— Они также знают, что моя семья традиционно связана с Выбором Ланти Умы, но это все, что им известно, и это не может быть поводом для репрессий.
— Когда им нужны репрессии, они не ищут повода…
— Что касается нашего риска, — перебила ее Просвещенная, — будьте спокойны, это не ваша забота. — Она повернулась к Фестинетти, чьи темноволосые головы по-петушиному дернулись в ее сторону, склонившись набок под одним углом. — А вы, джентльмены, мужайтесь, путешествие в экипаже будет коротким. Офелу, который перенес вас сюда, не единственный в нашей стране.
— О, чудесно, — обрадовался Трефиан, — вы хотите сказать, что нас…
— Я хочу сказать, что вам пора отправляться в путь, — и, щелкнув пальцами, она поторопила «эллипсоидов» занять места в экипаже.
Кто эта возница? — мучилась догадками Лизелл. — Можно ли доверять этой женщине? Я ужасно не люблю полагаться на людей, которых я не знаю, и кажется, мне все чаще и чаще приходится это делать!
Она забралась в экипаж, остальные пятеро последовали за ней, аккуратно втискиваясь и размещаясь в небольшом пространстве. Лизелл оказалась зажатой между окном и Бавом Чарным, который уселся, бесцеремонно широко расставив ноги, так что ей пришлось вжаться в спинку сиденья, только чтобы не соприкасаться с ним. Ей хотелось оградить свое пространство от его присутствия, но она чувствовала, что у нее не хватит нервов на это.
Всего несколько часов, успокаивала она себя. Совсем чуть-чуть ей надо потерпеть этого гиганта, волосатого, вонючего, грубого, неотесанного разаульского пьяницу, а потом все кончится…
Почему Гирайзу не хватило любезности сесть с ней рядом?
Откуда же ему знать, что я этого хочу?
Она украдкой бросила взгляд в его сторону. Он высунул голову из окна и обменивался последними репликами с Просвещенными, стоявшими с непроницаемыми лицами.
— Познающие, могу ли я попросить вас о последней любезности, пожалуйста, скажите, где нас…
— Там будут провожатые, — ответила ему старшая. — Они не совсем обычные. Постарайтесь не пугать их.
— Почему…
Щелчок кнута возницы оборвал вопрос в самом начале. Экипаж закачался, ожил, и Гирайз втянул голову внутрь. Минуту спустя повозка выехала из замка Ио Уэш через высокие ворота в виде арки на крутой холм. Свежий ветер принес запах луговых трав, и пассажирам предстали окрестности замка, с высоты холма видимые на несколько миль вокруг. Внизу раскинулось огромное пространство холмистой, невспаханной местности. Чуть к югу была видна Ланти Ума, сверкали на солнце ее башни и купола, дальше, за городом, блестела синяя поверхность моря. Дорога вилась на север вниз по склону холма, огибая основание огромного гранитного утеса, и тянулась через большую продуваемую ветрами местность к видневшимся в тумане далеко впереди холмам.
Свистнул хлыст возницы, и экипаж загрохотал по дороге вниз.
Время тянулось медленно. Ехали почти молча, что очень радовало Лизелл: не надо было терпеть ни глупую болтовню Фестинетти, ни исковерканную вонарскую речь Завана, ни мрачные грубости Чарного. Разаулец почти сразу же с наслаждением припал к своей фляжке, и вскоре его храп наполнил небольшое пространство экипажа парами вуврака. Гирайз что-то читал, ей не видно было, что. Она не преминула воспользоваться случаем и закончить свое ознакомление с «Тенью Вампира».
Часа через два, как догадалась Лизелл, на полпути, экипаж остановился у маленькой речушки, змейкой струящейся между пологими холмами, поросшими высокой травой, шелестящей и гнущейся под непрерывным ветром. Пока лошади пили и отдыхали, пассажиры выбрались наружу, возница спустилась с козел и все они разбрелись в разные стороны, затерявшись в высокой траве. Через несколько минут группа вновь собралась у экипажа, где продолжал храпеть сгорбившийся на сиденье Бав Чарный. Экипаж отправился дальше, а разаулец так ни разу и не открыл глаз.
Лизелл смотрела в окно на абсолютно голую безжизненную местность, по которой свободно гулял ветер. Ей было интересно, почему эта земля пустует, может быть, она не подходит для обработки и строительства жилья — ведь Ланти Ума перенаселена. Очевидно, что люди намеренно обходили эти земли стороной. Люди всегда боялись этих мест. Грейвал Уэйстленд — с уроков географии она смутно помнила название этой местности — считалась убежищем всякой нечисти. Здесь происходили события, описанные в многочисленных старинных лантийский легендах: злые бессмертные колдуны рыскали в поисках жертвы; порой являлся Эрт — божество разрушения; здесь же обитали Белые Демоны — в старые времена лантийцы очень почитали Белых Демонов, чьи глаза несли сладкую смерть, а голос — неземную красоту. Она недоверчиво посмеивалась над всеми этими суеверными небылицами древности. По правде говоря, Грейвал не кажется такой уж опасной, скорее немного отталкивающей.
Она подняла глаза к небу, и положение солнца заставило ее нахмуриться. Если все пойдет хорошо, то вся ваша группа прибудет в место назначения сегодня до захода солнца, так сказал Элло Фарни. Но все прошло не совсем хорошо, и город Хурба еще где-то далеко на севере. С такой скоростью они не доедут и за тридцать шесть часов, это в лучшем случае. Конечно же, вспомнила она, бедный Фарни имел в виду второй офелу.
Может быть, он где-то здесь? Под открытым небом, среди этой пустынной земли?
Время шло. Солнце клонилось к горизонту. Экипаж, погромыхивая, катил по дороге, Бав Чарный храпел, Грейвал Уэйстленд не видно было ни конца ни краю. И вот, когда тени вытянулись, и солнечного света оставалось всего на несколько минут, и Лизелл уже начинала беспокоиться, а не собирается ли их неутомимая возница ехать дальше в темноте, — в этот момент показалось нечто живописное, напоминающее Люрайский канал. Схожие строения, как и Люрайские дворцы, поражающие настолько, что никакой силы воображения не хватит, чтобы их описать.
Прямо перед ними возносились к небу в завораживающей симметрии каменные громады, нежно подсвеченные сбоку красными лучами заходящего солнца. Это были гигантские, серые, геометрической формы конструкции, которые никогда не встречаются в дикой природе. Это были знаменитые Гранитные Мудрецы, чье происхождение необъяснимо. Из той глубины веков, куда не проникает человеческое знание, дошло только предание, что эти Гранитные Мудрецы указывают вход в ад. Боже мой, как много здесь ворот, ведущих в ад. Лизелл смотрела, как Мудрецы приближаются со скоростью размеренно бегущих лошадей. В реальности они оказались больше, чем она предполагала, несмотря на точные размеры, указанные в справочниках, намного больше и куда более впечатляющими.
Кто построил их, когда и зачем?
Бессознательно она повернулась к Гирайзу, и он в тот же самый момент непроизвольно посмотрел на нее. Их глаза встретились в абсолютном понимании, и на какое-то время она почувствовала себя нелепо счастливой.
Гранитные Мудрецы приближались. Мир погрузился в сумерки, так как тень самого большого монолита — мир присвоил ему имя «Властелин» — поглотила экипаж. Лизелл сощурилась в неожиданном зябком полумраке. Экипаж остановился, и возница спустилась с козел.
Это послужило сигналом и для остальных. Резкий ветер рванул выбившиеся пряди волос, и Лизелл вздрогнула. Мудрецы угнетали, приняв вблизи угрожающие размеры. Их древность и колоссальные размеры безмолвно свидетельствовали о тщетности человеческих деяний и бренности человеческого бытия. «Властелин» был самым угрожающим среди своих собратьев, и по каким-то причинам возница опустилась на колени перед ним и начала шарить в сорной траве, растущей у основания исполина. Она что-то сделала — раздался сильный грохот отодвигаемого камня, и до той поры невидимая дверь в массивном основании «Властелина» открыла вход во внутреннюю комнату, маленькую, как кладовка. Последний косой луч солнца проник в крошечное помещение, разбросав красноватые блестки на полу из черного стекла.
Второй офелу, как и обещал Элло Фарни, но его появление в этом месте было столь неожиданно, что Лизелл чуть слышно вскрикнула от удивления.
— Трое входите, — впервые с начала путешествия возница подала голос.
Бав Чарный по-бычьи устремился ко входу, как будто вообразил, что ему указом свыше даровано первенство. Ну нет уж, это так ему не пройдет. Не раздумывая, Лизелл бросилась в комнату вперед него.
Чарный через секунду уже стоял рядом, настолько близко, что обдавал ее алкогольными парами, такими тяжелыми, что она с надеждой подумала, что, может быть, Гирайз будет третьим, но Меск Заван опередил его.
Помещение было крошечным, и каменные стены плотно сдавливали с трех сторон; хотя с четвертой оно оставалось открытым, ощущение зажатости в каменной глыбе сильно нервировало ее.
Не будь такой пугливой.
Возница что-то невнятно бормотала. На этот раз вокруг офелу не было никакого кристаллического порошка, никакого видимого спонтанного возгорания, никаких дымовых вихрей. Лизелл подумала: неужто лантийское Познание действительно может работать; без пиротехнических эффектов? Пока она стояла и размышляла таким образом, свирепый белый ветер подхватил ее и понес сквозь ледяное пространство, кружа и кувыркая, и через несколько мгновений она приземлилась в каком-то незнакомом месте.
Очень незнакомом месте.
Ее немного пошатывало, но она держалась на ногах и судорожно хватала ртом воздух. Рядом с ней громко сопел Бав Чарный. Она огляделась и почувствовала, как ее лицо вытягивается. Она стояла на шестиугольной плите черного стекла, одной из многочисленных идентичных шестиугольных плит, вмурованных в каменный пол маленькой неприглядной комнаты. Комната была неправильной формы, со сводчатыми каменными потолками, с которых свисали сталактиты, роняя капли на хрупкие образования причудливой формы. Пещера? Жаровни, хаотично размещенные вдоль стен, нагревали влажный воздух до почти неприятной жары. Окон не было, но света хватало: пол, потолок и каменные стены светились мягким матовым светом, очевидно, таково было свойство местных горных пород. Но Лизелл было не до геологических анализов. Комната совсем не была пустой, и ее изумленное внимание сосредоточилось на тех, кто в ней находился.
Присутствующих было, по крайней мере, около дюжины — стройные, тонкие фигуры неопределенного пола, похожие на людей, но отличающиеся от них по многим бросающимся в глаза признакам. Например, их тела были напрочь лишены волос и одежды. Их руки, как она заметила, оканчивались длинными пальцами без костей, больше похожими на щупальца. Глаза — огромные, бледно-молочного цвета и сверкающие, как бриллианты, вправленные в тройные складки мышц, — пульсировали и мигали безостановочно, в то время как лица оставались абсолютно неподвижными. Но самое невероятное впечатление производили тела странных существ — белые, гладкие, переливающиеся ярким светом.
Существа — она не могла назвать их тварями, они были так похожи на людей, и в их нечеловеческих глазах светился разум — смотрели на прибывших, как завороженные, как будто люди, стоявшие на офелу, казались им очень живописными. Одно существо заговорило, и голос его походил на звук флейты, второе ответило ему таким же голосом, и их речь была похожа на музыку, незнакомую и невыразимо прекрасную.
Лизелл била мелкая дрожь. Там будут провожатые, сказала им Просвещенная в замке Ио Уэша. Они необычны. Постарайтесь не пугать их.
Постараюсь.
Одно из переливающихся существ приблизилось, скользя легко и бесшумно, как дым. Его правая рука потянулась вперед, волнообразно двигая своими пальцами-щупальцами. Лизелл непроизвольно попятилась назад, пока мерцающая каменная стена не остановила ее отступление.
Чарный и Заван пятились подобно ей.
Через несколько секунд шторм Познания вихрем пронесся по комнате, поставив Гирайза и близнецов Фестинетти на одну из многочисленных стеклянных плит. Вновь прибывшие заморгали, оглядываясь по сторонам. В другой обстановке их выражение ошеломленного недоумения смотрелось бы комично. Первым пришел в себя Гирайз. Его карие глаза молниеносно окинули помещение, на долю секунды задержавшись на Лизелл.
Комната продолжала наполняться. Белые существа — обитатели пещеры? — вплывали молчаливыми парами и тройками. Множество бледно-молочных глаз, сверкающих как фонари, слегка затуманенные переливающейся поволокой, впилось в незваных гостей. Лизелл трясло. Давление безмолвного вопроса ощущалось почти физически. Ей казалось, что эти накаленные добела глаза смотрят прямо в ее мозг и читают спрятанные там мысли. Это ощущение было не особенно приятным. Можно сказать, она чувствовала, как чужое сознание вторгается в ее собственное, и это чувство усилилось, когда странные существа запели как флейты. И полилась музыка, таинственная, прекрасная и гармоничная — речь? — и странная мелодия вытащила из ее прошлого все обиды, и полились из глаз слезы огорчения и страстных желаний.
Кто они? Просвещенная из замка Ио Уэша назвала их необычными провожатыми, но это ничего не объясняет. Ответ ей подсказала собственная память, и тогда те занятные лантийские небылицы, над которыми она смеялась, впервые были восприняты ею как реальность. Белые Демоны. Все лантийские легенды, суеверия и мистические сказания упоминали Белых Демонов, обитающих в пещерах, затерянных среди холмов Назара Син. Она должна была бы знать, ее опыт в изучении культур народов мира должен был бы ей подсказать, что во всех самых невероятных легендах всегда содержится крупица истины.
Белые Демоны Пещер, вспомнила она, питались неосторожно забредшими к ним путниками.
Наверное, это предположение было порождено невежеством и страхом.
Пока она копалась в памяти и рассуждала, Белые Демоны наводнили всю комнату, и мерцающее свечение их тел заполнило ограниченное пространство помещения. От них не исходило явной угрозы, но их собралось так много, и все они так пристально смотрели своими огромными, жуткими глазами…
Сердце ее колотилось, страх спутал мысли, и рука сама опустилась в карман, нащупывая заряженный пистолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95