Внезапно изумрудно-зеленая шелковая блузка, которая была на ней под костюмом, стала ее душить, особенно когда он остановил взор на коралловой нитке, лежащей у нее на груди. Когда его взгляд пополз от колен вниз до самых туфель-лодочек из коричневой замши, она смущенно поставила ноги вместе.
Затем его взгляд вернулся на ее лицо. Он поднялся и подошел к ней.
– Не всякому мужчине выпадает удача иметь сестру, – невозмутимо сказал он, глядя на нее сверху вниз. – Узнать о существовании сестры в зрелом возрасте – само по себе уже явление удивительное. Но иметь такую красивую сестру – просто счастье.
Она просияла.
– Спасибо, Кеннет.
Он ею гордится! Возможно, со временем они с этим совсем незнакомым ей человеком узнают друг друга ближе, может быть, даже полюбят друг друга.
– Не хочешь чего-нибудь выпить?
Он протянул ей руку, и она охотно позволила ему поднять себя с диванных подушек. Она успела ощутить теплоту его руки.
– Да, спасибо. Самолет был битком набит, а перед этим я была слишком взволнована, чтобы куда-нибудь заскочить поесть. Надеюсь, это не чересчур беспардонно с моей стороны – явиться вот так. Наверное, нужно было сначала позвонить, но я подумала, что лучше уж сразу увидеться.
– Ты правильно сделала. Я рад, что ты сразу пришла.
Он вел ее в глубину дома – через главный холл, затем в гостиную и залитую солнцем кухню. Она посмотрела в окно. Дом Кеннета стоял на холме, но, к сожалению, вид из окна открывался не на бухту и мост «Золотые ворота» или еще какую-нибудь достопримечательность этого легендарного города. Вместо того из окна виднелись многочисленные крыши домов, стоящих ниже по склону холма.
Кеннет предложил ей стул за небольшим круглым столиком в середине кухни.
– Чего ты хочешь? Коку? Пиво? Вино?
– Пожалуйста, коку, – сказала она. – Мне не терпится познакомиться с твоей женой. Она знает, что ты был усыновлен?
Он пропустил ее вопрос и, открыв банку, протянул руку в шкафчик за двумя стаканами. Раскладывая кубики льда, он сказал:
– Мелани вот-вот вернется.
– Давно вы женаты?
Он помолчал, протягивая ей стакан.
– Несколько лет, – ответил он быстро с очаровательной улыбкой, и Эрин впервые увидела два ряда безукоризненных, потрясающе белых зубов. Он и вправду становился очень красив, когда с лица исчезало угрюмое, недоверчивое выражение. – А ты, я вижу, замужем, – заметил он небрежно, усаживаясь на стул напротив нее.
Она проследила за его взглядом на большое бриллиантовое кольцо на левой руке.
– Нет, – пробормотала она. – Только помолвлена. – Ей почему-то не хотелось сразу выпаливать ему про Барта. У Барта была такая особенность – становиться сразу центром разговора, а ей не хотелось, чтобы упоминание о нем нарушило эту особенную, редкую теплоту первой встречи с родным братом. – Расскажи мне о своей работе, – переменила она тему.
– Что именно? – спросил он ровным голосом.
Эрин с тревогой заметила, что он опять уставился на нее сощуренными глазами, под взглядом которых она чувствовала себя лабораторным кроликом.
– Ну, чем ты занимаешься конкретно? Ты, я знаю, в банке работаешь.
– Да. – Он пожал плечами. – Так, всего понемножку.
– Ясно, – ответила она, хотя ничего не поняла.
– А ты? – спросил он. – Чем ты занимаешься?
– У меня свой бизнес в Хьюстоне.
Густые золотистые брови удивленно поднялись.
– Что за бизнес?
Поставив локти на стол, он оперся подбородком на кулаки. Его кисти и пальцы покрывала курчавая золотистая растительность. Пальцы длинные и тонкие, не толстые и короткие, как у Барта. Ногти тщательно ухожены, отметила она про себя.
Эрин подняла на него глаза. Сквозь его густые золотые ресницы едва просматривалась синяя радужка глаз. От его внешней привлекательности ей стало как-то не по себе. Как если бы то, что он хорош собой, мешало ей ближе узнать его. Почему-то их близость казалась опасной.
– Я… гмм… моя фирма занимается организацией показа моделей одежды, – ответила она.
– Никогда ни о чем подобном не слышал, – сказал он.
Она засмеялась.
– Как раз в этом и заключается наша уникальность! – воскликнула она и в шутку потрепала его по руке.
Продемонстрировав уже знакомую ей прыть, он схватил ее за руку и крепко сжал. Казалось, целую вечность они сидели и молча смотрели друг на друга. Когда он наконец заговорил, то голос его звучал низко и неровно:
– Ты только что говорила, что хотела бы узнать меня получше. Я тоже хочу поближе с тобой познакомиться. Может, прямо сейчас и начнем?
Она судорожно сглотнула. Ей хотелось вырвать свою руку. Но даже пытаться было бесполезно – у него пальцы как из стали. Она увидела в его зрачках свое отражение, и предательское выражение собственного лица испугало ее. Вся дрожа, она прошептала:
– Начнем что?
– Начнем лучше узнавать друг друга.
Не успела она глазом моргнуть, как он встал и обошел стол. Она вдохнула воздух и хотела что-то сказать, но он уже поднял ее на ноги и сжал обеими руками. Затем одной ухватил за черные кудри и откинул голову назад, глядя ей прямо в лицо.
– Что может быть лучшим способом узнать друг друга, чем поцелуй взаимной родственной любви?
Однако лицо, которое приближалось к ней, выражало отнюдь не братскую любовь. Это была последняя отчетливая мысль Эрин перед тем, как она почувствовала, что он прижимается ртом к ее рту. Он так глубоко запустил пальцы ей в волосы, что слезы унижения смешались со слезами боли. Вторая его рука прочно обхватила ее спину, прижимая руки к туловищу, и притягивала к его твердому телу.
Она извивалась, но ее движения лишь усиливали его хватку. Она пыталась кричать горлом, но крики тонули во рту, который слился с ее ртом. Под его нажимом губы ее дрожали, и она ничего не могла сделать с его языком, настойчиво проникающим в глубину ее рта.
Никогда прежде ее так никто не целовал. Отвратительно! Смертный грех! Зная степень их родства, исследовать так глубины ее рта – это порочно, омерзительно.
Но до чего же приятно!
Она пыталась вернуть себе самообладание – не только в физическом плане, конечно. Ее ноги уже и так подвели ее, и, к своему стыду, она повисла на нем, чтобы удержать равновесие. Она изо всех сил пыталась вернуть себе волю.
Она сопротивлялась тем ощущениям, которые переливались у нее вдоль позвоночника и которые вызывали у нее дрожащую, таящую теплоту в глубине живота, которую она пыталась не замечать. Глаза, было широко распахнувшиеся от удивления и негодования, теперь сами собой закрылись, отказываясь повиноваться командам, поступающим от мозга, повелевающего им оставаться открытыми и облить презрением этого гнусного типа.
От полного падения Эрин спасло звяканье ключа, вставляемого в замок с черного хода. Она возобновила борьбу и наконец сумела отстраниться от него, и в тот же момент он поднял голову и ослабил руки. Он повернулся к двери, продолжая, впрочем, крепко держать Эрин за плечо.
В дверях стояла изящная молодая блондинка. Она по-детски улыбалась, несмотря на то, что глаза были подернуты печалью и полны глубокой тревоги.
Посередине комнаты стояла пара, застывшая в позе карикатурного объятия. На бледном лице женщины было мрачное и виноватое, опустошенное выражение.
Лицо мужчины оставалось твердым и невозмутимо спокойным. К нему и обратила блондинка свой насмешливый взгляд.
– Здравствуйте, миссис Лайман.
– Мистер Баррет, – ответила она смущенно, – что…
– Миссис Лайман, вы знаете эту женщину? – перебил он. – Вы когда-нибудь раньше ее видели?
Молодая женщина, которую называл «миссис Лайман» тот, кто по всем соображениям был ее мужем, посмотрела на Эрин и покачала головой.
– Нет, мистер Баррет, я никогда ее прежде не видела.
Баррет! Баррет!
Эрин подняла недоверчивые глаза на человека, который продолжал мертвой хваткой держать ее руку. Ее взгляд встретил холодные и безжалостные синие глаза.
– Кто вы такой! – вскричала она.
II
– То же самое я хотел бы спросить у вас, леди, – прорычал он, с силой выволакивая ее из кухни. Через плечо он бросил ошеломленной Мелани Лайман:
– Миссис Лайман, покричите, пожалуйста, через улицу и попросите Майка прийти сюда посидеть на телефоне. Велите ему навести справки об автомобиле, который стоит перед домом. Я буду в кабинете, но лучше, чтобы меня не беспокоили, если только не что-нибудь срочное. И пожалуйста, не выходите на улицу без сопровождения кого-нибудь из ребят.
– Хорошо, не буду, – услышала Эрин ее кроткий голос. Видно по всему, она привыкла повиноваться командам этого грубияна, чего нельзя было сказать о ней, Эрин О'Ши. Как только у нее появится возможность, она задаст ему такого жару, что он пожалеет.
Он провел ее в небольшую комнату и закрыл за собой дверь, как следует заперев ее на задвижку. Она повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо и приготовившись к бою. К ее ужасу, он вдруг грубо стянул с нее жакет и швырнул его через всю комнату на кожаный диван. Она была слишком поражена, чтобы возразить, когда он не менее бесцеремонно вытащил ее блузку из-за пояса юбки. Толкнув к ближайшей стене, он повернул ее к себе спиной и поднял ей руки за голову.
Она задыхалась от унижения и отвращения, а он ощупывал ее сверху донизу. Его руки безжалостно скользили по ее ребрам, грудям и между ними, затем вниз к талии. Они залезли под пояс юбки и обследовали ее живот и бедра. После этого он резко развернул ее лицом к себе.
Она не помнила, чтобы когда-либо в жизни была так разъярена, как в тот момент. Кровь у нее в жилах закипела, в голове застучал пульс.
Взор затуманился от нахлынувшей ярости, так что ей даже пришлось моргнуть, чтобы восстановить четкость зрения.
– Разве вы не собираетесь раздеть меня догола для обыска? – оскалилась она.
– Только если сочту нужным. Пока что нет. Но не искушайте судьбу.
Его самоуверенный ответ привел ее в еще большее бешенство, и она попыталась оттолкнуть его от себя на более приличное расстояние. К ее удивлению, он поддался и отступил на шаг.
– Кто вы, черт возьми, такой, чтобы так со мной обращаться? Я требую от вас немедленного объяснения!
Она знала, что на этого громилу ее слова произведут мало впечатления. Они ей самой показались банальными, как в мелодраме, и ребяческими, но в голове все смешалось, и она потеряла всякую способность к красноречию.
– Потише, леди. Я представлюсь вам, и тогда мы поумерим пыл и выясним, наконец, кто вы такая, – это гораздо важнее.
Он вынул из заднего кармана бумажник и, раскрыв, поднес к ее глазам, чтобы она могла прочесть: «Лоренс Джеймс Баррет, Министерство финансов США».
Она перевела глаза с государственной печати на его лицо и увидела, что он продолжает сверлить ее взглядом. Она почти ощущала, как тает под его твердым взглядом, как ее покидают все силы и весь ее гнев.
Господи! Во что она влипла?
– Приятно познакомиться с вами, мисс О'Ши, – сказал он с сарказмом. Не выпуская ее руки, он подтолкнул ее к кожаному дивану. – Садитесь и не двигайтесь.
Эрин была слишком ошеломлена и озадачена, чтобы сопротивляться, поэтому инстинктивно повиновалась и опустилась на диван. Мистер Баррет поднял ее жакет и обыскал карманы. Ничего не обнаружив, уронил его обратно на диван. Эрин машинально сложила жакет и положила рядом с собой. Ей не хотелось надевать его или заправлять блузку в юбку. Ее охватил странный жар, вся кожа горела.
Он подошел к двери, распахнул ее и прокричал:
– Майк!
– Да, Ланс.
– Пожалуйста, принеси мне ту сумочку с дивана в гостиной.
– Запросто, – ответил голос.
– И посмотри, не попадутся ли где мои очки.
– Они на столике возле кресла, где вы сидели, – машинально отозвалась Эрин.
Он с удивлением повернулся в ее сторону. Эх, надо было ей прикусить язык! Теперь он знает, что она наблюдала за ним и его машинальными движениями.
– Посмотри там на маленьком столике, – прокричал он в дверь.
Дожидаясь, пока его подчиненный исполнит его просьбу, Ланс Баррет продолжал изучать Эрин. Она неуютно поерзала под его взглядом и вновь почувствовала себя подопытным кроликом, за которым требуется неослабное наблюдение. Она прилагала усилия, чтобы смело встретить его взгляд, и понимала, что проигрывает самым жалким образом. Никогда еще в жизни поворот событий так не поражал и волновал ее. Как сказала бы ее мать, она пребывала в изумлении.
Майк был моложе своего шефа, пониже ростом, черноволосый. Лицо невыразительное – как раз для такой работы, подумалось Эрин. Его невозможно запомнить. В толпе он останется совершенно неприметным.
Взяв у него из рук очки и ее сумочку, мистер Баррет спросил:
– Что машина?
Майк посмотрел на Эрин, но лицо его по-прежнему ничего не выражало. Еще одна профессиональная черта, подумала Эрин.
– Все чисто, Ланс. Сегодня днем она была взята напрокат в международном аэропорту Сан-Франциско.
– О'кей, спасибо. – Майк собрался идти, но мистер Баррет остановил его:
– Принеси мне все, что есть в этой машине: сумки, чемоданы, все, что тебе покажется важным. Она все еще незаперта?
Майк кивнул и вышел, закрыв за собой дверь.
Повернувшись к ней лицом, мистер Баррет опять смерил ее своим долгим, беспощадным взглядом. Надев очки, он сказал:
– Хорошо, мисс О'Ши, начнем наш разговор.
Подойдя к ломберному столику, он бесцеремонно вывалил на его зеленую бархатную поверхность содержимое ее сумочки.
– Я не собираюсь вам ничего говорить, пока вы не объясните мне, что все это значит. По какому праву вы оскорбляете и допрашиваете меня? Что случилось? И, мистер Баррет, я намерена жаловаться вашему начальству на ваше грубое и неоправданно жестокое обращение.
Он поднял золотистую бровь и, казалось, наслаждался ее бравадой.
– Валяйте. Жалуйтесь. Нас каждый день обвиняют в куда больших злодеяниях. Это мой вам ответ. В любом случае, леди, вы не совсем в том положении, чтобы выдвигать ультиматумы. Не выводите меня из себя, не то пожалеете. – Он вызывающе осмотрел ее, и она вспыхнула при воспоминании о его поцелуе. Зачем он это сделал? – Советую вам отвечать, – предупредил он тихим, зловещим голосом.
Ну, хорошо, господин агент, я немного поиграю в вашу игру, а позже вы пожалеете о том, что так меня унижали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23