Роун говорила с ним от сердца. Что оставляло его перед двумя возможностями.
– Доктор Роун, – мягко сказал Кирк, – я не подвергаю сомнению вашу веру, и я не подвергаю сомнению то, что профессор Нилан рассказал вам о себе.
Одна эта преамбула к еще не заданному вопросу привлекла интерес женщины.
– Но я просто пытаюсь понять, не лгал ли Нилан Ларе о своем неверии в Пророков…
На сей раз Роун прервала Кирка.
– Или же Артир лгал о своей вере мне?
Кирк раскинул руки, не имея больше ничего сказать.
– Я жила с ним, капитан. Я делила с ним его жизнь и его постель. Он не мог лгать мне о своей вере. Это отражалось в каждом моменте дня.
Кирк принял это. У него не было причины сомневаться в том, что Роун говорила правду.
– Тогда зачем Нилану было лгать Ларе и говорить ей, что он считает Пророков чужаками из червоточины?
Роун покачала головой.
– Я не знаю.
– Разве что… – нерешительно сказал профессор Аку.
– Если вы можете чем-то помочь, – подтолкнул Кирк.
Старик пожал плечами.
– Возможно он просто не хотел, чтобы Эвден Лара нашла Б’ат б’Этел.
Кирк попытался проследить логику, которая не вписывалась в жизнь благочестивого баджорца.
– Насколько я понимаю ситуацию, – сказал Кирк доктору Роун, – Пророки посчитали дочь Лары Мелис недостойной из-за чего-то, что сделал ее отец. Жизненная сила Б’ат б’Этел могла оказаться ее шансом вновь вернуть покровительство Пророков. Так почему кто-то, кто верит в Пророков и их доброту, пытается помешать этой возможности?
Роун на мгновение посмотрела вниз.
– Чтобы получить б’ат рейл… – она посмотрела на Кирка. – Ведь именно этого хочет Лара, не так ли? Масло?
Кирк кивнул.
– Чтобы помазать свою дочь.
– Чтож, – продолжила Роун, – для получения масла существо должно быть убито.
Кирк смутился.
– Существо? Или Б’ат б’Этел?
Роун поправила его.
– Существо – это рейл, но очень очень большой и чрезвычайно редкий. По правде говоря, в действительности я не помню, чтобы его существование было подтверждено со времен до оккупации.
– Но где связь, – упорствовал Кирк, – между существом, вымершим или нет, и братом, который упал с неба?
– В этом существе дух Б’ат б’Этел, – сказала Роун. – Его паг и паг р’тел животного были объединены Пророками, когда он был свергнут с неба.
Теперь Кирку показалось, что он понял.
– Значит если будет пойман и убит один из больших рейлов, жизненная сила Б’ат б’Этел перейдет к другому.
Роун кивнула.
– Целую вечность, или пока он не достигнет искупления. Таково его наказание.
Прежняя враждебность Кирка исчезла. Он не мог дальше использовать ее. То что начиналось как допрос нерасположенного свидетеля, переросло в дискуссию между коллегами.
– Так что же я упустил? – спросил Кирк. – Почему Нилан не хотел, чтобы Лара попыталась найти одного из гигантских рейлов? Особенно если велика возможность что они вымерли?
Если не считать того, который последовал за мной и Пикардом , подумал Кирк. Но он не собирался запутывать дело. Роун размышляла вслух.
– Животные даны нам Пророками для мудрого использования. Мой Артир не стал бы противиться охоте Лары. Если Пророки просто проверяли Мелис, тогда они сделали бы охоту успешной, и Артир никогда не вмешался бы в желание Пророков. По какой причине он должен был помешать Ларе делать то во что она верила – в чем она нуждалась для своей дочери?
Снова молчание. Ответы, которые, как чувствовал Кирк, были так близко, не приходили. И он не знал какие задать вопросы. Пока профессор Аку не поднял дрожащую руку, словно прося разрешения говорить.
– Проклятие, – сказал он. – Проклятие Б’ат б’Этел.
Он с надеждой посмотрел на доктора Роун. Тоже сделал и Кирк. Роун объяснила.
– Нам говорят, что Б’ат б’Этел стремится искупить свой грех против всех баджорцев, чтобы Пророки позволили ему войти в Храм.
– Как? – спросил Кирк.
– Он стал хранителем потерянных сфер.
– Я знаю о той, что давным давно была возвращена в Небесный Храм, – сказал Кирк. – Но разве есть и другие?
– Потерянные сферы? – Роун кивнула. – Иногда в прошлом, но в наши дни не так часто. Во время оккупации кардассиане украли все кроме одной, и все же с тех пор они были возвращены.
– Однако, – хриплым голосом сказал Аку, – если Нилан думал что Б’ат б’Этел действительно охранял потерянные сферы, возможно он не хотел, чтобы кто-то потревожил животное.
Предположение Аку дало Кирку следующий вопрос.
– Доктор Роун, есть ли какая-нибудь возможность, какой-нибудь слух, какая-нибудь легенда, которая позволила бы предположить, что эта потерянная сфера находится в городе Бар’трайл?
По шокированному выражению ее лица Кирк принял ее ответ за утвердительный. А с этим ответом Кирк точно знал, что он должен сделать потом. Точно также, как он знал это давным-давно в Мандилионском разломе.

Глава 24

МАНДИЛИОНСКИЙ РАЗЛОМ, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 1008.3
Предполагалось, что центральное кресло звездолета было его сердцем. Нервным центром. Мозгом, от которого исходили все команды, начинались все действия, проистекала вся мощь. Но прямо сейчас оно с таким же успехом могло быть парковой скамейкой, отдаленной на тысячи световых лет. Потому что Кирк мог бы контролировать сегодняшние события с парковой скамейки с тем же успехом, как он делал это со своего кресла.
Шатлл «Галилео» покинул палубу ангара тридцать минут назад, унося Танаку. Норинда было строга в своих правилах. Один шатл от каждого звездолета. Один пассажир-участник в каждом шатле. Любое нарушение этих правил: использование второго шатла, подмена участника, или транспортер – приведет к немедленному прекращению соревнования и уничтожению корабля провинившейся стороны.
Кирк попытался расспросить об этом Норинду. С сияющей, ослепительной улыбкой, наполненной слащавостью, она предложила Кирку поразмышлять над судьбой андорианского корабля после того, как они проиграли клингонам и попытались обманом атаковать кое-чем другим, нежели атомными бомбами, как определяли правила их специфического соревнования.
Кирк вспомнил, что мистер Скотт говорил о том, что обломки андорианского корабля были чуть больше песчинок. Он не собирался подставлять «Энтерпрайз» под оружие такой мощи. С согласия обеих сторон соперники начали свой путь к поверхности планеты. А капитан Джеймс Т. Кирк мог только наблюдать. Спустя тридать минут после вылета «Галилео», сменщик Танаки, Ухура, сообщила со своего места:
– Капитан, я получила сообщение от лейтенанта. «Галилео» приземлился.
– На экран, – спокойно сказал Кирк.
Он больше не чувствовал себя рассерженным, или расстроенным. Он ощущал лишь усталость и изнемождение. Он задавался вопросом, не так ли чувствует себя каждый день Спок; совершенно без эмоций. Видовой экран переключился с изображения корабля Норинды и планеты под ним на немного искаженное изображение лейтенанта Хинслоу Танаки, стоящего в «Галилео» за креслом пилота, и натягивающего шлем своего скафандра.
– …и проверил все оборудование, – сказал он, начав сообщение на середине предложения.
Потом он отступил в сторону, так чтобы оказаться между креслами первого и второго пилота.
– «Энтерпрайз», как я выгляжу?
Его серебристый скафандр мерцал в огнях кабины шатла. Ярко раскрашенные трубки с воздухом и куолантом выглядели кричаще, но предназначались для облегчения видимости в суровых условиях. Черты лица Танаки было трудно различить за защитной сеткой структурной целостности, внедренной в его мономолекулярный щиток. Но он двигался уверенно даже будучи нагруженным веревками, намотанными вокруг его плеч, мешочками с крюками, висящими на его поясе, альпинистским молотком, свисающим с одного запястья, и оружейным крюком, повисшем на другом.
– Вы выглядите так, словно собираетесь преподать клингонам урок смирения, – сказал Кирк, завидуя ему.
– Спасибо, капитан. Я буду стараться.
На экране Танака привел в действие дверь шатла и через миг она открылась, и вся влажность челнока смерзлась в облако тумана, и закружилась вместе с уходящей атмосферой.
– Направляюсь в заданный район, – передал Танака.
– Переключаюсь на внешний визуальный сенсор, – сказала Ухура.
И снова изображение на видовом экране сменилось, на сей раз показав бесплодное скалистое пространство. На переднем плане очутилась нечеткая секция верхнего корпуса «Галилео». В центре серебристый силуэт Танаки, медленно идущий к объекту на заднем плане: клингонскому шатлу, внешне ржавому и изъеденному коррозией, по форме похожему на приземистый корпус двигателя боевого крейсера.
– Прибыла команда противника, – передал Танака. – Я удивлен что они побеспокоились чтобы проявиться.
Кирк улыбнулся браваде офицера по связи. Он понадеялся, что Каул слушает. Потом открылся боковой тамбур клингонского челнока, выпустив облако тумана, который устремился прочь. Кирк удивился скорости его рассеяния. Казалось там внизу сильный ветер, несмотря на температуру на поверхности в –120°С.
– А я то думал, что у Звездного флота яркие скафандры, – сказал Танака.
Кирк увидел что он хотел этим сказать. Каул, выбравшийся из своего челнока, носил кроваво-красный клингонский скафандр, который напоминал анатомическую модель, демонстрирующую только мускульные волокна. Кирку конструкция скафандра показалась грубой попыткой запугать врага, словно его изготовители пытались намекнуть, что снимут с жертвы всю кожу. Наверняка это было напоминанием какого-то очаровательного периода клингонской истории. Потом Кирк услышал по линии связи характерное рычание Каула.
– Heghle'neH QaQ jajvam, Кирк!
Кирк обернулся к Ухуре.
– Перевод, лейтенант.
Его дал Спок из-за своей научной станции.
– Это традиционное приветствие воинов. ?Сегодня хороший день, чтобы умереть?.
Кирк не взглянул на Спока. Он сказал:
– Будем надеяться, что он прав.
Двери туболифта открылись, и на мостик вступил Пайпер.
– Они готовы начать? – спросил он.
Кирк обернулся в своем кресле.
– Разве вам не удобнее наблюдать за этим из лазарета?
Пайпер вызывающе занял свое место рядом с креслом Кирка.
– Мы все на одной стороне, капитан.
Кирк ничего не ответил. Мостик был не лучшим местом для взаимных обвинений. Внезапно голос Каула взорвался в динамиках мостика.
– Ты не Кирк!
На видовом экране Кирк увидел, как Каул в своем красном скафандре пододвинул свой шлем ближе к Танаке в его серебристом костюме.
– Капитан берется только за важную работу, – сказал Танака.
– К счастью для него, – прокомментировал Пайпер.
– Ваш капитан трус, – просвистел Каул. – batlh biHeghjaj!
Кирк узнал эту фразу; такую же Каул бросил ему на корабле Норинды. Он снова обернулся к Ухуре.
– Что там, лейтенант?
– ?Умри смело?, – ответил Спок.
Кирк решил, что может быть столь же воспитанным.
– Еще одно традиционное приветствие, мистер Спок?
– Они народ, помнящий о традициях, – сказал Спок.
Потом по линиям связи прозвучал голос Норинды, и Кирк почувствовал облегчение от того, что избавлен от необходимости видеть ее. То, что давало ей власть над его эмоциями, было намного легче преодолевать, когда она была невидима.
– Вы готовы играть?
– Hija, – прорычал Каул.
– В любое время, – ответил Танака.
– Тогда приблизьтесь к горе, – сказала Норинда. – И знайте, что на самой высокой вершине я положила цветок. Выиграйте цветок, и вы выиграете мое сердце, выиграете мой корабль, выиграете меня. Все что вы пожелаете.
Пайпер оперся рукой о спинку кресла Кирка.
– Теперь я вижу о чем говорили ваши люди. Один этот голос… хмм.
– Испытайте это на себе, – сказал Кирк.
– Эй, капитан, – передал Танака. – Вы можете это видеть?
– К сожалению нет, лейтеннат. Вы вышли из диапазона действия сенсоров. Как это выглядит?
– Не слишком плохо, сэр. Думаю этот подъем примерно метров на триста. Наклон изменяется, но выглядит так, словно там немало хороших опор. Дело должно пойти быстрее.
Кирк задумался предложить или нет что-нибудь кроме поддержки, потом решил, что должен сделать большее.
– Ухура, вы можете переключить нас на кодированный канал?
– Да, сэр. – Она изменила настройки. – Теперь Каул не может услышать что говорит любой из вас.
– Лейтенант, это Кирк. Послушайте, я не хочу говорить вам как сделать вашу работу. Там вы на остром конце ригеллианского копья, так что делайте то, что должны сделать, и то что сочтете нужным. Понимаете?
По динамикам мостика Кирк слышал, что Танака начал дышать с усилием.
– Я слышу вас, сэр. Почти тоже самое говорил мне мой отец прежде чем дать какой-нибудь совет.
Кирк рассмеялся. Лейтенант оказался сообразительным.
– Это был хороший совет?
– Обычно да, если он не касался поступления на службу в Звездный Флот. – Дыхание затруднилось еще больше. – Вы что-то хотели мне сказать, капитан?
– Всего лишь идею, а не приказ.
– Понимаю, сэр.
– Я знаю, что там вы должны победить, и я знаю что вы собираетесь сделать для этого все возможное. Но лучший способ выйти в лидеры в гонке подобной этой, позволить вашему противнику совершать ошибки. Понимаете меня, лейтенант?
– Постепенная и неуклонная победа в гонке, сэр.
– Именно. Воспользуйтесь крюками и веревками. Позвольте Каулу попытаться сделать это на захватах.
– Он уже выше меня примерно на пять метров, сэр.
Кирк посмотрел на Спока. Спок не отреагировал.
– Но не беспокойтесь. Он выбрал легкий пологий склон на крутой стене. Я начал с крутой стены, которая должна позволить мне… ах!
Все на мостике застыли, затаив дыхание.
– Вау, прошу прощения, сэр. Упор сломался. Эта скала… она более хрупкая чем вы ожидали.
Кирк снова начал дышать.
– Веревки и крюки, лейтенант.
– Медленно и неуклонно, сэр. Я доберусь туда.
На протяжении долгих минут последовало молчание. Дыхание Танаки то усиливалось, то затихало, иногда становилось затрудненным, иногда быстрым, иногда в правильном ритме, который давал Кирку надежду на то, что молодой человек нашел легкий путь. Примерно через двадцать минут еще один вздох Танаки наэлектризовал мостик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42