– Готовы, Ренбосс?
– Да.
– Прежде посмотрите под воду.
Нагнувшись, я взглянул вниз. Коралловые озера могут быть разного размера и глубины. Мое – несколько метров в длину и метров пятнадцать в ширину. Глубина не более четырех метров. Озеро представляло картину микромира с экзотичной и необузданной жизнью кораллового рифа.
Мягкие зеленые, красные и золотые водоросли тихо колыхались из стороны в сторону. Фиолетовые кораллы цвета лаванды – будто цветы в летнем саду. Красные и белые анемоны протянули свои щупальца, словно лепестки японской хризантемы. На скалистых стенах примитивные фрески разноцветных кораллов. Среди растительности пестрели стайки рыбок. На песке неподвижно лежала голубая морская звезда. Из пятнистой витой ракушки выглянул маленький краб.
– Готов, – сказал я Джони.
Он улыбнулся, кивнул. Еще раз проверив маску, кислород, я спрыгнул с кормы и камнем пошел на дно. Потом падение замедлилось и я повис в жидком воздухе.
Первое впечатление – паника.
Меня окружали монстры. Стекло и вода увеличивали изображение. Колыхающиеся водоросли казались первозданным лесом. Анемонии раскрыли свои зияющие пасти. Кораллы походили на деревья в древнем лесу. Стайки рыб – на армии пришельцев с другой планеты. Краб-отшельник казался огромной ужасной бесформенной массой. Я вдруг открыл рот и захлебнулся. Скинув маску, пулей выскочил наверх и увидел смеющееся лицо Джони Акимото.
Он подал руку, подтянул меня, я ухватился за борт, отплевываясь от воды.
– Что случилось, Ренбосс? – спросил он, сверкая широкой белозубой улыбкой.
– Что случилось, что случилось. Испугался! Под водой все совершенно другое.
– Первый раз всегда так, – кивнул он. – Попробуйте еще.
Я посмотрел вниз. Никаких чудовищ. Тот же мир редкой красоты.
– Спускайтесь, Ренбосс, и не волнуйтесь! Дыхание должно быть медленным и ровным. Сначала немного поплавайте, а потом опуститесь на дно. Хорошо осмотрите то, что вас напугало в первый раз.
Я кивнул, надел маску, взял в зубы мундштук и прыгнул вниз.
В течение долгой минуты я лежал не двигаясь, пытаясь сконцентрироваться на дыхании. Через несколько секунд вернулось чувство ритма, из баллонов свободно поступал воздух. От регулятора с пульсирующим свистом поднимались пузырьки воздуха. Их поток подчинялся ритму моего дыхания.
Взмахнув ластами, я увидел, что плыву. Вдруг я окаменел от ужаса: ко мне протянулись похожие на ствол лапы. Из тенистой впадины между водорослями показалась пасть. Большие глаза-блюдца изучали меня с тихим злорадством. На мгновение я замер. Мне захотелось выплюнуть мундштук и выскочить из воды, но я взял себя в руки. Лапы оказались окаменевшими кораллами. Глаза и рот принадлежали маленькой форели. Я протянул руку – она повернулась и вспыхнула ослепительным алым цветом.
Теперь я чувствовал себя более уверенно и обнаружил, что передвигаться под водой очень легко. Мимо меня удивительно быстро проплывали кораллы и водоросли. Я больше не замечал своего дыхания, чувствуя себя птицей, парящей между небом и землей. Мои руки – распахнутые крылья, вместо воды – воздух. Попробовал осторожно опуститься на дно, выдохнул и увидел струйку пузырьков. Неожиданно в ушах зазвенело, я сглотнул, как при посадке самолета, боль исчезла. Мои руки коснулись песчаного дна.
Несколько акробатических движений – и я встал на ноги. Я не чувствовал веса, тело было легким и свободным. Меня переполняла радость и любовь. Водоросли нежно касались моего лица. Осторожно, затем более уверенно, ощупал коралловые ветки, прикоснулся к анемонии пальцем. Она испуганно отдернула яркие щупальца. Вокруг меня плавали рыбки, при малейшем движении они шарахались в сторону.
Время летело незаметно в стране красоты и покоя. Неожиданно я почувствовал холод, покрылся мурашками, кожа на пальцах побелела и сморщилась. Пора наверх!
Вынырнув на поверхность, я залез в лодку. Джони сообщил, что я провел под водой двадцать пять минут.
Меня обжигали горячие лучи солнца. По телу стало разливаться тепло.
– На этот раз без проблем, правда, Ренбосс? – поинтересовался Джони.
– Да. Как только исчез страх, стало совсем просто.
– Первый раз всегда так, – заметил он. – Озеро небольшое, со всех сторон закрыто кораллами – не надо думать об опасности. Одно удовольствие! Но это, – он шагнул вперед и провел пальцем по моим ладоням, – первый звонок. Думаете, тело не работает? Это не так. Организм сжигает калории, чтобы вам было тепло. Если опуститься еще глубже, там значительно холоднее... Резкий перепад холода, будто ты перепрыгнул из лета в зиму. Именно поэтому человек не может долго находиться под водой. Это не страшно для такого ныряльщика, как я, ныряющего на несколько минут, пока есть запас воздуха. Вы – другое дело. Вы дышите, а холод медленно заполняет тело, и вы переохлаждаетесь, не подозревая об этом.
Я кивнул, вспомнив поучения Нино Феррари и его совет надевать шерстяной свитер.
– Поехали, – сказал Джони, – на сегодня достаточно. Попробуем еще раз днем. В свободное время вам нужно много есть и заниматься физическими упражнениями. Когда мы начнем работать, увидите, как быстро иссякнут ваши силы.
Мы отцепили лодку от коралла и оттолкнулись. Начался отлив. Через час лагуна превратится в полоску песка, появятся отвратительные мертвые рифы. В небольших лужах будет кипеть жизнь.
Джони взялся за весла. Мои глаза были прикованы к пляжу, где под брезентовым тентом лежала Пэт Митчел. Я думал о предстоящем разговоре. Что может соединить пропасть между нами? Я хотел, чтобы она уехала, но несколько дней нам придется быть вместе. Тропический остров – рай, но может стать адом, если люди не могут жить в гармонии.
– Мисс Пэт очень сожалеет, Ренбосс. Она хочет это сказать, но не знает как.
– Беда в том, что и я не знаю.
Джони мягко улыбнулся.
– Она хорошая девушка и сделает все, что обещала. Настанет время, и она уедет. Она повторила мне то, что сказала вам.
– Хорошо, Джони. Я поговорю с ней. Приготовь поесть и оставь нас одних. Попытаюсь что-нибудь придумать.
Он молча опустил весла и больше не проронил ни слова. Когда мы подъехали к берегу, между нами не было недомолвок.

Глава 9

Полуденное солнце прожигало брезентовый навес, мы перенесли Пэт Митчел к большой палатке в тень деревьев. Я оставил Джони устраивать ее, а сам пошел переодеться и приготовиться к разговору.
Когда я вернулся, она лежала обложенная подушками с косметичкой в руках. Только сейчас я увидел, что она удивительно красива. Ее щеки обветрились и разгорелись здоровым румянцем. Волосы, которые раньше висели, как пакля, были расчесаны и сверкали. Точеные скулы, маленький, гордо вздернутым подбородок, темные, застенчиво прищуренные глаза, поверх одеяла – спокойные руки.
Она была настоящей женщиной – маленькой, древней, золотой статуэткой. Я сел в ногах, достал сигарету и предложил ей, но она молча покачала головой. Закурив, выждал несколько минут, чтобы собраться с мыслями.
– Мисс Митчел... Пэт...
– Нет, мистер Ландигэн, позвольте мне!
Она наклонилась вперед, боясь забыть отрепетированные фразы и потерять их значение:
– Сегодня утром я вела себя безобразно. Ненужная жестокость. Не знаю, почему я это сказала. Хотя нет, знаю. Потому, что вы видели меня раздетой, вы не имели права... Да... Я очень сожалею и готова покинуть остров в любой момент, когда вы пожелаете. Я никому не скажу, что была здесь... Никому!
Она устало легла на подушки, испуганно глядя на меня в ожидании ответа. Я попытался улыбнуться, но у меня ничего не вышло. Улыбка – признак доверия.
– Мне тоже жаль, что все так случилось, – ответил я. Я впервые вернулся сюда... после отпуска с женой. Трудно объяснить, что я почувствовал. Я не мог допустить и мысли о том, что кто-то...
– Вторгается?
– Да, – совершенно верно – вторгается. Но это не ваша вина, а моя. Вы были больны, вы ... Черт возьми, я был настоящим грубияном. Извините! Теперь давайте поговорим о чем-нибудь другом.
Она улыбнулась. Брешь недоверия была заделана. Она попросила сигарету, я дал ей прикурить. Разговор увел нас далеко от опасной темы.
Я рассказал, что о ней говорили на побережье, о молодом влюбленном аптекаре, о жителях островов, которые удивлялись тому, что она в одиночку плавает на маленькой лодке. Пэт рассмеялась.
– Удивлялись? Они подумали, что я сумасшедшая.
– Я с ними согласен, ваша лодка непригодна для глубоководья.
Она пожала плечами.
– Ничего страшного, если быть осторожной и следить за погодой. Мне почти всегда везло.
– Почти всегда?
Они кивнула.
– Хуже всего было здесь. Дул сильный ветер, на море волнение. Я не особенно испугалась – берег был близко, но я долго не могла найти проход.
– И что же вы сделали?
– Плавала вдоль рифа, пока его не нашла.
– Опасно.
– Да, очень. Но мне не оставалось ничего другого. Даже когда я попала в течение прилива – это напоминало объездку дикой лошади. Но я все равно справилась.
Маленькие крепкие руки лежали поверх одеяла. Слишком упрямый рот, улыбающиеся губы. Отважная девушка с чистым сердцем. Пэт становилась все более и более привлекательной. Это было опасно.
– Вы – натуралист. Странное занятие для женщины, как вы думаете?
Она гордо вздернула подбородок.
– Не вижу причин, почему. Я люблю свою работу, хорошо зарабатываю, у меня много свободного времени для разных вещей.
– Ну, да?
– Совершенно верно.
– Над чем вы работаете сейчас?
– Докторская диссертация. Экология Haliotis Asinina. Для вас, Ренн Ландигэн, это просто рыба-баран.
Она моментально поставила меня на место. Мне оставалось только удивляться ее оперативности. Наступила ее очередь задавать вопросы.
– Чем вы сейчас занимаетесь, Ренн?
– Учусь плавать с аквалангом.
– Ради удовольствия?
– Да. Вы что-то имеете против?
– Нет, это отличный отдых, но что вы будете делать дальше? Я имею в виду, чем зарабатывать на жизнь? Вы же не можете провести всю жизнь на этом острове.
Я ступил на тонкий лед: ее не сбить пустой болтовней. Пожав плечами, сделал горестное выражение.
– Я не могу больше преподавать. Ни один университет теперь не согласится принять меня на работу. Но я неплохой историк и вокруг полно материала, чтобы написать одну-две книги. Знаете, – я развел руками, – вы слышали о старинных кораблях, пиратах, поисках жемчуга? Все это никогда не было систематизировано.
Она вспыхнула, в глазах появился живой профессиональный интерес.
– Да, Ренни, это очень интересно! Ведь побережье Австралии называют варварским. Здесь полно материала – пираты, жестокость, романтика – все что хочешь. Если бы я была писателем, то не прошла бы мимо. Хочу вам кое-что показать.
Она щелкнула косметичкой, вынула маленькую коробочку и, достав из нее круглый предмет, положила его мне в руку. Я окаменел – это была точная копия той старой испанской монеты, которую мы нашли с Джанет. От моего лица отлила кровь, губы пересохли, мои мечты разлетелись как карточный домик. Монета с ладони смотрела на меня немигающим золотым взглядом. Я поднял голову и тихо спросил:
– Где вы ее нашли?
Объяснение Пэт оказалось простым и бесхитростным.
– Здесь, на острове. Я копалась во время отлива среди скал и увидела плоский, круглый предмет, похожий на коралл. Не знаю, почему я его подняла? Наверное, у него была не совсем обычная форма. Потом под налетом травы я увидела потускневший металл. Принесла его в палатку, очистила, и вот результат.
– Ясно.
– По-моему, вы не поняли, Ренн, – она была озадачена неожиданной переменой в моем поведении. – Вы не понимаете, что это значит. Это доказательство того, что древние испанские мореплаватели были в этих местах и потерпели кораблекрушение у островов. Вы историк и, конечно, понимаете значение этого события, правда?
Еще бы я не понимал! Вернувшись на побережье, она начнет хвастать монетой, пока ее не увидит какой-нибудь шустрый репортер и не напишет сенсационную статью. Вот тогда-то и грянет гром. Каждый бездельник-турист бросится на мой остров в поисках сокровищ. Пока...
Должно быть, я произнес последнее слово вслух, потому что Пэт Митчел взяла меня за руку и с нескрываемым любопытством спросила:
– Что пока, Ренн?
Я непроизвольно сжал монету, почувствовал, как края врезались в мою ладонь. Вспомнил слова Джони Акимото: "Она хорошая девушка и выполнит свое обещание". Если я доверяю Джони, я должен был доверять Пэт Митчел. Ее глаза были полны серьезного участия:
– Что-то не так, Ренн?
Я покачал головой.
– Нет, все в порядке. Хочу вам кое-что показать. Достав свою сумку, я вытащил браслет и дал его Пэт.
– Вот пара к вашей монете.
У нее расширились зрачки, задыхаясь от волнения, она сравнивала монеты:
– Это ваша, Ренн?
– Да.
– Где вы ее взяли?
– Нашел с женой здесь, среди рифов много лет назад. Скорее всего в том же месте, где и вы.
– И что – что это значит?
– Это означает, что корабль "Донна Люсия", шедший из Акапульто на Филиппины с золотым грузом, потерпел кораблекрушение у этого острова в 1732 году. Мы приехали сюда с Джони Акимото, чтобы найти клад.
Наступила длинная пауза. Между нами на простыне лежали две монеты. Мы смотрели не на них, а друг другу в глаза. Наконец Пэт Митчел очень спокойно начала.
– Спасибо, Ревя, за доверие. Вы оказали мне большую честь. Не бойтесь, когда я поправлюсь, я уеду как обещала. Оставляю вам в подарок свою монету. Никто никогда об этом не узнает.
Я молчал, чувствуя себя разбитым и усталым. Пэт участливо спросила:
– Это для вас так важно?
– Слишком!
– Корабль утонул двести лет назад, вы можете никогда его не найти.
– Знаю.
– И что тогда?
– Не хочу об этом думать.
– В один прекрасный день, – бросила она, – вам придется об этом подумать. Надеюсь, вы не слишком расстроитесь.
Она легла на подушки, закрыла глаза. Маленькая, усталая и очень желанная. Я погладил ее по щеке и вышел.
Джони Акимото колдовал над костром, подбрасывая хворост. Увидев меня, он выпрямился. В его спокойных глазах я прочитал массу вопросов.
– Она все знает, Джони.
Он удивленно посмотрел на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18