Они поступали почти из каждого штата и территории, являясь неопровержимыми свидетельствами широких связей «Донована и сыновей» и упорства, с каким Уильям старался делать деньги.
– Миссис Росс! – Широкие плечи Уильяма, вошедшего в контору, заслонили весь дверной проем. – Вы грезите наяву?
– Нет, – машинально ответила Виола. – Я почти закончила подсчет бочонков с порохом.
– Вы уверены? – Он закрыл за собой дверь, сняв куртку и закатав рукава рубашки. Весь в пыли и вспотевший, он выглядел настоящим мужчиной, гораздо более интересным, чем любой благопристойный бизнесмен. Сдвинув шляпу на затылок, он не сводил глаз с Виолы. – Вы очень похожи на дерзкую служащую.
Виола посмотрела ему в глаза, и что-то в ней сжалось. Она вспомнила его слова о забавах, подражающих живым картинам. Наверное, ими он и хочет заняться сейчас. Виола попыталась подумать о том, что полагается делать дерзкой работнице.
– Мистер Донован, – начала она, стараясь говорить как можно презрительнее, – ваши счетные книги невыносимы.
Глаза у него вспыхнули, губы скривились, потом сжались. Осмелев, Виола продолжала:
– Вам, сэр, следует немедленно предпринять шаги для исправления такого положения, иначе мне придется самой пересчитывать бочонки. – И она задрала нос.
– Я ничего не должен, – протяжно проговорил он. – Я – ваш наниматель, а вы – работница, которая должна слушаться меня.
– Просто невозможно, мистер Донован. – Виола фыркнула и с надеждой посмотрела на его брюки, увидев там весьма выразительную выпуклость. – Вы должны действовать, и притом немедленно.
Уильям перегнулся через стол. Схватив руки Виолы, он поднял их у нее над головой, отчего она испытала наслаждение.
– Вы определенно самая дерзкая из всех служащих, – высказался он. – Что мне с вами делать? Предупреждаю, дальнейшие наглые выходки повлекут за собой более тяжкое наказание.
Виола навострила уши.
– Ах вы… грубиян, – начала она, делая вид, что хочет вырваться.
А он придвинулся к ней ближе, обхватив свободной рукой ее голову. Его удивительный запах окутал ее.
– Сопротивление моей воле! – прокричал он и прижался к ней бедрами. Теперь выпуклость у него под брюками казалась почему-то еще больше. – Миссис Росс, у вас есть хоть какое-нибудь представление, насколько грубость увеличит ваше наказание?
Ее глаза широко раскрылись. За шесть лет жизни рядом с рудокопами и погонщиками она наслышалась довольно много слов, которые нельзя произносить в церкви. Может, ему хочется услышать что-то подобное?
Она боролась, толкалась ногами и ругала его самыми грязными из известных ей слов, она даже придумывала новые выражения. Конечно, ее сопротивление мало что ей давало, особенно если учесть, что юбки на ней очень мешали ей развернуться полностью. Наконец он сильно прижат ее к стене и навалился всем своим крупным телом.
Она чувствовала каждый его дюйм, от крепких мускулов груди и бедер до яростно возбужденной плоти, прижимающейся к ее животу.
Теперь ее охватило желание, и все слова вылетели у нее из головы.
Он дотронулся до нее своими бедрами.
– Вы, миссис Росс, наглая особа. Ваше поведение требует расплаты.
– Нет. – Она тяжело дышала, стараясь не закрывать глаза, и ждала поцелуя, которого она просто жаждала.
– Маленькая лгунья. Ваши соски умоляют, чтобы я к ним прикоснулся.
От его слов внутри у нее заныло, и она застонала.
– Да, мистер Донован.
– Скажи мое имя, как я тебя учил.
– Уильям.
Последний слог он заглушил своим поцелуем, набросившись на ее губы, точно кавалерия Стюарта на врага.
Уильям откинул голову и задрал на ней юбки, не отводя от нее дикарского взгляда, от которого огонь зажегся в ее жилах. Она содрогнулась. Он подчеркнуто медленно просунул ногу между ее ног. Грубая шерсть его брюк терлась о ее ноющую плоть через тонкие батистовые панталоны.
– Вы сожалеете о своем поведении, маленькая ослушница?
– Нет. – Она действительно не жалела. Если бы ему захотелось, она произнесла бы еще несколько крепких выражений, лишь бы увеличить наказание.
Он возбуждал ее чувственность, не давая удовлетворения. Ее тело жаждало его любви, и сию же минуту. Она застонала, веки ее опустились.
– Извинитесь, – повторил он. – Говорите, иначе вы больше ничего от меня не получите.
– Прошу вас, мистер Донован. – Виола понимала, что стоит ему чуть-чуть передвинуть ногу, как он коснется ее сокровенного места и она испытает мучительный оргазм.
– Говорите!
– Я… – Она так и не произнесла того, что хотела сказать – «я ни о чем не сожалею».
Он яростно ворвался в нее. Она всхлипнула от удовольствия, не думая о том, что их могут услышать. Он смотрел на нее своими глазами-сапфирами, внимательными и блестящими, и напряженно дышал.
Высшая точка уже близка. Она крепко укусила его в плечо, как дикая кошка.
От удивления он напрягся, откинул голову назад и зарычал, как ягуар, достигнув блаженства. Ответная дрожь охватила все ее тело до мозга костей.
Виола спрятала лицо у него на плече.
Она и не заметила, когда он надел кондом, сонно подумав, как прекрасно принять его семя в себя и носить под сердцем его ребенка.
Она закрыла глаза и молчала.
Глава 10
Виола завязала ленты своей шляпки и улыбнулась Уильяму. Ей очень нравилось находиться рядом с ним и его людьми, но она терпеть не могла постоянные напоминания о том, как велика империя «Донован и сыновья».
– Да, мистер Донован, я готова.
Два дня она работала вместе с ним, но имела возможность пробраться в конюшню, чтобы увидеть его прославленного жеребца Саладина. Для перевозки тяжелых грузов годятся мулы, но ничто не сравнится с действительно хорошей лошадью! Она бы с удовольствием посмотрела на Саладина вблизи, чтобы сравнить его с премированными чистокровными лошадьми ее деда. Если бы она могла немного побыть с ним наедине, она шепнула бы ему пару слов о своей любимице Маффин, кобылке, которую она оставила в Цинциннати, когда вышла замуж.
Она настолько ушла в мысли о Маффин, что только через несколько минут поняла, что они уже идут по Мэйн-стрит. Ее рука, лежащая на руке Уильяма, конвульсивно сжалась. Он погладил ее руку и посмотрел ей в лицо.
– Успокойтесь, миссис Росс, и доверьтесь мне. – Виола кивнула. Какие бы общественные порицания ее ни ожидали, она должна верить, что он ее защитит. Мужские методы могут не сработать против женских стрел, поэтому она очень надеялась, что им не встретится какая-нибудь почтенная леди.
– Мистер Донован, мы идем по южной стороне улицы. Не лучше ли перейти на северную сторону?
– Нет. – Голос его звучал твердо, как и его шаги, а сзади грохотали сапоги Эванса.
– Но я… – Она попыталась найти подходящее слово, чтобы определить, кем она стала, но не сумела. – Я теперь непорядочная женщина, – проговорила она наконец. – Мне следует ходить по северной стороне.
– Нет. Вы – женщина, которая заслуживает всяческой учтивости. Вы пойдете по южной стороне, даже если мне придется нести вас на руках.
– Мистер Донован, тогда вы меня опозорите! – воскликнула Виола.
– Не вынуждайте меня.
Виола несколько раз хотела ему объяснить, что он не прав, но так и не придумала, что возразить. Наконец она сжала челюсти и пошла по улице рядом с ним, делая вид, что не происходит ничего особенного.
Впереди показался какой-то человек и остановился, ожидая их приближения. Он щурился на заходящее солнце. Еще трое шедших позади него тоже остановились на деревянном тротуаре. Виола узнала Леанокса. С ним стояли трое братьев-бандитов из Нью-Йорка, те, которые, как он поклялся, наведут порядок в салунах Рио-Педраса.
– Черт побери, – пробормотал Уильям. – Где ребята, Эванс?
– Немного позади, – ответил Эванс, становясь по другую сторону Виолы. – Что нужно грязным подонкам?
– Похоже, сейчас мы узнаем.
Им пришлось остановиться рядом с Ленноксом в нескольких шагах от его головорезов.
– Леннокс, – поздоровался Уильям.
– Донован. Миссис Росс. – Леннокс поклонился Виоле, которая сухо кивнула ему. – Не окажете ли мне честь, миссис Росс, на пару слов?
Виола колебалась, но что он мог ей сделать посреди оживленной улицы?
– Но только на одну минуту, мистер Леннокс.
Она пошла по Мэйн-стрит на расстоянии от него, стараясь идти так, чтобы Леннокс не мог до нее дотянуться. Ни «кольта», ни шпаги-трости при нем не видно. И все равно она ему не доверяла. Вдруг у него револьвер в кармане? Или он хочет схватить ее?
А Леннокс достал из-за спины букет красных роз и протянул молодой женщине. Та покачала головой и отступила, стараясь, чтобы ее не подманили ближе.
– Что вы хотите, мистер Леннокс?
Увидев, что она отказывается, он покраснел как рак, но голос его, когда он заговорил, звучал вежливо, даже слишком вежливо.
– Миссис Росс, окажите мне честь стать моей женой. Я готов посмотреть сквозь пальцы на вашу связь с грубым мужланом и взять вас под защиту своего имени.
– Как я уже говорила вам бессчетное количество раз, я никогда не стану вашей женой. Вы хотите поговорить о чем-нибудь еще?
– Ах ты, сучонка, ты, наверное, не понимаешь, что я хочу спасти тебя? – прошипел он, и его взгляд скользнул ей за спину. – Ты должна бы благодарить меня, что я снизошел до тебя и предложил имя Леннокса шлюхе вроде тебя.
– В таком случае сохраните его еще для кого-нибудь, кто будет ценить его так же, как и вы, – бросила ему Виола. – Я лучше умру, чем стану вашей женой.
– Ну хорошо же, иди, прячься теперь за своим ирландским подонком. Ты научишься следить за своими манерами, когда станешь моей женой.
Виола фыркнула.
– Скорее рак на горе свистнет. Всего хорошего, мистер Леннокс. – И Виола вернулась к мужчинам, ожидавшим ее на тротуаре. Она не думала, что угрозы Леннокса пустые, но она ни за что не показала бы этому убийце, что боится его.
– Мистер Донован, мы пойдем дальше?
– Конечно, мэм.
Она оперлась на руку Уильяма. Тот кивнул Ленноксу, все еще стоявшему на месте с красными розами в руках. Леннокс вздернул подбородок, лицо у него запылало темным румянцем. Он не сделал никакого движения, но трое его головорезов сошли с тротуара, освободив его для Виолы и ее сопровождающих.
Когда они дошли до дома, молодую женщину все еще била дрожь, вызванная злобностью и решительностью, прозвучавшими в голосе Леннокса. Она-то надеялась, что теперь, когда она превратилась в женщину с дурной репутацией, интерес к ней Леннокса пропадет, учитывая его одержимость семейной гордостью. Господи, ну почему он так твердо вознамерился жениться на ней?
Они вошли в спальню, и Уильям крепко обнял ее. Она прижалась к нему, с благодарностью впитывая его тепло и силу.
– Ты держалась очень храбро, золотце, когда разговаривала с ним.
– Храбрость здесь ни при чем, – возразила Виола. – Он ничего не сделал бы мне, раз ты и твои люди стояли рядом.
– Он мог застрелить тебя спрятанным оружием.
– Он не сделал бы так, потому что хочет жениться на мне, – пожала она плечами. – Мне ничего не угрожало. И я очень, очень рада, что ты рядом. – Она прижалась к нему еще крепче.
Он поцеловал ее в макушку.
– Твоя храбрость заслуживает награды, золотце. После того как мы поедим, ты скажешь мне, чего тебе хочется.
– Награды?
– Награды. Скажешь, чего ты хочешь, и я сделаю все, что в моих силах. А теперь я оставлю тебя с Сарой, готовься к обеду.
Ошеломленная Виола молча кивнула. Она могла сказать, чего ей хочется. Она раздумывала о своем желании, пока раздевалась и садилась в горячую ванну – один из удивительных капризов Уильяма. Среди сплетен, подслушанных ею у миссис Смит, ничего не говорилось о том, что он любит, чтобы его партнерша была очень чистой.
Чего могла бы она попросить? Новые туалеты? Глупо, потому что он и так уже обеспечил ее полностью. Пищу? Нет, теперь пищи у нее хватало, а Сара проявляла склонность пичкать ее до отвала. За нотами придется ехать в город, и на поездку уйдет не один день.
Что-то, что доставит ей удовольствие. Может, что-то эротическое? Попросить Уильяма Донована, сделать что-то ради ее эротического удовольствия? Но такая просьба окажется приятной для них обоих. Плотские радости приносят больше удовольствия, когда они разделены на двоих.
В ее теле стал разгораться жар, усиливаемый горячей водой. Виола замурлыкала, обдумывая различные идеи.
– Не желаете ли сыру и крекеров, миссис Росс? Или стакан молока?
Виола заморгала и неохотно открыла глаза. Сара – с очередной едой. Она то и дело предлагает Виоле что-то съесть.
– Вы очень добры, Сара, но я, пожалуй, дождусь обеда.
– Может, хотя бы крошечку. Копченый сыр особенно вкусен, – кудахтала Сара, поднеся тарелку к ее глазам.
Действительно, вид соблазнительный.
– Ну ладно, одну штучку.
Сара тут же скормила ей крекер с довольным видом матери, дитя которой делает первые шаги. От второго крекера Виола отказалась.
– Сара, почему вы вечно пытаетесь накормить меня? – Некоторое время Сара колебалась, а потом ответила:
– Чтобы вы могли пополнеть.
– Вы считаете, что я тощая?
– Да, слишком худая, чтобы зачать ребенка.
– Что?! – Виола чуть не выскочила из ванны, плеснув водой на тарелку и в стакан с молоком. Когда они все привели в порядок, Виола укуталась в тяжелый шелковый халат и уселась в спальне, а Сара села на стул и стала смотреть на нее, Виола спросила:
– Пожалуйста, Сара, объясните. Вы хотите сказать, что, будь я пополнее, я могла бы забеременеть?
– Да, миссис Росс. Женская мудрость в Китае учит, что у женщины должны быть формы, чтобы она могла родить ребенка. Вы тонкая и очень сильная, как наши гимнастки. Я думаю, что, если бы вы весили немного побольше, может быть, на пять или шесть фунтов вы зачали бы.
Виола поднесла руку к губам.
– Господи, неужели правда?
– Я уже видела, что еда очень помогает, миссис Росс. Изменения небольшие, они не испортят вашей фигуры, которая так нравится мистеру Доновану. Но сколько радости потом.
Ребенок. У нее может появиться ребенок, если ей удастся немного потолстеть. Слова Сары казались логичными, потому что она с виду тоньше и сильнее большинства женщин, которых знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33