребенку.
Мальчик опустил глаза. Он покачал головой, не сказав ни слова, но всем своим видом показал, что никак не может согласиться с таким обвинением.
— Ну, ладно, давай сюда бидон и снимай поскорее штаны и свитер, я их повешу к огню на кухне.
Мальчик решительно затряс головой, хотел сказать, что на нем больше ничего нет, но не успел и глазом моргнуть, как женщина уже сняла с него свитер и стянула штаны. Его худенькое дрожащее тельце предстало перед ней обнаженным.
— У меня нет трусов, — виновато сказал он.
Хозяйка маслодельни беззлобно засмеялась.
— Ничего, меня можешь не стесняться. У меня тоже нет таких, которые подошли бы тебе по размеру.
Она прошла в дальний конец веранды и сняла с гвоздя старый, с заплатками, пиджак.
— Надевай-ка вот это, на обратном пути снова заглянешь сюда. Твои вещи к тому времени высохнут.
Кемми посмотрел на нее умоляющим взглядом:
— А как же я буду без штанов?
Женщина громко засмеялась.
— Хватит с тебя и этого. Ты ведь еще совсем маленький, а пиджак, смотри, какой длинный, я вот тут заколола булавкой, никто ничего не увидит.
Она сполоснула бидон и налила в него молока. Щенок дрожал у двери и тихо скулил.
— Ага, и ты тоже проголодался? Ладно уж, вот здесь для тебя есть снятое молоко.
Она налила молоко в тарелку и поставила ее за дверью. Щенок с жадностью принялся его лакать.
— А это тебе, — протянула женщина кружку мальчику. — Когда вернешься, повесь бидон, как обычно, на столб, а сам постучись в заднюю дверь. Не бойся Спота, он лает просто по обязанности, тебя он знает и твою собаку тоже. Тогда и заберешь свои сухие вещи. Да скажи почтмейстерше, что я не смогу ей дать яиц, пока не наладится погода. Мои куры несутся там, где им нравится. А теперь ступай. Ты и так поди уж опоздал, но никто тебя за это не заругает. Утро-то какое дождливое.
Он робко постучал в заднюю дверь и, как обычно, стал ждать. Дверь никто не открывал. Он постучал еще раз, погромче, и услышал шаги. Мисс почтмейстерша распахнула дверь и хрипло сказала простуженным голосом:
— Сегодня ты опоздал. Мне пришлось завтракать без молока.
Он поставил бидон и виновато посмотрел на свои грязные ноги, к которым прилипла мокрая трава.
— Ты наверняка напустил сюда слюней, — зло сказала Бренда, поднимая бидон.
Кемми взглянул на нее, черные глаза его полны недоумения.
— Я его никогда не пью, ваше молоко, мисс. Мне это вовсе ни к чему. Леди с маслодельни всегда дает мне целую кружку, когда я к ней прихожу.
— Ах, вот оно что! — Голос женщины был по-прежнему, как у больной, она злорадно засмеялась. — Значит, она потчует тебя молочком. А ты всегда готов принять милостыню!
— Она дает мне его за работу, мисс. Я приношу ей почту, а от нее ношу молоко, — еле слышно произнес Кемми.
Женщина не расслышала его слов.
— Ради всего святого, говори внятно, а не бормочи себе под нос.
Вспомнив поручение хозяйки маслобойни, Кемми сказал:
— Леди сказала, что пришлет вам яйца, когда кончится дождь.
— А почему не раньше?
— Сейчас очень сыро.
Бренда застучала каблуками, отошла к столу и вынесла ему сверток с продуктами, завернутый в целлофан.
— Постарайся не намочить, а то твоему хозяину нечего будет есть.
Кемми молча взял сверток и пошел по холодному мокрому песку к вершине Головы Дьявола, с которой вода текла беспрерывным желтым потоком.
На горе его настиг шквальный ветер. Изо всех сил старался он не упасть. Подойдя к вершине, он хрипло крикнул:
— Это я, босс, малявка.
Внутри в машине приятно пахло теплом, было сухо. И мальчику хотелось бы просидеть в ней весь день, а не возвращаться в эту сырую, промозглую пещеру. Но он не решался об этом сказать.
— Ну вот, в отцовском пиджаке ты похож на огородное пугало, — засмеялся Поль.
От этого смеха ребенок почувствовал себя совсем маленьким и никому не нужным.
— Опять сосиски! — заворчал Поль, разворачивая пакет.
— И бекон.
— А на черта мне бекон, если ты не принес яиц!
— У хозяйки нет яиц, босс.
— Может, ты еще заявишь сейчас, что ее проклятые куры забастовали? Ну, ладно. Приступай к работе, поджарь сосиски. Если этот циклон не уйдет, скоро я сам стану похож на сосиску.
За завтраком Кемми положил одну сосиску себе на кусок хлеба, другую отдал собаке.
Поль осуждающе посмотрел на него.
— Зачем же скармливать собаке то, что можно есть самому? Дома разве ее совсем не кормят? Впрочем, зачем кормить ни к чему не пригодного пса?
Слезы навернулись на глаза и упали на хлеб. Кемми вытер их рукавом, чтобы хозяин ничего не заметил. Он не мог сказать ничего в защиту щенка, хотя ему очень хотелось ответить: «Эта собака мне очень нужна. Она согревает меня ночью и отгоняет злых духов, живущих в лесу».
Но мысли в голове путались, а в груди теснились рыдания.
Увидев удрученное лицо мальчишки, Поль сказал:
— На-ка вот пять центов и купи каких-нибудь костей для собаки.
Кемми взял монету, зажал ее в холодной руке и чуть слышно поблагодарил, испугавшись, что может разреветься, если останется здесь еще немного. Он вылил остаток воды в закопченный чайник и ушел. Вода хлюпала под ногами, ветер и дождь хлестали со всех сторон.
Глава двадцать вторая
На следующее утро свитер и шорты Кемми были снова сырыми. Он натянул на себя старый пиджак, который служил теперь еще одним одеялом для него и собаки, и постарался потеплее закутаться в него. Каждое движение отзывалось болью в груди, казалось, что его очень крепко стянули резиновым поясом.
Проснулся он позднее обычного. Значит, следовало поторапливаться, скорее идти за молоком. Но даже эта мысль не заставила его тут же вскочить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24