Генри Роллинз
Железо



Генри Роллинз
Железо

Спасибо вам:
Виллард, Гейл Перри, Ричард Бишоп, Пегги Траксис, Вега, Селби, Баджима, Шилдс, Кэрол Буа, Иэн Маккэй, Митч Бёри из Адамса, Массачусетс.
Джо Коул 10.04.61 – 19.12.91

Предисловие


Я начал писать в пути, когда играл в группе «Black Flag». Я был молод, и гастроли сильно открывали мне глаза. Столько всего происходило каждый день, и я решил, что было бы неплохо об этом написать. Чем больше писал, тем больше нравилось. Через некоторое время мне пришло в голову сделать книгу. Я стал экономить деньги, которые предполагалось тратить на еду.
Через несколько месяцев я скопил достаточно, чтобы изготовить фотокопированную брошюру – тетрадку на скрепке. Я продал пятьсот экземпляров и на выручку сделал новый тираж. В конце года я издал книгу в мягкой обложке. Один друг сказал, что мне нужно как-то назвать свою компанию. Компанию? Я ведь всего-навсего множил книжки в дешёвой типографии где-то в центре Лос-Анджелеса и продавал их прямо из рюкзака. Я последовал совету и придумал название – «Издательство 2.13.61». Эти цифры означают мой день рождения. Я же полагал, что буду единственным автором этого издательства, так почему бы и нет? Время шло, и книжек в бумажной обложке выходило всё больше. У меня появился офис и несколько сотрудников для обработки почтовых заказов и накладных. Мы начали выпускать и книги других авторов. Со временем мы начали переезжать в помещения побольше, нам требовалось всё больше места для хранения выпущенных книг.
На сегодняшний день мы – небольшая издательская фирма, которая выпускает всё, от фотоальбомов до сборников рассказов и стихов. Дела идут нормально.
Как-то раз, в 1996 году у Вилларда я встретился с Крейгом Нельсоном. Он спросил, не хочу ли я составить антологию своих произведений. Идея мне показалась интересной. Фрагменты из моих книг, собранные в этом томе, как я надеюсь, дадут полную картину того, что я пишу. Я надеюсь, что вам понравится… может быть.
Генри Роллинз


Кайфовые приключения в целом мире


В этой книге собраны некоторые мои ранние тексты. Перечитывая их, я удивился, что некоторые мне по-прежнему нравятся. Материал в книге был выпущен в трёх отдельных маленьких книжках и собран вместе спустя много лет.

Цифры совершенны, непогрешимы и вечны. А ты – нет. Цифры всегда правы, в конечном счёте. Ты можешь встретить неверное число, но это будет ошибкой не самого числа, а того, кто делал расчёт. Сколько ударов производит сердце за время твоей жизни? Конечно, ты не знаешь! Но есть число, которое сообщит тебе эту небольшую информацию. На цифры можно положиться! Солнце может взорваться, ты можешь потерять работу, да так её никогда и не найти, но в конце дня пять есть пять. Уловил? Отлично! Цифры не лезут без очереди во время обеденного перерыва. Цифры не выписывают неправильных чеков. Цифры выглядят невозмутимо, даже если какая-нибудь блядская полицейская свинья принимает вызов «2-11» по своему свинскому радио. Вы можете пойти за кофе в «7-11».
Из цифр получаются хорошие названия. Как на вечеринке или суаре. У меня всегда с собой наклейка, на которой нарисован стакан мартини с надписью «Привет, меня зовут…»; под этим я приписал «2-13-61». Так что я могу сказать: «Привет, меня зовут
2-3-61, а тебя?» Так что можно сказать какому-нибудь парню или девушке: «Ого, ты действительно уникум! Какой у тебя номер?»
…

Я вижу как бомбы гуляют по мостовой
Сердца не бьются а тикают
Я думаю о взрыве
Ты в «Макдоналдсе»
Голова какого парня взрывается
Мозги повсюду
Я думаю здесь ошибка в расчётах
Видишь парень в деловом костюме
Идёт с работы домой
Посмотри на него внимательно
Он падает
Из его уха идёт дым
Жужжанье и треск рвутся из его головы
Короткое замыкание
Бедная машина!
Но всё нормально
Детали взаимозаменяемы
Установим другую

…
В бреду мне привиделось, будто я встретил тараканиху размером с девушку. Она улыбнулась мне и велела подойти поближе. Поцеловала меня. Она тёрлась животом о мою плоть. Я весь дрожал и покрылся испариной. Мы занялись любовью. Она обвила мою спину своими шестью ногами и стиснула меня в объятиях. Её усики хлестали меня по спине. Ни одна девушка раньше не возбуждала меня до такой степени, никогда. К утру я был весь в поту, крови и зловонной жёлто-зелёной слизи. Она родила мне детей (двадцать штук). Вид наполовину человечий, могли размножаться не за годы, а за считанные дни, и поднимать тяжести в шесть раз больше собственного веса.
Мы плодимся. В переулках и канализациях, в трущобах и борделях. С каждым днём мои дети становятся всё больше и сильнее. Мы везде. Вы пытаетесь уничтожить нас тараканьими домиками и ядами. Для нас это лакомая пища. Вы никогда не очистите мир от нас. Это мы очистим мир от вас.
…
Сегодня утром я проснулся в грузовике. Мне нравится спать в грузовике. Там спокойно и темно. Дождь барабанил по крыше. Прекрасный звук. Я услышал визг тормозов снаружи, а затем ужасный грохот. Я выглянул в окно. Лобовое столкновение. Сразу пришла на ум песня «Мёртвый Джо» группы «Birthday Party». На тротуаре под дождём распростёрся ребёнок. Мать была в истерике. Ребёнок кричал: «Мама, мама!» Я пытался представить, что увидела мать, когда взглянула на своё дитя. У него разбита голова? Кости торчат наружу? Его кровь смешалась с дождём и потекла по траве ручейками кровавой воды? Встретились ли их глаза? Когда ребёнок закричит, мать задёргается в конвульсиях, словно в неё ударила молния. Дёргайся, мам, давай, дёргайся под дождём. Давай, ма, дёргайся. Двигай жопой, ма. Дёргайся.
…

Она зажгла мою душу и глубоко затянулась
Стряхивала пепел время от времени
А потом выкинула
Чуть погодя потянулась за другой
Расколотая
Раздроблённая
Разорванная душа
Распалась
Я нарисовал карту дорог чтобы вернуться домой
И выбросил
Вот и я
В непонятном времени
В шатком месте
И это нормально
Не как-нибудь
А нормально
Этот путь не таков как он есть
Так тут ездят

…
Я был в мужском туалете на такой здоровенной автостоянке, где можно заправиться, отдохнуть и пожрать. У писсуара увидел шесть мужиков: они расстегнули ширинки и вытащили свои хуи почти синхронно. Выглядело потрясающе – словно расстрел или некий секретный ритуал масонского рукопожатия. Мужчины в мужском туалете ведут себя по-особому. Они много не говорят, но если говорят, то громоподобно, словно желают сказать: «Эй, я не боюсь разговаривать в мужском туалете!» Они ведут себя в мужском туалете очень по-мужски, чтобы никто не подумал, что они пидарасы. Здесь нет слабаков! Мы в мужском туалете. В наших руках хуи. Мы ссым по-своему! Да! Мужчина под башмаком своей жены или подружки, попадая в мужской туалет, становится ходячим принципом маскулинности. Это временный клуб, где мужчины, объединённые нуждой помочиться, суть мужчины.
…
Я посыпал солью большого слизняка. Слизняк корчился и извивался. Слизняк пытался удрать от меня и от моей жгучей соли. Слизняк не издавал никаких звуков. Уверен, если бы меня вывернули наизнанку и обмакнули в соль, я бы заорал. Я помню, как слизняк блестел и пульсировал, пока я посыпал его солью. Помню, как он старался уползти, выпуская слегка пузырящуюся жёлто-зелёную слизь в огромных количествах. Моё восхищение сменилось отвращением, когда слизняк стал корчиться и метаться из стороны в сторону, выделяя ещё больше жёлто-зелёной слизи, стараясь справиться с солью. Борьбу он проигрывал: как только ему удавалось стереть с себя немного соли, я просто снова заносил над ним солонку, и игра начиналась сначала. В конце концов это мне наскучило, и я оставил слизняка извиваться, стараясь освободиться от соляной ванны, которая в конечном счёте должна была его иссушить. Потом я представил себе, что моё тело – сплошной язык, и что меня погрузили в соль.
…
Я дома. Улицы лгут, тротуары лгут. Можешь попытаться их понять, но вряд ли это тебе удастся. Летние вечера горят и плавятся, и ночи мерцают, но они лгут. Внизу, под улицами, река ползёт змеёй. Она движется вкрадчиво, волнообразно, с разрушительной мускульной силой. Она заливает тебя и топит, сбивает с толку и душит, и манит, и говорит: «Приди ко мне, останься со мной», – и она лжёт.
…
Я видел человека, который прополз четыре квартала по сточной канаве, вжимаясь лицом в землю. Он называл себя человеком-змеёй, говорил, что может сделать почти всё. Он не говорил ни слова о «правильно» или «неправильно», об «один раз» или «дважды». Он просто говорил о том, что сделает. Он сочился грязью, он полз по канаве, он был неукротим. Я видел человека, вонзающего иглу себе в руку. Он смотрел на меня и говорил, что свободен. Я видел человека, который так много плакал, что на его щеках от потоков слёз пролегли борозды. Его голову сжимали тиски, и время от времени он немного подкручивал их. Я видел человека, который был измотан настолько, что его моча посинела. Он мочился блюзом, и вот это я теперь называю тоской.
…
Я играл в клубе под названием «Ник» в Бирмингеме, штат Алабама. Сидел за стойкой, глазел на фото Аманды Стрикленд. Листовку я нашёл в ресторане сегодня вечером. Парень, сидевший рядом, сказал:
– Да, они нашли её.
– Сколько было кусков? – спросил я.
– Один. Её застрелили двумя выстрелами в затылок. Двое похитителей насиловали её шесть или восемь часов, отвезли в Атланту, убили и выбросили тело. Тело нашли примерно две недели спустя. Парень, сидевший рядом, добавил:
– Она была бисексуалка. Знаешь, со странностями. Действительно красивая девушка.
…
Однажды, 1 октября 1984 года, Кэтрин Арнольд купила дробовик в «Кей-марте» Линкольна, штат Небраска. Кэтрин, 28 лет от роду, имеющая сына, принесла дробовик на автомобильную стоянку «Кей-марта», села на асфальт, прислонившись спиной к подпорной стене, и вышибла себе мозги. 2 октября я приехал в Линкольн играть в «Барабанной палочке». «Барабанная палочка» находится в сотне ярдов от «Кей-марта». Почти весь день я сидел в «Барабанной палочке» и писал. Время от времени до меня долетали обрывки разговора о том, как «эта дама вышибла себе мозги». Вечером несколько человек рассказывали мне об этом. Пришёл мальчишка с обёрткой от чизбургера из «Макдоналдса», в которую было что-то завёрнуто. Он открыл пакет. Там были мозги Кэтрин Арнольд. После концерта я взял карманный фонарик и пошёл на стоянку «Кей-марта». Я прошёл по стоянке, параллельно подпорной стене. Увидел отметки мелом на мостовой. Повернул вправо и перепрыгнул через стену; посветил на неё фонариком. Нашёл пятно. Стена была коричневая от крови и пороха. Трава вокруг пятен была подстрижена. На стене всё ещё оставался прилипший кусочек мозга.
Я отколупал его. В воздухе стоял очень странный запах. Никогда раньше я не сталкивался с таким запахом. Я обследовал окружающее пространство. Нашёл ещё несколько кусочков мозговой ткани. Я сидел там один с останками К. Арнольд и этим запахом. Казалось, он проник в мои поры, в мой мозг. Я помню, как меня охватило чувство, что это совершенно особенное место – что-то вроде святой земли. Я хотел остаться здесь подольше, хотел сидеть на том самом месте, где сидела она. Тут я почувствовал, что на меня кто-то смотрит – смотрит из-за деревьев или откуда-то снаружи, куда не достаёт луч фонарика. Пора уходить. Я собрал частицы мозговой ткани с травы и пошёл назад в клуб. Дожидаясь отъезда, сел и задумался обо всей этой истории. Скоро кровь смоют со стены, трава вырастет снова, и всё будет выглядеть так, словно ничего необычного не случилось. Может, какие-нибудь ребята приедут сюда на машине, припаркуются, будут пить пиво, усевшись на стену, болтая ногами над тем местом, куда упала голова Кэтрин Арнольд. Интересно, почувствуют ли они запах. Интересно, встанут ли они без единого слова, чтобы убраться отсюда к чёрту. В местной газете я нашёл статью о Кэтрин Арнольд и вырезал её. Всю ночь ехал в Миннеаполис.
…
Кэтрин, кто бы мог подумать, что твой путь закончится в «Кей-марте»? Кто-нибудь говорил тебе об этом? Если бы сейчас ты была жива, если бы твои мозги не вышибло тем ружьём, которое ты приставила к черепу, смогла бы ты поверить в то, что натворила? Кэтрин, ты не видела того, что видел я. Ох, девочка, какой-то мальчишка принёс кусочек твоих мозгов в пакете от чизбургера и показывал его людям. Я пошёл на место, где ты застрелилась, ты знаешь это место, о котором я говорю, ты была там примерно за двадцать шесть часов до моего прихода. Кэтрин, я шарил руками по траве, я нашёл частицы твоего мозга, покрытые мёртвой травой и грязью. Я соскрёб кусочек твоей головы со стены. Тебе интересно было бы узнать, что тебя нашёл твой муж. Представь, как он увидел тебя и твои мозги, разлетевшиеся вокруг. Кэтрин, я надеюсь, ты на меня не сердишься. Я сохранил частичку твоих взорванных мозгов. Завернул её в фольгу и положил себе в рюкзак. Время от времени я думаю о тебе. Слушай, ты попала в местные газеты и всё такое. Кто бы мог подумать, что твой путь закончится в «Кей-марте»?
…
Я только что закончил работу. Я работаю в магазине мороженого. Я раскладываю мороженое в стаканчики, вафельные конусы, пинтовые и квартовые коробки, гробики и мешки для трупов. Я работаю за прилавком. Что-то вроде бармена. Я разглядываю хорошеньких девушек, проходящих мимо окошка, которое смотрит на улицу. Я простоял здесь 11 часов. У меня болят ноги. Я только что закончил работу, сейчас 2.30 ночи. Я голоден и иду в единственное место, которое открыто, в «7-11». Каждую ночь я делаю одно и то же. Я сижу один на тротуаре и ем. Мне нужно идти к себе на квартиру. На квартиру – значит домой. Я не хочу идти домой. Дома темно, дома одиноко. Дом – холодная ночлежка. Я предпочёл бы пойти куда угодно, только не домой. Я взял дополнительные часы работы в магазине мороженого, чтоб было куда пойти. Я иду назад в «7-11», чтобы купить колы на обратную дорогу. Дорога длинная. Я не хочу идти на квартиру. Квартира знает, что я иду. Квартира знает, что мне некуда больше идти. Квартира улыбается. Квартира отключает отопление и ждёт, когда я провалюсь в неё.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35