Они обращаются с Террзом, как с патриархом, подумала Верран. Нет, хуже того: как будто они солдаты, а он их командир. Это можно понять, потому что Террз крепче их и физически и духовно. Они признают за ним главенство, такой лидер им сейчас, как никогда, нужен. Ни один вардрулов ум не додумался бы до этой чуть ли не звериной ловушки, которую они соорудили. Здесь потребовался человеческий мозг. Интересно, справится ли Террз с магической маскировкой?
Казалось, у нее сейчас будет возможность это проверить. Террз шагнул к краю ямы. Из кармана своего одеяния он извлек два бесцветных кристалла, которые взял в саду Змадрка Ридсвилща, и положил их на раскрытую ладонь. Наклонив голову и закрыв глаза, он заговорил тихо и длинно. Наконец кристаллы начали светиться, и Верран ощутила знакомое неприятное волнение. Воздух вокруг нее зарядился непонятной энергией, которая запомнилась ей с прошлого раза. Сначала ничего не произошло, и ее волнение почти улеглось. Потом земля перед ней начала изменяться. Сначала настолько незаметно, что она усомнилась в правильности собственного восприятия: резкие очертания краев котлована заколебались и стали мягче. Вер-ран невольно потерла глаза, но нет, ошибки не было: каменный край поплыл, дрожа и колеблясь, как будто гранит превратился в желе. Потом яма тала уменьшаться, — круглое отверстие стягивалось, как горловина мешка, в которую продет шпагат. Неумолимо становилось все меньше, пока превратилось в темную точку. Вот и она исчезла. В качестве напоминания о центральном отверстии осталась кучка пыли на каменной плите, которая казалась незыблемой. Кристаллы потемнели. Познание завершило свое чудо, и Верран услышала усталый вздох сына. Плечи Террза поникли лицо побледнело больше обычного.
Наблюдавшие за этим вардрулы загудели в тихом изумлении, и плоть их потускнела. Они смотрели на ставший целым пол у выхода, затем на юного ученого и снова на пол. Глаза их были полны каких-то необъяснимых чувств, но Верран показалось, что она уловила в них смятение и даже чуточку страха. Наконец один из сородичей Фтриллжнра Рдсдра поднял камешек и бросил его. Камешек пролетел в воздухе, упал и исчез, как бы поглощенный землей. Через мгновение послышался легкий шум — камень приземлился среди сталактитов на дне ямы. Бормотание вардрулов стало громче. Рдсдр опустился на колени у края затянувшегося отверстия и положил ладонь плашмя на землю. Рука, не встретив сопротивления, прошла сквозь камень. Хиир вардрула вспыхнул. С испуганным возгласом он отдернул руку и обнаружил, к своей радости, что она цела и невредима. Приободренный, он повторил эксперимент, на этот раз, просунув руку глубже, чтобы понаблюдать, как она до самого плеча исчезает под землей. Несколько юных вардрулов швырнули камни. Их исчезновение было встречено взволнованными возгласами, вырвавшимися из десятков светящихся глоток.
— Ну вот. Тебе это удалось. — Гнев Верран остыл. Она отметила крайнюю усталость сына. — Как ты себя чувствуешь?
— Ничего. Просто нужно отдохнуть, — ответил он — но пока нельзя. Столько еще неотложных дел. Следующее, что я должен, изучить, это Камнепад Грижни. Это не просто иллюзия, а потому куда труднее. И еще мне предстоит создать оружие для своих сородичей. А также научить больших рыжих летучих мышей нападать на чужаков…
Поток слов прорвался, как гной из вскрытого фурункула.
— Спокойнее, Террз. Не все сразу, — посоветовала Верран. — Ты измучен.
— Мне нужно все это сейчас обдумать. Кто знает, когда солдаты вздумают вернуться? Мы должны быть готовы. Прежде всего мне следует замаскировать ловушки, построенные у Выхода Жнриффа и Врат Фжнруу. Этим я займусь немедленно.
— Ты не поможешь вардрулам, если угробишь здоровье, изнурив себя. Даже твоему отцу иногда приходилось отдыхать.
Террз не успел ответить — из бокового туннеля появилась Змадрк Четырнадцатая. Все обернулись к ней, потому что она выглядела необычно — то вспыхивала, то гасла, как сигнальный фонарь, ее хиир колебался от самого сильного до самого слабого свечения. Последовательность вспышек беспрестанно повторялась. Огромные глаза вардрулки были широко открыты, но бессмысленны, а окологлазные мышцы неподвижны. Четырнадцатая казалась оглушенной, несознающей ничего вокруг. Она невидящим взором окинула присутствующих.
— Что с ней? — прошептала Верран. — Она заболела?
— Заболела от горя, — сказал Террз с неожиданным чувством. — Три четверти ее сородичей были зверски убиты гвардейцами, и она никак не может разорвать свою связь с ними. Поэтому, в ущерб собственной гармонии, все время находится в состоянии единения с Предками. Столь длительный контакт с мертвыми повергает в состояние глубокого затмения разума. Она бродит по коридору в полном одиночестве, зажатая между прошлым и будущим и не принадлежащая ни тому, ни другому.
— Бедняжка! — Верран протянула к Четырнадцатой руку, но та прошла мимо, как незрячая. Вардрулы угасали, глядя, как она проходит мимо. — Ты не в состоянии ей помочь, Террз? Нужно же что-то сделать.
— Нет. Она сама должна выбрать между живущими и покойными. Если она предпочтет вечное единение с Предками — это ее право.
Верран в ужасе посмотрела на него:
— Она же еще ребенок! Не хочешь же ты сказать, что она и вправду?..
Донесшиеся с разных сторон встревоженные возгласы прервали ее. Четырнадцатая, не слыша ничьих предупреждений, подошла к самому краю невидимой ямы. Позабыв свои слова о вечном единении с Предками своей Будущности, Террз стремительно подскочил к ней и мягко отвел от края. Его прикосновение вернуло Четырнадцатую к действительности. Она осознанно взглянула на окружающих.
— Что за дисгармония?
— Здесь опасно, — ответил Террз. — Ловушка, гибельная для людей, но и для вардрулов тоже.
— Где? — озадаченно спросила Четырнадцатая.
— Прямо возле Блистания Мвжири, скрытая от глаз с помощью искусства патриарха Грижни, — объяснил Террз.
Она затрепетала щупальцами в знак послушания, но не подала признаков истинного понимания. Ее обычная живость и быстрота реакции были полностью подавлены.
— По-моему, она тебя не понимает, Террз, — заметила леди Верран, — а замаскированная яма представляет опасность для всех. Нужно что-то сделать.
— Будет сделано, мама, — заверил он ее. — Мы соорудим барьеры с этой стороны коридора. Ни один вардрул не пострадает. Только те, кого пошлют убить нас, умрут здесь.
В сумерках одинокая человеческая фигура бродила по холмам Назара-Сина. Риллиф Хар-Феннахар устал, был голоден и расстроен. За три дня верхом и пешком одолев унылую Гравулову пустошь он ожидал, что с легкостью найдет вход в знаменитые пещеры. Было известно, что вардрулы скрывают все входы, кроме самых больших, но у Феннахара была отличная дядина карта, а на ней точно обозначены по меньшей мере шесть из них. Феннахару, однако, не удалось найти ни одного. Вернее, один он обнаружил, но тот, как он понял, совсем недавно наглухо замуровали. Потребовалось бы несколько дней работать ломом или устроить мощный взрыв, чтобы снести это препятствие. Остальных входов было не найти, так как отсутствовали какие-либо вехи. Холмы Назара-Сина были голы, однообразны, бесконечны, похожи. Карта Джинзина Фарни приводила всякого рода аномалии в качестве примет — в основном скальные образования. Но эти указатели были или видоизменены, или вовсе отсутствовали. Феннахару попались груды камней, чьи острые края говорили о многом: маскировка указателей была недавней и целенаправленной. Вардрулы отреагировали на недавнее нападение людей просто и эффективно. Карта стала бесполезной. Феннахар весь день лазал по холмам, искал до тех пор, пока не стер ноги и не натрудил спину, таская необходимый в дороге груз. Наконец он остановился отдохнуть и осмотреться в этой неприветливой местности. Близилась ночь. Солнце уже скрылось за ближайшими холмами, и подул холодный ночной ветер. Какой смысл продолжать поиски в темноте? Разумнее остановиться и при скудном свете угасающего дня собрать валежник для костра. Утром он возобновит поиски, возможно перебравшись на восточную оконечность, которую еще не обследовал.
Руки Феннахара поднялись к лямкам, на которых алея походный мешок, он начал отстегивать стяжки и замер: внимание его привлекла тень в небе. На востоке, недалеко от него, появилась туча крылатых существ, они казались черными на фоне серых облаков. Десятки тысяч их поднялись огромным колышущимся столбом. Этот столб порой казался монолитом. Тихий шелест крыльев наполнил воздух. На миг Феннахар замер в удивлении, которое улеглось, когда он понял, в чем дело. В сумерках бесчисленное множество летучих мышей покидает пещеры, отправляясь на поиски пищи. Вот это везение! Ему нужно только засечь, откуда вылетают мыши — и вход найден.
Феннахар быстро зашагал к востоку. Глаза его были прикованы к живому столбу, который колебался в воздухе перед ним. Пока он шел, сумерки сгустились и крылатые существа почти растаяли во мраке. Скоро ночь поглотит их совсем. Несмотря на усталость, Феннахар ускорил шаг, спотыкаясь о кочки и камни. Он шел, наверно, уже полчаса. Теперь мышей видно не было, и он полагался только на то, что память приведет его к нужной точке. И тут он увидел слабое свечение впереди — подобное привидению пятно бледного света, словно плывущее по воздуху. И на фоне этого пятна снова стали видны вылетающие из пещеры летучие мыши, силуэты их выглядели зловеще. Феннахар заспешил на свет.
Через три минуты он оказался перед внушительных размеров дырой в скале. Отверстие, замаскированное сухостоем и пучками сухой травы, вряд ли удалось бы заметить при дневном свете. Ночью же свечение скальной породы просачивалось через растительность, загораживающую вход, но достаточно разреженную, чтобы сквозь нее смогла вылететь колония летучих мышей. Таким образом, Риллиф Хар-Феннахар пробрался к входу, известному как Врата летучих мышей.
Феннахар помедлил у входа. На лице его читалось сомнение, когда он смотрел, как вылетают оттуда последние запоздавшие мыши, чтобы исчезнуть во мраке. Перспектива войти одному, без оружия, с одним только охотничьим ножом в кармане в пещеры Назара-Син выглядела не слишком привлекательной. Он вспомнил жутковатые легенды а белых демонах пещер, которые питаются человечиной, и его неутолимое любопытство почти угасло. Он напрасно призывал на память дядины рассказы о робости, мягкости и миролюбии вардрулов. Им овладела нерешительность. Феннахар сунул руку в карман и нащупал нанизанные на шнурок камешки, подаренные вардрулами Джинзину Фарни в знак вечной дружбы семнадцать лет назад. Он взвесил камешки на ладони и не почувствовал уверенности в том, что понятие вечности выходит за пределы этих семнадцати лет. Вдруг на левом запястье он ощутил прилив тепла и увидел, что подаренный ему дядюшкой браслет слабо засветился. Металл стал непривычно теплым, почти горячим — верный знак того, что приметы Познания присутствуют в этом месте. Он осторожно шагнул к проходу и почувствовал, как браслет стал горячее. Феннахар подумал о дневниках Грижни, за которыми был послан, и нахмурился. Возможно, на их близость указывает тепло браслета. Да нет, конечно же вардрулы не станут хранить такие драгоценные вещи возле самого выхода во враждебный окружающий мир. Или станут? А вдруг вардрулы не поняли ценности информации, которая находится в их руках? Или это им безразлично? Ну кто знает, что думают, чувствуют или делают вардрулы? Сами эти создания и их вотчина окутаны мраком — фраза эта сейчас показалась ему слишком избитой. Его мозг жаждал познания. Он больше не колебался и, раздвинув зеленую завесу, ступил во Врата летучих мышей.
Как только он вошел, температура его серебряного браслета скакнула вверх, и Феннахар застыл на месте, чтобы осмотреться. Перед ним простирался широкий каменный коридор с высоким потолком. Стены, пол и потолок испускали приглушенный свет. Тени отсутствовали, а потому предметы казались непривычно плоскими. Феннахар растерялся. Ощущение глубины и расстояния были искажены, и он плохо представлял себе, куда поставить ногу. Коридор не имел каких-либо приметных особенностей. Стены голые, лишенные минеральных вкраплений. Ни боковых проходов, ни помещений. Несколько небольших ниш под потолком свидетельствовали о том, что здесь живут летучие мыши. Но сейчас ниши пустовали. Казалось, здесь вообще никого нет, и никогда не было — ни вардрулов, ни людей, ни рукокрылых. Полная тишина. Феннахар напряг слух, но ничего не услышал. Если обитатели пещер и находились поблизости, то подавали признаков присутствия, и он их за это не осуждал. Он вспомнил слова Джинзина Фарни: «Скорее они от тебя скроются» — и кивнул сам себе. Ему нужно как-то убедить их в своем миролюбии. Как же это сделать, если эти создания не хотят себя обнаружить? Трудная задача. Может, позвать их? Нет громкий звук человеческого голоса, пожалуй, еще сильнее их напугает. Он должен им как-то представиться, успокоить их, найти способ общения. Сердце его учащенно забилось при этой мысли. Насколько ему было известно, лантийцы, за исключением нескольких Избранных, никогда не разговаривали с белыми демонами. Какой будет эта встреча с разумными существами, которые не являются людьми? Какие чудеса чужого разума и обычаев предстоит ему открыть, если только удастся их разыскать?
Он обрел уверенность и снова шагнул вперед, но опять остановился, потому что браслет снова стал горячее. Почему? Откуда исходит эта энергия Познания? Он снова огляделся: голый светящийся камень над ним, под ним, перед ним. Позади вселяющее покой и уверенность отверстие выхода. Никакой видимой опасности, но что-то поблизости вызывает реакцию серебряного обруча, ориентированного на действие магии. Возможно ли, что те давние сокровища, которые он ищет, лежат наверху, в одном из углублений? Неужели летучие мыши гнездятся на записях Непревзойденного Террза Грижни? Инстинкт самосохранения громко извещал Феннахара об опасности, но он его игнорировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43