.. нары! Похуже, чем сооруженные дядей - гораздо длиннее,
из грубых, неструганных досок. Дядя лежал на первом этаже с закрытыми
глазами и крутил пристроенные к краю нар велосипедные педали с
зубчатым колесом цепной передачи. На верхнем этаже стояли пузатые
бутыли с мутной жидкостью, а когда Аршак пригляделся, то его замутило
- одна трубка влезала дяде в ноздрю, вторая заканчивалась иглой и
упиралась в вену, третья...
- Что вы с ним делаете?! - закричал Аршак и бросился к дяде.
Дядя лежал тихо; грудь мерно вздымалась, он спал и спал спокойно,
легкий румянец и слабая улыбка, а вовсе не искаженное страданиями
лицо. Возможно, он видел приятные сны.
- Твой дядя спит, - мягко, вкрадчиво заговорил Кошкодав-Ракоед
немного изменившимся голосом, - и будет спать долго, очень долго, так
долго, сколько захочет. Питательного раствора хватит хоть на сто лет,
и здоровье у него выправится без стрессов и общепита, со временем,
разумеется. Ты думаешь, он спит? Нет, он живет, он живее всех нас, как
бы живых, включая тебя и меня. Он видит сон и будет жить в нем до
скончания времен, а если пожелает, то и дольше, он может растянуть сон
а века, тысячелетия, миллионы веков - секунды сна так длинны! Это ты
сейчас стоишь в грязной каморке с сопливым носом, а твой дядя ведет
свои верные легионы на штурм вражеских цитаделей наслаждается с
прекрасными наложницами, умными и кроткими, почитающими за честь
служить ему телом и мыслью; а может, сейчас он созидает прекрасные
светлые города, полные счастья и качественной еды, обители мирных
ремесленников, убежища мудрецов и поэтов, хранителей тайны и веры...
Не ошибусь, и трижды не ошибусь, если скажу, что в дерзновенной
прихоти своей он может обратить мир в прах, а прах сей развеять во
мраке абсолютной ночи небытия. Возможно, а значит - так оно и есть,
сейчас он измышляет немыслимое, а верные слуги и соратники готовы в
тот же миг воплотить волю его в деяние неотвратимое и ослепительное,
залить мироздание кровью или шампанским... как кости лягут! - и
никогда не испытает он скуки и пресыщения, век его избыточен и ярок,
цвет красок сочен, а вкус плодов изыскан...
Аршаку стало страшно. Спящий дядя напугал его больше, чем вся
темная и непонятная круговерть, случившаяся с ним до этой встречи.
- Вы что, спросил он не оборачиваясь, - на игле его держите?
- Фи, как грубо и неэлегантно! Игла и все такое - это ваши милые
нехитрые забавы. Подумаешь, много ума надо - тешить себя алкалоидами.
Нет, дорогой ты мой мальчишечка, твой дядя живет полнокровно и
полноценно, все как полагается, без фуфла и дешевки. И удел его
завиднее твоего, ибо, узнай же, упрямец, тебя ждут мытарства и
хлопоты, а счастливый брат твоей матери восседает на троне
возвышенном, и мир у ног его, что половая тряпка, сильные мира сего -
персть земная... Узнай же и трепещи - твой дядя - король Аэндора! И
это лучшая участь из всех!
Аршак очумело слушал напыщенные излияния Кошкодава, перед глазами
все поплыло, закачалось. Он затряс головой, приходя в себя. "Надо
спасать дядю" - мысль не успела оформиться, как он оказался у нар и
затряс спящего:
- Вставайте дядя, немедленно вставайте! - а за спиной трепыхалось
хихиканье.
- Да что же вы, дядя! - рассвирипел Аршак. - Пока вы тут
тащитесь, вас тетя, наверно, по моргам обыскалась!
При упоминании тети по безмятежному лицу дяди прошло легкое
облачко, но тут же рассеялось, и благостная улыбка снова тронула
уголки губ.
- Ты и впрямь хочешь его разбудить? - удивился голос за спиной. -
Ну как знаешь.. Только отойди подальше, мало ли что!
Дядя перестал крутить педали и задышал сильнее. Минуты через две
он громко всхрапнул и открыл глаза.
- А, это ты, - только и сказал он, увидев племянника.
- Вставайте, дядя, - вцепился ему в плечо Аршак, - тут такие
дела...
- Какие дела? - чуть громче произнес дядя, но с места не
двинулся. - Какие _т_у_т_ могут быть дела? Не преувеличивай.
Аршак чуть не всхлипнул, но сдержался и торопливой скороговоркой
рассказал ему о передряге, в которую попал после дядиного исчезновения
из дома. Дядя спокойно выслушал, помолчал и невпопад ответил:
- Да-да, конечно - потом сдвинул брови и забормотал что-то
невнятное, медленно закрывая глаза.
Сообразив, что дядя вырубается, Аршак озверел и, подобрав с пола
большую щепку, сунул ее в зубчатое колесо. Цепь дернулась и встала, и
дядя замер в нелепой позе опрокинутого велосипедиста.
- Ну, что ты от меня хочешь?! - страдальчески сказал он. - Дайте
хоть минуту покоя. Да что же это в самом деле за жизнь!
- Дядя, очнитесь! - закричал Аршак. - На вас глюки наводят, вы
тут совсем скорчитесь, вставайте, дядя!
- Как громко ты кричишь, - поморщился дядя, но, к удивлению
племянника, поднялся на локте, потирая затылок. Тонкий хлорвиниловый
шланг неприятно тянулся из носа, но он не обращал на него внимания. -
Итак, что хорошего ты собирался мне сказать?
Аршак растерялся. Вместо того, чтобы объяснить, _ч_т_о_ _и_
_п_о_ч_е_м_у_ происходит, как-то вмешаться в события, прийти на
помощь, в конце концов, дядя вел себя самым предательским и подлым
образом. "Да и дядя ли это, - вдруг похолодел Аршак, - может,
подсунули куклу или там артиста? Но зачем, для чего?"
- Ничего хорошего, я так понимаю, ты мне говорить не собираешься,
- интонации дяди неуловимо напоминали голос Кошкодава-Ракоеда, - и это
понятно. Ничего хорошего там, где ты сейчас находишься, нет. Не было и
не будет. Аминь! С меня хватит! Всю жизнь я был не на своем месте и не
со своими людьми. Всю жизнь мне доказывали, что я говно, и кормили
говном, уверяя, что это лучший в мире харч в лучшей из стран. Пропади
все пропадом, я возвращаю билет, можете им свободно подавиться. А если
будет приставать эта скандалезная стерва, так ей и скажи: дядя, мол,
шлет вам поклон и того же желает, и пусть она сдохнет от злости. Ты за
меня не бойся, и за себя не бойся, тут все совсем другое и всем хватит
места. Это не наркотики, не фантоматы Лема, не слег Стругацких... Не
читал? Поищи в моих книгах, а еще лучше выброси все во двор и сожги.
Все сожги! Ты хороший мальчик, но даже всей твоей заботы не хватит,
чтобы одолеть тошнотворность бытия.
- Дядя, вы заболели, - шепотом сказал Аршак, - пойдемте домой.
- Заболел, - согласился дядя, - но домой не пойду. И тебе не
советую.
- Вам здесь плохо будет, это же помойка какя-то...
- Помойка? Славно! Значит, здесь я как раз на своем месте, потому
что место разумному человеку - клоака. Я и так всю жизнь был по уши в
дерьме, и теперь вот в дерьме - но удовлетворен абсолютно. Улавливаешь
разницу? Нет? Ну и ничего страшного. Меня съели. Точка. Крепко обнимаю
и целую. С этими словами дядя собрался было лечь снова, но вдруг глаза
его блеснули:
- А ты уходи отсюда, уходи, здесь тебе не место... - и тут
неожиданно прижал палец к губам.
Аршак склонился к нему, и дядя еле слышно прошептал:
- Выпусти птицу, выпусти птицу...
Потом улыбнулся, выдернул щепку из зубчатки, лег, закрыл глаза и
нажал на педали. Аршак попятился и сел на клавиши разбитого рояля.
Вовремя отскочил - рояль медленно повалился набок, пирамида битых
стульев с грохотом осыпалась. Дядя даже не вздрогнул.
В коридоре мальчик прислонился к стене и закрыл глаза. Пусть его
бьют ногами, но он шага не сделает, пока этот мерзавец усатый не
объяснит, что от него хотят и зачем мучают дядю. Кошкодав-Ракоед навис
над ним, сочувственно сопел и молчал.
- Что вы от меня хотите? - выдавил из себя Аршак, когда молчание
стало невыносимым, а сопение отвратительным.
- Сущей ерунды, - бодро ответил Кошкодав-Ракоед, - даже менее
того. Я тебе при случае объясню. Сейчас не получится, слишком много
стен, понимаешь? Впрочем, если тебе невтерпеж, пойдем, присядем,
поговорим.
Он легонько подтолкнул мальчика вперед, и они двинулись по
коридору. Аршак оглянулся на нишу. Там оставался дядя, но он готов был
поклясться, что если вырваться из липких холодных рук злодея и снова
заглянуть туда, то там не окажется ни дяди, ни нар, ни шлангов,
свисающих к дяде, а возникает нечто другое, ужасное...
Аршак вырвал руку и бросился обратно. С разгона он чуть не
проскочил нужную нишу, крутанулся и почти упал в разодранный проем.
Все оставалось на своих местах - дядя спал, но и во сне крутил
педали, а в сосудах медленно всплывали пузырьки.
- Не веришь? - раздался голос над ухом, и холодные пальцы снова
коснулись шеи. - И правильно. Не верь никому, не верь увиденному, не
верь и мне. Потому что правда только одна: истинный король Аэндора -
ты!
В следующий миг грязные стены задрожали и рассыпались, исчез
глупый рояль, хлам, мусор, исчез дядя и нары. Исчезло все.

ИЛЛЮЗИЯ

Потолок был расписан небом. Аршак сидел на высоком троне, и
держал в руке сияющий жезл абсолютной власти. Трон возвышался в
огромном зале, стены его терялись вдалеке. Зеленый, выложенный
малахитом пол украшала золотая роспись. Каждый день ее истаптывали,
стирали тысячи, десятки тысяч ног придворных, и каждую ночь пол
искусно разрисовывали заново, никогда не повторяя рисунок.
Он знал, что каждое его слово, даже не слово, а мысль, и даже не
мысль, а тень мысли приведут в движение бесконечные ряды
разнообразнейших существ, выстроившихся там, внизу. И еще он знал, что
достаточно пожелать - сгинут, расточатся и они, а воля его станет
самодовлеющей и самореализующейся силой, не нуждающейся в посредниках
и исполнителях. А пока...
"Надо искать!" - подсказал кто-то невидимый почти неслышно. И он
взмахнул жезлом - "искать всем!". Ряды смешались, закрутился небольшой
смерч, и вскоре никого не осталось на малахитовом полу. "Но что
искать?" - задумался было он, но голос укоризненно шепнул: "Владыке
Аэндора не подобает вопрошение".
И тогда он ощутил в себе Знание, а когда перед внутренним взором
вдруг появилась сияющая радужная пелена, тот же голос уже не
вкрадчиво, а скорее испуганно, громко сказал: "Ах ты, черт, не с того
конца..." - и снова прикосновение холодных пальцев.
Он стоял, тупо уставившись на дядю, а дядя медленно крутил свои
педали.
- Вот ведь какая незадача, - сказал Кошкодав-Ракоед, выталкивая
его в коридор. - Пока все не объясню - проку от тебя никакого, а если
сказать - будешь знать слишком много даже для покойника.
С этими словами он перешагнул через поваленную решетку, задел ее,
чуть не упал и выругался. Аршак заметил, кирзовые грубые сапоги
исчезли, а взамен появились остроконечные лакированные туфли. Мятый
кургузый пиджак несколько вытянулся, потемнел, а полоски на брюках
стали мельче.
Они вернулись в ковровую комнату. Кошкодав-Ракоед сел на тахту и
задумался.
- Есть некий предмет, - сказал он, значительно подняв палец, -
который очень нужен. Тебе он совершенно ни к чему. Ты сейчас в
некотором затруднении. Но можешь вполне помочь себе, если поможешь мне
найти его. Я не могу сказать, - с этими словами он огляделся по
сторонам, сунул голову под тахту, - что это за предмет. А когда ты сам
догадаешься, лучше помалкивай и без радостных воплей тихонечко отдай
мне. Или просто скажи, где он. Только тихо, никакого шума, понимаешь?
А то есть всякие...
- Кто? - спросил Аршак.
Враги Кошкодава могли оказаться полезными. Если не помогут, то
хоть не навредят.
- Есть тут... рядом, неподалеку...
И тут Аршак понял, что надо бежать. Немедленно, сию минуту, пока
этот бельмастый злодей не догадался, что искомый предмет в кармане.
Радужное сияние в снах, которые наводил Кошкодав, подсказало
единственный ответ: перламутровая ручка от зонтика - чем бы она ни
была на самом деле - волшебной палочкой хотя бы - вот зачем охотятся!
Он вспомнил, что в видении Аэндорского трона жезл абсолютной
власти излучал такое же разноцветное сияние, как пластинки на ручке, и
светящиеся пятна так же меняли очертания.
Аршак уже не гадал, что за чертовщина невероятная с ним
происходит и кто такой Кошкодав-Ракоед - пришелец, шпион или злодей
местного производства. Главное теперь выбраться из этой западни и
добежать до ближайшего отделения милиции или в крайнем случае - до
тети.
Он вспомнил, как скрутило его у стены, напротив дома, у глухой
высокой стены, за которой погромыхивала стройка. Интересно, что там
строят и не туда ли его затащили, стукнув предварительно по голове?
Может, все это ему мерещится: подобрали у стены, привезли в психушку,
тут глюки и пошли один за другим, да так связно... Нет, бежать, бежать
отсюда!
Аршак подобрался к двери.
- Ты куда? - лениво спросил Кошкодав.
- Мне... надо.
- А-а, - кряхтя, Кошкодав-Ракоед поднялся с тахты. - Пойдем,
покажу, и ручку сильно не дергай, а то заглотает тебя с потрохами.
Аршак поежился. Влипнуть здесь можно запросто, и заблудиться в
коридорах и переходах элементарно.
На этот раз Кошкодав-Ракоед не торопился. Аршаку даже показалось
на миг, что он точно не знает, куда идти. Они долго брели по длинному,
закругляющемуся коридору, заглядывая в ниши, открывая двери и
приподнимая шторы. В темных помещениях ничего не видно, только кое-где
в глухой тьме двигались слабые огни. В одной из неосвещенных комнат
кто-то глухо рычал. Кошкодав-Ракоед слегка приоткрыл дверь,
прислушался и быстро захлопнул ее. Удовлетворенно хмыкнул, услышав
глухой удар о дверь и пошел дальше.
Одна тускло освещенная комната была забита полками, на которых
рядами стояли высокие узкие банки. Кошкодав оживился:
- А ну, заходи, покажу интересное.
Банки с завинчивающимися крышками были набиты разноцветными
таблетками под завязку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12