Страсть к образованию ее, видите ли, охватила!…
Ругается, а глаза смеются.
– Охватила! – хохочет Ася. – А если она меня вдруг охватила?!
– Еще и хохочет, – возмущается папа. Глаза все равно смеются. Что, Ася своего папу, что ли, не знает? – Я добром вас предупреждал. Теперь берегитесь. А у тебя, интересно, что?…
– Ничего у меня, – объяснил Богданов.
– Так. Ну, фонарик, это во-первых. Подлежит конфискации, – папа и у Богданова фонарь отобрал. – А во-вторых…
Пошарил у Богданова под подушкой и вдруг вытащил книжку,
– А во-вторых, пожалуйте, – «Все о лошади»! Это как прикажете понимать? Я ведь тебя персонально предупреждал, Вадим, дружище?!
Богданов до того удивился, что сперва вообще онемел.
– Я эту книжку не брал, – потом говорит.
– Ясное дело, не брал, – кивает папа. – А как она к тебе под подушку попала? Или это Аськины штучки?
– Нет, – отказалась Ася. Она сама ничего не понимает.
– Не знаю, как она попала, – рассердился Богданов.
Он никогда ничего не читает. Разве Богданова-мама не говорила? Он читать не любит.
– Ясное дело, – кивает папа. – Эта книжка сама тебе запрыгнула под подушку. Бывает…
Так и не поверил Богданову.
Еще папа сказал, что это Исключительная! Потрясающая! Обалденная! книжка про лошадей. Там про лошадь – вся правда. Он за этой книжкой охотился. Специально! Сам будет сейчас читать. Он большой, ему можно.
Забрал. Погасил свет. И ушел.
Богданов ворочается в темноте на диване.
– Ты мне веришь? – вдруг говорит.
– Верю – сразу ответила Ася.
Все равно ворочается.
– А ты читала? – вдруг еще спрашивает.
– Что? – Ася не поняла. Совсем уж запуталась!
– Ну… эту книжку…
– Нет, – созналась Ася.
Она только картинки смотрела. Папа недавно принес. Ася не думала, что эта такая Исключительная! Потрясающая! и Обалденная! книжка. Откуда же она знала? Ася больше любит читать про собак. И еще сказки…
– Не отдаст теперь? – даже привстал Богданов.
Ася не знает. Можно, конечно, попросить,
– Попросишь?…
Богданов встретил лошадь на днях. Она за цирком одна стояла. В темноте. Со своей телегой. Никто к этой лошади не подходил.
Ася представила. Вечер. Цирк так и сверкает. Огни. Афиши. Музыка гремит изнутри. Со всех сторон через площадь бегут нарядные люди с билетами. Машут своими билетами, будто это флажки. А за цирком, где темно и служебный вход, стоит одинокая лошадь с печальной мордой. И так одиноко жует своими печальными губами.
Никому до нее дела нет! А она, может, привезла выступать дрессированных собачек. Собачки – в бантах – бегут по сверкающей арене на тонких ножках. Весь цирк им хлопает. А лошадь все стоит одна в темноте…
Это счастье, что Богданов к ней подошел. Лошадь вздохнула прямо ему в лицо. С таким облегчением!
– Я тоже бы подошла, – сказала Ася.
Богданов знает. Он потому и рассказывает. Обидно, что нечего было этой лошади дать. У Богданова сахар в кармане был. Но потерялся, там дырка. Лошадь сахарные крошки у него с ладони слизала.
– Надо ей завтра снести, – сразу решила Ася.
Если она только завтра будет. Богданов не знает, как эта лошадь работает. По каким дням? Когда у нее выходной?
Ася хотела сказать, что можно каждый вечер к цирку ходить. Это близко. Дома даже не хватятся. Но не успела уже сказать. Вдруг сразу заснула. И Богданов все равно не услышал бы. Он уже спал.
А как эта книга – «Все о лошади» – попала Богданову под подушку, до сих пор неясно. Это просто какая-то тайна.

Ласковый друг для души

Фингал, Богданов и Ася перебежали через дорогу и оказались в сквере. Ася взяла Фингала на поводок, мало ли что. И правильно сделала, потому что сразу им навстречу шагнул мужчина. У него были руки в карманах и большой подбородок.
– Твоя овчарка? – спросил мужчина.
– Моя, – подтвердила Ася.
– С родословной?
Ася и это подтвердила.
– А родители где же? – спросил мужчина. Его большой подбородок, на который Ася невольно почему-то все время смотрела, тяжело шевельнулся в шарфе.
– Дома, – сказала Ася.
По крайней мере, когда Фингал, Богданов и Ася уходили, они были дома. Они еще спали. Ася надеялась, что и сейчас еще спят.
– Интересно, – засмеялся мужчина с подбородком. – Тебя послали?
Ася ничего не ответила. Никто, конечно, не посылал. Фингал, Богданов и Ася сами ушли, пока они спят.
– И сколько за него хочешь? – спросил мужчина.
Ася даже не сообразила, о чем он.
– Она ничего не хочет, – хмуро сказал Богданов.
– А ты кто такой? – удивился мужчина, будто только сейчас заметил Богданова. – Это же не твоя овчарка.
– Я Фингала не продаю, – обиделась Ася.
А Фингал зарычал сквозь намордник. Он, конечно, даже представить себе не мог, что можно его продать. Что кто-то даже может такое подумать! И, наверное, решил, что этот мужчина с подбородком приценяется к его Асе. И ужасно оскорбился за Асю.
Так и рванулся к мужчине. Хорошо, что Фингал был на поводке!
– О, злющий… – почему-то обрадовался мужчина.
Если бы. Ася Фингала сейчас спустила, он бы не радовался.
Но вообще-то напрасно Фингал так уж не мог представить, что кто-то кого-то вдруг может продать. Не Фингала, конечно! Но вообще. В этом сквере, под березами, мирно шелестящими остатками своих листьев, все как раз продавали кого-то…
Грустное, если подумать, место.
Сидит, например, сенбернар. Нервничает! Еще вчера хозяйка так его обнимала. А сегодня даже не смотрит в глаза. Рядом стоит, как чужая. И почему-то, вдруг чувствует сенбернар, – даже хочется на нее рыкнуть. На хозяйку-то?! Он прямо сходит с ума, – чувствует сенбернар. Или щенята играют в песке. Возятся. Хватают друг друга за лапы. Их рыжая мама, похожая на лисицу, лежит тут же и радуется, какие у нее дети. Вдруг кто-то начинает щенят хватать, щупать, заглядывать в рот, есть ли зубы. А хозяин помогает заглядывать, кричит на рыжую маму, чтоб не мешала, толкает ее ногой, уговаривает кого-то. Щенята испугались, визжат…
Одна женщина – худенькая, в красном берете – даже продает своего ребенка. Около нее коляска стоит. Женщина наклоняется к ней и другой женщине что-то говорит. Наверное, сколько она хочет за своего ребенка. Ужас какой!
Ася заглянула в коляску.
Ой, там котята! Пищат. Она их в коляске привезла. Чтобы котятам удобно. Не будет же эта женщина продавать своего ребенка! Он дома, с бабушкой. Что за чепуху эта девочка болтает? Где, кстати, ее родители? Куда они смотрят? Она продает котят. Пушистых. Сибирских. Почти что даром. А эта девочка ей мешает! С овчаркой! Или ей нужен котенок? С кем она пришла?
– Со мной, – объяснил Богданов.
Ася поскорей отошла. И Богданова увела.
А мужчина с большим подбородком все ходит за ними. Ему Фингал очень нравится. Он им любуется.
– Мне такой нужен, – говорит. – Сторожить дачу. К такому никто не сунется. Может, все-таки продашь?
Фингал рычит сквозь намордник. Этот мужчина ему уже противен. Чего он к Асе пристал?
– Ничего она не продаст, – сердится Богданов;
– А ты кто такой? – удивляется мужчина, будто он Богданова только сейчас заметил. Так Фингалом любуется, никого не видит.
Крыса Нюра, которая сидела у Аси под курткой, влезла ей на плечо и теперь осматривается. Такая официальная обстановка кругом! В такой официальной обстановке ее уже «Ларисой» не назовешь, тут надо только по паспорту.
– Нюра, хочешь гулять?
Ася пустила ее на дорожку. И пошла с Фингалом вперед, не оглядываясь. Нюра сразу побежала за Асей, след в след. Догнала и у Аси на джинсах повисла. Уже лезет вверх по штанине. И опять вскарабкалась на плечо. Тут ее любимое место! Нюра-то никогда не потеряется.
– Прямо как собака, – смеется мужчина с подбородком.
– Мамочка, давай возьмем эту крыску, – просит какой-то мальчик у своей мамы.
В школу, наверное, еще не ходит. Ишь, какой прыткий – возьмем!
– Она же страшная, – ужасается его мама.
– Нет возьмем, – просит мальчик. – Нет, красивая!
– Ну, хоть крысу продай, – все пристает мужчина с подбородком.
Сам Фингала хочет погладить. Фингал рычит и ставит шерсть дыбом. Ася, честное слово, его бы сейчас спустила.
– Никого она не продаст, – сердится Богданов.
– А зачем вы тогда пришли? – удивился мужчина.
– Мы Сенатора ищем, – говорит Богданов.
– Какого еще сенатора? Может – сразу президента?
Все ему объясни. У тети Нели пропал ее пес, Сенатор. Он обиделся! У него чувство собственного достоинства исключительно развито. А тетя Неля ему сказала: «Чтоб глаза мои на тебя не смотрели!» И Сеня сразу ушел. Из дому. Теперь они его ищут.
– Ой, не могу, – смеется мужчина. – Чувство собственного достоинства! И сам из дому ушел? Не могу!
Чего не может? Странный какой.
Может, Сенатора кто-нибудь поймал? И сейчас продает насильно на этом рынке? Ведь сегодня же воскресенье. Нужно тут дежурить! А у тети Нели запись на радио, она сегодня не может.
– И чего вы сделаете, если его продают?
– Отнимем, – сказал Богданов.
– Ой, не могу, – смеется мужчина. – Силой?
– Силой, – сказал Богданов.
Мужчина вдруг перестал смеяться и говорит:
– А какой он породы? Этот, ваш…
– У него мама эрдель, – объяснила Ася.
– Эрдель? – мужчина задумался. – А ну, пошли за мной!
И в сторону куда-то пошел, в кусты. Фингал, Богданов и Ася едва за ним поспевают.
В самом дальнем углу, у забора, тоже люди стоят. Такими кучками. Вокруг женщины, которая держит щенка на руках. Щенок зевает. Уши ему падают на глаза. Хорошенький! Женщина качает щенка на руках, как ребенка, и уговаривает кого-то: «Берите ласкового друга для души!» А тот еще сомневается…
Еще парень у самого забора стоит. Небрежно, будто он сюда без дела зашел, просто так. Около него тоже толпятся.
Мужчина раздвинул людей и обернулся К Асе:
– Гляди! Не ваш?
А около парня сидит эрдель. Ну вылитый Сенька! Коричневый, с сединой. Жесткая шерсть курчавится возле носа. Как курчавая щетка. В глазах такое достоинство! Грудь широкая и ноги прямые, мохнатые.
Богданов, который Сенатора один раз, может, только видел, не знает, что делать. Смотрит во все глаза: то на Асю, то на эрделя.
Фингал рычит и рвется сквозь намордник.
– Сеня! – крикнула Ася. – Сеня!
Эрдель вскочил и попятился. Парень едва его удержал.
Все обернулись к Асе. Мужчина с большим подбородком тоже уже кричит. Он на этого парня кричит:
– Где собаку взял? Отвечай!
– А вам какое дело? – огрызается парень. – С чего это я должен вам отвечать? Вы откуда свалились?
Схватил за ошейник эрделя и хочет с ним идти.
– Ответишь, – обещает мужчина с подбородком. – Не нам, так в милиции.
Парня с эрделем зажали со всех сторон. Он уже испугался.
– Да чего вы ко мне пристали? – говорит. – Чего я сделал?
– Чужой собакой торгуешь, вот чего!
– Моя собака! Хочу – и торгую.
– Там разберутся, какая она твоя, – кричат со всех сторон. – Если твоя – почему за кустиками? В сторонке?
– Где хочу, там и стою, – отбивается парень.
– Это не Сеня… – сказала наконец Ася.
Она все время хотела сказать. Так мечтала, чтоб это был Сенатор, сперва даже поверила. Крикнула! Но сразу поняла, что ошиблась. Этот эрдель чужой! Ася сразу хотела объяснить, но у нее голос вдруг пропал.
А сейчас – сказала. Кругом кричат, никто не услышал.
Вдруг Богданов как крикнет:
– Это не он!
Сразу все замолчали.
– Не он? – удивился мужчина с подбородком. И обернулся к Асе. – Не твой? А чего же молчишь?
Ася не знает, как объяснить.
Парень с эрделем сразу обиделся:
– Налетели! Орут! Еще сами за это ответите!…
– Поговори мне, – сказал мужчина. Но уже спокойно. И эрделя погладил. Эрдель понюхал его и вильнул хвостом.
– Я документы могу показать, что моя собака, – никак не успокоится парень. – Я ее сам купил.
Бумаги какие-то вынул. Перед мужчиной трясет.
А тот все эрделя гладит. Эрдель к нему уже жмется.
– Эмма, чужой! – обозлился парень.
Но эрдель будто не слышит, все равно жмется.
– Не больно-то тебя твоя Эмма любит, – усмехнулся мужчина.
– Это не ваше дело, – сердится парень.
– А чего же ты ее продаешь?
– Деньги нужны, вот и продаю, – сердито объяснил парень. – Моя собака. Что хочу, то и делаю.
– Понятно, – задумчиво протянул мужчина. – Причина простая. А деньги тебе зачем?
Все эту Эмму гладит. А парень ее оттаскивает за поводок.
– Что, дать хотите? – съязвил. – Ну, джинсы куплю. Вам-то что за дело? Привязался!
– А джинсы из моды выйдут, их тоже продашь?
– Надо будет – продам, – грубо отрезал парень.
Ему этот мужчина вот так уже надоел! Сначала набросился ни за что. Теперь прицепился, с вопросами своими дурацкими. Еще ему объясняй! Покупателей только отпугивает от собаки. До вечера так проторчишь и простого дела не сделаешь.
– Нет, ты этой собаки определенно не стоишь… – занудно тянет мужчина. Вдруг на парня прищурился. – Сколько?
Ася даже вздрогнула.
Парень сказал.
Мужчина вынул бумажник, отсчитал деньги и небрежно швырнул их парню. И вырвал у него из рук поводок:
– Эмма, идем!
Парень растерялся. Думал, наверно, что его эрдель от него не уйдет. Выть будет. Рваться обратно. Рыдать. А Эмма внимательно на мужчину взглянула. Длинным таким взглядом. Будто она проверяла для себя, что он за человек. Который ее зовет. И вдруг поняла своим сердцем, что это надежный человек. Крепкий. Добрый. С добрым большим подбородком и внимательными глазами…
И сразу за мужчиной пошла.
Даже не оглянулась на парня!
– Документы возьмите, – растерянно крикнул парень.
– Оставь себе на память, – сказал мужчина, не обернувшись. – Нам бумажки не требуются. Верно, Эмма? Мы ласкового друга берем для души. Так или не так?
Это он уже Асе с Богдановым сказал, потому что они, конечно, бежали рядом с ним. И Ася с Богдановым. сразу кивнули, что так. А Фингал уже подружился с Эммой, и теперь они толкали друг друга носами. Скакали по кустам без намордников. Без поводков. Рыли лапами землю. Гонялись друг за другом. И им было весело.
Ася, Богданов и Николай Митрофанович – так его, оказывается, зовут – отдыхали пока на пеньках.
– Вот мои удивятся! – вздохнул Николай Митрофанович.
Он имел в виду – дома, его семья. Поехал за злой овчаркой, а привезет добрейшей души эрделя. Он, правда, злую хотел. Овчарку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19