Земляк оказался дома.Несколько минут Бецалел быстро говорил с ним по-болгарски. Я разбирал с пятое на десятое. Наконец он положил трубку.— Сейчас подъедет.— Как его зовут?— Мы зовем его Митко. Не знаю, как он тут по документам. Может, Моше. Полиция, кстати, его уже допросила…Земляк Бецалела приехал на новенькой «Даяцу-аплауз GLI».После традиционных: «Шалом». — «В порядке?» — «Да, в порядке…» — «Ты тоже в порядке?» — «Да тоже»… — мы расселись вокруг журнального столика.Митко оказался кареглазым, коренастым. Настоящим болгарином.Пригубили ракии. Он тоже сносно говорил по-русски.— На здравие… — Закурили «БТ».Было Митко уже за 70. Он водил машину, посещал сауну, бассейн. Недавно с женой ездил в десятидневный тур за границу. Жизнь, судя по всему, не потеряла для него своей прелести.Информация, полученная мною от Бецалела, подтвердилась.— Амран был моим соседом по Бар Йохай. Я тогда не знал, есть ли у него деньги. Но что-то подсказало мне спросить. Он себя вел независимо. Как бы ему на все наплевать. Скажем, ездил только на такси, никогда в автобусе.Болгары снова только пригубили ракию. Я выпил свою рюмку разом.— Нищенство в Иерусалиме настолько прибыльное занятие?— Я, случалось, наблюдал за ним на Кикар Цион. Он перекладывал шекели из стакана в карман, оставлял только медь. Так же поступал, если ему давали доллары… В принципе ведь он не просил. Ставил стакан и наблюдал за наполнением.Туристы, направлявшиеся в Старый город, шли протоптанным путем: улица Бен Йегуда — маленькая площадка Кикар Цион — и дальше по Яффо в Старый город…— Мне оставалось посчитать, сколько раз он полезет в карман. Короче, для меня не было тайной, что он богатый человек.— Как он отнесся к вашей просьбе?— Спокойно. Мы сходили к нотариусу, он заверил мою подпись на расписке.— А кто нотариус?Митко уклонился от прямого ответа.— Где-то в центре. Амран сам меня вел. Какими-то улочками. Мы шли от супермаркета, от «Машбира».Это был действительно самый центр, вокруг, на близлежащих улицах, были офисы десятков адвокатов, нотариусов.— А деньги?— Он принес с собой.— Как вы думаете, где он их хранил?— Не знаю. Я человек осторожный. Подумал: «Узнают, что он снял деньги со счета, могут выследить по дороге…» Признаюсь — я послал на Кикар Цион младшего своего сына. Таля. «Посмотри за нищим, куда пойдет… Как бы чего не случилось…»— Настоящий габровец, — заметил по этому поводу Бецалел. — Израильтяне о них не знают. А они самые скупые и хитрые на свете…«Должно быть, он боялся, что Амран Коэн придет не один, — подумал я. — Покажет кому-то! А те проводят и ограбят…»Я поддержал шутку Бецалела, хотя она не показалась смешной:— Габровцы скупее, чем персы?— У-у! Куда персам!..Митко продолжил:— Таль наблюдал за ним от самой Кикар Цион. Амран привез всю сумму наличными… Так что деньги у него были спрятаны дома…— Полиция не нашла?— Не думаю. В газетах бы написали…— С вами беседовали полицейские?— Следователь. Роберт Дов…Митко пересказал некоторые вопросы, заданные До-вом. Я узнал этот стиль: «Полицейский в любом видит потенциального подозреваемого…»Митко не заблуждался в отношении следователя.— Дов сразу спросил: «Ты еще должен Амрану? Или выплатил долг полностью?»— А ты? — Бецалел разлил напитки по рюмкам. — На здравие!— Я говорю: «Коэна ведь убили? Квартира его осмотрена?» — «Да». — «Если я не отдал деньги — полиция нашла бы мою расписку! Она там или ее нет?»— Я же говорил — габровец!— Никакой расписки в квартире не было. Я говорю: «Дело это в компетенции суда по гражданским делам. Мнекажется, я не должен распространяться о наших денежных взаиморасчетах… Если я скажу, что рассчитался, ты мне все рано не поверишь. — Митко рассказывал прочувствованно, обстоятельно. — Ты — полицейский! Каждое мое слово впоследствии может использоваться как доказательство. И ты будешь обязан точно повторить то, что я сегодня сказал… Поэтому я подожду отвечать тебе, Роберт. Вначале посоветуюсь со своим адвокатом…» — Митко помолчал. — Дов спросил: «Твой младший сейчас в Иерусалиме? Я хочу видеть тебя вместе с ним…» — «Он в боевых частях. В Ливане, — отвечаю, — дивизия „Голани“… (Митко произнес это не без гордости.) Можно съездить…»— Ездили?— Следователь ездит только к министрам… Дов его допросил в Иерусалиме, когда Таль вышел из части. Его интересовало, где Таль был в вечер убийства. Но у Таля с этим в порядке. У него хавера . Болгарка. Хорошая девочка. Кстати, офицер. Они были вместе…У меня было два вопроса, которые я отложил на конец: «Сколько он дал вам в долг?» и «Видели ли вы его с кем-нибудь из России?».Он удовлетворил мое любопытство полностью:— Он дал мне двести тысяч.— Шекелей?— Долларов.Я почувствовал себя как средневековый монах с известной старинной гравюры, который высунул голову за границу плоской, как монета, Земли и внезапно увидел бесконечность Вселенной.Митко продолжил:— Доллар, шел тогда за три шекеля с небольшим. Плюс процент. Он взял десять годовых…— Немного.— Как на закрытом счете в банке.Границы представления о доходах ничем не примечательного заурядного иерусалимского нищего неожиданно и сразу раздвинулись.— Насчет людей из России? Однажды я встретил его в ресторане. В «Мориа». Он был с женщиной. С русской. Молодая, интересная женщина…
Рано утром за окном раздались знакомые звуки, от которых я уже успел порядком отвыкнуть.Трижды, по христианской традиции, далеко в арабской деревне прокричал петух. Затем донеслась усиленная электроникой утренняя мусульманская молитва.Я подошел к окну.Иудейский Иерусалим, напротив, был тих.Хасиды — мужчины и мальчики, точная копия взрослых, — в черных костюмах и шляпах, с наброшенными на плечи белыми с полосами молитвенными плащами, направлялись в синагоги…По другую сторону Элиягу Голомб был яблоневый сад.На рассвете по субботам здесь можно было увидеть косуль. Они переходили практически пустынное в эти часы шоссе Элиягу Голомб и известными им тропами пробирались в сад.Я взял в руки бинокль.Выше, на Байт ва-Ган, — многоэтажные виллы.Солнце еще не поднялось. Но тени уже отделили детский городок в сквере на углу. Почти на каждой улице были сооружены детские площадки — металлические карусели, песочницы, корабли.В 7.00 заработала радиостанция на русском.Я отложил бинокль. Усилил звук.После сводки последних известий был утренний концерт. По субботам не передавали крикливых реклам. Музыка, литературный обзор. Музыкальный ведущий пыжился, стараясь поднять планку интеллектуального разговора.Готового текста у него не было, ставка делалась на модуляции сочного голоса. Каждую вторую фразу он тут же повторял на середине, чтобы сразу же начать ее снова, октавой выше… И снова останавливался на полуслове, и повторял все сначала. Тянул жилы…Ничего путного ему не удалось. Я снова убрал звук.Мои друзья из «Золотой кареты» были людьми слова.Вернувшись вечером, я нашел на полу у двери пакет с первой книгой, доставленной мне на рецензию, — детектив Вильяма Дж. Каунитца «Если арест невозможен».Накануне я читал его до полуночи.Речь шла о серии загадочных убийств молодых женщин в Нью-Йорке. Детектив предварялся длинным списком людей. Автор выражал им признательность за помощь в создании бестселлера.Один только перечень профессий и мест их работы наводил на мысль о повествовании зловещем и правдивом:«Хирург медицинской экспертизы полиции штата Коннектикут», «специалист пластической хирургии», «заведующий отделом протезирования Школы стоматологии», «начальник управления полиции Нью-Йорка»…Один открыл Вильяму Дж. Каунитцу двери полицейских архивов, другой любезно объяснил, как полностью изменить внешность, третий продемонстрировал, как устроен наш рот, и позволил изготовить парочку длинных симпатичных клыков…Дело в том, что наводивший ужас на Нью-Йорк убийца оставлял на горле своих жертв глубокий след этих самых зубных протезов…Я отложил детектив, снова просмотрел газеты.Кроме «Магазина», ни одна из них не напечатала заявление полицейского координатора по связи с прессой об убийстве АмранаКоэна.По-прежнему было полно самых различных объявлений, реклам. Страничка с предложениями зажигательных эротических бесед пополнилась новыми увлекательными позами девушек под девизом «Прямо в дело!». Цены указаны были с 17-процентным налогом на добавленную стоимость.Другая реклама была обращена к лучшей половине человечества.Бюстгальтеры для женщин с большим объемом груди — «мини майзер» и для других — «пуш ап» — «поднять вверх»: «придают сексапильный вид и увеличивают объем на два размера…»Я отложил газету.Итак, убийцы Амрана Коэна были найдены и арестованы.Ими оказались приехавшие из России подростки.Ясно, что они вряд ли были связаны с московской «пирамидой» и ее крышей…Между тем ниточки преступления должны были тянуться в Москву. Люди, которые дергали за ниточки персонажей израильского криминального театра, меньше всего могли быть заинтересованы в успехе моей миссии.Убийство нищего — партнера Марины стояло в ряду последовавших затем новых преступлений: убийств самой Марины, Воловца…Было ясно, что ниточки, ведущие за границу, оборваны.Сделать это, учитывая особенности израильского уголовного процесса, было очень легко.Тут действовало английское право, в основе которого лежал прецедент — решения, вынесенные судами прежде по аналогичным делам.Адвокатский компьютер по первому требованию выдавал множество сведений о судьбе подобных исков…Прокурор, от лица государства, и адвокат, уполномоченный своим подзащитным, на любой стадии судебного разбирательства могли заключить между собой сделку.Адвокат признавал выдвинутое обвинение, если прокурор, в свою очередь, соглашался на приемлемую для подсудимого меру наказания.Что-то вроде игры в покер. Обе стороны блефовали. Карт до конца никто никому не показывал. Судью суть дела не интересовала. Если стороны не находили общий язык — свое слово говорил суд.Судья в Израиле назначался пожизненно. Зарплата рядового судьи приравнена была к зарплате министра, а областного — и вовсе к зарплате премьер-министра…Мое вмешательство было нежелательным не только для братвы, но и для израильской полиции. Поведение гипертрофированных форм дамы в рейтузах и майке вчера на улице Бар Йохай было весьма подозрительно.Я отогнал неприятное воспоминание.«Нельзя начинать день с мысли, что ты попал в поле зрения осведомителя полиции, иначе к вечеру тебе начнет мерещиться арест, обыск, черт-те что…»У меня были все основания остерегаться встречи с израильской миштарой . Косвенно я наверняка проходил по уголовному делу о кровавой мафиозной разборке на Байт ва-Ган, а потом еще в Рехавии.Несколько рядовых обвиняемых по этому делу и сейчас еще ждали суда в тюрьме Шаат. Другие были выпущены под залоги в миллионы шекелей. Их Аль Капоне — О'Брайен давно убыл к себе в Бельгию.Периодически тут составляли списки находящихся в Израиле выходцев из стран СНГ, подозреваемых в преступной деятельности, а также в связях с международной организованной преступностью. Составление последнего такого списка, по моим сведениям, завершало сейчас Следственное управление полиции Израиля.Ушедший в отставку Генеральный инспектор полиции Асаф Хефец дал понять, что в этот список включены лица, имевшие израильские и заграничные паспорта.Внесен ли я в этот список?У меня были все шансы в него попасть.Об этом я мог тут узнать, выезжая, прямо в аэропорту.Неожиданный телефонный звонок заставил меня вздрогнуть. Я успел забыть его громкое завывающее «у-лю-лю…».Словно летело вниз в колодезь раскручивающееся на веревке ведро…«Нет мира под оливами…»Кажется, был такой итальянский фильм.Телефон звонил, я не снимал трубку, я сидел напротив, у письменного стола. Серебряные фигурки — персонажи китайского цирка, угловатые, в напряженных позах — смотрели на меня с компьютера…Мне не от кого было ждать звонков.По-видимому, это была проверка.Кто-то периодически мог набирать мой номер в надежде узнать однажды, что я в Израиле.В любом случае следовало быть настороже.Люди, убившие Амрана Коэна, затем Марину и Волов-ца, не собирались предоставлять мне статус наибольшего благоприятствования.В отличие от Тель-Авива, обычного крупного промышленного города, на Иерусалиме лежал присущий ему глубокий отпечаток ортодоксального иудаизма.По субботам абсолютно все до одного торгующие заведения, мелкие лавочки, кафе, киоски, не говоря уже о крупных, были закрыты.Общественный транспорт не работал.Деловая жизнь полностью прекращалась.Звонить по телефону людям, степень религиозности которых неизвестна, в этот день считалось непринятым.По этой причине невозможно было договориться о встрече с адвокатом «Лайнса», хотя и необходимо было как можно скорее положить в сейф документы, связанные с долгом Яцена и его виллой в Кейсарии.Выпив чашку кофе, я вышел из дома.В сквере под деревьями уже были разожжены мангалы, пахло шашлыками… Вдоль улицы были припаркованы машины.Израильтяне вставали рано.Особенностью района было отсутствие замкнутых огороженных дворов. В сущности, это была одна возвышенность, опоясанная на разной высоте извилистыми улицами, повторявшими профиль горы.Я пересек ее, спустившись на Бар Йохай прямо к дому, указанному мне накануне тучной дамой в рейтузах и майке.На галерее внизу играли дети. Балконы были завешаны детским бельем. Марокканские семьи славились своей многочисленностью.Я прошел вдоль подъездов.Только две фамилии на смежных почтовых ящиках оказались со знакомыми корнями…«Терпение, умение и везение…» — гласила мудрость, которую я когда-то прочел в «Настольной книге следователя».
Мать Лены стояла на пороге.Костистая, большая. Мне показалось, что одна нога у нее чуть короче другой.Так и оказалось. Все остальное было уже несущественно: серьги, какие-то брошки, красная шелковая нитка «от сглаза» на кисти…«Учительница младших классов…»— Извините, здравствуйте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44