В окруженном Будапеште они по-бандитски грабили жителей, отнимали последний кусок хлеба.
Пришли наши воины – стали делиться с венграми всем, что имели.
Венгры увидели в советском воине своего настоящего освободителя, избавителя от коричневой чумы.
…Завязались бои в самом Будапеште. Перед нами, когда мы подлетали к столице Венгрии, открылась панорама огромного задымленного города, раскинувшего свои кварталы по обеим сторонам Дуная.
Немцы продолжали направлять тяжелогруженые Ю-52 к окруженной группировке до последнего дня ее существования. Посылали, несмотря на то что немногим удавалось прорваться к Будапешту. Окраины города были усеяны обломками фашистских транспортных самолетов. Помнится, в то время политотделом армии была выпущена листовка с призывом: «Бить врага так, как бьют его майор Кравцов, капитан Якубовский, старший лейтенант Смирнов, лейтенант Кирилюк!»
В последние дни штурма Будапешта отличились многие летчики нашей дивизии, фашистские самолеты стали появляться над городом в сплошной облачности. И бывало так, что все мы слышали гул транспортников, а поделать с ними ничего не могли. И вот летчик 116-го полка Павел Долгарев, который потом стал Героем Советского Союза, вместе со своим ведомым Иваном Антоновым приловчились сбивать «юнкерсов» из положения барражирования за облаками. Чтобы сбросить груз, фашистские летчики искали «окна» в небе. И как только показывались в них – встречались с нашими истребителями. В небе венгерской столицы П. Долгарев со своим напарником уничтожил четырнадцать самолетов, из них шесть «мессершмиттов». Что касается летчиков нашего полка, то ими за время самых активных воздушных боев под Будапештом сбито до шестидесяти вражеских машин. Шесть из них сразил Смирнов, семь – Кирилюк, девять – Цыкин…
13 февраля столица Венгрии была освобождена. Советские войска взяли в плен 110 тысяч фашистских солдат и офицеров. В результате успешного завершения Будапештской операции из войны вышла последняя союзница Германии в Европе. Это было событие большого значения.
Будапешт взят. Всем нам не терпится побыстрее побывать в нем, посмотреть, что там осталось после длительных, кровопролитных боев.
Мы уже собрались ехать в город, когда разнеслась весть: к нам прибыла делегация гвардейцев-казаков 5-го Донского кавалерийского корпуса генерала С. И. Горшкова.
Мы очень обрадовались дорогим гостям. Знали об их большом мужестве, исключительной стойкости, давно хотели встретиться.
Возглавлял делегацию полковник Н. И. Привалов. В ее составе был и шестидесятипятилетний усатый капитан П. С. Куркин – кавалер четырех Георгиевских крестов и трех орденов боевого Красного Знамени. Как мы узнали, с ним вместе воевали его сыновья и зять – тоже офицеры.
У нас состоялся вечер боевого содружества. Содружества, родившегося в самых напряженных боях. Обстановка тогда сложилась для 3-го Украинского фронта угрожающая. Верховный Главнокомандующий разрешил И. Ф. Толбухину отвести войска на правый берег Дуная. Но командующий на это не пошел, понимая, чего может стоить такой маневр. И приказал казакам спешиться, грудью встать на пути остервеневших гитлеровцев.
Нашей 17-й воздушной было поручено обеспечение надежного прикрытия донских казаков. Мы, хорошо представляя себе, как тяжело приходится лихим рубакам, беспрестанно висели над передним краем, обрушивая на врага бомбы и снаряды. Ожесточенно отбивались казаки, показывая чудеса храбрости и героизма. Многие из них навсегда остались на поле боя, но ни один не дрогнул, не отступил. Девизом казаков было «Стоять насмерть!», и они отстояли свой рубеж, сдержали бешеный натиск врага.
И вот теперь они прибыли, чтобы поблагодарить нас за поддержку с воздуха. А мы без конца восхищались нашими гостями – людьми необычайного мужества. Особенно понравился всем капитан Паромон Самсонович Куркин. Он ярко рассказывал о боях, в которых участвовал еще в империалистическую, а затем в гражданскую войну. И шутил:
– Сын и зять – старшие офицеры, а я все капитан… За три войны на три ступени поднялся в звании…
Вспомнив наши совместные бои, попытались заглянуть в будущее. Было ясно: война идет к концу. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов успешно развивают Висло-Одерскую операцию, 2-й и 3-й Белорусские фронты – Восточно-Прусскую, 2-й и 3-й Украинские скоро полностью освободят Венгрию. Грандиозное сражение, развернувшееся на всем пространстве между Дунаем я Балтийским морем, несло фашизму возмездие за страдания и беды, причиненные народам многих стран.
О многом переговорили мы с нашими гостями, сфотографировались на память, расстались с ними как самые дорогие друзья.
И вот мы – в Будапеште. Город сильно разрушен. Но подавляющее большинство разрушений – дело рук гитлеровцев и их приспешников – хортистов, салашистов. Будапешт испытал и голод и холод, узнал, как рвутся снаряды и бомбы, увидел рукопашные схватки за каждый дом, перенес все жестокости нацистского режима.
Но он выстоял и сохранил свою радостную улыбку, с которой вышли на его улицы жители приветствовать советских воинов-освободителей.
Мы первым делом направились к знаменитому будапештскому парламенту. Он, к сожалению, значительно пострадал. Взглянули на мосты через Дунай: некоторые из них уцелели.
Жители Будапешта не дают нам сделать шага – заводят разговоры, благодарят, пожимают руки. Они могли бы и не делать этого – выражение их счастливых лиц само говорило за себя: кошмар закончился, начинается настоящая жизнь. Мы не могли отказаться от приглашения зайти в дом, посидеть с его жильцами, выпить по чашечке кофе. Нас пригласил средних лет интеллигентный мужчина. На пороге нас встретила миловидная, стройная женщина, – оказалась, актриса, солистка Будапештского театра оперы и балета. Мне сразу вспомнилась Одесса; везет на встречи с людьми искусства!
Пока хозяйка готовила стол из своих скудных запасов и наших продуктов, предусмотрительно захваченных шофером, ее муж рассказал, что она училась в итальянском оперном театре Ла Скала. Я впервые слышал об этом театре. Приветливые хозяева этому не удивились, стали наперебой, с увлечением рассказывать о нем.
Мы говорили на тему, далекую от войны, и всем нам было хорошо, уютно, как бывает среди давних друзей. Актриса высказала свою заветную мечту: когда все окончательно уладится, побывать на гастролях в Советском Союзе. Мы с Кирилюком поддержали ее желание, выразили надежду, что оно обязательно сбудется.
Подобные теплые встречи проходили тогда по всему Будапешту. Жители города тянулись к нам, чтобы поближе узнать нас, выразить благодарность за обретенную свободу.
Радостно было узнавать о том, что многие венгерские патриоты, рискуя жизнью, партизанили, немало их сражалось и плечом к плечу с нашими воинами. А спустя некоторое время после войны ряд венгерских граждан, в том числе Лайош и Лайошне Сабо, Янош и Арпал Крейн и другие, будут награждены советскими орденами за спасение наших летчиков. Хорошо представляя себе обстановку в хортистской Венгрии, я понимаю всю значимость этого подвига.
В одну из наших поездок в Будапешт во время налета гитлеровской авиации мы потеряли Мишу Куклина – чудесного человека, отличного летчика. Случайный осколок сразил его наповал. Тяжелым было наше возвращение на аэродром. Выкопали могилу на Текельском кладбище, опустили Мишу в землю, с которой он столько раз взлетал в небо на своем самолете.
«Где ни побываешь в Венгрии, – скажет потом Янош Кадар, – всюду можно видеть могилы советских воинов. В них покоятся герои, советские солдаты, отдавшие жизнь за свободу нашего народа. Мы свято чтим их память и обещаем, что никогда не зарастет дорога к их могилам».
Эти слова – о Михаиле Куклине, о многих и многих наших товарищах по оружию, сложивших свои головы за освобождение Венгрии.
Венгерский народ свято чтит память о погибших советских воинах. У развилки дорог Вена – Белград высится памятник советским парламентерам, подло убитым фашистами.
А когда ранним утром над венгерской столицей занимается рассвет, первые лучи солнца освещают величественный монумент Свободы на горе Геллерт. Рядом со скульптурой женщины с высоко поднятой пальмовой ветвью мира в руке – бронзовый советский солдат. «Освободителям – советским героям от благодарного венгерского народа» – гласит надпись.

Глава XIII
Венский вальс

Февраль 1945 года ознаменовался исключительно важным событием – Ялтинской конференцией глав трех великих союзных держав: СССР, США, Англии.
Любопытной была обстановка, в которой проходила конференция: союзников постигла серьезная неудача в Арденнах, и советское командование, чтобы выручить их, раньше намеченного срока развернуло широкое наступление по всему фронту. Наши войска стали уверенно продвигаться к столице фашистской Германии – Берлину.
Во время ожесточенных боев за освобождение Будапешта мы не переставали пристально следить за ходом конференции, читали и перечитывали все– газетные сообщения о ней, внимательно слушали беседы политработников, пропагандистов и агитаторов. Нам крайне важно было знать, что говорили по тому или иному вопросу Сталин, Рузвельт и Черчилль. Все понимали: каждое их слово, зафиксированное в решениях конференции, касается судьбы послевоенного мира. И мы с глубоким удовлетворением узнали о том, что ставка гитлеровской верхушки на раскол в лагере союзников потерпела полный провал: три великие державы начертали развернутую программу действий по устройству мира после окончательного разгрома фашистской Германии.
Работа и итоги конференции во многом предопределили решения, которые будут потом приняты в Потсдаме.
17 февраля 2-му и 3-му Украинским фронтам Верховное Главнокомандование поставило задачу: перегруппировать силы и развернуть дальнейшее наступление на запад с целью полного освобождения Венгрии, а затем – Австрии.
Вена… У каждого человека представление о ней связано с музыкой. Никто, пожалуй, не может назвать другого в прошлом столь же музыкального города. И потому многие из нас принялись напевать давно знакомую мелодию венского вальса.
Однако оказалось, что на. лирический лад настраиваться еще рановато: пришлось десять дней вести ожесточенные оборонительные бои.
Нас то и дело посылали на разведку. Крупная группировка гитлеровских войск сосредоточивалась на сравнительно небольшом пространстве между озерами Балатон и Веленце. Что же собирается делать противник – обороняться? Или он нанесет еще один ответный удар?
Ясно одно: фашисты любой ценой постараются закрыть нам дорогу в Австрию и Германию, где сконцентрирована военная промышленность. Им крайне необходимо сохранить в своих руках и западные нефтеносные районы Венгрии – теперь уже единственный источник жидкого топлива для вермахта. После войны нам станут известны и другие причины упорного сопротивления гитлеровцев на нашем фронте: если бы им удалось закрепиться на Дунае, они перебросили бы часть войск под Берлин, затянули войну, добивались бы сепаратного мира с западными державами. Вот что скрывалось за концентрацией немецких войск в межозерье.
Погода между тем становилась все хуже и хуже. Но, несмотря на это, мы отдельными экипажами вылетали не только на разведку, но и на штурмовку. Одновременно вели активную подготовку к предстоящим боям: накапливали боеприпасы, горючее, ремонтировали поврежденные самолеты, изучали район будущих действий, отрабатывали тактические приемы.
В эскадрилье мы тщательно проанализировали ход боев за Будапешт, отметили удачные моменты, разобрались в промахах. Как известно, на ошибках учатся – об этом мы не забывали и на фронте. Тут нам особенно помогало обостренное чувство партийности. «Главная черта коммуниста, – неоднократно напоминал Онуфриенко, – самокритичность». Он сам подавал нам в этом пример.
Разговор о поведении коммунистов в боевой обстановке постоянно велся на партийных собраниях эскадрильи. И не было случая, чтобы кто-нибудь обиделся на резкую критику; все знали, что в бою мы жизнь отдадим друг за друга. Это было настоящее боевое летное братство, с которым несовместимы малейшая фальшь, неискренность, непорядочность.
Основательно, всесторонне готовились мы к новым схваткам с фашистами.
23 февраля 1945 года.
В полку митинг. Командир зачитывает праздничный приказ Верховного Главнокомандующего, затем выступает замполит, за ним – летчики. Дают слово мне. Многое хочется сказать о товарищах. Однако коротким было мое выступление: когда выступаешь – волнуешься больше, чем в бою, с трудом подбираешь нужные слова. От имени всей эскадрильи я заверил командование полка, что будем сражаться не на жизнь, а на смерть, до полного уничтожения врага.
Митинг окончен. Все разошлись. И вдруг на всю стоянку гремит голос Онуфриенко:
– Где Скоморохов и Кирилюк? Ко мне их, качать их!!!
– Что случилось? Что?
Торопимся с Кирилюком к Онуфриенко. Он заключает нас в объятия, целует и взволнованно, громко, чтобы слышали все собравшиеся, говорит:
– Товарищи, Скоморох и Керим – Герои Советского Союза!
Не успели мы с Виктором опомниться, как очутились в воздухе. Нас так долго и рьяно качали, что я невольно подумал: жаль, что не могу вырваться и закрыться фонарем в кабине самолета, как это сделал в свое время Лев Шиманчик.
Герой Советского Союза!
Когда весь мир облетели имена первых Героев Советского Союза М. Водопьянова, И. Доронина, Н. Каманина, С. Леваневского, А. Ляпидевского, В. Молокова и М. Слепнева, эти люди рисовались моем воображении исключительными.
Потом судьба свела меня с замечательными людьми – Героями Советского Союза Н. Ф. Балановым, Григорием Онуфриенко и Николаем Красновым. Крыло в крыло ходил я с ними на врага, но даже в мыслях не смел сравнивать себя с ними, потому что считал их людьми самого безграничного мужества.
И вот я тоже вливаюсь в когорту тех, кого Советская Родина удостоила высшей воинской награды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41