C доставкой Водолей
Взволнованный, шагал он взад и вперед по своей комнате.
– Потеряно преимущество, которое давал нам XXXX танковый корпус. Мы находимся от Чира на расстоянии нескольких дневных переходов. Поворачивать при такой ситуации танковый корпус на юг – значит, вынуждать нас вновь с боем брать ту же территорию.
– Следовательно, господин генерал, от нас ждут таких подвигов, какие, по прежним понятиям, могли совершить целых четыре армии.
– К сожалению, это так. Предоставленная самой себе, 6-я армия обязана продолжать наступление в большой излучине Дона и в то же время взять на себя защиту северного фланга, который день ото дня все больше растягивается.
– Я слышал от Фельтера, что часть нашей задачи возьмет на себя 2-я венгерская армия, – заметил я.
– Верно, Адам. Но большая часть венгров до сих пор стоит на участке к югу от Воронежа. Они действовали там в составе армейской группы Вейхса. Пройдет время, пока венгерские дивизии будут выведены со своих позиций и смогут занять место наших дивизий на Дону.
– Стало быть, мы будем продолжать наступление на Сталинград без танков?
– Судя по предварительным данным, исходящим из штаба, мы получим танковый корпус, вероятно, четырнадцатый. Надеюсь, это произойдет безотлагательно.
Даже очень большому оптимисту не показались бы радужными перспективы 6-й армии.
Только 20 июля мы переправились через Чир в его верхнем течении у Боковской, в том месте, где еще девять дней назад стоял XXXX танковый корпус. Для дальнейшего продвижения в излучину Дона были созданы две ударные группы: северная – из XIV танкового корпуса, который тем временем перешел в наше подчинение, и VIII армейского корпуса, а южная группа – из LI армейского корпуса. Дивизии, обеспечивавшие северный фланг, подчинялись XVII армейскому корпусу.
Теперь ударным авангардом 6-й армии стал XIV танковый корпус. 23 июля немецкие дивизии прорвались в большую излучину Дона южнее Кременской и в короткий срок достигли Сиротинской. Но это опять было ударом впустую. Советские войска ушли за Дон. 12 июля 1942 г. Ставка Советского Верховного Главнокомандования образовала Сталинградский фронт, в состав которого были включены 62-я, 63-я и 64-я общевойсковые армии, выведенные из резерва, и 8-я воздушная армия. Вскоре в состав фронта был включен еще ряд ослабленных в боях соединений расформированного Юго-Западного фронта. Новый фронт получил задачу оборонять рубеж по реке Дон от Павловска до Клетской и далее по линии Клетская, Суровикино, Верхне-Курмоярская. 17 июля авангарды 6-й армии вошли в боевое соприкосновение с разведотрядами войск Сталинградского фронта, началась великая битва на Волге («Великая победа на Волге», под редакцией маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, М., 1965, стр. 27–28, 49).
Нехватка резервов
Несмотря на то что немецкие войска с начала наступления не понесли особенно больших потерь, боевая численность пехоты резко снизилась. В среднем рота насчитывала 60 человек. Многие солдаты заболели от непрерывных переходов, которые требовали непосильного физического напряжения. К этому добавились еще сердечно-сосудистые и желудочно-кишечные заболевания, вызванные непривычным степным климатом, постоянными резкими колебаниями температуры. Если днем ртуть на шкале термометра поднималась до 40°, а иногда и выше, то ночью она падала до 10°. Крова над головой у нас большей частью не было. Раскидывать палатки для короткой ночной передышки не имело смысла. Убыль, вызванная всеми этими обстоятельствами, подчас значительно превышала потери в боях.
Разумеется, забот и тревог у 1-го адъютанта армии прибавилось. Где достать пополнение, чтобы восполнить потери? Я позвонил по телефону 1-му адъютанту группы армий. Меня обнадежили, обещав несколько неполноценных маршевых рот солдат, выписавшихся из госпиталей и признанных здоровыми и годными для боевой службы. Но что дадут эти несколько сот человек, когда мы потеряли многие тысячи!
На вечернем докладе я сообщил Паулюсу о создавшемся положении.
– По сообщению группы армий, в ближайшие дни армия должна получить несколько маршевых рот. Больше пополнения пока не предвидится. Мы прошли с боями примерно километров четыреста. Некоторые роты потеряли треть своего боевого состава. Будет ли армия сменена вторым эшелоном или группа армий передаст нам новые дивизии из резервов?
Паулюс горько улыбнулся.
– Когда наступающие войска достигнут определенного рубежа, то для ускорения темпа продвижения вводится второй эшелон или резервы. Этому вы и учили, когда были преподавателем тактики в военном училище, верно? Да и я иначе себе это не мыслю. Но должен вам сказать, что ни второго эшелона, ни резерва не имеется. В ставке Гитлера считают, что можно пренебречь проверенными на опыте основными законами стратегии и тактики. Верховное командование слишком часто преследует политические и военно-экономические цели, полагая, что осуществить их можно силами наших, бесспорно, испытанных войск. Но всему есть предел. Армия выбилась из сил, измотана и очень ослаблена потерями. Ей будет трудно, когда дело дойдет до решающего сражения. В начале наступления у группы армий было в резерве две немецкие пехотные дивизии. Союзники, которые идут следом за нами, должны сменить наши дивизии на северном фланге. Их боеспособность чуть ли не вдвое меньше нашей. Поэтому они непригодны для наступления. Нам придется одним нести на себе всю тяжесть битвы за город на Волге.
– Но как же это будет происходить? – спросил я. – Наш танковый корпус находится в ста пятидесяти километрах от дивизий, достигших Дона. Мы должны как можно скорее навести переправу. Кроме того, фронт, который нам нужно обеспечить с севера, все время растягивается. Для дальнейшего наступления не останется и полдесятка дивизий.
– Завтра к нам присоединяется XXIV танковый корпус, который раньше входил в 4-ю танковую армию, – ответил Паулюс. – Но что получается? Одну дыру залатали, в другом месте – прореха. Возраставшее сопротивление передовых отрядов нашей 62-й армии, в частности на рубеже Пронин, Тормосин, заставили немецко-фашистское командование провести перегруппировку и включить в 6-ю армию новые соединения.
В 6-й армии к исходу 22 июля было уже 18 дивизий, в том числе пехотных – 12, легкопехотных – 1, танковых – 1, моторизованных 2 и охранных – 2. В боевых частях армии вместе с частями усиления насчитывалось: людей – около 250 тыс., орудий и минометов – около 7500, танков – около 740. Наступление 6-й армии с воздуха поддерживалось основными силами 4-го воздушного флота противника, в составе которого к этому времени имелось около 1200 боевых самолетов.
В составе Сталинградского фронта к исходу 22 июля числилось пять общевойсковых армий и две танковые армии.
Однако, несмотря на указанное количество армий и сравнительно большое число соединений в них, возможности фронта к этому времени оказывались весьма ограниченными. Так, на свои оборонительные рубежи к 22 июля смогли выдвинуться лишь дивизии 63-й и 62-й армий. Из соединений 64-й армии к исходу 22 июля в район Сталинграда прибыли всего лишь две стрелковые дивизии.
Из всех соединений имели среднюю укомплектованность только 16 стрелковых дивизий. Авиационные дивизии 8-й воздушной армии были укомплектованы самолетами не более как на 50 % и имели всего 337 исправных боевых самолетов.
Соотношение сил и средств на Сталинградском направлении к 22 июля видно из приведенной ниже таблицы:
(«Великая победа на Волге», под редакцией маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, М., 1965, стр. 54, 56, 57).
Критически мыслящий генштабист, Паулюс не мог не заметить слабости и авантюризма гитлеровской стратегии. Его это тревожило, терзало. Но он был солдат с головы до ног, верил в свой опыт и полагался на свои войска. Он надеялся исправить упущения и просчеты верховного командования.
Я ушел в свою палатку, чтобы оформить списки представленных к награждению Рыцарским крестом и золотым Немецким крестом. Разговор с Паулюсом не выходил у меня из головы. Только бы не сдал физически – выглядел он больным. Глубоко задумавшись, я остановился перед географической картой, натянутой на плотный картон, которая всегда висела рядом с моим рабочим столом.
Красная Армия отступала дальше на восток. Все больше и больше отдалялись мы от наших баз снабжения, все неблагоприятнее становились для наших дивизий условия боевых действий. Одноколейная железная дорога, имевшаяся в нашем распоряжении, – вот единственная наша транспортная артерия. Снабжать войска становилось все труднее. Пойдут дожди, и, как это было уже не раз, машины с тяжелым грузом застрянут в грязи.
Транспортных средств армии едва хватало для того, чтобы по этим большим перегонам доставлять войскам боеприпасы, горючее, продовольствие и прочее. Застопорится доставка горючего – задержится наступление, зачастую на многие дни. Начальник штаба бушевал, но ответственный за снабжение квартирмейстер был бессилен. Не раз бывало, что транспорт с горючим, предназначенный для нас, забирали и отправляли группе армий «А». Протесты квартирмейстера и даже командующего армией во внимание не принимались.
Меня вызвали к Паулюсу. Его квартира находилась в маленьком домике с сенями и состояла из двух комнат – одной более вместительной, другой поменьше. В большой комнате Паулюс работал за прямоугольным столом, у которого иногда стоял стул. За рабочим местом Паулюса была установлена доска, к которой кнопками прикалывалась карта обстановки. Личный адъютант главнокомандующего был обязан следить за тем, чтобы на карту наносились последние данные. Перед этой картой и стоял Паулюс, когда я вошел в комнату.
– Несколько минут назад мне звонил начальник штаба группы армий генерал пехоты фон Зоденштерн. Примерно через полчаса сюда вылетит генерал-полковник фон Вейхс. Он собирается нас навестить. Начштаба уже приказал, чтобы на нашем полевом аэродроме выложили сигнал для посадки. Доставите генерал-полковника сюда на моей машине. Выезжайте сейчас же и проследите, чтобы на аэродроме все было в порядке. Мой водитель подъедет на машине к вашей палатке.
Этот временный аэродром – кусок степной земли, на котором были только самые необходимые указатели, – находился неподалеку от деревни, где расположился командный пункт армии. На краю его стоял один «юнкерс-52» да еще несколько самолетов связи и «шторхов», которыми пользовался наш штаб. Я ждал вместе с командиром нашей авиационной эскадрильи на поле возле сигнала для посадки, который был выложен в форме буквы «Т» белыми полотнищами. Показался самолет. Он летел очень низко, описал круг над аэродромом и пошел на посадку. Из самолета вышел высокий худощавый генерал в роговых очках, похожий скорей на ученого, чем на военного. Я представился ему: 1-й адъютант 6-й армии. Хотя мы никогда прежде не виделись, он поздоровался со мной как со старым знакомым, кивнул присутствовавшим на аэродроме и сел в машину.
На командном пункте состоялась длительная беседа между ним, Паулюсом и Шмидтом. Позднее я узнал от нашего командующего, что речь шла о тяжелом положении 6-й армии, в котором она оказалась, когда 4-я танковая армия изменила направление удара. Генерал-полковник проявил полное понимание и обещал оказывать со своей стороны всяческую поддержку.
Паулюс сказал мне:
– Он, конечно, не может дать нам новых дивизий. Но он постарается, чтобы наши части, которые используются для обеспечения северного фланга на Дону, были как можно скорее заменены следующими за ними союзными армиями. А штаб XVII армейского корпуса пусть там и остается.
Я позволил себе возразить:
– Но тогда нам будет не хватать одного штаба корпуса. VIII армейский корпус никак ведь не может руководить всеми пехотными дивизиями нашей северной группы.
– Вместо штаба, который мы отдадим, мы получим управление XI армейского корпуса во главе с генералом пехоты Штрекером, – ответил Паулюс. – Штрекера я знаю очень хорошо. Он командовал раньше 79-й пехотной дивизией, которая была в нашем подчинении под Харьковом. Это человек надежный.
Роковая директива N 45
В директиве № 45 от 23 июля 1942 года были заново сформулированы задачи групп армий «А» и «Б».
Из каких предпосылок исходило при этом Верховное главнокомандование вермахта? Первый раздел директивы гласил: «Лишь весьма незначительным силам противника из армии Тимошенко удалось избежать окружения и достичь южного берега Дона».
Это была совершенно ошибочная оценка достигнутых к этому времени результатов летнего наступления 1942 года.
Небольшое количество пленных, почти пустые поля сражений, мало убитых – таковы факты, решительно опровергающие утверждения директивы № 45.
Далее директива определяла цели будущих операций. Группа армий «А» должна была частью своих сил наступать на западный Кавказ и вдоль Черноморского побережья, а другой частью своих сил – захватить Майкоп и Грозный, перекрыть дороги через горные перевалы Центрального Кавказа и затем прорваться к Баку.
«Перед группой армий „Б“, – сказано в соответствующем разделе директивы, – поставлена задача, как было приказано ранее, наряду с созданием линии обороны по реке Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить формируемую там вражескую группировку, занять сам город и перерезать междуречье Дона и Волги в его наиболее узком месте, а также прервать движение судов на Волге.
Вслед за тем направить подвижные соединения вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и там также перекрыть главное русло Волги».
Если директива № 41 предписывала достичь сперва Сталинграда силами обеих групп армий и затем проводить дальнейшие операции, то директива № 45 требовала решить все эти задачи одновременно, иначе говоря, растянуть фронт от 800 километров в начале летнего наступления до 4100 километров после окончания планируемых операций. Это значило распылить силы обеих групп армий, хотя, как уже отмечено, наши собственные потери далеко не были восполнены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Потеряно преимущество, которое давал нам XXXX танковый корпус. Мы находимся от Чира на расстоянии нескольких дневных переходов. Поворачивать при такой ситуации танковый корпус на юг – значит, вынуждать нас вновь с боем брать ту же территорию.
– Следовательно, господин генерал, от нас ждут таких подвигов, какие, по прежним понятиям, могли совершить целых четыре армии.
– К сожалению, это так. Предоставленная самой себе, 6-я армия обязана продолжать наступление в большой излучине Дона и в то же время взять на себя защиту северного фланга, который день ото дня все больше растягивается.
– Я слышал от Фельтера, что часть нашей задачи возьмет на себя 2-я венгерская армия, – заметил я.
– Верно, Адам. Но большая часть венгров до сих пор стоит на участке к югу от Воронежа. Они действовали там в составе армейской группы Вейхса. Пройдет время, пока венгерские дивизии будут выведены со своих позиций и смогут занять место наших дивизий на Дону.
– Стало быть, мы будем продолжать наступление на Сталинград без танков?
– Судя по предварительным данным, исходящим из штаба, мы получим танковый корпус, вероятно, четырнадцатый. Надеюсь, это произойдет безотлагательно.
Даже очень большому оптимисту не показались бы радужными перспективы 6-й армии.
Только 20 июля мы переправились через Чир в его верхнем течении у Боковской, в том месте, где еще девять дней назад стоял XXXX танковый корпус. Для дальнейшего продвижения в излучину Дона были созданы две ударные группы: северная – из XIV танкового корпуса, который тем временем перешел в наше подчинение, и VIII армейского корпуса, а южная группа – из LI армейского корпуса. Дивизии, обеспечивавшие северный фланг, подчинялись XVII армейскому корпусу.
Теперь ударным авангардом 6-й армии стал XIV танковый корпус. 23 июля немецкие дивизии прорвались в большую излучину Дона южнее Кременской и в короткий срок достигли Сиротинской. Но это опять было ударом впустую. Советские войска ушли за Дон. 12 июля 1942 г. Ставка Советского Верховного Главнокомандования образовала Сталинградский фронт, в состав которого были включены 62-я, 63-я и 64-я общевойсковые армии, выведенные из резерва, и 8-я воздушная армия. Вскоре в состав фронта был включен еще ряд ослабленных в боях соединений расформированного Юго-Западного фронта. Новый фронт получил задачу оборонять рубеж по реке Дон от Павловска до Клетской и далее по линии Клетская, Суровикино, Верхне-Курмоярская. 17 июля авангарды 6-й армии вошли в боевое соприкосновение с разведотрядами войск Сталинградского фронта, началась великая битва на Волге («Великая победа на Волге», под редакцией маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, М., 1965, стр. 27–28, 49).
Нехватка резервов
Несмотря на то что немецкие войска с начала наступления не понесли особенно больших потерь, боевая численность пехоты резко снизилась. В среднем рота насчитывала 60 человек. Многие солдаты заболели от непрерывных переходов, которые требовали непосильного физического напряжения. К этому добавились еще сердечно-сосудистые и желудочно-кишечные заболевания, вызванные непривычным степным климатом, постоянными резкими колебаниями температуры. Если днем ртуть на шкале термометра поднималась до 40°, а иногда и выше, то ночью она падала до 10°. Крова над головой у нас большей частью не было. Раскидывать палатки для короткой ночной передышки не имело смысла. Убыль, вызванная всеми этими обстоятельствами, подчас значительно превышала потери в боях.
Разумеется, забот и тревог у 1-го адъютанта армии прибавилось. Где достать пополнение, чтобы восполнить потери? Я позвонил по телефону 1-му адъютанту группы армий. Меня обнадежили, обещав несколько неполноценных маршевых рот солдат, выписавшихся из госпиталей и признанных здоровыми и годными для боевой службы. Но что дадут эти несколько сот человек, когда мы потеряли многие тысячи!
На вечернем докладе я сообщил Паулюсу о создавшемся положении.
– По сообщению группы армий, в ближайшие дни армия должна получить несколько маршевых рот. Больше пополнения пока не предвидится. Мы прошли с боями примерно километров четыреста. Некоторые роты потеряли треть своего боевого состава. Будет ли армия сменена вторым эшелоном или группа армий передаст нам новые дивизии из резервов?
Паулюс горько улыбнулся.
– Когда наступающие войска достигнут определенного рубежа, то для ускорения темпа продвижения вводится второй эшелон или резервы. Этому вы и учили, когда были преподавателем тактики в военном училище, верно? Да и я иначе себе это не мыслю. Но должен вам сказать, что ни второго эшелона, ни резерва не имеется. В ставке Гитлера считают, что можно пренебречь проверенными на опыте основными законами стратегии и тактики. Верховное командование слишком часто преследует политические и военно-экономические цели, полагая, что осуществить их можно силами наших, бесспорно, испытанных войск. Но всему есть предел. Армия выбилась из сил, измотана и очень ослаблена потерями. Ей будет трудно, когда дело дойдет до решающего сражения. В начале наступления у группы армий было в резерве две немецкие пехотные дивизии. Союзники, которые идут следом за нами, должны сменить наши дивизии на северном фланге. Их боеспособность чуть ли не вдвое меньше нашей. Поэтому они непригодны для наступления. Нам придется одним нести на себе всю тяжесть битвы за город на Волге.
– Но как же это будет происходить? – спросил я. – Наш танковый корпус находится в ста пятидесяти километрах от дивизий, достигших Дона. Мы должны как можно скорее навести переправу. Кроме того, фронт, который нам нужно обеспечить с севера, все время растягивается. Для дальнейшего наступления не останется и полдесятка дивизий.
– Завтра к нам присоединяется XXIV танковый корпус, который раньше входил в 4-ю танковую армию, – ответил Паулюс. – Но что получается? Одну дыру залатали, в другом месте – прореха. Возраставшее сопротивление передовых отрядов нашей 62-й армии, в частности на рубеже Пронин, Тормосин, заставили немецко-фашистское командование провести перегруппировку и включить в 6-ю армию новые соединения.
В 6-й армии к исходу 22 июля было уже 18 дивизий, в том числе пехотных – 12, легкопехотных – 1, танковых – 1, моторизованных 2 и охранных – 2. В боевых частях армии вместе с частями усиления насчитывалось: людей – около 250 тыс., орудий и минометов – около 7500, танков – около 740. Наступление 6-й армии с воздуха поддерживалось основными силами 4-го воздушного флота противника, в составе которого к этому времени имелось около 1200 боевых самолетов.
В составе Сталинградского фронта к исходу 22 июля числилось пять общевойсковых армий и две танковые армии.
Однако, несмотря на указанное количество армий и сравнительно большое число соединений в них, возможности фронта к этому времени оказывались весьма ограниченными. Так, на свои оборонительные рубежи к 22 июля смогли выдвинуться лишь дивизии 63-й и 62-й армий. Из соединений 64-й армии к исходу 22 июля в район Сталинграда прибыли всего лишь две стрелковые дивизии.
Из всех соединений имели среднюю укомплектованность только 16 стрелковых дивизий. Авиационные дивизии 8-й воздушной армии были укомплектованы самолетами не более как на 50 % и имели всего 337 исправных боевых самолетов.
Соотношение сил и средств на Сталинградском направлении к 22 июля видно из приведенной ниже таблицы:
(«Великая победа на Волге», под редакцией маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, М., 1965, стр. 54, 56, 57).
Критически мыслящий генштабист, Паулюс не мог не заметить слабости и авантюризма гитлеровской стратегии. Его это тревожило, терзало. Но он был солдат с головы до ног, верил в свой опыт и полагался на свои войска. Он надеялся исправить упущения и просчеты верховного командования.
Я ушел в свою палатку, чтобы оформить списки представленных к награждению Рыцарским крестом и золотым Немецким крестом. Разговор с Паулюсом не выходил у меня из головы. Только бы не сдал физически – выглядел он больным. Глубоко задумавшись, я остановился перед географической картой, натянутой на плотный картон, которая всегда висела рядом с моим рабочим столом.
Красная Армия отступала дальше на восток. Все больше и больше отдалялись мы от наших баз снабжения, все неблагоприятнее становились для наших дивизий условия боевых действий. Одноколейная железная дорога, имевшаяся в нашем распоряжении, – вот единственная наша транспортная артерия. Снабжать войска становилось все труднее. Пойдут дожди, и, как это было уже не раз, машины с тяжелым грузом застрянут в грязи.
Транспортных средств армии едва хватало для того, чтобы по этим большим перегонам доставлять войскам боеприпасы, горючее, продовольствие и прочее. Застопорится доставка горючего – задержится наступление, зачастую на многие дни. Начальник штаба бушевал, но ответственный за снабжение квартирмейстер был бессилен. Не раз бывало, что транспорт с горючим, предназначенный для нас, забирали и отправляли группе армий «А». Протесты квартирмейстера и даже командующего армией во внимание не принимались.
Меня вызвали к Паулюсу. Его квартира находилась в маленьком домике с сенями и состояла из двух комнат – одной более вместительной, другой поменьше. В большой комнате Паулюс работал за прямоугольным столом, у которого иногда стоял стул. За рабочим местом Паулюса была установлена доска, к которой кнопками прикалывалась карта обстановки. Личный адъютант главнокомандующего был обязан следить за тем, чтобы на карту наносились последние данные. Перед этой картой и стоял Паулюс, когда я вошел в комнату.
– Несколько минут назад мне звонил начальник штаба группы армий генерал пехоты фон Зоденштерн. Примерно через полчаса сюда вылетит генерал-полковник фон Вейхс. Он собирается нас навестить. Начштаба уже приказал, чтобы на нашем полевом аэродроме выложили сигнал для посадки. Доставите генерал-полковника сюда на моей машине. Выезжайте сейчас же и проследите, чтобы на аэродроме все было в порядке. Мой водитель подъедет на машине к вашей палатке.
Этот временный аэродром – кусок степной земли, на котором были только самые необходимые указатели, – находился неподалеку от деревни, где расположился командный пункт армии. На краю его стоял один «юнкерс-52» да еще несколько самолетов связи и «шторхов», которыми пользовался наш штаб. Я ждал вместе с командиром нашей авиационной эскадрильи на поле возле сигнала для посадки, который был выложен в форме буквы «Т» белыми полотнищами. Показался самолет. Он летел очень низко, описал круг над аэродромом и пошел на посадку. Из самолета вышел высокий худощавый генерал в роговых очках, похожий скорей на ученого, чем на военного. Я представился ему: 1-й адъютант 6-й армии. Хотя мы никогда прежде не виделись, он поздоровался со мной как со старым знакомым, кивнул присутствовавшим на аэродроме и сел в машину.
На командном пункте состоялась длительная беседа между ним, Паулюсом и Шмидтом. Позднее я узнал от нашего командующего, что речь шла о тяжелом положении 6-й армии, в котором она оказалась, когда 4-я танковая армия изменила направление удара. Генерал-полковник проявил полное понимание и обещал оказывать со своей стороны всяческую поддержку.
Паулюс сказал мне:
– Он, конечно, не может дать нам новых дивизий. Но он постарается, чтобы наши части, которые используются для обеспечения северного фланга на Дону, были как можно скорее заменены следующими за ними союзными армиями. А штаб XVII армейского корпуса пусть там и остается.
Я позволил себе возразить:
– Но тогда нам будет не хватать одного штаба корпуса. VIII армейский корпус никак ведь не может руководить всеми пехотными дивизиями нашей северной группы.
– Вместо штаба, который мы отдадим, мы получим управление XI армейского корпуса во главе с генералом пехоты Штрекером, – ответил Паулюс. – Штрекера я знаю очень хорошо. Он командовал раньше 79-й пехотной дивизией, которая была в нашем подчинении под Харьковом. Это человек надежный.
Роковая директива N 45
В директиве № 45 от 23 июля 1942 года были заново сформулированы задачи групп армий «А» и «Б».
Из каких предпосылок исходило при этом Верховное главнокомандование вермахта? Первый раздел директивы гласил: «Лишь весьма незначительным силам противника из армии Тимошенко удалось избежать окружения и достичь южного берега Дона».
Это была совершенно ошибочная оценка достигнутых к этому времени результатов летнего наступления 1942 года.
Небольшое количество пленных, почти пустые поля сражений, мало убитых – таковы факты, решительно опровергающие утверждения директивы № 45.
Далее директива определяла цели будущих операций. Группа армий «А» должна была частью своих сил наступать на западный Кавказ и вдоль Черноморского побережья, а другой частью своих сил – захватить Майкоп и Грозный, перекрыть дороги через горные перевалы Центрального Кавказа и затем прорваться к Баку.
«Перед группой армий „Б“, – сказано в соответствующем разделе директивы, – поставлена задача, как было приказано ранее, наряду с созданием линии обороны по реке Дон нанести удар по Сталинграду и разгромить формируемую там вражескую группировку, занять сам город и перерезать междуречье Дона и Волги в его наиболее узком месте, а также прервать движение судов на Волге.
Вслед за тем направить подвижные соединения вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и там также перекрыть главное русло Волги».
Если директива № 41 предписывала достичь сперва Сталинграда силами обеих групп армий и затем проводить дальнейшие операции, то директива № 45 требовала решить все эти задачи одновременно, иначе говоря, растянуть фронт от 800 километров в начале летнего наступления до 4100 километров после окончания планируемых операций. Это значило распылить силы обеих групп армий, хотя, как уже отмечено, наши собственные потери далеко не были восполнены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66