Элайна улыбнулась. Молодые люди, держа в правой руке фуражки, щелкнули каблуками. Чарли нервно провел ладонью по волосам. Уильям сделал шаг вперед и срывающимся от волнения голосом сказал:
— Мадам, не желаете ли пунша? Я сейчас принесу.
— С удовольствием.
Прошло не более минуты, как Уильям принес бокал пунша и стул для дамы.
— Итак, джентльмены, — Элайна опустилась на стул и подняла бокал, — выпьем за наше счастливое будущее!
— Неизвестно, каким оно будет, — мрачно отозвался Гарольд.
— Вы чем-то расстроены? — участливо спросила Элайна.
— Вы угадали, мадам. Я из штата Мэриленд и пока не знаю, к кому отношусь — к северянам или южанам.
— Серьезно?
— Мадам, я тоже из Мэриленда. А Чарли и Нейт — из Виргинии, — пояснил Уильям.
— Понятно.
— Мэриленд не намерен отделяться от Федерации. Во всяком случае, это не должно произойти. Географически штат расположен на севере страны. И северяне не допустят его отделения.
— Мадам, не все происходит так, как хотелось бы, — откликнулся Нейт.
— А как у вас в Виргинии, лейтенант Дилон? Что вы будете делать, если штат отделится?
Элайна чувствовала себя хорошо с этими молодыми людьми. Возможно, ее приободрил и пунш, чуть разбавленный виски.
— Мадам, — ответил, помолчав, Дилон. — Если Виргиния выйдет из Федерации, то я…
— То вы?
— Я еще ничего не решил. Я люблю Виргинию. Люблю всем сердцем. Но знаю очень порядочных людей, которые не вполне одобряют то, что сейчас происходит. Я же молю Всевышнего, чтобы Виргиния осталась в Федерации. Однако сейчас все готовятся к кровавой войне. И если Виргиния отделится, то федеральная армия потеряет много хороших солдат и офицеров.
— Вы правы. — Элайна улыбнулась лейтенанту. Но тут же ее улыбка погасла. В дверях появилась очень знакомая фигура, как бы выплывшая из ночной тьмы. Ошибиться она не могла. Это был Йен Маккензи!
— Йен! — воскликнула Элайна.
— Здравствуй, любовь моя. — Маккензи вышел на свет. Лейтенант Дилон вытянулся и щелкнул каблуками.
— Здравия желаю, господин майор!.. Остальные последовали его примеру. Йен окинул молодых людей одобрительным взглядом, сделал шаг вперед и встал за спинкой стула Элайны. Та хотела подняться, но его ладонь легла ей на плечо. Йен быстро наклонился и поцеловал Элайну в щеку. В ней вспыхнули протест и негодование. Но присутствие молодых людей заставило ее сдержаться.
— Вот это… сюрприз! — негромко воскликнула она. — Когда ты вернулся в Вашингтон?
— Только что.
— И сразу направился сюда? Вот уж поистине образцовый офицер и джентльмен! Постоянно ищешь общества просвещенных военных и политиков! Едва успев вернуться после долгой разлуки, поспешил не к жене и сыну, а сюда! Браво, майор Маккензи!
— Но именно здесь я и встретил свою жену, — парировал Йен. — Какая удача! Вижу, что за время моего отсутствия ты стала еще стройнее. И развлекаешься в обществе молодых офицеров федеральной армии. Мне это очень приятно. Должно быть, ты стала симпатизировать нашей голубой форме. Прекрасно! Но будьте предельно осторожны, джентльмены! Вы разговариваете с убежденной южанкой. Моя жена родом из Флориды и остается верна своему штату. А он, как известно, вышел из состава Федерации. Так что не теряйте бдительности, господа! Как знать, может, миссис Маккензи пытается выведать у вас какие-нибудь военные тайны!
Лейтенант Дилон, чувствовавший себя очень неловко, после шутки майора решил, что ничего необычного не происходит и рассмеялся.
— Но ведь это ваша жена, господин майор!
— Верно. Господа, благодарю вас за то, что развлекли мою супругу. Желаю всем вам спокойной ночи. Элайна, любовь моя, признаться, я очень устал и хотел бы поехать домой.
Элайне хотелось сказать, что до сих пор он отлично обходился без нее и может продолжать в том же духе, но ладонь Йена сильнее надавила на ее плечо. Она решила промолчать. Йен прошел в зал, поклонился миссис Гринхау и пожелал ей спокойной ночи. Потом вернулся, взял под руку жену и, выйдя с ней на улицу, посадил в экипаж. Но сам не сел с ней, а подождал другой кареты…
Элайна приказала вознице гнать лошадей, так что через пару минут они уже остановились у дверей дома.
Карета Иена еще не подъехала.
В холле Элайна встретила Лили и, схватив ее за руки, прошептала:
— Майор Маккензи приехал! Его экипаж сейчас остановится у дверей. Лили, дорогая, встреть моего обожаемого супруга!
Элайна влетела по лестнице на второй этаж, распахнула дверь в спальню и бросилась к кроватке малыша.
Ребенка там не было…
— Боже!
Повернувшись, она хотела бежать назад. Но… на пороге, скрестив руки на груди, стоял Йен.
— Где он?! — закричала, не помня себя, Элайна и накинулась с кулаками на мужа.
Йен поймал ее руки и крепко сжал их. Элайна рвалась, кусалась, старалась ударить его ногой в пах. Но тщетно. Тогда она затихла и шепотом спросила:
— Где он? Где наш малыш? Я знаю, ты…
— Он цел и невредим.
— Но ты же взял его!
Холодный, отчужденный взгляд мужа лишил ее сил.
Она уронила голову на грудь и тихо сказала:
— Я понятия не имела, где ты. Ведь ты ушел, не сказав мне ни слова. Да, я хотела уехать, пока это еще было возможно. Но осталась здесь и долго ждала, когда ты вернешься.
— Другие женщины тоже ждут.
— У мужей этих женщин есть здравый смысл, и они не становятся врагами своих родных штатов! Я же хотела уехать в дом твоих родителей. — Неужели?
— Сейчас это уже не важно. Я не хочу больше иметь с тобой ничего общего. Йен! Если ты предатель, то не прикасайся ко мне. Не знаю, что ты затеял, но требую одного: верни мне сына!
Она гордо вскинула голову и попыталась выйти, однако Йен не отпускал ее.
— Не надо, Элайна! Ты не выйдешь из этой комнаты. Во всяком случае, сейчас.
Она рванулась вперед, но снова твердая рука удержала ее.
— Я не останусь здесь больше ни секунды! — закричала Элайна. — Я…
Не успела она опомниться, как Йен сгреб ее в охапку и бросил на кровать.
— Сегодня ты никуда не пойдешь!
— Я презираю тебя и твою голубую форму! — зарыдала Элайна.
— Гнусная лицемерка! Она, видите ли, презирает эту форму! Но когда я вернулся после долгого отсутствия, то нашел тебя не дома, возле сына, а в салоне миссис Гринхау. Причем ты очень весело смеялась и кокетничала с четырьмя молодыми офицерами в голубой форме! В той самой, которую ты презираешь!
— Миссис Гринхау попросила меня развлечь этих офицеров, поскольку они впервые оказались в светском обществе. Поэтому мне пришлось улыбаться им!
Элайна стиснула зубы. Она хотела ненавидеть этого человека, но… не могла…
Она чувствовала, что любит его и… хочет.
— Йен, умоляю, оставь меня! Йен покачал головой.
— Я всегда был честен с тобой и не давал обещаний, которых не мог бы исполнить. И ты после всего этого утверждаешь, что я предатель?! Так или иначе, я — твой муж. А потому, черт побери, не желаю видеть, что ты, отвергая меня, смеешься и флиртуешь с безусыми юнцами.
— Ты тупой и злобный человек! И не имеешь на меня никаких прав после того, как тайно сбежал. Поэтому…
Не дав жене договорить, Йен впился в ее губы и крепко прижал Элайну к себе. Она хотела бы воспротивиться этому, но почему-то силы оставили ее. Йен перенес жену на кровать и начал лихорадочно расстегивать пуговицы на ее блузке.
— Нет!..
Но он словно не слышал ее. На пол упали его сапоги, бриджи, голубой мундир, сорочка…
— Любовь моя… — прошептал Йен одними губами. И она почувствовала внутри себя его горячую, твердую мужскую плоть…
— Если так проявляется твоя ненависть ко мне, — улыбнулся он, когда пик страсти прошел и они лежали обнявшись поверх уже ненужного одеяла, — то это радует меня. Продолжай в том же духе!
Элайна подняла кулак, как бы намереваясь ударить мужа, но он мягко отвел ее руку.
— Ты не прав, Йен, — прошептала она. — Во мне нет ни капли ненависти к тебе. — Помолчав, она добавила:
— Я люблю тебя… Но ненавижу твое отношение ко мне. Ненавижу то, что ты сейчас делаешь. И хочу вернуться домой.
Иен нежно провел ладонью по ее волосам.
— Забудь сегодня о ненависти. Пусть останется только любовь.
По щекам Элайны покатились крупные слезы. Она крепко прижалась к мужу. И снова они любили друг друга… Элайна чувствовала себя счастливой в его объятиях и хотела, чтобы так продолжалось вечно. Ей было легко и спокойно. Казалось, кругом воцарился мир…
Следующие дни были для них безоблачно счастливыми. Они все время были вместе. И рядом с сыном. Но избегали разговоров, особенно о политике.
Однако это продолжалось недолго…
Пришло известие о том, что войска южан под командованием генерала Борегарда двинулись к форту Самтер, где был расквартирован гарнизон северян, и осадили его. На предложение сдаться комендант гарнизона майор Андерсон ответил отказом. Завязалась жаркая перестрелка. Атаки южан были отбиты с большими для них потерями.
Это означало войну…
— Как ты теперь поступишь? — спросила Элайна. Йен вздрогнул, хотя и ожидал такого вопроса.
— Я спрашиваю, как ты теперь поступишь? — настойчиво повторила она. — Началась война. Пролилась кровь. Твои солдаты стреляют в наших соотечественников.
Йен долго молчал. Потом глубоко вздохнул.
— Я буду делать то же, что и сейчас. То есть твердо и бескомпромиссно защищать интересы Федерации.
Элайна повернулась и бросила на мужа презрительный взгляд.
— Ненавижу тебя!
— Я сделал выбор, Элайна. Теперь твой черед выбирать. Если ты считаешь, что должна меня возненавидеть, — пусть будет так!
Он повернулся и вышел из комнаты. Элайна, глядя на закрывшуюся дверь, думала о том, куда он теперь пойдет. Вероятнее всего, к Райзе, твердо стоявшей за северян и сохранение Федерации.
Опустившись в глубокое кресло, Элайна размышляла о том, что ей делать. Остаться ли здесь или сразу уехать? Только бы не заплакать! Но рыдания душили ее…
Глава 21
19 апреля президент США Авраам Линкольн объявил блокаду портов южных штатов начиная от Техаса до Южной Каролины. Это усилило волнение не только в прибрежных штатах, но и во всех пограничных, таких, как Кентукки и Мэриленд. Конфедерация крепла. Те, кто призывал к миру, все меньше надеялись на возможность достижения какого-либо компромисса.
Хаос и раскол, царившие в стране, сопровождались и личными трагедиями. Неожиданно скончалась вторая дочь Роуз Гринхау. Роуз была в отчаянии. Йен и Элайна пытались утешить несчастную мать, но не могли. Теперь они особенно отчетливо поняли, как дорог им их малыш. Чтобы хоть немного смягчить горе Роуз, они регулярно навещали ее, участвовали в различных дискуссиях и пытались вовлечь в них и хозяйку дома.
Приготовлениями к войне занимались и южане, и северяне. Йена, занятого картами и топографическими схемами, внезапно вызвали к высокому начальству. Как выяснилось, к самому президенту Соединенных Штатов Аврааму Линкольну…
Президент принял майора в своем небольшом кабинете в Белом доме и сразу произвел на гостя неизгладимое впечатление. Йен видел Линкольна несколько лет назад, когда тот выступал с предвыборной речью. Сейчас Линкольн показался ему выше ростом и более худым. Меланхоличный взгляд глубоко посаженных глаз, казалось, подтверждал распространившиеся в последние месяцы слухи о его слабом здоровье. Обрамлявшая лицо борода придавала ему суровое выражение. Говорил он неторопливо и спокойно. Его мягкий, приятный голос зачаровывал собеседника. Но особое впечатление произвела на Йена убежденность Линкольна в правоте своего дела и вера в непременную победу. Вместе с тем президента крайне удручало, что вот-вот разразится кровавая бойня.
Линкольн пригласил Йена сесть за стол и разлил по стаканам чай. Сам он опустился на стул напротив Йена и пытливо всматривался в него.
— Итак, майор Маккензи, вы решили остаться с нами.
— Да, сэр.
— И не измените своего решения?
— Нет, сэр.
— А как вы относитесь к событиям в вашем родном штате?
— Я обескуражен ими, господин президент! Подобный поворот событий чреват самыми тяжелыми последствиями для Флориды.
— Вы хорошо осведомлены о том, что там сейчас происходит?
— Да, сэр! Войска Федерации крепко держат в своих руках форты Джефферсон, Драй-Тортугас и Тэйлор. Кроме того, в наших руках военная база Ки-Уэст и небольшой форт Пикнес. Однако мятежникам удалось быстро овладеть военно-морской базой в заливе Пенсакола.. Это достойно сожаления, ибо в этом заливе едва ли не лучшая на всем полуострове якорная стоянка. А железная дорога связывает форт с Алабамой.
Но штат в целом продолжает страдать. Ведутся жаркие споры о том, как Конфедерация мыслит осуществляет руководство войсками отдельных штатов. Во Флориде законодательными властями распущены отряды ополченцев. Поначалу это произвело благоприятное впечатление, ибо облегчило налоговое бремя для населения. Но очень скоро такие отряды пришлось создавать снова в целях обороны полуострова.
— Что, вероятно, не слишком обрадовало жителей Флориды, — заметил Линкольн.
— Конечно. Но все же нельзя недооценивать лояльность большинства флоридцев по отношению к Конфедерации.
— Я решительно против любых недооценок. В том числе и в плане расхождения во взглядах многих совсем недавних союзников и соратников. Например, мы с Джефом Дэвисом родились в штате Кентукки. И всегда были друзьями. Но сейчас Джеф — один из моих основных оппонентов. Еще один пример. Вы знаете, что недавно я предложил пост командующего всеми полевыми войсками Федерации вашему старому учителю полковнику Роберту Ли?
— Да.
Линкольн печально улыбнулся.
— Так вот. Он меня сразил наповал. Долгое время Ли преданно служил Федерации. Я считал его одним из лучших полевых офицеров. Храбрость его выше всяких похвал. Он всегда выступал против самой идеи выхода отдельных штатов из состава Федерации. Но народ Кентукки проголосовал за отделение. И Роберт Ли подал в отставку, поскольку счел своим долгом остаться верным родному штату. Он, конечно, получит высокий пост у конфедератов. Но по-моему, это ужасное решение. Кстати, как мне известно, у вас во Флориде великолепный дом?
— Да, сэр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39