Он обозвал меня макаронником! Мои предки были цивилизованными людьми еще в то время, как его папаша созревал в мозгу у дедушки в виде грязной похотливой мысли. Придется им заняться.
Джони Акимото молча стоял у руля. Одинокий, добрый человек, заботливо, с какой-то торжественной осторожностью управлял "Вэхайн". С ним что-то произошло. Одно присутствие черного люгера и команды босяков оскорбляло его. Его умные глаза наполнились холодным бешенством, он крепко сжал губы.

* * *

Мы не произнесли ни единого слова, пока не бросили якорь в безмятежных водах лагуны.
Затем собрали военный совет, на котором решили спрятать наши запасы и акваланги в лагере, а палатку Пэт перенести поближе. Вести круглосуточное наблюдение за действиями черного люггера и поставить лодку и катер перед лагерем, а ночевать на берегу.
– Нет, Ренбосс! Вы и ваши друзья можете ночевать, где хотите. Я не брошу "Вэхайн", – сурово сказал Джони.
– По-моему, Джони, ты не прав. Когда мы вместе, мы в большей безопасности. С "Вэхайн" ничего не случится. С люгера увидят, как мы ее разгружаем. Если они решатся сойти на берег, в чем я сильно сомневаюсь, они отправятся в лагерь и оставят ее в покое.
Джони покачал головой:
– Нет. Это ваш остров, Ренбосс. "Вэхайн" – моя лодка. Каждый из нас охраняет свое. Я возьму винтовку и половину патронов, у Нино есть пистолет. Все по-честному. Поверьте, Ренбосс, так будет лучше.
Нино согласно кивнул.
– Он прав, дружище, пусть поступает как хочет. Один из нас может навещать его каждый день и приносить воду. Кроме того, "Вэхайн" – связь с миром. В случае необходимости она должна стоять наготове в безопасном месте.
На том и порешили. Мы сделали четыре ходки, чтобы доставить оборудование. Все это время Мэнни Маникс наблюдал за нами с черного люгера. Наступил вечер. Мы сели вокруг костра, на "Вэхайн" зажглись сигнальные огни. Из иллюминаторов большого люгера струился желтый свет.
Спокойно, как настоящий профессионал Нино Феррари оценил обстановку:
– Сегодня утром я был свидетелем нашего позора. Мы мало выгадаем, если будем ругаться. В конце концов нет худа без добра.
– Держи карман шире, – взорвался я. – Мэнни захватил все. У него оборудование, время и деньги. Стоит нам пошевелить пальцем, и он отвернет нам головы.
Пэт сжала мою руку, ее спокойный голос привел меня в чувство.
– Пусть Нино закончит.
Нино фыркнул и подмигнул мне:
– Я же говорил, ты нашел хорошую женщину. Сегодня утром ты нашел хорошую женщину. Сегодня утром, когда я увидел трюм, моя душа ушла в пятки. Ты, конечно, понимаешь, я сталкивался с такими вещами много раз, поэтому могу сообщить, что на три четверти "Донна Люсия" забита песком. Видел, под каким углом находится палуба? Подумай хорошенько! Когда она стала тонуть, все предметы сорвались вниз, на нос. Поэтому, если сундуки там, они должны находиться под песком. Конечно, могут быть любые исключения, но я так прочитал этот рассказ.
– Можешь читать его как хочешь. Факт остается фактом: у Менни есть аквалангисты и насос. Он может ждать сколько угодно.
Нино фыркнул:
– Ох, уж эти любители! Да, у него есть насос, но какой насос может быть на таком суденышке?! Как долго он будет откачивать тонны песка? Ты говоришь о времени. Конечно, у него есть время. Но время – деньги: зарплата капитану, команде и водолазам. Он зафрахтовал люгер и будет работать, пока не кончится срок аренды. Если он не найдет сундуков, он соберется и уйдет. Почему? Потому что он деловой человек, потому что его финансовым возможностям есть предел. После этого на сцене появляемся мы. Он значительно облегчит нашу задачу, ясно?
У Нино – железная логика. Я не мог возразить и кипел от злости, Нино был холоден как лед. Пэт согласно кивнула. Мне стало стыдно за свой беспричинный гнев.
На палубе люгера зажегся прожектор, его тонкий луч осветил риф. Мы услышали шум лебедки и приглушенный монотонный стук насоса. Через борт корабля прыгнула тень.
Мэнни был деловым человеком. Он знал, что время – деньги, и решил работать круглосуточно.

Глава 15

Каждое утро мы просыпались под глухой стук насосов. Черный люгер стоял на якоре, по грязной палубе двигались сонные люди. Джони Акимото, устроившись на носу "Вэхайн", ловил себе на завтрак рыбу.
Мы бежали на пляж – освежиться. Потом Пэт готовила завтрак, мы с Нино наводили порядок в лагере и собирали хворост для костра. После этого один из нас плыл на "Вэхайн" – провести утро с Джони. Он успокоился и снова улыбался. Но у него появились осмотрительность и осторожность человека, ожидающего нападения.
Чтобы убить время, я брал Пэт на кратковременные экскурсии по осажденному острову, учил ее различать деревья – казуарину, турнефортию, дерево-зонтик, дикую сливу. Показывал ей огромные сосны, семена которых занесли с материка птицы, гнезда глупых крачек под мягкими листьями писонии.
На выступах скал мы собирали орхидеи, сидели в тени деревьев-папоротников, наблюдали за муравьями, которые вместо нитки с иголкой использовали свои личинки. Сидели зачарованные видом паука, с капелькой жидкого клея на брюхе: он ждал у своей паутины трепещущих мотыльков. Безрезультатно пытались подружиться с тощими, косматыми козами – их запрещал убивать старинный обычай, поэтому они расплодились в огромном количестве. Мы спускались в седловину, смотрели на коричневые скалы, о которые разбивался прибой, на великолепные зеленые острова, нанизанные на рваную нитку рифа. Там, где заканчивалось глубоководье и начинались отмели, голубое море приобретало изумрудный, потом золотистый оттенок. Мы видели сверкающих на солнце дельфинов, мелькающие стаи летучих рыб. Встретили маленькую черепаху: возможно, эта долгожительница видела "Донну Люсию".
Мы залезли на гору с двумя вершинами, и я показал узкую расщелину – единственное подобие пещеры на острове. Нас встретил тяжелый запах животных. Из темноты выглянул бородатый козел и рассмеялся нам вслед.
После прогулки мы спускались в лагерь, где загорал Нино Феррари, встречавший нас неизменной улыбкой сатира. Он удивлял меня тем, что абсолютно не замечал времени. Его худое, мускулистое тело имело какую-то кошачью грациозность. Походка кота, такое же умение мгновенно расслабляться и засыпать. Он не хотел тратить энергию вхолостую, но мыслил четко и ясно.
– Считаю дни, – говорил он, – я получаю удовольствие! Через десять дней, максимум две недели, им надоест и они смотаются. До того момента я будут наслаждаться долгожданным отдыхом.
Я чувствовал странное ощущение вины потому, что думал то же самое. Запертый в тесный мир рифа, мучаясь от безделья, я созерцал дни и занимался пасторальной любовью с Пэт Митчел. Казалось, что можно радоваться такой жизни вечно: построить на острове дом, купить корабль, наблюдать за тем, как покрываются бронзовым загаром и растут наши дети. Мы сплели кружево мечты, раскрасили его цветами моря и заката.

* * *

В один прекрасный день на палубе черного люгера что-то случилось, там поднялась неожиданная суматоха. Заглушая шум насосов, раздался крик, игравшие в карты матросы побежали на корму. Из кубрика выскочил темнокожий парень и кинулся к поручням. Его поймали, скрутили и бросили лицом вниз на крышку люка. Потом стали избивать. Вокруг хохотала команда, а Мэнни Маникс спокойно курил сигару.
Я протянул бинокль Нино Феррари, он посмотрел и передал его Пэт. Она молча вернула его назад, отошла в сторону. Ее вывернуло.
Я увидел ужасную сцену.
Равномерно, методично, жестоко они били негра до тех пор, пока он не затих. Его истерзанное тело застыло в луже крови.
Мэнни Маникс резко махнул сигарой, матросы замерли. Вперед вышли четверо, подняли тело и кинули за борт. Несколько секунд на гладкой поверхности воды виднелась темная масса. Неожиданно я заметил черный плавник акулы. Второй, третий... Мне показалось, что по воде расплылось темное пятно и на поверхность всплыли пузырьки воздуха.
Нино Феррари сплюнул на песок.
– Теперь, – сказал он тихо, – пришло время действовать.
Вечером я отправился на "Вэхайн" и привел Джони Акимото, который тоже был свидетелем трагедии.
Мы расселись у костра. Нино разровнял ладонью песок и нарисовал план.
– Вот это, – сказал он, – остров. Спереди пляж, сзади скалы, здесь лагуна. Эта линия – рифы. Перед нами они делают поворот, а в этом месте приближаются к острову и скалам. Здесь наш лагерь. Это – "Вэхайн", это, – он начертил пальцем крестик, – люгер и "Донна Люсия".
Нино выпрямился, закурил, сделав глубокую затяжку, выпустил дым и продолжал:
– Прежде всего хочу отметить, что жизнь человека – дорогая штука. Она стоит гораздо больше, чем клад с "Донны Люсии" или все золото мира. Я был свидетелем и виновником смертей, видел, как убивали людей, но никогда не принимал в этом участия. С годами я понял, что любая смерть убивает и меня. Потому что моя жизнь – частица общей жизни. Хочу, чтобы вы поняли – я не преследую никаких других целей, кроме восстановления справедливости.
На его глаза набежала тень. Мы напряженно наблюдали за ним.
– Я хочу взорвать люгер.
Джони Акимото вздохнул, Пэт сжалась в комок, вцепившись в мою руку, ее бил озноб. Нино Феррари спокойно закончил:
– Мина на присосках – очень простое и безопасное оружие, она крепится к корпусу. Взрыватель имеет запас времени, чтобы аквалангист успел скрыться. Я привез четыре мины. Мы поставим их на люгер.
Он нагнулся и стал рисовать на песке, мы наблюдали с немым удивлением.
– Здесь, – он ткнул пальцем в точку, – где рифы вплотную подходят к острову, начинается течение. Оно идет вдоль острова до того места, где работают наши "друзья". Во время прилива его скорость достигает трех-четырех узлов. В этом месте можно войти в воду и плыть по течению. Через полчаса я буду у люгера – водолазы работают с другого борта, прикрепляю мины и плыву дальше к судоходному проходу и возвращаюсь на "Вэхайн". Вся операция займет не более полутора часов.
Он выпрямился, вопросительно посмотрел нам в глаза. Первым откликнулся Джони Акимото:
– По-моему, Ренбосс, это неплохая идея. Если Нино не возражает, я с ним.
Феррари покачал головой.
– Нет. Придется плыть под водой.
– Возьми меня с собой, – попросил я.
Нино предупреждающе кивнул на Пэт. Ее бил озноб, лицо побелело. Она все еще сжимала мою руку.
– Ты должен понимать, дружище, – процедил он, – что в делах подобного рода есть определенный риск... Взрыватели с задержкой времени, но на палубе люгера глубинные бомбы.
– Я позвал вас на этот остров, поэтому поплывем вместе, – настаивал я.
В нашу беседу ворвался резкий, пронзительный голос Пэт Митчел:
– Никуда вы не поплывете. Сегодня утром мы стали свидетелями убийства. Это дело полиции. Сядем на "Вэхайн" или я возьму лодку, поеду прямо в Бауэн и все расскажу.
Хмуро и серьезно, как отец ребенку, Джони открыл ей всю правду:
– Нет, мисс Пэт. Как только мы попытаемся выбраться, они пустят в дело пулемет. Кроме того, – он помолчал, – они совершили убийство перед нашими глазами. Думаю, они готовы убрать нас.
Мы с Нино понимали такие очевидные вещи, но Пэт энергично возразила.
– А вот и нет, они не посмеют. Им это так не сойдет!
– Почему, мисс Пэт? Знаете, где мы находимся? В трех часах от побережья. Вокруг океан. Могу рассказать, как они поступят: убьют, скормят акулам, уничтожат все следы лагеря, загрузят припасы на "Вэхайн", отбуксируют ее на глубоководье и отпустят. В один прекрасный день ее выбросит на берег, и газеты назовут это еще одной загадкой моря. Все очень просто.
После такого холодного откровения Пэт охватил ужас. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Я обнял ее за плечи, прижал к себе.
– Извини дорогая, – нежно сказал я. – Но Джони прав, Нино предложил единственный выход. Или мы, или они.
– По-моему, – тихо заметил Нино. – Леди пора отправляться спать. Эта неприятная тема не для нее.
– Нет! – взорвалась Пэт, подняла залитое слезами лицо и набросилась на нас. – Я не позволю так со мной обращаться. Я вам не служанка. Моя жизнь тоже поставлена на карту. Я выслушаю все до конца.
В этот момент я понял, что очень сильно люблю мою маленькую, загорелую женщину. Я гордился отвагой, с которой она бросила нам вызов. Нино усмехнулся, а Джони Акимото медленно одобрительно улыбнулся. Мы вернулись к обсуждению.
– Очень важно, – сказал Нино, – чтобы не было луны. Каждую ночь они оставляют дежурного. Люди у насосов заняты своим делом, а этот человек разгуливает с винтовкой по палубе. Мы будем под водой, но нас выдадут пузырьки воздуха. Особенно если на море штиль.
Джони Акимото быстро прикинул:
– Завтра ночью луна появится после одиннадцати. Полный прилив начнется в восемь. У вас в запасе три часа.
Нино кивнул и оживился.
– Отлично! Важно, уложиться в это время, – он повернулся ко мне: – Ты не знаешь, где бы мы могли войти в воду, чтобы не переплывать через рифы? Запомни, у нас в руках будет взрывчатка.
Я на секунду задумался и вспомнил. За первым утесом западного мыса скалы уходят глубоко под воду и море образует длинную, свободную от рифов полосу. Если бы мы смогли нырнуть в этом месте, то попали бы прямо в морское течение. Я показал эту точку Нино. Он подробно расспросил меня и, казалось, был удовлетворен ответами.
– Так вот! Мы должны так расписать завтрашний день, чтобы он ничем не отличался от предыдущих. Не забывайте, они следят за нами и знают, что Джони проводит время на "Вэхайн", я загораю, а ты и молодая леди гуляете по острову. Завтра мы сделаем то же самое: Джони останется на лодке, один из нас приплывет к нему. Лучше, если это буду я. Надо зарядить мины в каюте. Вы немного прогуляетесь. На этот раз к тому месту, где мы будем спускаться в воду, чтобы мы не заблудились вечером.
Я восхищался маленьким генуэзцем. Он задумал нашу скромную военную кампанию, как великий стратег. Если бы мраморная статуя Христофора Колумба в его родном городе могла улыбаться, она бы улыбнулась Нино. Меня волновал другой вопрос:
– Если Джони будет на "Вэхайн", значит, Пэт останется одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18