Но если это был трус, слабак или его не любила команда, в кабачке начинали перешептываться. Потом затевалась драка. Моряки вынимали ножи и дрались как звери... Этот Мэнни – настоящий зверь. Он поступил именно так.
Я мрачно кивнул, Джони сказал правду. Мэнни Маникс – зверь. Но еще он был бизнесменом, и там, где дело касалось денег, не упускал своего случая. Он вмешается только тогда, когда соберет достаточно сил. Если ваши карманы набиты деньгами, на севере вы найдете много желающих, не брезгающих никакими заработками. Джони взволнованно наблюдал за мной.
– Согласны, Ренбосс?
– Да, Джони.
– Что вы собираетесь делать?
– Что ты от меня хочешь?
Он долго обдумывал вопрос прежде чем ответить:
– Мы должны остаться и бороться. Но среди нас девушка...
Я понял его. Пэт окажется в середине свалки, когда на нас кинутся эти звери и начнут рвать зубами. Что делать? Не позавидуешь любой девушке в таком положении, но это была моя любимая. Я видел только один выход.
– Хорошо, Джони. Утром отошлем ее назад. Если погода будет хорошей, она доберется сама. Не обязательно уезжать на берег, Пэт может подождать, пока все уляжется на одном из островов.
Джони Акимото выпрямился. С его плеч свалился тяжелый груз. Он улыбнулся и пожал мне руку.
– Поверьте, Ренбосс, так лучше! Конечно вы не хотите, чтобы она уезжала. Но с ней у вас будут связаны руки. Спокойной ночи, Ренбосс!
– Спокойной ночи, Джони?
Я увидел, как он столкнул лодку, перешел на корму, легкими ударами весел погнал ее к "Вэхайн".
Когда я вошел к Пэт, она встала. Мы поцеловались, обняли друг друга.
– Дорогая, – решительно начал я, – завтра ты уедешь. Здесь становится опасно. Поплывешь на острова Лэндберд или Саусэкс. Будешь находиться там, пока мы за тобой не приедем.
Она долго смотрела на меня, ее губы дрожали, на глазах выступили слезы. Наконец, взяв себя в руки, спросила:
– Ты хочешь этого, Ренн?
– Нет. Не хочу. Но думаю, что тебе нужно ехать.
– А Джони?
– Он полностью согласен со мной.
Она отвернулась, промокнула глаза платком. Когда Пэт снова посмотрела на меня, ее губы были твердо сжаты, а подбородок гордо поднят. В ее голосе звучали новые нотки.
– Вы будете драться, Ренн?
– Да.
– За корабль?
– Отчасти... Но не только за него, – мучительно я попытался оформить мысль, которая появилась у меня в последние дни. – Я знаю, можем не найти золото, хотя у нас есть шанс. Но, похоже, клад находится так глубоко, что нам до него не добраться. Даже если будем копать миллион лет. В этом случае драка – настоящее безумие. Разве ты не понимаешь? Здесь – совсем другое: жизнь, друзья, этот остров. Впервые я свободен. У меня под ногами моя земля. За это, дорогая, я и буду драться. Может быть, даже убивать.
– А за свою женщину, Ренн? – прошептала она. – Я твоя женщина, правда?
– Да. До последнего вздоха.
Встав, я хотел ее обнять, но она мягко оттолкнула меня.
– Тогда я остаюсь. Ты – мой мужчина и не можешь отослать меня.
Я попытался спорить, она закрыла мой рот поцелуями; стал угрожать, она рассмеялась мне в лицо. Я изменил тактику и перешел к уговорам. Она неохотно отпустила меня.
– Иди спать. Завтра – трудный день. Когда все кончится, у нас будет много времени – до последнего вздоха, как ты сказал.
Нино Феррари сидел у костра и перебирал сложный механизм регуляторов. Услышав мои шаги, он поднял голову и криво усмехнулся.
– У тебя отличная девчонка! Настоящая жена водолаза. Запомни, ныряльщик должен много спать. – Тебя что-то тревожит?
– Да. Нам предстоит драться. Так думает Джони, и я согласен с ним.
Нино наклонил темноволосую голову и беззвучно свистнул.
– Вот в чем дело! Знакомая история среди ловцов губок в Эгейском море. Они могут быть задирами. Когда льется вино, они достают длинные ножи, – он многозначительно провел пальцем по горлу. – А что с девушкой?
– Я хотел, чтобы она уехала. Пэт отказалась. Мы не можем увезти ее силой.
Нино завинтил последний винт, аккуратно завернул регулятор в чистую тряпку, чтобы не попал песок, и положил в коробку, щелкнув замком.
– Первое правило аквалангиста, – невпопад сказал он. – Чистить регулятор после каждого погружения. Если он откажет, можешь считать себя покойником.
Сзади в кустах заливались сверчки и цикады. Над нами пролетела летучая мышь.
– Сегодня утром ты намекнул, что у нас в запасе есть пара сюрпризов для Мэнни Маникса. Каких?
Нино искоса посмотрел на меня, нагнул голову, как будто хотел рассмотреть тыльную часть ладоней и совершенно спокойно сказал:
– Нельзя давать нож в руки ребенка или пистолет разгневанному мужчине. Я понял это во время войны, когда вокруг царили ненависть и разрушение. Ты мой друг, но за все последствия отвечаю я.
Мне пришлось удовлетвориться таким ответом. Я встал, похлопал его по плечу и пошел спать. Мне приснилась война, пляж, мертвые тела в волнах прибоя. Человек в окопе. Его поливают сверху из пулемета. В окопе лежал я, за пулеметом – Мэнни Маникс.

Глава 14

На следующий день, в семь часов утра, мы бросили якорь у "Донны Люсии". Мы собирались делать три погружения. Вместе с отдыхом и временем спуска каждое продолжалось три часа. Я настаивал на четырех, но Нино был непреклонен, утверждая, что выигранное время – иллюзия.
– Через два-три дня мы почувствуем усталость и не сможем продолжать работу.
Преодолев страх ожидания, я прыгнул за борт и поплыл за Нино, наблюдая за поднимавшимися перед моей маской пузырьками воздуха. Сегодня мы должны обследовать трюм.
Проплыв над колыхающимися водорослями на палубе, остановились у заросшей слизью и острыми кораллами зияющей дыры. Нино подал знак остановиться. Осторожно, пытаясь не зацепиться за острые края, он нырнул за лучом своего фонарика в трюм. Потом посветил мне.
Мы оказались в помещении, которое было в три раза больше вчерашней каюты. Песок поднимался под углом вверх, покрытие тиной шпангоуты сходились сзади на нет. Луч фонарика вырвал из темноты колонию лангустов, уцепившихся за верхние балки. Я решил захватить одного на завтрак, но, почувствовав прикосновение, резко обернулся и осветил большого осьминога: черный, как у попугая, клюв, глаза-блюдца. Он подобрал щупальца и устремился наверх, выпустив облако чернил.
Местами нам приходилось пробираться ползком. Мы осторожно ощупывали очертания старинных бимсов под колыхающейся растительностью, делали аккуратные отметки – они помогут, когда мы разобьем всю площадь на квадраты. Описав круг, мы стали разрыхлять песок, тину и кораллы в поисках предметов, напоминающих сундуки. Поверхностный осмотр – неблагодарная работа, но пришлось им заняться. Нам предстояло выполнить головокружительную задачу – разгрести руками сотни квадратных метров.
Обследование трюма закончилось, Нино подал знак остановиться. Несколько минут мы строили друг другу гримасы и размахивали руками, как сумасшедшие. Затем он просигналил, чтобы я посветил на стену. Поплыл в угол, расставил руки и, отмерив расстояние, отошел назад. Наконец я догадался: он отмечал узкую полоску наших будущих раскопок.
Нино вернулся, и мы приступили к работе: царапали, скребли, отгребали песок назад.
Проработав несколько минут, услышали знакомый выстрел, остановились и посмотрели друг на друга. Мы пробыли под водой не более пятнадцати минут. За первым выстрелом раздался второй и сразу же третий.
Что-то случилось на "Вэхайн"! Мы вынырнули из трюма и бросились наверх.
Джони и Пэт помогли нам забраться на палубу. С нас капала вода. Джони показал на запад.
– Это они, Ренбосс, – сказал он тихо.
Их корабль, как и "Вэхайн", был люгером, только больше и шире. С черными бортами, мачтами без парусов, он мчался со скоростью около двенадцати узлов. Минут через двадцать он будет рядом.
Джони Акимото передал мне бинокль. Я увидел закрытую брезентом палубу, по которой бегали обнаженные до пояса матросы. Перед главным люком лежала какая-то бесформенная масса. У передних опор в белом парусиновом костюме стоял Мэнни Маникс.
Я передал бинокль Нино, он несколько минут наблюдал за люгером.
– Оборудование для подводного плавания, – бросил он. – Насосы и лебедка. Впереди еще что-то, не могу разобрать.
– Ты знаешь этот корабль? – спросил я Джони.
– Да. Корабль для сбора губки. Два дизеля. Судя по номеру по борту, зарегистрирован на островах Серзди.
Ничего не скажешь, голова у Мэнни работает. Никогда ничего не забывает. Однажды во время войны, когда он отправился на север с официальной лицензией для покупки продовольствия, на островах он арендовал похожий люгер. Мэнни вернулся с поддельной декларацией и наворованным оборудованием. Теперь он мог послать телеграмму и вызвать в Бауэн тот самый люгер, с суровым капитаном и командой хулиганов. Если дело окажется достаточно грязным, их доля и премиальные гарантируют абсолютное молчание и безопасность.
– Что вы собираетесь делать, Ренбосс? – спросил Джони.
– Ждать. Сидеть и ждать. Нино, убери акваланги. Пэт, спустись вниз и приготовь поесть. Лучше всего встречать неприятности на сытый желудок.
Она болезненно скривилась и ушла на корму. Нино поднял и аккуратно, обтер акваланги. Джони наблюдал за черным силуэтом корабля, который спешил к нам, разрезая воду.
Люгер подплыл ближе, на его боках сверкали белые цифры. На палубе толпились обросшие, загорелые матросы. Я видел, как разговаривает, размахивая сигарой, Мэнни Маникс. Интересно, что у них под брезентом на носу корабля?
Джони удивленно пожал плечами, наклонился, достал из люка винтовку, передернул затвор, выбросив пустую гильзу, снял предохранитель и спрятал винтовку в желоб для стока воды.
Пэт и Нино принесли чай и тарелку бутербродов. Мы сели на люк и стали есть, не спуская глаз с приближающегося люгера. Через брезентовый навес на нас струилось солнце. "Вэхайн" тихо покачивалась на волнах. Нас можно было принять за рыболовов или за отдыхающих туристов, если бы не повисшая в воздухе тишина и странный черный корабль с пестрой командой.

* * *

Мы только-только закончили обед, когда они подошли по правому борту и заглушили двигатель. Корабль остановился перед носом "Вэхайн", с грохотом и плеском в воду упал якорь. Мы оказались друг против друга, нас разделяло восемь метров воды.
Команда со смехом и криками выстроилась у поручней. Увидев среди нас женщину, они засвистели, воздух наполнился руганью. Их было около дюжины, разного возраста – от желторотых юнцов до бывалых моряков разных национальностей. Загорелых ветеранов из захудалых городишек на краю света, где действовали свои законы, объединяло одно – были грубыми и опасными.
Среди них стоял Мэнни Маникс. Его белый костюм явно не соответствовал вызывающе яркому галстуку, панама сдвинута на затылок, во рту – неизменная сигара. Мэнни вынул ее, чтобы поприветствовать меня.
– Эй, командир! Отличная погода!
Я промолчал, чувствуя, как за моей спиной сжалась в комок Пэт.
– Хочу подняться к тебе на борт, поговорить о делах. Без свидетелей.
– Стой, где стоишь, Мэнни.
Мэнни терпеливо помахал рукой.
– Просто хочу решить все по-дружески, если тебе интересно. Мое предложение остается в силе.
– Мне неинтересно.
– Поделимся поровну, командир. Посмотрим, я привез людей, оборудование, – он сделал широкий жест, обводя корабль и разношерстную команду. – Если ты не против, могу повторить условия.
– Нет. Если хочешь получить, попробуй отнять.
– Это море, командир. Покажи разрешение на подводные спасательные работы, и мы уедем.
– У меня его нет. Просто мы приехали сюда первыми.
Команда на палубе разразилась хохотом. Джони нагнулся за винтовкой, но я остановил его.
– У меня есть свидетели, командир, – закричал Мэнни. – Они подтвердят, что я предлагал честные условия за то, что тебе не принадлежит. Ну что же, дело твое, я вынужден вмешаться.
Я поднял винтовку.
– Попробуй, Мэнни.
Еще один взрыв хохота. Мэнни повернулся и отдал приказание стоящему в стороне матросу. Взлетел брезент. Моя загадка разрешилась сама собой: бесформенная масса оказалась ворованными глубинными бомбами. За ними на станине стоял заряженный пулемет.
– Все еще хочешь драться, командир? – зарычал Мэнни.
Команда взревела в ответ на его шутку. Его лицо потемнело, в голосе появились ядовитые нотки:
– Я беру это дело на себя... Убирайся со своей лодкой на остров. Будешь совать свой нос в наши дела, мы тебе его отрежем. А если ты и твой малыш-макаронник захотите нас обхитрить, например, нырять, пока отдыхают мои люди, вспомни про эти штучки, – он указал на зловещие металлические коробки на носу. – Мы сбросим их прямо на ваши головы.
У него на руках были одни тузы. Нам оставалось только наблюдать, как он заберет наш клад и смотается домой. Я проиграл и был раздавлен Мэнни Маниксом второй раз. Не хотелось доставлять ему удовольствие признанием поражения, я тихо отдал приказ:
– Нино, поднять якорь. Джони, заводи мотор. Не спеши, спокойно и без суеты. Мы с Пэт останемся здесь, на палубе.
Молча, неохотно они отправились по местам. Мэнни и его шайка с молчаливым изумлением наблюдали за нашей покорностью. Матрос с пулеметом жаждал открыть огонь.
Нино поднял якорь, закашлял двигатель, дернулся и заработал винт. Наконец-то мы тронулись с места. Мы с Пэт прислонились к мачте, я держал под мышкой винтовку со спущенным предохранителем. Мэнни не был готов к перестрелке, начнись она сейчас – он станет первой жертвой.
Команда на палубе замолкла, мы проплыли мимо. Джони повернул штурвал и направился на восток, вдоль рифа к судоходному проходу. Матрос развернул пулемет и направил на нас.
Неожиданно по спокойной залитой солнцем глади воды как чудовищная брань разнесся хохот.
Мы спустились к Джони Акимото в кубрик.
– Это самый ужасный момент в моей жизни, – тихо призналась Пэт. Ее глаза метали молнии. – Так хладнокровно совершить подлость!
– Ничего другого я и не ждал. Меня только удивил пулемет и глубоководные мины. Но зная Мэнни, нужно быть готовым ко всему, – угрюмо ответил я.
– По-моему, – со спокойствием адвоката сказал Нино Феррари, – этот Мэнни настоящая дрянь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18