— И куда же, по-вашему, я мог удрать?
— В Китай.
— Ну и что бы вы сделали?
— Остановила бы вас.
— Каким образом?
— Я бы вас предостерегла.
— Интересно, как?
— Сказала бы, что вам нельзя лететь в Китай.
— Я лечу туда в полночь, так что валяйте, рассказывайте.
Она улыбнулась (по-моему, просто чтобы не забить, как это делается) сначала глазами, потом губами:
— Никуда вы не полетите.
Я отвернулся и взглянул в окно: на стоянку въехало такси, из него вылезали пассажиры.
— Я здесь одна. У меня не было времени предупредить, что я сюда еду.
Я посмотрел на нее. Видно, устал: на мягком сидений меня разморило. И я опять начал думать: что все-таки у нее с левой стороны лица?
— Где вы работаете? Вы и эти ваши два топтуна? В службе безопасности? Тогда занимайтесь своим делом, а не липните ко мне, как рыба-лоцман, надеясь поживиться объедками. Этот ублюдок от меня ушел — сами знаете. Но я его найду, а уж когда найду, вас там не будет. Это я вам гарантирую. И чтобы этих “хвостов” я больше не видел, так им и передайте.
Дверцей я стукнул основательно. С ее стороны окно было открыто. Я вынул ключ зажигания и зашвырнул его подальше — за цветочные клумбы.
— Когда соберетесь в Китай, — сказала она, внимательно глядя на меня, — поговорите сначала со мной. Меня всегда можно найти в посольстве.
— Мы с вами больше не увидимся, — сказал я, усаживаясь в “тойоту”.
На следующий день в полдень я встретился с Ломэном на конспиративке в переулке Сой Суек. Он не спросил у меня, есть ли какие-то успехи, потому что знал, что я сам бы ему с радостью сообщил подобную новость.
— Что это за сучка из посольства? Кто она такая?
Он удивился:
— Вы второй раз про нее спрашиваете.
— Я же вас просил ее оттащить, чтобы она мне не мешала. Вчера вечером она сама за мной следила, а ее помощнички ведут меня уже две недели. Кто они вообще такие?
Он помолчал, потом сказал:
— Постараюсь выяснить. Вы говорите о секретарше атташе по культурным вопросам?
— Меченая.
— Ничего про нее не знаю.
Никогда не поймешь, врет Ломэн или говорит правду. Для человека его профессии это достоинство. Я не стал настаивать. Он продолжал разговор, пытаясь хоть что-то выведать. Да, он бы много отдал даже за слабый проблеск надежды. Уходя, я опередил его наставления:
— И так знаю. У меня еще два дня.
Я отправился прямо в отель и попросил перенести мои чемоданы в “тойоту”. Похоже, Ломэн и впрямь не знает, ни кто она, ни зачем здесь находится. Что ж, надо исчезнуть. Не приведи господь напороться на такую вот дуру. Они ходят в париках, их любимая игра “Мата Хари: конструктор. Сделай сам”, на работе выуживают автобусные билеты из мусорных корзин и несутся с ними в отдел расшифровки и кодирования. Она как раз из таких. Эти девицы живут в своем сказочном мире “холодной” войны и цедят тебе сквозь зубы: “Вам нельзя лететь в Китай”. Она и втянула в свои игры парочку облезлых клерков из “фонда культурной помощи нуждающимся художникам”. Следят за мной, да еще и высыпаться успевают, сволочи.
Минут десять я гонял “тойоту” по городским улицам, срезая углы на поворотах и поглядывая в зеркальце заднего вида, — проверял, есть “хвост” или нет. Потом поехал в надежную гостиницу неподалеку от авиакомпании “Панам”. Когда-то я там останавливался. Хозяева гостиницы не сменились.
До полуночи я продолжал поиски — все впустую. На следующий день позвонил Ломэн, сообщил, что меня разыскивает Пангсапа. Пангсапа я нашел только через час, но не особенно волновался: если у него есть информация о Куо, она стоит целого дня поисков. Пангсапа следил за погрузкой на одной из своих пристаней на берегу Чао Фрайя. Мне пришлось подождать, пока он не приказал своему надсмотрщику сменить его.
— Поговорим у меня в кабинете, — прошепелявил он. — Чаю не хотите?
— Нет времени, Пангсапа.
Чаепитие на этих широтах — процедура длительная, На сей раз он был в европейском костюме, обстановка в кабинете сугубо деловая, мебель скромная, Встреча наша была обставлена самым прозаическим образом: клиент пришел выкупать закладную на деньги, полученные по страховке. Прозаично до крайности, но, глядя в эти неподвижные желтые глаза, я почему-то вспомнил красивую рыбу-убийцу.
— Все понимаю, — посочувствовал он. — Мне говорили, вас поджимают сроки. Наверно, я смогу вам помочь. Вам ведь нужна информация?
Он явно торговался, я мысленно уже начал прикидывать, во сколько мне обойдется его информация, располагает ли он вообще серьезными сведениями, помогут ли мне эти сведении в розысках Куо. Правда, и после этого многое оставалось туманным: ну хорошо, допустим, я найду Куо, но как предотвратить убийство? И насколько способно раскошелиться Управление, когда жизни Представителя угрожает опасность?
Времени торговаться не было. Придется платить, сколько он запросит.
— Давайте покороче, Пангсапа. Вы хотели меня видеть — я пришел. Он кивнул:
— Очень хорошо. Я буду краток. Во-первых, сообщить вам я ничего не могу. Я не знаю, где он. Но я готов помочь его найти, пока еще не поздно. А это может подвергнуть опасности меня и моих близких.
Выйдя из-за стола, он посмотрел в большое, низко расположенное окно. По комнате мелькнула тень стрелы подъемного крана. Похоже, погрузка интересует его куда больше, чем Куо, подумал я и мысленно выругался.
— Понимаете, — продолжал он, не поворачиваясь, — я плохо вас знаю, мистер Квиллер. Я не знаю, чем вы занимаетесь и насколько это опасно. И какому писку я подвергну себя и своих друзей, сотрудничая с вами, если мы, — тут он обернулся и взглянул на меня в упор, — захотим с вами сотрудничать.
— Это не разговор, Пангсапа. У меня есть задание — вы знаете какое. Добавить мне нечего.
Знакомая застенчивая улыбка зазмеилась по его лицу:
— Вы хотите, чтобы я помог найти этого человека — чего же удивительного, если я хочу узнать подробнее о вашем задании. Мне же работать вместе с вами. Отвлечемся от дела, расскажите о себе.
Я устало опустил лицо в ладони. Свет из большого окна резал мне глаза.
— Спрашивайте, Пангсапа.
Не открывая глаз, я услышал, как он снова уселся за стол.
— Мистер Квиллер, ваша работа всегда связана с риском?
— В постели лежать спокойнее.
Подсознательно я думал только о сне.
— Вы всегда работаете на свое правительство?
— За мной стоит организация. Впрочем, как и за контрабандой кокаина.
Это, конечно, невежливо. Ну, да черт с ним. Ничего он не знает.
— Ваше правительство хорошо платит вам за риск?
Черт возьми, я же ясно ему сказал — ближе к делу, а он ходит вокруг да около.
— Назовите вашу цену и скажите, что вы мне за эти деньги продаете.
Я убрал руки с лица, сейчас нужно его видеть.
— Не обижайтесь, — засуетился он. — Поймите, мне трудно спрашивать напрямик, без подхода и церемоний. Это европейцы берут быка за рога, и в этом есть свой резон — они экономят на этом уйму времени. Но принцип “давайте покороче” трудно соблюдать к востоку от Средиземного моря. Так что уж простите меня.
Он хотел казаться сговорчивым. Это давалось ему не без усилий. Теперь он наклонился ко мне и доверительно сообщил:
— Я объединю все вопросы в один. Каков ваш статус?
Не нравится мне это, но молчать тоже нельзя: надо найти Куо, а у меня остался всего один день.
— Вас интересует, насколько важна моя работа для правительства?
— В общем, да.
Нет, наверно, он просто торгуется, хочет узнать, сколько из меня можно вытянуть сегодня. В прошлый раз он заработал пятьдесят тысяч бат.
— Вы про Абеля слышали? — спросил я.
— Да.
— А про Лонсдейла?
— Тоже.
— Тогда вы меня поймете: я в той же весовой категории.
Он медленно кивнул.
— Спасибо. Понимаете, я люблю работать с большими людьми. Для таких я многое могу сделать, да и они могут мне помочь.
Терпение мое лопнуло, я встал. Все проще простого: у него действительно неплохая агентура: его люди и про нашу операцию доложили, и про то, что я упустил Куо. А теперь Пангсапа пригласил меня и прощупывает — сколько из меня можно вытянуть. В том, что он набивает себе цену, ничего страшного нет: бизнес есть бизнес. Злило меня другое: остается всего один день, а он собирается урвать свое. Может, Управление и готово раскошелиться, но от меня он не дождется.
— Хорошо, Пангсапа. Если вы сообщите мне данные о Куо до завтрашнего полудня — сколько это будет стоить?
Он обошел стол и приблизился ко мне на минимальное по восточным понятиям расстояние:
— Я это сделаю даром.
Если верить Ломэну, Пангсапа был готов на все, но за деньги.
— Сколько нулей у вашего “даром”?
Надо отдать ему должное — Пангсапа стойко переносил все мои выходки.
— Если угодно, можете отнести это на счет моей “вечной любви к монархии”. Я просто хочу, чтоб вы знали: сейчас у меня нет никаких сведений об этом человеке, но я сделаю все, чтобы помочь вам его найти. И сделаю это бесплатно.
Он открыл передо мной дверь, мы вышли на деревянную террасу, с которой были видны пристань и работающий кран. Бессмысленно просить его объяснить свои слова. А я до того устал, что просто сказал ему:
— Со мной всегда можно связаться через Ломэна.
И пошел вниз.
Жара стала невыносимой. Солнце буквально сжигало город: казалось, весь Бангкок превратился в раскаленный медный таз. Моя “тойота” напоминала форменную душегубку — мне не всегда удавалось поставить ее в тень.
В тот день я проработал девятнадцать часов — и все без толку. Пангсапа тоже молчал.
Утром я пытался по телефону разыскать Ломэна в гостинице, в посольстве и на конспиративке, но его не было нигде. Мы встретились только в полдень на Сой Суек — такая у нас была договоренность.
Он был похож на комок нервов и, даже не потребовав отчета, сразу начал один из своих блистательных монологов:
— Два часа назад мы провели экстренное заседание в комнате № 6. Решили сообща доложить обстановку и рекомендовали информировать министра об этом деле. Было бы невообразимым риском продолжать…
— Я нашел Куо, — сказал я.

У меня не было времени обдумать, что произошло, А при выполнении задания это всегда очень опасно, Но в то утро мне повезло. Я погнал “тойоту” по привычному маршруту и через час увидел одного из люден Куо — он выходил из оружейного магазина на Нью Роуд. Рано или поздно так и должно было случиться. Я ведь говорил Ломэну. Если вы изо дня в день прочесываете город по двадцать часов в сутки и не находите того, кого ищете, — значит, этот человек просто прячется и не выходит на улицу. Куо этого себе позволить не может: его “работа” требует моциона.
Восемь дней я ездил по маршруту Куо, наблюдая за всеми местами, где он бывал. Таких мест около тридцати. Главным для меня среди них был сектор “Храм — Линк Роуд”.
Человек Куо сел в такси, которое ожидало его около оружейного магазина, и началась слежка. Но в этот день он бы нипочем от меня не оторвался — я просто не мог позволить ему уйти. В двенадцать мне надо докладывать Ломэну. Сегодня последний день.
По-моему, я еще никого не выслеживал так профессионально. Он ни разу даже не почувствовал, что за ним следят, и как миленький привел меня к жилому дому у реки. Полчаса я просидел в машине, тут из дома вышел Куо с двумя телохранителями и влез в машину первым; телохранители очень осторожно передали ему рулон золотой парчи. Искушение сыграть вслепую было очень велико: не ехать за ними (могут заметить), а рвануть напрямик в Ботанический музей и приехать туда раньше Куо. Но это рискованно: они могли поехать в другое место, о котором я не знал.
Через десять минут водитель машины меня заметил и попытался оторваться: он увеличил скорость, начал срезать углы и проскакивать на желтый свет. Он никуда не поедет, пока я буду маячить в его зеркальце заднего вида. Очевидно, Куо приказал ему не останавливаться, пока я не отстану.
И тогда я пошел на компромисс: сделал вид, что попал в пробку и отстал. Я поехал на запад по направлению к “Лампини Граундз”, надеясь на удачу. Только на нее мне и оставалось надеяться.
У Ботанического музея на Линк Роуд я оставил машину и взял с собой бинокль. Их нигде не было.
В музее есть боковая лестница с маленьким окошком на каждой площадке. За последние восемь дней я несколько раз был здесь и поднимался в читальный зал на последнем этаже, но так тихо, что служащая, сидевшая в вестибюле, не слышала, как я каждый раз останавливался на площадке третьего этажа (в здании все звуки отзывались громким эхом) у окошка, выходящего на храм Фра Чула Чеди и на Линк Роуд. То же самое я сделал и сейчас.
Через несколько минут они подъехали. Я настроил бинокль.
Один из них (но не Куо) вылез из машины и вошел в сад храма. Он вернулся со священником в желтом одеянии, который наклонился к окну машины, и я видел в бинокль, как его губы зашевелились. Потом он выпрямился, ему передали рулон золотой парчи, и он почтительно понес его через сад храма.
Во мне трудно вызвать чувство отвращения, но этот жуткий чудовищный ритуал потряс меня.
8. Дьявол
Вся операция чуть было не сорвалась. Собственно, этого и следовало ожидать: мы с самого начала знали, что не поладим. Но обстоятельства — куда денешься? — заставляли нас ладить. Однако сейчас, когда решалась судьба всего дела, тем более нужно отбросить личную неприязнь. Но не тут-то было.
— Этого я санкционировать не могу.
Это первое, что он мне сказал. И опять начал мотаться по комнате, изредка останавливаясь, чтобы в который раз изучить то фигуру Будды, то лунный камень, то настенный календарь компании “Пан-Ориент Джуэл”. И молчал, а я ждал, когда он наконец соизволит что-то решить.
— Не понимаю, как вообще можно такое санкционировать.
Я устало закрыл глаза и открывал их, только когда он обращался ко мне. Он же по большей части говорил сам с собой: проигрывал вслух возможные варианты, пытался выбрать лучший. Мне до смерти хотелось спать, казалось, еще немного — и я просто свалюсь со стула.
— Из всех операций, какие я проводил, это самая секретная.
По звуку шагов я понял, что Ломэн рядом, и открыл глаза:
— Вы просили меня разработать различные варианты покушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22