У Риордана была великолепная шахматная доска с фигурами из слоновой кости. Правда, он тут же разбил Элизу в пух и прах. Но, не привыкшая к проигрышам, Элиза решила стоять до конца, она предложила сыграть еще одну партию, но на довольно оригинальных условиях: перевернут доску и поменяются фигурами так, чтобы она играла его – выигрывающими, а он – проигрывающими.
– Как хотите, Элиза, но я все равно обыграю вас, – сказал Риордан.
– Посмотрим! Хоть вы, похоже, и вправду искусный игрок…
Прошло еще десять минут, и Риордан радостно провозгласил:
– Шах. И мат. Ну вот видите, я выиграл. – Соперники отпраздновали конец игры взрывом дружного смеха. Зато Элиза обставила Риордана в триктрак и в довершение всего показала ему несколько карточных фокусов, которым ее научил отец.
С наступлением сумерек они направились отобедать. Вагон-ресторан встретил проголодавшихся посетителей изысканными ароматами экзотических блюд и сиянием начищенного серебра и хрусталя.
Во время обеда у Элизы и Риордана возникло хрупкое в своей неуловимости ощущение близости друг другу и отрешенности от внешнего мира. Они в основном молчали, но тишина… Таинственная тишина вовсе не тяготила душу, не обволакивала неловкостью и смятением. Случайные огни и едва заметные силуэты деревьев, мелькавшие за окнами поезда, еще больше подчеркивали их отрешенность от, казалось, надоевшего уже навсегда мира людей. Они впервые за долгие месяцы оказались действительно наедине. Им некуда и незачем идти. И совершенно одни, никто даже не имеет права войти к ним з вагон без приглашения… Но появилась Нелла и принялась торопливо собирать со стола грязные тарелки.
От неожиданности у Элизы задрожала рука, и серебряная вилка звякнула о бокал. Она смутилась, словно испугавшись, что выдала свои чувства.
– Элиза. – Голос Риордана срывался. – Бог мой! Когда свет от канделябра вот так падает на ваши волосы, они кажутся чистейшим золотом, излучающим такое сияние, такое тепло… – Он стремительно поднялся. – Пойдемте назад, в тот вагон.
– Но…
– Я хочу любить вас. Слышите, Элиза… Любить. – Риордан не сводил с нее горящих желанием глаз.
Элиза не могла больше противиться самой себе и, молча поднявшись, пошла за ним.
Глава 20
Риордан закрыл дверь на ключ, повернулся к Элизе и подхватил ее на руки. Она прижалась к его груди, ошеломленная, потрясенная всепоглощающей страстью, охватившей ее. Внезапно слабость, подобная наркотическому опьянению, разлилась по телу Элизы, и все ее существо наполнилось томительным желанием.
Она хотела быть с ним! О, как она этого хотела!
Испить до конца заветную сладость, в тысячу раз более нежную и изысканную, чем все изведанное ими раньше.
Риордан внес ее в одну из затемненных спален.
– Здесь все специально для тебя, – прошептал он, опуская Элизу на кровать, покрытую тончайшим шелком.
Элиза, по-прежнему обнимая его, едва слышно спросила:
– Для меня?
– Да, я решил одну свою мечту воплотить в жизнь. Эта комната… она… Сейчас ты все увидишь и поймешь!
Элиза недоуменно вскинула брови. Риордан встал и зажег газовый рожок, мгновенно заливший комнату золотистым светом.
В первый момент Элиза ничего не поняла, только изумленно оглядывалась вокруг. Вся комната целиком – кровать, гардины, стены, мебель, даже дверь – была цвета густого янтарного меда. Этот цвет завораживал, делая пространство зыбким и подвижным – оно то сужалось, то раздвигалось до немыслимых пределов. Игра света и тени придавала комнате волшебное очарование: все грани между возможным и невозможным исчезли бесследно.
Вздох потрясения вырвался из ее груди. Элиза почувствовала, как в ее лоне растет иссушающая жажда плотского удовлетворения. Все вокруг в точности повторяло оттенок ее волос – тяжелых вьющихся локонов, рассыпавшихся теперь по подушке. Окружающее сливалось с ней. Роскошная чувственность обстановки и сладостный дурман, пропитавший каждый дюйм золотистой спальни, отражали огонь желания в самой Элизе.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Риордан.
– Я… Я никогда не видела… – Элиза не знала, что ответить. Ее взгляд упал на огромные букеты роз, стоявшие в высоких напольных вазах: пастельные соцветия одних напоминали теплые тона разрумянившихся щек, персиковые лепестки других были схожи с оттенком ее бархатистой кожи. О чудо, Риордану удалось подобрать самые утонченные соответствия женской красоты в природе! Но что больше всего придавало комнате неизъяснимый флер загадочности и что больше всего изумило и восхитило Элизу, так это воздух. Воздух, полный удивительных, доселе неизвестных ей тропических благовоний.
– Риордан… – прошептала Элиза, с трудом переводя дыхание.
– Я хотел, чтобы эта комната повторяла тебя. Конечно, это всего лишь жалкий слепок с твоей божественной красоты. Но я надеюсь, тебе понравится здесь.
Понравится?! Элизе хотелось ответить ему, но… Где найти слова, достойные ее чувств?! Она беспомощно развела руками.
Риордан ласково обнял ее за плечи. Элиза вздрогнула и, словно пробудившись от глубокого сна, стала медленно раздеваться.
Ее движения, полные чувственности, граничили с бесстыдством. Сначала на пол полетел изящный дорожный жакет. Потом платье. Элиза неторопливо, будто совершая ритуал, расстегивала каждую застежку. Вот уже бретельки шелковой нижней рубашки сползли с ее плеч. И она, полностью обнаженная, откинулась на постель, всем своим видом призывая Риордана войти в нее.
В огромном зеркале, висящем на стене, Элиза увидела себя: казалось, от ее тела исходило матовое сияние. Все было каким-то нереальным, почти сказочным. Риордан не сводил с нее восхищенного взгляда и, весь дрожа от нежности и нетерпения, простонал:
– Элиза! О Боже…
Затаив дыхание, он подошел к постели.
Ощутив его тело, Элиза чуть не расплакалась от счастья, открываясь ему, как созревший розовый бутон навстречу солнцу.
Их единение было похоже на безумную дикарскую пляску. Они изо всех сил спешили утолить свою жажду, но не могли насытиться друг другом. И вот наконец, не в силах вынести сладостного восторга, Элиза впилась ногтями в грудь Риордана, оставив на ней кровавые полосы. И тут же, подчиняясь безотчетной необходимости, она, изогнувшись, как дикая кошка перед прыжком, приняла в себя семя запретной, но сладкой любви.
Река Миссисипи сверкала расплавленным серебром под лазурным небосводом. В Сент-Луисе, куда наконец-таки прибыли наши путешественники, творилось что-то невообразимое: город гудел, словно разрушенный улей. На подходах к пристани, казалось, яблоку негде было упасть – настоящее столпотворение! А сама пристань, как и во всех американских городах, раскинувшихся по берегам Миссисипи, поражала воображение приезжающих неимоверным скоплением пароходов, лодок, барж с замысловатыми названиями типа «Парящий орел-1», «Байард», «Миннесота», «Эмма Элиот» и так далее. Вдоль берега тянулся нескончаемый ряд ангаров и товарных складов, к которым каждую минуту подъезжали фургоны, груженные тюками, бочками, ящиками.
Элиза на всю жизнь запомнила свою поездку с Риорданом в Сент-Луис. Она помнила, как он смеялся, глядя на ее растерянность, как хмурился, когда она умоляла его прокатиться в красиво раскрашенном вагоне конки по улицам города.
– Что за глупости! – восклицал Риордан. – Зачем нам ехать на общественном транспорте, если я могу нанять лучший экипаж в городе?
– Но я хочу поехать на конке! – Элиза капризничала, словно малое дитя.
– Вы невыносимы, Элиза…
А потом они, хохоча во все горло, катались полдня на конке, до тех пор пока их не растрясло до полусмерти.
Со стороны они походили на молодоженов, приехавших в этот небольшой городок на реке провести медовый месяц. Оказалось, что они приехали задолго до начала переговоров, которые запланировал Риордан. И потому им ничего другого не оставалось, как с утра до вечера бродить по замысловатым улочкам Сент-Луиса: и Риордан, и его спутница предпочитали прогулки сидению взаперти. Пока Нелла занималась покупками подарков своим сйновьям или помогала повару готовить изысканные блюда, которые ежедневно заказывал Риордан, они ходили смотреть то строительство моста через реку, то на новые заводы, а однажды им даже удалось побывать на крупнейшем в мире (по словам Риордана) конном базаре. От стойл и коновязей шел невообразимый запах, и Риордан предложил Элизе свой носовой платок.
– Зачем? – рассмеялась Элиза.
– Затем, что леди не полагается дышать такой… вонью, если не сказать хуже. Раз уж ты настояла пойти со мной сюда, то изволь слушаться. А вообще-то тебе следовало отправиться на Бродвей или Пятую авеню за покупками. Именно там находятся все самые роскошные магазины этого городишки. Кстати, салон Мерлюда и Джаккарта, торгующий ювелирными изделиями, антиквариатом и произведениями искусства, тоже там. Пожалуй, тебя должно это заинтересовать.
– Милый Риордан. – Не обращая внимания на проходящего мимо джентльмена, Элиза нежно поцеловала его. – Неужели ты действительно думаешь, что мне доставит удовольствие прогулка по магазинам? Ради этого не стоило уезжать из Чикаго. Мне нравится здесь. Здесь бьет ключом настоящая жизнь – это мир денег, бизнеса, делового риска и успеха! Он мне по душе!
Риордан с любопытством посмотрел ей в глаза. Элиза немного смутилась: не слишком ли она шокирует его своими откровениями? Но с другой стороны, числиться в жеманных леди, чье обоняние предназначено лишь для вдыхания ароматов розовых букетов, она не хотела ни ради Риордана, ни ради кого бы то ни было.
Она так же, как и он, принадлежит к миру денег и так же может получать удовольствие от так называемых неженских занятий. Она не хуже Риордана разбирается в бизнесе. Если бы только он знал о ее планах выкупа отцовского завода! В какое изумление он пришел бы!..
– Осторожно! Разве ты не видишь караван мулов, он идет прямо на нас? – Риордан дернул Элизу в сторону, к стене сеновала, с такой силой, что на миг оторвал ее от земли. – Так, значит, тебе нравится «настоящая жизнь»? Я правильно тебя понял?
– Да, – уверенно ответила Элиза.
– Когда я покончу со своими неотложными делами, то собираюсь посетить новый мясоперерабатывающий комбинат Филипа Армуара, здесь, в Сент-Луисе. Для тебя это будет небезынтересно, хотя, говорят, пахнет там отвратительно, даже тошнотворно. Но ведь ты, наверное, и там сможешь обойтись без платка? Могу предложить тебе для посещения еще и пивоваренный завод. Как тебе понравится аромат хмеля и перебродившего ячменя? Немного пикантно, но здорово. Правда? Да, чуть не забыл! Сент-Луис славится своими табачными фабриками, на которых производится жевательный табак. Уверен, ты найдешь производственный процесс восхитительным…
– Перестань издеваться надо мной, – улыбнулась Элиза.
– Я? Издеваюсь? Ну что ты!
– Да, издеваешься. К твоему сведению, я с радостью ознакомлюсь с этими предприятиями. – Элиза вытащила из сумочки часики. – Кстати, еще только полдень, и вполне можно отправиться на завод Армуара прямо сейчас.
– Ты что, серьезно? Ну ладно, только сначала мы зайдем перекусить. Столь острые ощущения лучше переживать не на голодный желудок.
За следующие три дня они обошли почти все рабочие окраины города, воздух которых был наполнен сотней отвратительных запахов – сточные воды, конский навоз, сусло, угольная пыль и прочее, прочее, прочее.
– Мисс Эмсел… – однажды попыталась протестовать Нелла, обеспокоенная вечно перепачканной одеждой госпожи. Но Элиза, смущенно отвернувшись, не стала вступать с ней в разговор. Больше подобных попыток Нелла не предпринимала. Элиза подозревала, что Риордан хорошо приплачивает Нелле за умение держать язык за зубами. «Но тем лучше, – думала Элиза, – значит, и он не прочь провести время вместе со своим секретарем».
Но скоро прогулки по деловой части города пришлось отложить: у Риордана начались переговоры, ради которых они и приехали в Сент-Луис.
– Придет время, – сказал ей как-то Риордан таким тоном, будто это зависело только от него, – когда сеть железных дорог покроет всю Америку: от пшеничных полей Небраски до сахарных плантаций Луизианы.
Риордан любил поговорить с Элизой о своих планах, и ей невольно передавались его воодушевление, размах и вера в светлое будущее. Она сопровождала Риордана на все деловые встречи, не обращая внимания на густую пелену сигарного дыма и недоуменные взгляды присутствующих, подробно записывала все важные детали переговоров.
Однажды ночью, уже утолив любовную страсть, они, блаженствуя, лежали рядом, лениво потягивая ледяное шампанское и весело болтая всякую чушь.
– Как было… прекрасно, – вздохнула Элиза. – Вся эта поездка… Она для меня как сон, волшебная сказка.
– Да, Элиза, ночи, которые я провел с тобой, восхитительны, – улыбнулся Риордан, подливая себе шампанского. – Ты удивительная женщина, мисс Элиза Эмсел.
– Правда? – Она кокетливо поджала губки.
– Безусловно. Ты мечта любого мужчины. Ласковая, страстная, покорная…
Элиза обожала, когда Риордан осыпал ее комплиментами, но в этот раз ей хотелось поговорить серьезно.
– Мне тоже было очень хорошо с тобой, – сказала Элиза. – Но я сейчас совсем не об этом. Понимаешь, мне нравится этот город, я полюбила его.
– Заводы, лесопилки и конный базар? – насмешливо осведомился Риордан.
– Да, и это тоже, а уж про кирпичный завод в Сент-Луисе и говорить не приходится, – ответила Элиза, делая большой глоток шампанского.
– Кирпичный завод? Какая же ты смешная и глупенькая девочка! – Риордан осторожно и ласково, как котенка, погладил Элизу по плечу. – Твоя кожа напоминает шелк. В тебе все абсолютно безупречно. Совершенство античных богинь меркнет перед твоей красотой.
– Послушай меня, Риордан. – Элиза громко смеялась, опьянев от шампанского. – Мне понравился кирпичный завод. Кирпичи означают деньги, ведь так?
– Деньги?
– Ну конечно! – Элизу уже совсем развезло; с каждой минутой она все меньше владела собой, язык еле ворочался, с трудом выговаривая слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43