Она уже собиралась дать Джеймсу резкую отповедь и потребовать объяснений, когда вдруг все встало на свои места.
Потребности? Джеймс думает, что Филипп нуждается в услугах проститутки!
– Но, Джеймс?..
Он вопросительно посмотрел на нее, но Филиппа не знала, что сказать. Отказаться? Вряд ли молодой человек поступил бы подобным образом.
– Да, Флип?
– Не могли бы вы рассказать мне… – Филиппа сложила руки на коленях и уставилась на них. – Что это за бал полусвета?
– Там тебе не потребуется белый галстук, если ты об этом. Многие дамы надевают не совсем обычные наряды, а тот, кто не хочет быть узнанным, может остаться в маске. Так что, если хочешь, Баттон подберет тебе соответствующий костюм. – Джеймс положил шляпу на сиденье и закинул руки за голову. – Миссис Блайт содержит один из самых популярных домов в Лондоне и всячески старается соблюдать приличия. А поскольку ее девушки здоровы и всегда приветливы, они получают весьма неплохие деньги.
Филиппа нахмурилась:
– А вы… я хочу сказать, джентльмены им платят?
– Нет, не непосредственно им. Система миссис Блайт весьма хитроумна. Существует плата за вход, которую я охотно за тебя внесу. А все остальное – еда, напитки, услуги – каждому гостю предоставляется по его усмотрению. – Джеймс ободряюще улыбнулся. – Не стоит бояться, Флип. Обстановка там очень доброжелательная и спокойная. Просто у тебя появится возможность воплотить в жизнь свои фантазии.
Фантазии. Филиппа неожиданно вспомнила, как недавно Джеймс поведал ей о своей фантазии. Его мечта – восточная танцовщица. Тогда она вспомнила о танцовщице из лагеря бедуинов.
«Власть женщины в ее плоти. Она может окрутить мужчину так, что он становится игрушкой в ее руках».
Охваченная жаждой мести Филиппа размышляла о том, как помочь отцу. Теперь она знала, как раскрыть планы Джеймса.
Ей нужна записная книжка, которую Джеймс постоянно носит с собой, а когда ложится спать, прячет. А если он раздет, но не спит?
Он сам подсказал ей решение. Все, что ей теперь нужно, – это костюм.
Баттон вошел в гостиную роскошного дома сэра Рейнза, куда Филиппу проводил дворецкий весьма импозантного вида. Невысокий камердинер на мгновение застыл с протянутыми к Филиппе руками.
– Филиппа! Моя дорогая, вы выглядите просто потрясающе! Вас не узнала бы и родная мать! – Он повертел в воздухе пальцем. – Ну-ка повернитесь. Филиппа повернулась.
– Скажу вам честно, моя дорогая девочка, вы – моя лучшая работа. Это настоящий вызов! Идеальный покрой, который кого угодно введет в заблуждение, хорошо подобранная ткань, которая делает вас выше, а этот жилет повергает меня в истинно юношеский восторг. – Он подбоченился. – Да, я гений!
Несмотря на не покидающее ее напряжение, Филиппа не могла сдержать улыбки. Потом посерьезнела:
– Баттон, мне нужна ваша помощь. Мне нужен костюм. Джеймс и мистер Тремейн ведут Филиппа на бал полусвета.
Баттон просиял и потер руки.
– И кем мы вас сделаем на этот раз? Мне тут приглянулся отрез алого шелка, может получиться идеальная накидка испанского тореадора.
– Нет, Баттон. – Она взяла его руку в свои. – Мне нужен дамский костюм.
Баттон округлил глаза.
– Зачем? Мы предприняли столько усилий, чтобы сделать из вас мужчину!
– Всего на одну ночь мне надо стать женщиной, только женщиной особой.
В озорном взгляде Баттона скользнуло подозрение. Филиппа отвела глаза. Ей не хотелось лгать этому доброму маленькому человечку, но придется. Потупив взгляд, она изо всех сил постаралась изобразить застенчивую молодую девушку. В бриджах и мужских ботинках сделать это оказалось нелегко.
– Это только… ну, помните, вы спрашивали меня, нравится ли мне Джеймс? – Она не могла смотреть ему в глаза. «Вспомни о папе». Сделав глубокий вдох, она повернулась к Баттону. – Я хочу встретиться с Джеймсом как женщина, всего лишь раз. Мне нужно знать… – «Ну солги же, солги!» – Я люблю его! – выпалила она. – И мне нужно понять, может ли он полюбить меня.
Ее задыхающаяся речь, похоже, убедила Баттона, ибо подозрительность в его взгляде сменилась огоньком восхищения.
– Моя дорогая, я так рад за вас! И как только Джеймс полюбит вас, я и за него порадуюсь. А он обязательно полюбит! – Баттон заговорщицки подмигнул ей. – Я в таких делах никогда не ошибаюсь.
И тут его словно осенило:
– Но поймите, что если вы подойдете к нему на этом балу, тем более в маскарадном костюме, он примет вас за…
– За женщину легкого поведения? Понимаю.
– Вы уверены, что действительно хотите этого? – Она кивнула. Баттон возбужденно хлопнул в ладоши.
– Хорошо. И как мы вас оденем? Как греческую богиню или египетскую царицу?
– Нет, – решительно произнесла Филиппа. – Я буду восточной танцовщицей из мечты Джеймса.
Вечером следующего дня дом миссис Блайт радушно раскрыл перед гостями двери причудливо задрапированной разноцветными шелками гостиной. Шелковые полотнища делили зал на небольшие кабинеты с мягкими стенами, которые создавали у гостей ощущение спокойствия и уединенности. Белые индийские голуби разгуливали по балюстраде балкона, изредка вспархивая, потревоженные дымом многочисленных трубок, некоторые из них были набиты персидским опиумом. Джеймс подумал, что к утру бедные птицы скорее всего попадают на пол.
Он посмотрел вниз – немногие гости уже расслабленно расселись на мягких диванах, некоторые устроились прямо на пышных восточных коврах, устилавших пол. Повсюду стояли блюда с разнообразными деликатесами, графины и бутылки с вином и подносы с фруктами. К гостям время от времени подходили полуодетые молодые женщины, ненавязчиво предлагая свое общество.
Казалось, сама атмосфера в этом доме излучала сексуальные волны. Все вокруг призывало предаться безудержному совокуплению. В свои молодые, взбалмошные годы Джеймс с удовольствием насладился бы каждой минутой пребывания в этом храме плотской любви.
Сейчас ему оставалось лишь надеяться, что Филипп с удовольствием окунулся в эту атмосферу. Сам Джеймс сдерживался, хотя чувствовал, что стойкость его готова лопнуть, как перетянутая пружина часов. И все же он постоянно помнил, что из десяти дней, которые отвел ему Ливерпул, прошло уже шесть. Но до сих пор не было ни рыжеволосой женщины, ни ключа к шифрам и никаких улик против Лавинии. Ему не следовало приходить сюда. Сейчас он должен был находиться…
Испробовано уже все, что можно было испробовать, фантазия Джеймса иссякла, и последние дни он без толку ломал голову над нерешенной проблемой.
Увидев, что к нему направляется очередная девушка, Джеймс отступил за широкую шелковую портьеру.
Девушка, покачивая округлыми бедрами, прошла мимо, и Джеймс вышел из своего укрытия. Наверное, пора забирать Филиппа и отправляться…
Краешком глаза он заметил, как полоса ярко-голубого шелка колыхнулась и за ней мелькнула тонкая фигурка под покрывалом из почти прозрачной газовой ткани. Джеймс тряхнул головой, но звон колокольчиков продолжал довольно отчетливо звучать у него в ушах. Похоже, этот дым начал действовать и на него. Он был уверен, что всего секунду назад видел восточную танцовщицу своей мечты.
Джеймс с силой потер лицо и тут же вновь увидел ее. Девушка стояла перед огромным напольным канделябром со множеством ярко горящих свечей. Свет, освещавший ее фигуру, лился сквозь прозрачный костюм, открывая восхищенным взглядам великолепное тело, полоску золотых монист на тонкой талии и восхитительно упругий живот. На короткое мгновение она повернулась к нему, голову танцовщицы покрывало некое подобие чадры, которая, правда, не скрывала удивительно глубоких, окаймленных черными ресницами глаз. Изящные руки, унизанные тонкими браслетами, были обнажены.
Джеймс бросился вниз, лестница казалась бесконечной, наконец он оказался в центре зала.
Танцовщица исчезла.
Он с трудом подавил желание перевернуть весь дом и найти ее. Хотя не исключено, что это простое совпадение, что девушка танцевала для некоего джентльмена, который не потерпит посягательства на свою любовницу. К тому же сейчас Джеймсу меньше всего нужна была платная любовь. Никаких женщин, ничего, что может отвлечь от дела.
Но вот танцовщица появилась снова, повернулась лицом к нему. Девушка смотрела прямо на него, ее темные глаза были такими притягательными, что у Джеймса пересохло во рту.
Грациозно поведя плечом, она сделала шаг к нему, потом еще один. При каждом движении тонкие нити ее золотого пояса расходились, приоткрывая стройные, гладкие и такие соблазнительные бедра.
Девушка приближалась, не сводя с него взгляда. Ее карие глаза были подведены сурьмой. Наконец она подошла, с притворной застенчивостью опустив глаза, и теперь стояла на расстоянии вытянутой руки.
Затем она подняла глаза, словно бросая вызов, и Джеймс затаил дыхание.
Девушка окинула его медленным взглядом, это было подобно прикосновению, словно танцовщица сначала коснулась его губ, а потом огладила своими тонкими изящными пальцами.
Эффект был поразительным. Его тело затрепетало. Свободные брюки стали тесными, желание буквально оглушило его. Пока Джеймс стоял, тараща глаза на свою мечту, вдруг воплотившуюся в реальную женщину, она повернулась и стала удаляться, оставив облачко тонкого пряного запаха. Мягкий звон колокольчиков сопровождал каждый ее шаг.
Проклятие, ему следовало заговорить с ней, взять ее за руку, узнать ее имя.
Она замедлила шаг и с кошачьей грацией обернулась к нему. Долгим дразнящим взглядом она посмотрела на Джеймса, потом еле заметно кивнула. «Следуй за мной», – приказывал ее взгляд.
Джеймс повиновался.
Глава 21
Загадочная женщина вела Джеймса через зал, направляясь к террасе, с которой можно было выйти прямо в сад, освежиться после душной от благовоний и табачного дыма гостиной. В настоящий момент в саду не было ни души.
Джеймс следовал за ней по пятам, хотя полагал, что на этом гедонистическом мероприятии скрываться от кого-либо не было необходимости. В доме миссис Блайт не существовало каких-то ограничений или правил, которые хотелось бы тайком нарушить. Так что Джеймс и обворожительная женщина его мечты имели в своем распоряжении весь сад.
Легкой танцующей походкой она пересекла каменную террасу и спустилась по ступенькам к садовой дорожке. Чтобы не потерять ее из виду, Джеймсу пришлось идти довольно быстрым шагом. По пути девушка протянула тонкую изящную руку и коснулась запоздало распустившегося цветка. Впечатление было такое, словно ее бледная рука ласкала ночь.
Легкий вечерний бриз, будто отвечая на ласку, нежно обдувал красавицу, игриво теребя ее почти невидимую одежду и дразня Джеймса мельканием соблазнительной плоти. Терпкие запахи экзотических растений, которые в изобилии росли в великолепно ухоженном саду, дурманили голову, и Джеймсу все труднее было смотреть на ее полуобнаженное тело.
Свернув на очередную дорожку, беглянка скрылась в отсвечивающей серебром калитке. Джеймс последовал за ней и оказался на залитой лунным светом лужайке, это и был центр «Сада удовольствий» мадам Блайт.
Откровенно эротические скульптуры украшали различные укромные уголки и беседки, стоявшие по периметру лужайки, но Джеймс бросил на них лишь мимолетный взгляд. Его мозг в этот момент был сфокусирован на живом произведении экзотического искусства, которое перед ним танцевало.
Высокие деревья и густой кустарник заглушили шум непристойных развлечений бала, и Джеймс вдруг ясно услышал, что в мелодичный звон колокольчиков восточной красавицы вливается ее негромкий, но чувственный голос. Танцуя, она обогнула фонтан, белевший в центре лужайки, и теперь возвращалась к нему, восхитительно покачивая бедрами.
Мелодия, которую она напевала, была странной и такой же диковинной, как сама девушка, но в то же время она идеально гармонировала с ее волнообразными движениями. Эти движения стали еще выразительнее, когда она, продолжая танцевать, остановилась перед ним.
Джеймс шагнул вперед. Танцовщица отступила, бросив на него предостерегающий взгляд. Джеймс вскинул руку в почти молитвенном жесте.
– Остановитесь, пожалуйста, прошу. Я…
Она не остановилась и, танцуя, обогнула чашу фонтана. Он еще слышал тихую волнующую мелодию, но уже не видел ту, которая напевала ее.
Потерпев неудачу, он покачал головой и рассмеялся, сдаваясь.
– Ладно, ваша взяла. Я не двинусь с места.
Она немедленно появилась из укрытия и, кружась, вновь оказалась перед ним. На короткое мгновение перед его взглядом мелькнула гладкая кожа ягодиц, и у Джеймса перехватило дыхание. На девушке под полупрозрачным покрывалом действительно ничего не было. Джеймс судорожно сглотнул.
И где же, черт возьми, она прячет колокольчики?
Она танцевала перед ним, продолжая напевать мелодию, которая навевала мысли о шатрах бедуинов и искрящихся в лунном свете песках. Мелодия, казалось, вползала ему под кожу, пока его неистово бьющееся сердце окончательно не покорилось ее ритму. Такого вожделения Джеймс не испытывал никогда в жизни. Ему страстно хотелось прикоснуться к ней, ощутить ее вкус, обладать ею.
Легкая газовая ткань соскользнула с ее плеч.
Сбрасывая первое покрывало с груди, Филиппа затаила дыхание. Продолжая кружиться в танце, она высоко подбросила легкую ткань, и Джеймс зачарованно следил за тем, как в неожиданно наступившей тишине полупрозрачное облако мягкими волнами опускается на траву.
Он смотрел на лежавшую на траве ткань с таким удивленно-озадаченным видом, что, если бы Филиппа не была так напряжена, она, возможно, рассмеялась бы. Что ж, ей явно удалось завоевать внимание этого мужчины!
Она слегка пошевелила бедрами, и движение отозвалось серебристым звучанием колокольчиков. Взгляд Джеймса вновь обратился к ней. В лунном свете его карие глаза казались совсем темными.
Его страсть словно нечто материальное витала в воздухе. Филиппа почувствовала, как в ответ на его хищный взгляд возникает и усиливается ее собственное желание. Она подавила его. Сегодня это не входило в ее планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41