Поэтому приезжай поскорее. Ведь я же тебя люблю.
Эрин сглотнула. А говорил ли ей о любви Ланс? А она ему? Просто так: «Ланс, я тебя люблю»? Вряд ли, иначе она бы помнила.
– Я знаю, Барт, что ты меня любишь, – сказала она слабым голосом. – И я тебя тоже люблю.
Разве она его любит? По крайней мере не так, как ему хотелось бы. И не очень сильно. Совсем не то, что…
– Тебе ничего не нужно, например, денег? Я могу чем-то тебе помочь?
Он действительно очень добр. Но рано или поздно ей придется сказать ему, что она неожиданно и навсегда полюбила другого. Не будет ли это для него слишком большим ударом?
– Нет, Барт, мне ничего не нужно. Через день или два я дам тебе знать о своих дальнейших планах.
– Хорошо, дорогая. Ты уж там поосторожнее. В Сан-Франциско полно извращенцев.
– Ладно, я постараюсь. До свидания, Барт!
– Пока, крошка!
Эрин посмотрела на бриллиантовое кольцо у себя на пальце. Оно было великолепно: большой, чистейший воды бриллиант – камень, не имеющий цены. Но он отражал холодный свет, в нем не было теплоты. Он не мог разжечь ее сердце, как та пара голубых глаз под золотистыми бровями. В тех глазах было гораздо больше граней и изысканной игры света, чем в этом камне безупречной огранки.
Она сняла кольцо и, как сомнамбула, пройдя по коридору в спальню, подошла к туалетному столику, на котором стояла шкатулка с ее украшениями. Открыв крышку, она бросила туда кольцо и решительно щелкнула замком.
К тому моменту, когда она высушила и уложила волосы, натянула шерстяные носки и надела свитер из ангоры, ноги у нее подкашивались от усталости. Горячая ванна пошла на пользу, но после нее она чувствовала слабость и легкое головокружение. Нужно было подкрепиться.
Она спустилась вниз и побеседовала с Майком, который сидел в гостиной у телефона.
Потом прошла на кухню и зажгла свет. Дождь кончился, но было темно и облачно. Она не нашла пакетика с супом, о котором говорил Ланс, и потому поджарила себе хлеб с сыром и развела в чашке бульонный кубик.
Она уже допивала густой бульон, когда дверь кухни открылась и вошел Ланс. Ее лицо тут же просветлело. Отдавая себе отчет в том, что выглядит сейчас свежей и привлекательной, она вся зарделась в предвкушении их новой встречи. Осмелится ли он поцеловать ее здесь, зная, что рядом Майк?
Но когда Ланс закрыл за собой дверь и повернулся к ней, радостное приветствие застыло у нее на губах. Лицо у него было еще более мрачным и холодным, чем в тот день, когда она впервые увидела его на пороге этого дома. Его глаза буравили ее, как кусочки сверкающего голубого льда. Он стоял в напряженной позе, угрожающе наклонив голову.
– Я вижу, вам уже лучше. Удивительно, как много значит небольшая разминка. Физические упражнения пошли вам на пользу.
Его тон был резким, слова злыми и намеренно оскорбительными.
– Мне на самом деле гораздо лучше, – не понимая, в чем дело, проговорила она. Почему он так смотрит па нее? – Т-ты не хочешь поесть?
Она ненавидела себя за то, что так запинается и лепечет. Что она такого сделала? Разве можно с ней так говорить после того, что произошло между ними всего несколько часов назад?
– Нет, ненавижу бульон.
– Может, достать какую-нибудь закуску?
– Не утруждайте себя, мисс О'Ши, – сказал он с подчеркнутой вежливостью. – Я зашел только лишь затем, чтобы попросить у вас машину. Только что позвонил Кларк и сообщил, что автомобиль, на котором он повез миссис Лайман, вышел из строя. Они ждут в автомастерской. Она просит меня заехать туда и привезти ее домой.
– Да, конечно.
– Она попросила вас поехать со мной – если вы не возражаете.
Эрин кивнула.
– Я поеду. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.
– Только непонятно, зачем. На мой взгляд, вы и так находитесь в отличной форме, – сказал он, криво усмехнувшись, повернулся к ней спиной и вышел из кухни.
Почему он так себя ведет? Что могло случиться всего за несколько часов? Почему нежный и страстный любовник превратился в саркастичного, переполненного злобой типа? Как мог он, как мог кто бы то ни было перечеркнуть воспоминания о том восторге, который они недавно вместе испытали?
Вдруг ее потрясла страшная догадка: их близость не была для него чем-то из ряда вон выходящим. Время от времени Ланс пускался в подобные интрижки. И он наверняка имел успех у слабого пола. Конечно, ни одна женщина не может оставаться равнодушной к его мужественному очарованию. И вот сегодня она пополнила ряды тех, кого он сумел осчастливить, удовлетворяя свои сексуальные аппетиты. А теперь может забыть о том, что между ними произошло.
Она вела себя, как набитая дура: отдалась ему сразу, без лишних слов. Куда подевалась ее осмотрительность? Эрин О'Ши, всегда гордившаяся своими моральными принципами и умеренным образом жизни, предоставила свое тело в полное распоряжение малознакомого мужчины, нисколько не задумываясь о последствиях! И вот сейчас, когда Ланс так резко изменил свое отношение к ней, она испытывала стыд и страшные угрызения совести.
Теперь он может смотреть на нее с презрением, поворачиваться спиной, гнать вон. И все же если бы он кричал на нее и бросал в лицо оскорбления, она бы могла это снести, понимая, что заслужила подобное отношение. Но он вел себя по-другому, и это ужасно бесило ее. Как большинство женщин, Эрин не могла простить мужчине единственного – безразличия.
Эрин вылетела из кухни вне себя от ярости – она была готова к битве. Но весь ее гнев куда-то улетучился, едва она увидела Ланса, мирно беседующего с Майком. «Ланс, что произошло?» – так и хотелось ей крикнуть.
Он подался к ней всем телом, будто услышал эти слова. «Черт подери!» – выругался он про себя. Почему она так красива, так чертовски красива? Коралловый цвет ее свитера подчеркивал матовую белизну лица – он знал, что таким же матово-белым было все ее тело. Серые брюки ладно обтягивали аккуратную маленькую попочку – ему казалось, что он чувствует эти упругие ягодицы на своей ладони. Ее прелестную головку обрамляли волнистые темные локоны, еще недавно обвивавшие его руку. Глаза, которые с первого взгляда околдовали его, сейчас излучали какой-то необыкновенный, божественный свет, безошибочно выдававший недавнюю близость с мужчиной. Этим мужчиной был он.
Он пытался убедить себя в том, что стоит только увидеть ее вне завораживающей обстановки полутемной спальни, и все очарование исчезнет, рассеется, как дым. Но этого не произошло. Он не подозревал, что с ним может случиться такое. Сон разума возвел в общем-то банальное любовное приключение в ранг всепоглощающей страсти.
Как такая красивая женщина могла прожить столько лет, не зная мужчины? Открытие, что она девственна, чуть было не остановило его. Чуть было?! В тот момент его было так же легко остановить, как несущийся на всех парах многотонный состав!
И она якобы успела побывать замужем! Конечно, это вранье! А этот ее приятель, должно быть, круглый идиот, раз позволил такой женщине оставаться непорочной. И значит, он заслуживает того, чтобы эта похотливая самка наставила ему рога. Он вздохнул. Кто это похотливая самка? Ведь всего несколько часов назад она была девственной. Ланс Баррет никогда раньше не совращал девственниц. Он ни к чему ее не принуждал. Почему она так легко отдалась ему?
Почему? Почему она позволила ему овладеть собой? И как ей удалось вести себя так, что он почувствовал, будто и сам до сего дня оставался девственником?
Еще никогда в жизни ему не отдавались с такой страстью и самоотреченностью. Их единение было настолько полным, что оно не укладывалось в рамки представлении о физической гармонии, а подразумевало какую-то загадочную духовную связь. Он почувствовал, что связан с ней некими таинственными узами, которые не в силах разорвать.
И вот сейчас он смотрел на нее, не зная, ударить ли ее по лживым губам или впиться в них поцелуем, пока она в беспамятстве не начнет повторять его имя, как в тот момент, когда какая-то слепая сила бросила их в объятия друг друга.
– Возьмите пальто и ключи от машины, – резко бросил он ей, а потом повернулся к Майку. – Мы ненадолго.
– Я понял, шеф, – прозвучал краткий ответ. Он крепко взял ее под локоть и повел к «мерседесу».
– Вы не будете против, если я поведу?
– Я против того, чтобы вы вели себя, как подонок.
Она вырвала руку и швырнула ему в лицо ключи, обошла машину и уселась на место рядом с водителем. Хлопнули дверцы, он завел мотор и выругался, ожидая, пока тот прогреется. Наконец он дал задний ход и, развернувшись, выехал на шоссе.
На улице было свежо, но приятно. Нажав на кнопку, Эрин опустила стекло и с наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух. Они ехали в молчании. Руки Ланса крепко сжимали руль, а глаза не отрываясь глядели на дорогу.
В сознании Эрин боролись три чувства: смятение, обида и злость. Она не могла бы сказать, которое из них сильнее, но твердо решила ничего не показывать Лансу. Скорее наступит конец света, чем она спросит, отчего он так резко переменился к ней. Но не прошло и нескольких минут, как она получила ответ.
Она вдруг с удивлением обнаружила, что машина свернула с главной дороги на какую-то аллею. Она сообразила, что они на территории парка «Золотые ворота» – в дальней, пустынной и неосвещенной его части. Он резко нажал на тормоза и выключил двигатель. Большие деревья, распростершие над ними голые ветви, напоминали металлические каркасы зонтиков. Густой вечерний туман окутал их слепым безмолвием.
Ланс повернулся к Эрин, положив руку на спинку ее сиденья. Падающие на лицо тени придавали ему зловещий вид. В какой-то момент Эрин даже испугалась.
– Вы можете быть горды собой, мисс О'Ши!
– Я вас не понимаю, – ответила она. – Что вы имеете в виду?
– А то, что вы сделали дурака из немолодого уже человека, которому пора бы научиться поменьше доверять людям.
– Но, Ланс, я не понимаю, о чем ты говоришь. – Голова ее шла кругом, она пыталась собраться с мыслями. – Ведь они нас ждут…
– Ничего, подождут еще немного, – отрезал он. – Я хочу во всем разобраться раз и навсегда.
Его примирительный тон почему-то поднял в ней волну гнева.
– В чем разобраться? Ты не можешь говорить яснее?
Он улыбнулся, но глаза оставались холодными.
– «Дорогая, я здесь один как перст и очень по тебе скучаю…» – вдруг передразнил он техасский говорок Барта.
И тут ее осенило.
– Ты слышал! – в ярости вскричала она. – Ты подслушал мой разговор!
Он небрежно пожал плечами.
– По служебной необходимости. Мы прослушиваем всех, кто звонит Лайманам. И ты это знала.
Да, она знала, но забыла.
– Но ты должен был понять, что это мой частный телефонный разговор. Для тебя он не представляет никакого интереса.
– Напротив, мисс О'Ши, – ласково возразил он. – Я почерпнул из него так много любопытного. Я выяснил, например, что вы маленькая лгунья, которая водит за нос как минимум двух мужчин.
– Это не так? – с жаром воскликнула она.
– Не так? «Я скучаю по тебе, Барт», «Я люблю тебя, Барт». Вы забыли только рассказать вашему любимому Барту о том, чем вы занимались незадолго до его звонка.
– Как это гадко! – выпалила она.
– Вот в этом вы абсолютно правы! – заорал он в ответ. – Думаю, Барт сказал бы то же самое, если бы узнал, что его невеста самозабвенно овладевает искусством трахаться, проявляя в этом незаурядные способности.
Едва он успел выпалить эту фразу, как она залепила ему пощечину и сама сообразила, что произошло, лишь когда в напряженной тишине салона прозвучал звонкий удар. Она отшибла себе ладонь, но наградой ей стало ошарашенное выражение его лица. Правда, ее победа оказалась недолгой. Быстро овладев собой, он протянул руку и железной хваткой сжал ее кисть.
– Больше никогда так не делайте – или я сломаю вам руку, – процедил он сквозь сжатые зубы, и она поняла, что он не шутит. Его голос звучал, как наждак по стеклу. – Я знаю, как обращаться с женщинами вашего пошиба, мисс О'Ши.
Кисть пронзила такая острая боль, что она поморщилась.
– Никакого я не пошиба! – выкрикнула она.
– Да, именно вашего пошиба, – повторил он с притворной мягкостью. – Это ведь такое развлечение – завести шашни с сыщиком, поиграть в казаки-разбойники, а потом вернуться к своему техасскому миллионеру.
– Нет, – только и сумела она сказать.
По щекам у нее потекли слезы. Она плакала не от физической боли, которую причиняли ей железные пальцы, сдавившие руку, а оттого, как плохо он о ней думал. Если бы она только могла объяснить…
– Но теперь все, игра окончена. Вы, может быть, и не прочь еще поразвлечься со мной, но я привык играть в своей лиге.
– В своей лиге? – с упреком повторила она. – А почему ты решил, что мы в разных лигах?
– Да потому, черт подери, что ты водишь белый «мерседес», а я езжу на развалюхе-«шевете». Тебе это ни о чем не говорит?
Он выпустил ее руку и отвернулся к окну.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вникнуть в смысл сказанного. Поняв, что он имеет в виду, она так и взвилась от злости.
– Как ты смеешь думать, что для меня имеет значение, в какой машине человек ездит или сколько он зарабатывает! Я… я легла с тобой в постель, потому что почувствовала, что мне это надо.
– Вот как? – саркастически проговорил он, впиваясь в нее взглядом. Вдруг он схватил ее и, навалившись всем телом, вдавил в спинку сиденья. – Значит, Стэнтон тебя не возбуждает? А что ты собиралась сказать старине Барту в первую брачную ночь, когда он обнаружит, что его невеста менее чиста, чем он рассчитывал? Ах да, я понимаю! Он, конечно, решит, будто это твой покойный муж взял у тебя то, что ему принадлежало по праву.
– Пожалуйста, замолчи! – всхлипнула она. Но он, по-прежнему наваливаясь на нее, злорадно шептал:
– А когда твой жених обнимает тебя, ты так же страстно прижимаешься к нему? – Извиваясь, она пыталась его отпихнуть, но он был слишком силен, и бьющееся под ним тело только еще больше распаляло его. – Когда он тебя целует, ты так же стонешь от удовольствия? – Он попытался ее поцеловать, но она сумела отвернуться. Тогда он схватил ее за подбородок и, повернув к себе, впился в нее, как будто пытаясь расплющить ей губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23