— Что — нибудь найдем…В квартире было просторно. Мраморная плитка под ногами блестела. В салоне работал кондиционер. Кейт осмотрелся. На стенах висели акварели самодеятельного художника. Скалы Масады над Мертвым Морем, раскопы какой — то крепости.— У тебя в семье кто — то рисует?— Это я. Когда была в армии. После ни разу не взяла кисти в руки.— Неплохо, честное слово.— У меня мать не плохо рисовала… — Варда поставила перед ним на стол холодное питье, орешки. — Прошу…— Большое спасибо. Я хотел спросить: женщины не было у Амрана?— Нет.— Он был женат?— Не знаю. Я ничего об этом не слыхала.— Меня интересует парень, который постоянно приходил к Амрану Коэну. Что ты знаешь о нем?— Его зовут Рон. Мне кажется, он из Меа — Шеарим.— Думаешь?— Да. Я не помню, кто мне об этом сказал…Кейт не мог себя с этим поздравить: религиозный район Меа — Шеарим был наиболее многолюдным, тестым, суетным. Полиция в нем сама чувствовала себя неуютно, особенно с наступлением субботы, когда хасиды принимались атаковать машины, нарушавшие святость дня — проезжавшие по Бар Илан.— Откуда ты знаешь его имя?— Мне было слышно. Пойдем. Покажу.Они прошли в совмещенную с туалетом небольшую ванную. Обтянутый рейтузами круп Варды заполнил половину помещения между дверью и умывальником. Свет в ванной включен не был. Кружек отверстия, прорезанного в стене для вентиляции, белел в темноте.— Видишь? Ванная Амрана прямо напротив…Отверстия вентиляторов выходили в общую шахту колодца с домовыми коммуникациями, тянувшегося с «карки» до крыши. Кейт поспешил выйти в прихожую. Варда занимала в темной ванной слишком много полезной площади. Они вернулись в салон.— Когда молодой его мыл, Амран все кричал: ! Рон, ты меня ошпарить решил! Рон!»— Он часто его мыл?— Раз в неделю. По четвергам. Потом переносил в спальню.— На руках?— Он ведь легкий!— Не понимаю, что же у них за отношения…— Рон помогал ему по хозяйству. Стирал, это точно. Я слышала, когда он тянул проволоку за окном. Вешал белье.Кейт подумал.— Он может появиться. Я буду тут поблизости. Хорошо, если бы ты показала его мне.
С уличного автомата детектив вначале с ходу позвонил сыщику полицейского участка района Катамоны, который должен был обеспечивать поиск агентурной информацией. Тот был где — то поблизости, разговаривал по сотовому телефону.— Алло, Джерри! — Юджин Кейт рассказал о молодом Роне, связи убитого. — Тебе что — то известно о нем?— Нет…— Надо, насколько окажется возможным, поинтересоваться этим человеком.— Хорошо, Юджин.Служба Джерри прошла в десантной дивизии «Гивати». Через два месяца ему предстояло получить первое офицерское звание. Незаметный, худой, вроде бы даже медлительный — для тех, кто представляет себе коммандо тушей дикого мяса, — в черной куртке с короткими рукавами, униформе секьюрити, он не выпускал из рук блокнот с «паркером». К своей работе Джерри относился чрезвычайно серьезно. Аккуратно записывал все задания, которые ему поручали.— Это все, Юджин?— Все.Следующим был араб — христианин — полицейский на Кикар Цион.— Самир! Это Юджин! Как ты?— В порядке. Сам — то ты как?— Спасибо!Можно перейти к разговору.— Мне рассказали о друге Амрана Коэна. Ты слышал о нем?— Молодой религиозный! Я упустил его из вида…Когда говорили о связях, черных религиозных ортодоксов, как правило, не принимали в расчет.— Он каждый день звонил сюда на угол Кикар Цион в телефон — автомат. Около четырех Амран уже обычно подтягивался. Ждал звонка.— А кто он? Что?— Лет двадцати трех, в черном…— Откуда?Мне кажется, что он из района Меа — Шеарим…«Варда, соседка, тоже упоминала Меа — Шеарим…»— Амран никогда не о чем не говорил. — Полицейский помолчал. — Однажды только сказал: «Если два дня подряд я не подойду к телефону, он все бросит — приедет на Бар Йохай меня проведать…»Кейт взглянул на часы.— До четырех я еще позвоню. Скажу, что делать…
Полицейский детектив вернулся в квартиру убитого. Тут еще кипела работа.— Все гоняешь, Юджин…Роберт Дов — следователь, корифей отдела полиции округа, высокий, с крупными маслеными глазами, улыбкой, припечатанной к пунцовым губам, сделал вид, что не видел вошедшего. Его шансы на выдвижение заметно понизились с появлением в отделе бывшего детектива Центрального отдела. Кейт тоже сделал вид, будто ничего не замечает. Положил шлем на подоконник, прошел в спальню убитого. Их взаимоотношения с Довом были секретом Полишинеля. Эксперты помалкивали. У Юджина Кейта возникло чувство, что в его отсутствие они набрели на что-то важное. Он похлопал себя по карманам.— Забыл сигареты…Эксперт, к которому он обратился, кивнул на дверь в комнату непонятного назначения, что — то вроде подсобного помещения, забитого коробками, сумками…— Держи.Они уединились.— У Вас сенсация! Все знают. Только я, твой лучший друг, не в курсе!— Никто еще ничего не знает.— А Роберт Дов?— Роберт Дов тоже.Они закурили.— А как со мной?— Ты узнаешь. Но, Юджин, если у тебя что — то будет… Я хочу написать об этом деле.— Я сразу тебе позвоню!Эксперт пописывал детективы. И неплохие. Их печатали в ивритских газетах.— Я проверяю сейчас его молодого друга… Представляешь, какой поворот темы!— Хорошо. — Эксперт погасил сигарету. — Тогда шире открывай уши. И держись, чтобы не упасть! Готов?— Да!— Мы сняли штаны с убитого.— Представь, я это предполагал.— Затем трусы…— Надеюсь, он не двухснастный…— Нет. Просто мужчина этот не обрезан!— Амран Коэн?!— Мы чуть не попадали…Над убитым не был произведен известный древнейший ритуал иудаизма — церемония, включающая удаление крайней плоти, осуществляемая над еврейскими младенцами мужского пола в возрасте восьми дней. Та же операция, но уже с мальчиками, производилась у мусульман. Отказ родителей-евреев от процедуры ставил их ребенка вне религии, делал невозможным его будущий брак, поскольку гражданского брака в Израиле не существовало. Даже захоронение такого человека становилось в будущем проблематичным. Десятки парней, погибших в войнах и от арабского террора, будучи не обрезанными, подолгу оставались незахороненными… Судьбу их решали на уровне Совета Министров, поскольку вопрос об открытии альтернативных кладбищ все не был решен. Необрезанный ребенок в детском саду, в школе, в бассейне становился объектом насмешек сверстников…Кейт в последний раз затянулся. Надо было уходить. Остаться одному, чтобы все обдумать.— Может, были у Амрана противопоказания медицинского характера?— Нет. Он в порядке…Маленький, обмазанный вазелином, с овальной яйцеобразной головкой Амран, носивший фамилию Коэн и происходивший, следовательно, из рода первосвященника Аарона, обслуживавшего древний храм, профессиональный нищий, которого никто на протяжении многих лет не представлял себе без черной бархатной кипы, оказался… не иудеем!«И не мусульманином!..»— Правда, на обоих коленях — эксперты еще не решили для себя, что это может означать, — на самых чашечках, у него вытатуированы «Щиты Давида». Шестиконечные звезды…— Странно… Сколько ему лет?— Ты спрашиваешь это у меня?— По медицинским показателям… По удостоверению личности он пенсионер. Но теперь я сомневаюсьЭксперт — писатель пожал плечами:— Установление возраста трупа, ты знаешь, дело сложное.— Согласен.— Тем более я трассолог. Мое дело — следы… Облик быстро меняется. Остаются такие свидетельства, как морщины на ушных раковинах, верхних губах. Пигментные пятна, сношенность зубов…— Не томи!— Мне кажется, он не достиг пенсионного возраста. Может оказаться, что он моложе, и значительно…«Амран-то Коэн — с неосмысленным выражением лица, подчеркнутой аморфностью поведения, выглядевший беспомощным стариком!..»— Не путаешь?— Увы!
Проверка в компьютере Министерства Внутренних Дел Израиля установила, что удостоверение личности — так называемый «теудат зеут» — значилось выданным Амрану Коэну, скончавшемуся в городе Герцлия двадцать с лишним лет назад и захороненному в тот же день на тамошнем кладбище по полному обряду…Примерно в то же время Амран Коэн купил квартиру на Бар Йохан…На этом цепочка обрывалась.Виной была его фамилия. По степени распространенности ее трудно было сравнивать даже с такими, как Ли, Смит, Смирнов, потому что «коэн» было общим названием всех лиц духовного сословия, обслуживающего древний храм, обозначением многочисленного потомства священнослужителей… Двухтомный телефонный справочник Иерусалима на четверть состоял из номеров телефонов Коэнов… В израильских тюрьмах они составляли едва ли не половину обитателей…Следственная группа с ходу провела ряд первичных действий. Всех интересовало подлинное финансовое положение нищего. Большинство сходилось на том, что причиной убийства Амрана Коэна является ограбление. Попрошайки испокон веков считались людьми богатыми. Ходило множество сказок о рваных одеялах, в которые они кутались, замерзая, в долгие холодные зимние ночи и в которых после их смерти находили толстые пачки долларов… Опровержение этой версии не заставило себя ждать. Амран Коэн держал деньги на текущем счете в банке «Дисконт». Точнее, в отделении банка, расположенном недалеко от площади Кикар Цион, где он собирался милостыню. В одежде убитого находилась банковская карточка. Компьютерная проверка с помощью банковской карточки заняла минуты. Следователи тут же получили подробную распечатку движения денег на счете. Иерусалимский нищий жил на получаемое от государства небольшое пособие по старости с надбавкой на бедность. Пособие поступало к нему на счет 28 числа каждого месяца, и он его полностью выбирал в несколько приемов через наружный банкомат, порой даже залезая в долг. За день до гибели он снял со счета последние четыреста шекелей, которые и были обнаружены в его одежде…
В 16.00 в автомате на Кикар Цион прозвучал звонок. Полицейский Самир стоял рядом, наблюдал за тем, чтобы никто случайно не снял трубку. Хотя такое практически никогда не происходило. Последовавшие пять гудков прозвучали безответно. Телефонная компания «Бэзэк», предупрежденная полицией, зафиксировала вызов. Он последовал из телефона-автомата, который находился недалеко от Кикар Цион — на улице Меа — Шеарим, напротив отделения банка «Дисконт». Еще в течение пяти минут линия усилиями той же компании «Бэзэк» была занята. За это время детектив Кейт домчался до места. Теперь он стоял у своей полицейской «ямахи» на углу Меа-Шеарим и Малкей-Исраэл. Время от времени светофор перекрывал движение полностью. Тогда толпы людей пересекали перекресток во всех направлениях одновременно. Бесконечно черные костюмы, длинные юбки, черные круглые шляпы, ветхозаветные дамские шляпки, черные бархатные кипы… Религиозный район был особо перенаселенным в Иерусалиме. Казалось, никого не осталось в домах, все вышли на улицу. У автомата никого не было. Кейт, высокий, широкоплечий, поправил мотоциклетный шлем под мышкой. Оставалось смотреть по сторонам. Две девочки — полицейские, не глядя по сторонам, прошли мимо, занятые своей болтовней. Шагах в пяти сзади шла точно такая же вторая пара. Все четверо вели себя беззаботно, как уволившиеся на берег матросы… Хасид, читавший на ходу молитвенник, с неодобрением глянул в их сторону, что — то сказал…Каждый раз Кейт думал, попадая сюда: «Эти спешащие в синагоги парни в черном, в белоснежных сорочках… Это могла быть и твоя судьба, Голан, родись ты не в семье полицейского, а тут десятым сыном кого — то из здешних хасидов, в огромной семье, на задворках этих набитых детьми домов…»Люди все шли и шли.Имя Рон было распространено едва ли не меньше, чем фамилия Коэн. Проверять каждого Рона, проживающего на Меа-Шеарим, — это сизифов труд…«Рон звонил Амрану Коэну в 16 часов, потому что у него у него заканчивались занятия на Меа-Шеарим…»Вариант был беспроигрышный:«До этого времени, как и положено ортодоксу, Рон учится в ешиве!»Поблизости находились десятки религиозных школ — ешив. Одну из них Рон мог посещать…Девочки-полицейские на перекрестке болтали не переставая. Теперь они собрались тут все четверо. Можно было попросить их о помощи. Но это было бесполезно. Они занимались очевидными происшествиями и арабами. Но главным образом их интересовали мужики. Не прекращая наблюдать за автоматом, Кейт подошел к соседнему магазину с юдаикой. Сквозь витрину с серебряными подсвечниками, изображениями Стены, шестиугольными «Шиитами Давида», тиснеными корешками святых книг был виден пустой зальчик. Покупателей не было. Кейт заглянул в открытую дверь. Продавец в бархатной кипе над выбритым лбом поймал его взгляд. Кейт вошел.— Шалом! Как здоровье?— Бэ сэдер. ( В порядке. ) Как ты?— У меня тоже.Разговор начат…— Чем могу помочь?— Ты Рона знаешь? Он тут рядом в ешиве…— Женат?— Двое детей.— Спроси напротив. Там есть Рон. Не знаю, он ли, который тебе нужен…— Бай.У телефона — автомата было все еще пусто. Ешива оказалась рядом. Кейт увидел в окне первого этажа десятка два молодцов в белых сорочках, в кипах, со свисающими с пояса кистями ритуальных плащей…— Шалом! Мне нужен Рон… — Кейт переступил порог. На него оглянулись. Заговорили на идиш, что в ходу между хасидами — наследниками польско-украинского еврейства. Кейт его не знал.— Рон! — наконец крикнул кто-то.Худенький мальчик поднял голову над Талмудом.— Я вот…— Мне нужен другой…— Я тут один.— Может, в соседней ешиве есть? Не знаешь? Он женат, двое детей…— Может, ты придешь вечером? — Мальчик снова нагнул голову над книгой. — Мне сейчас некогда…«Окончательно чокнулись…»Сотовый прозвучал неожиданно. На связи был Самир — араб — полицейский с Кикар Цион.— Юджин? Сейчас снова позвонили дважды…— Да…— Я снял трубку. На том конце опустили.Кейт представил себе жирного, со складками на бритой шее, полицейского служаку Самира, устраивающего телефонную засаду подозреваемому в убийстве Амрана Коэна.— Ты позвонил в телефонную компанию, Самир?— В «Бэзэк»? Конечно. Они все засекли. Он звонил из автомата на Штрауса, у банка, а потом на углу у дома репатриантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44