Лошадь попятилась и встала на дыбы, тревожно заржав.
Нечто, с человека размером, но крылатое, спикировало на враада. Дру успел увидеть когтистые лапы, ноги и клюв, вполне способный разорвать его пополам. Атака была такой внезапной, что Дру успел только поднять руки, чтобы защититься от чудища. На нем, конечно, были заклинания, которые должны были защитить его… Но от «должен» до «сделал» подчас лежит пропасть. Его атакует существо из другого мира, с неизвестными способностями.
Непривычная боль прокатилась по всему телу. Дру с недоумением увидел, как его противник упал сквозь него. Он и забыл, что все обитатели полупризрачной страны тоже полупризрачны…
Казалось, крылатое чудище вот-вот провалится в самые недра. Покачнувшись, он поднялся, взлетел и унесся прочь. Дру так и не разглядел его толком: только мелькнули руки, ноги, перья и когти.
Птица? Или человек? Он может стоять на ногах (или задних лапах), это точно. Ростом примерно с Дру. На ошибках он явно учится и, наверное, не глупей враада. А раз так, драгоценное Драконье царство Баракаса может оказаться не таким уж райским местечком… хотя, конечно, дети дракона сотрут всех этих местных хищников в порошок. Может, Баракас уже видел их.
Почти на грани слышимости донесся голос Шариссы:
— Папа! Он тебя не ранил? Я…— Шарисса спрыгнула с лошади и подбежала к отцу, провела руками по его бокам, убеждаясь, что он цел, и спрятала заплаканное лицо у него на груди. — Я думала, ты погиб! Он набросился… и тут я вспомнила, что он не настоящий… призрак…
— Тише, дочка. Вздохни поглубже и приди в себя. Со мной все в порядке. Это призрак, ты сама сказала. Вполне безвредный. — Однако мысли Дру были о другом: куда подевалась лошадь? Неужели исчезла из Нимта? Возможно ли…
— Шарисса, — он погладил ее серебристо-голубые волосы. — Не знаешь, что случилось с моей лошадью? Ты не видела, куда она подевалась?
— Твоя лошадь? — Шарисса недоуменно уставилась на отца. — Ты что… потерял ее?
— Да. Никаких следов.
— Но такого не может быть! — С беззаботностью юности она применила магию поиска. Через пару секунд, вздрогнув, она подняла взгляд. — Ты прав, ее нет! Нигде. Я думаю… ох, папа, я думаю, она убежала в лес!
— Так я и думал. — Дру всмотрелся в чащу. Ее все еще окружал туман, но она уже казалась реальнее Нимта.
— Это ты и имел в виду?
— Наверное. Надо убедиться. Шарисса кивнула.
— Я понимаю, что они не могут тебя тронуть. Но будь осторожнее!
— Буду, даже если придется пользоваться магией. А ты вернись и оставайся там, где я тебя оставил. И следи за линиями. Если они изменятся, мне нужно будет об этом узнать, когда я вернусь.
— Хорошо.
Шарисса подчинилась. Дру подождал, пока она вернется на место, и снова обернулся к лесу.
Как врааду ему вроде бы и нечего было бояться, но сердце билось как сумасшедшее, а дышал он, словно двадцать человек разом. Это становится обычным состоянием, кисло подумал Дру. Но любопытство победило.
Дру вошел в лес.
Он остановился за первыми деревьями. Еще не хватало заблудиться. Маг достал из кармана маленький блестящий кубик. Это был своего рода маяк, таких он за последние годы наделал немало. Он собирался оставить его дочке, но сгоряча забыл. Ну, знать, где кончается лес, тоже неплохо. Лошадь могла исчезнуть из поля зрения, но маяк — нет. Он поставил кубик на землю и убедился, что тот стоит надежно. Дру пошел дальше, ожидая, когда же он окончательно перейдет грань.
На всякий случай он запоминал дорогу и пристально глядел по сторонам. Он доверял кубику, но кубик не предупредит о яме или хищнике в темноте. Он не сказал этого Шариссе. Лес становился все плотнее, и было ясно, что рано или поздно его обитатели дадут о себе знать. Дру держал заклинание наготове, но очень надеялся, что оно не понадобится. В таком месте заклинание может привести к весьма неожиданным результатам.
Еще несколько ярдов. Зверей по-прежнему видно не было. Но неприятно удивляло то, что линии изгибались. Они кривились вправо и там и тут, шли прямо сквозь деревья. А грани все не было видно. В Дру снова пробудился враадский гонор, наполнивший его сознанием собственного могущества. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки. Нет. Не теперь. Цель уже рядом.
Она должна быть рядом. Еще несколько шагов. Дру повторял это, словно молитву.
Дру почувствовал соблазн пойти сквозь деревья напрямик, но решил не искушать судьбу. Стволы казались уже совсем материальными, и оказаться пойманным внутри совсем не хотелось. Едва ли это самый легкий способ смерти.
Впереди заржала лошадь. Но сознание ее, как ни странно, оставалось вне досягаемости.
Интересно, подумал вдруг враад, насколько далеко он уже ушел? Где-то тут должен уже быть второй кряж, но его было не видно. Шапки древесных крон закрывали небо. В такой темноте будет трудновато искать дорогу… хотя на худой конец всегда можно изменить зрение. Или ненароком ослепнуть.
Он отгонял от себя мысль, что, вполне возможно, он уже зашел на кряж. Дру, конечно, принадлежал Нимту, но… Стоит только взглянуть на тусклые серые деревья над головой.
Тусклые? Серые?
Лес тускнел. Медленно, но верно. Враад выругался. Столько времени потратить на дурацкие мысли!
Отбросив осторожность, Дру помчался вдоль линий. Деревья, словно нарочно, закрывали путь, и Дру, даже зная, что они становятся все более бесплотными, огибал их, а не бежал насквозь. Линии уже начали соединяться. Почему же он еще не на месте? Еще пару шагов. Пару шагов.
И тут Дру увидел. Он нашел точку перехода. Или, вернее, она нашла его.
Она появилась перед самым носом, огромная пульсирующая точка света и тьмы. Увеличиваясь, она сияла, как солнце; сокращаясь, была чернее чернейшей из пещер. Дру не успел удержать равновесие — и полетел лицом вниз.
Дру почувствовал прикосновение травы. Несуществующей в Нимте.
— Серкадион Ма… — Слова замерли, когда он увидел у себя над головой пульсирующую энергию.
Тьма, гораздо более глубокая, чем тень от леса, росла, увеличивалась в размерах, а лес тускнел.
Его не очень интересовало, что будет, если он останется так близко. Храбрость храбростью, но инстинкт самосохранения сильнее. Вставая, Дру проклял враадское высокомерие, завлекшее его в эту заварушку. Он мог все выяснить другими способами, но даже не рассматривал их, предпочитая встретиться с тайной лицом к лицу. Теперь, похоже, придется расплачиваться за ошибку.
Забыв о достоинстве, волшебник побежал обратно той же дорогой, по которой пришел. Теперь он не обращал внимания на деревья и бежал прямиком сквозь них, надеясь, что все это призраки. Иначе его ждала мучительная смерть.
Туман сгущался одновременно с тем, как тускнел призрачный пейзаж. Деревья были теперь не более чем тенями, а непривлекательная поверхность Нимта оставалась почти столь же темной. Словно он оказался пойманным между ними двумя, не существуя ни в одном. Он едва не поддался нахлынувшей на него панике. Дру остановился. До сих пор он не слишком задумывался, но это могло оказаться более опасным, чем туман. Где-то здесь был кубик, его маяк к действительности. Оставалось только почувствовать его присутствие.
Но отыскать кубик оказалось не проще, чем отыскать лошадь. Его обостренные чувства не находили ничего, в какую бы сторону он ни поворачивался. Это было все равно что оказаться зарытым в землю, быть отрезанным от всего. Дру даже не мог ощутить силовые линии, он словно попал в некое подобие лимба.
Оставалось только одно, хотя что-то внутри него предупреждало, что применение враадского волшебства может с равным успехом привести и к спасению, и к смерти. Дру должен был воспользоваться единственным оставшимся у него средством… если оно еще осталось у него.
Внутренне сжавшись, Дру выпустил заклинание телепортации. Если обычно он делал это почти не задумываясь, теперь заклинание нужно было выполнять постепенно, опираясь на каждое успешное действие.
Медленно последние осколки пейзажа Нимта и его призрачного собрата обратились в ничто, остались только туман и странная белизна, словно воплощенное ничто. Тело Дру сжимала боль, он не мог расслабиться, понимая, что не будет в безопасности, пока не встанет на твердую землю.
— Папа…
Голос Шариссы! Воодушевленный, маг продолжал. За всю свою жизнь он никогда так не возился с заклинанием. Пот лился по всему телу, каждый мускул сжимала боль. Еще чуть-чуть…
Когда он слышал это раньше?
Нет! — простонал он мысленно. — Я смогу это! Я смогу!
Скалистая земля, терзаемая ветрами, внезапно предстала его глазам, отчего он почти лишился чувств. Никогда прежде Дру не думал, что будет так счастлив увидеть недружелюбный Нимт.
— Папа! Я иду! Держись!
Выпрямившись, преодолевая боль в каждом мускуле, Дру увидел тоненькую фигурку своей дочери, бегущую к нему. Оказывается, он стоял посреди поля. Не совсем в том месте, куда он намечал попасть, но достаточно близко. Насколько мог себе позволить.
С огромным облегчением Дру отер пот с лица. Вытирая слезы с глаз, он моргнул и уставился на свои ладони.
Они стали прозрачными настолько, что сквозь них было видно Шариссу.
— Нет! — Что-то, чему нельзя было сопротивляться, потянуло его. Он чувствовал себя так, словно его тело рвется на части. Нимт… и Шарисса… опять начали таять.
— Папа! Беги ко мне! Ты еще слишком бли…
Ее слова растаяли вместе с остатком мира. Взгляд Дру перебегал из стороны в сторону в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы остановиться. Ничего. Даже туман исчез. Оставалась только белая пустота, которую Дру заметил во время телепортации.
Теперь Дру плавал в этой пустоте… не имея ни малейшего представления о том, где он и как спастись.
Глава 5
Геррод старательно смотрел в пол, радуясь, что любимый неуклюжий плащ так хорошо закрывает лицо. Он надеялся, что Баракас не заметит, как дрожит его сын.
К Ренделу так бы не обратились, думал Геррод. И это было верно; впрочем, Рендела ожидало куда худшее, если он в самом скором времени не выйдет на связь. С заклинанием все было в порядке, но то ли Рендел покинул его область действия, то ли просто не пожелал отвечать.
Это оказалось последней каплей. Уход этого наглого чужака Зери и его отказ вернуться пребольно ударили по самолюбию патриарха. Какое-то время Баракас метал громы и молнии, причем не только фигурально, а теперь впал в молчание, что было гораздо опаснее. Геррод не раз бывал мишенью отцовского гнева, и он предпочитал первое.
— Что же он замышляет?
Это были первые слова, сказанные Баракасом за последние два часа.
— Кто? Чужак?
— Зери, кто же еще!
Рендел, к примеру, подумал Геррод. Или даже Эфраим. Неужто ты совсем ослеп, отец? Он прокричал бы это вслух, но слишком хорошо знал, к каким результатам это может привести.
— Ты сказал ему не больше, чем пересказал мне?
— Во всяком случае, ничего важного.
— Ничего, кроме тех отчаянных слов…
— Оставь это, Баракас, дорогой мой.
Этот гортанный голос мог принадлежать только одной женщине клана Тезерени. Только она отваживалась заговаривать с главой клана, находясь позади него. Она изящно вплыла в залу. Облаченная в зеленую чешую королева-воительница ростом не уступала самому Баракасу. Ее лицо было скорее запоминающимся, чем красивым, но грация во всем — даже в дыхании — придавала ее образу глубину, которой недоставало большинству враадок. Меленея была соблазнительницей; вошедшая — королевой.
— Альция, — Баракас коснулся ее руки. Остальные Тезерени — и Геррод первый — преклонили колени.
— Леди Альция, — пробежал шепот.
— Матушка, — прошептал Геррод и еще несколько избранных.
— Остальные недовольны, Баракас. Тебе надо бы порадовать их новой дуэлью или другим развлечением.
— Хорошо, разрешаю.
— И у тебя на каждой крыше по всаднику на драконе. Им там неудобно. — Она улыбнулась изящными губами.
— Ладно. — Баракас махнул рукой одному из приближенных и щелкнул пальцами. Тот встал, поклонился и исчез. — Где ты была, Альция? Тебе кто-то нужен?
— Нет. Я говорила с той чертовкой, которую так обожает наш Риган. — Она смерила взглядом старшего сына. Не все дети Баракаса были от нее. Наследник и Геррод — были. И Рендел. Геррод часто удивлялся, что он и здоровяк Риган — родные братья.
Наследник — его титуловали так только потому, что Баракас считал необходимым на всякий случай подготовить его к этой роли — принял невинный вид. Его страсть к Меленее была общеизвестной тайной Тезерени. А чаровница порой забавы ради заставляла Ригана выглядеть большим ребенком. Альция не любила, когда ее людей — в особенности сыновей — дурачат, даже если они сами прикладывают к тому все усилия.
— Ты выходил за последний час? — спросила мужа Альция.
— Нет. Появились кое-какие мелкие трудности с переходом. Я был занят ими.
— Рендел? — напряглась Альция. — Что-то не так? Он…
— С ним все в порядке, — соврал Баракас. Опровергнуть его не отважился никто, только Геррод вздрогнул. — Он сейчас выполняет поручение. Бояться нечего. Да, ты что-то хотела мне сказать?
— Хотела. Город сотрясается от страшного ветра. Защитные заклинания слабеют.
— Так и должно быть. Нимт слабеет. Потому-то наша работа и важна. Геррод!
— Жду приказаний. — Тезерени вскочил и вытянулся перед отцом.
Баракас придирчиво оглядел его. Альция горделиво вскинулась: Ригана и прочих пусть воспитывает отец, но Геррод и Рендел были ее любимчиками. Она была чужаком среди Тезерени, и в этих двоих проявился ее род.
— Ты вроде бы неплохо знаешь почтенного Зери, — буркнул Баракас. — Отправляйся к нему в гости и приведи его сюда. Нехорошо, когда партнер… ленится посмотреть на итог своей работы.
— Нам он не нужен, отец! — проворчал Риган.
Геррод усмехнулся, зная, что капюшон скроет ухмылку. Стоило Ригану раскрыть рот, он, как обычно, садился в лужу.
— Нам он не нужен! — упрямо продолжал наследник. — Чужак уже дал нам все, что мог! Теперь его место — на площади со всеми.
Наступила пауза. Баракас сделал шаг вперед и наотмашь хлестнул сына рукой. Наследник грянулся о каменный пол, и в полу появилась трещина в ярд длиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33