Вот он и привык документировать все – защищать свою задницу.
И потому, печатая отчет о прошедшем дне, он упомянул о визите к Лайзе Слокем и о заинтересованности со стороны ФБР. А еще он отметил, что им не удалось разыскать женщину с автострады; чутье подсказывало ему, что она же оставила листок из блокнота в прозекторской коронера. Перевернув свою промокашку, он нарисовал карандашом еще один круг и начал было писать там «Неизвестная женщина», но переправил на «Женщина с грязными ногтями». Взяв линейку, он сплошной карандашной линией соединил ее с Джоном Гарилло.

12

В понедельник в середине дня Джек позвал Манч к себе в кабинет.
– Звонит какая-то женщина, – сказал он. – Думаю, тебе лучше поговорить отсюда. Похоже, она очень расстроена.
– Она назвалась? – спросила Манч.
Направляясь к двери, Джек молча пожал плечами. Она взяла трубку.
– Алло?
– Они заставили меня смотреть на его тело. – Манч тут же узнала сварливый голос Лайзы. – Ненавижу этих ублюдков.
– Кого?
– Боровов.
«А убийцы тебе больше нравятся?» – подумала она, но вслух сказала:
– Копы просто делали, что им положено.
– Ага, – ответила Лайза, хлюпая носом. – Куда ни глянь – все делают только то, что им положено.
Манч рассеянно посмотрела в окно и увидела Джека. Тот что-то втолковывал клиенту, подъехавшему в универсале «понтиак-Ле-Ман». Лица клиента видно не было, но машина показалась ей знакомой. Она была у них в ремонте на прошлой неделе, и Манч тогда поменяла все тормоза. Джек обернулся, заметил ее взгляд и сделал ей знак подойти. Она обещающе закивала, продолжая говорить с Лайзой.
– А копы не сказали, подозреваемые уже есть?
– Это следствие – сплошное дерьмо, сразу могу тебе сказать.
– Почему ты так думаешь? – спросила она.
– А ты считаешь, их в самом деле интересует, кто его убил? – осведомилась Лайза. – Знаешь, о чем они меня спросили? Нет ли у Слизняка подруги, которая работает в типографии. Какого хрена им понадобилось это выяснять?
Манч показалось, что у нее остановилось сердце. Руки инстинктивно сжались в кулаки. Неужели они ее разыскивают?
– А они не говорили, когда снова появятся? – спросила она.
– Не появятся они, – ответила Лайза. – Так ты сегодня вечером собираешься к нам?
– Да, после работы. Не дергайся.
Она повесила трубку и вышла на улицу.
– Что-то не в порядке? – спросила она, обращаясь одновременно к Джеку и хмурому мужчине за рулем.
– За двести долларов, – заявил мужчина, – тормоза у моей жены должны быть как новенькие.
– А машину на ходу водит? – спросила она.
– Нет, – ответил он.
– Тормоза визжат?
– Нет. Но смотрите, как мне приходится вдавливать педаль.
Она заглянула в окно, и мужчина продемонстрировал ей, что он имеет в виду.
– Моя жена не догадалась, что можно предъявить претензию.
Он кинул на Джека взгляд, в котором читалось: «Вы ведь знаете, что женщины ничего не понимают в машинах». Лицо Джека осталось бесстрастным.
– У вас на тормозах стоят усилители, – объяснила она. – Когда машина не движется, они действительно создают такое впечатление. Но это не важно. Важно, что на ходу машина останавливается благодаря им моментально.
«Важно, – мелькнуло у нее в голове, – что твоя жена жива. Никого из твоих знакомых не застрелили пару дней назад. Наверное, ты вообще никогда не сталкивался с убийством. Вот что важно».
– Послушайте, Боб, – неторопливо начал Джек, доставая из кармана доллар. – Сходите в кафе напротив и выпейте чашку кофе, а мы отладим тормоза.
Как только клиент ушел, Джек повернулся к Манч.
– Последи за телефоном, а я объеду на этой машине вокруг квартала.
– Может, поставить ее на яму?
– Нет, сначала я погляжу, как она на ходу. А ты проверь сцепление того «фольксвагена».
Через десять минут он подъехал к мастерской. Манч кусала губу, ожидая его вердикта.
– Они в порядке? – спросила она.
– Ага. Когда этот тип вернется, я сам с ним поговорю.
– Вот он идет, – сказала Манч, увидев Боба, выходящего из кафе «Денни».
Джек помахал рукой и дождался, пока клиент перейдет улицу.
– Давайте проедемся, Боб, – предложил он, хлопая мужчину по плечу. – Вы садитесь за руль.
Еще через десять минут они вернулись, – оба улыбаясь. Джек вышел у мастерской, а Боб уехал восвояси.
– Вид у него был довольный, – сказала Манч, подходя к своему боссу, который смотрел вслед удаляющемуся автомобилю.
– Мразь, – отозвался Джек, не переставая улыбаться.
– Ну по крайней мере довольная мразь. Что ты сделал?
– Тормоза были в идеальном состоянии. Я просто пододвинул сиденье.
– Умно.
– Что случилось у этой девчонки, что тебе звонила? – спросил он. – Или это секрет?
– У нее брата убили.
– О! Мне очень жаль.
– Он тебе не понравился. Помнишь того парня, который заезжал сюда в прошлую пятницу?
– Но я не желал ему смерти, – отозвался он ошеломленно. – Что случилось? Как он погиб?
– Она говорит, что его застрелили.
– Господи! Я догадался, что этот парень – сплошные неприятности, но чтобы застрелили? Тебе лучше держаться подальше от таких людей.
– Я обещала заехать к ней вечером после работы.
– Ты уверена, что это не опасно?
– Я уже обещала.
– Хочешь уйти пораньше? Мы с Лу справимся.
– Нет, я буду работать весь день.
Ни к чему опять пользоваться добротой Джека. Ей и без того хватает поводов чувствовать себя виноватой. Раз она поедет к Лайзе, ей придется пропустить встречу в больнице «Тарзана», на которые она всегда ходит вечером по понедельникам. Руби встревожится, если узнает, что Манч с пятницы не была на собраниях общества. Руби часто повторяет, что хорошие привычки нарушать легче всего. Манч решила, что будет лучше, если ее наставница об этом не узнает: чего человек не знает, о том у него сердце не болит.

13

К пяти часам вечера Манч совершенно вымоталась. Она устало плюхнулась на сиденье «гранд-тура», дважды нажала на акселератор и только потом сообразила, что нужно повернуть ключ зажигания. Дожидаясь, пока прогреется двигатель, она краем глаза заметила детское сиденье Эйши и слегка улыбнулась. Если б она работала не для себя одной, труд был бы ей не в тягость!
Она и подумать не могла, что такая кроха – это уже настоящий, хотя и маленький, человечек! Раньше она считала, что, пока ребенок не начнет говорить, в нем нет никакого интереса, – то он спит, то плачет. Оказывается, она ошибалась. С малышкой Слизняка ей не скучно было бы проводить все свое время.
Жалко, что нельзя прямо сейчас подхватить эту куколку на руки! Манч похлопала по подушке детского креслица Эйши. Подушка зашуршала, словно под тканью был полиэтилен. И на ощупь она не очень мягкая. Чем же ее набили? Старыми пластиковыми пакетами и газетами или еще чем-то? Она придвинула сиденье поближе и внимательно осмотрела. Найдя крепления, Манч отстегнула подушку от пластмассовой рамы и перевернула. На обратной стороне встрочена молния, значит, набить подушку заново чем-нибудь мягким будет очень просто.
Она расстегнула молнию, и на колени ей выпал прямоугольный пакет с бумагами, туго обтянутый пленкой. Под ним оказался второй пластиковый пакет, полный желтовато-белого кристаллического порошка. Манч его ни с чем бы не спутала: это был метамфетамин, Метамфетамин – синтетический наркотик-психостимулятор, известный также как «первитин», «винт», «лед» и т д.

в просторечии «спид» или «винт».
Черт побери все на свете!
Трясущимися руками она запихнула наркотик обратно в подушку.
«Слизняк, какая же ты мразь!»
Она вспомнила его слова: «Тебе всего-то и надо отвезти малышку к моей сестре и прихватить в квартире кое-какие вещи».
«Я – идиотка, – подумала она. – Редкостная!»
Двигатель «гранд-тура» зарычал угрожающе. Она чуть притопила педаль газа, и урчание стихло.
Первый пакет соскользнул на пол, ей пришлось нагнуться за ним. С помощью маленькой отвертки, навсегда поселившейся в переднем кармане ее джинсов, она вскрыла герметическую упаковку. На колени посыпались всевозможные документы: фотографии, карты, составленные от руки: списки имен и дат.
Первым делом Манч просмотрела фотографии. На них были запечатлены двое мужчин, оживленно разговаривающих друг с другом. В первом она узнала длинноволосого типа, сидевшего в пикапе Слизняка, когда тот заезжал в мастерскую. Второй мужчина – в брючной паре и темных очках – без сомнения, был полицейским. На другом снимке из рук в руки переходил какой-то конверт и мужчины обменивались выразительным взглядом. Она выбрала фотографию, на которой было ясно видно лицо длинноволосого и его татуировка, и засунула за солнцезащитный щиток.
Под фотографиями оказался план здания, по-видимому склада, и что-то вроде расписания дежурств с указанием фамилий и времени. Перед каждой фамилией стояло военное звание.
Затем Манч увидела рукописный список: даты, имена, суммы в долларах и короткие пометки – М14 (1 ящик), Эйч Си#35 (6 ящиков), 7, 62 г 22 мм бб (200), М16 (3 ящика). Торговля оружием? Даты – все они относились к концу августа и началу сентября – были обведены карандашом. В списке часто упоминалось имя «Такс». А что, если это тот самый Такс, «старик» Деб? Все удивительней и удивительней. Во что это Слизняк вляпался? Он терпеть не мог оружия. Может быть, об этой сделке он и донес? Но тогда какое отношение ко всему имеет тот длинноволосый тип?
И – главное – как быть с наркотой?
Она бросила быстрый взгляд на детское сиденье с его ужасной начинкой. Лучше всего было бы просто от нее избавиться. По-быстрому спустить содержимое пакета в туалет, пока не успела задуматься. Но, с другой стороны… Дури здесь на несколько тысяч долларов. Разумно ли просто ее выбросить? Разумно ли поступить как-то иначе?
Продать? Бабки пригодились бы на похороны Слизняка. Это ведь было бы только справедливо. А остальные деньги пойдут на няню для Эйши. Чем хороши деньги, полученные за наркотики? Да тем, что это наличные, которые не надо вносить в финансовый отчет инспектору по надзору за условно осужденными. Может, Господь решил таким образом ей помочь. Порой у Него довольно странное чувство юмора.
Она сложила документы по старым сгибам, постаралась как можно аккуратнее завернуть их в пленку и спрятала под сиденье водителя.
По дороге домой Манч вела машину очень аккуратно, вдвое дольше необходимого задерживаясь у каждого знака остановки на перекрестках. Выйдя из машины, она одними кончиками пальцев вытащила детское сиденье, обращаясь с ним с такой опаской, словно оно могло извернуться и укусить ее. Когда она вошла в квартиру, ее телефон звонил. Она ответила на звонок, чуть запыхавшись, держа сиденье на вытянутой руке.
– Да? – Манч не узнала собственный голос, – в нем появилась подозрительность.
– Вы согласны оплатить телефонный разговор с Лайзой? – спросила ее телефонистка.
– Конечно, почему же нет?
Она поставила сиденье на пол.
– Ну что, – не здороваясь, выпалила Лайза, – ты сегодня к нам заедешь?
– Угу. Я хотела сначала помыться.
– Я вот о чем подумала, – продолжала Лайза. – Когда ты заезжала к Слизняку, ты не видела Эйшиного креслица для машины?
– Видела.
– Слушай, привези его сюда – вдруг понадобится.
Манч зажмурилась и потрясла головой, отгоняя внезапно налетевшую панику: Лайза явно знала об этом деле гораздо больше, чем говорила.
– Ага, я захвачу его сегодня, – пообещала Манч. Она услышала шум машин. – Ты откуда звонишь?
– Из винного магазина.
– А кто смотрит за детьми?
– Ненадолго их можно и одних оставить.
Знакомая песня. Лайза всегда была сторонницей родительского принципа «От этого пока никто еще не умирал».
– Тогда не буду тебя задерживать. Возвращайся домой, а я примерно через час приеду.
Повесив трубку, Манч наполнила ванну. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что у нее в доме наркотик, который поет ей свою призывную песню.
Так ли уж она счастлива, забросив прежние привычки?
Иисусе, а эта мысль у нее откуда? Да она должна ежечасно благодарить Всевышнего за Его попечение!.. Но единственная молитва, пришедшая ей на ум, была: «Слава Тебе, Господи, что Слизняк припрятал не героин!»
Она наскоро вымылась и поспешно оделась. Потом подхватила сиденье для машины и отнесла его на кухню. Пока она не решит, как ей быть, нужно спрятать наркотик. Жаль, что она не может спрятать его и от самой себя! Она взялась было за банку для муки, но тут же поставила ее обратно. Слишком очевидно. Открыв холодильник, она подумала, не вылить ли молоко из картонки, но отвергла и эту идею. Всегда заметно, что картонку вскрывали.
В голову закралась мыслишка: а не проверить ли качество товара?..
Может, спрятать его в мусорных баках в переулке? Мусор заберут только в понедельник. Нет, это тоже не годится. Что, если кто-то станет копаться в мусоре? Скажем, дети решат собрать утиль… Наконец она придумала: порывшись в кухонных ящиках, нашла моток бечевки, отмотала футов шесть и сделала петлю со скользящим узлом. Расстегнув молнию на подушке, она поймала сверток арканом и крепко перетянула бечевкой по центру. Оставалось только стереть с упаковки все отпечатки пальцев.
Она вышла на улицу к водостоку, опустила наркотик в слив и привязала конец бечевки к решетке. Если бечевка лопнет, то сегодня все местные крысы будут под кайфом.

Манч ехала в Инглвуд. Рекламные щиты вдоль дороги приглашали ее слетать на Гавайи. Она думала о том, что могла бы запросто получить тысячи долларов: достаточно только сделать несколько звонков нужным людям. В голове шло настоящее сражение, так что даже виски заломило.
На бульваре Калвера мимо Манч вереницей пронеслись четверо байкеров на «харлеях» – у нее заложило уши от рева двигателей. Какое-то время они мчались впереди нее, и она рассмотрела на куртках крылатые черепа. Значит, Ангелы Ада. Самая крупная банда калифорнийских байкеров.

Когда-то она была среди них своей… Вдруг захотелось, чтобы и у нее на заднем стекле были крылья «Харли-Дэвидсона», а не радужные буквы слогана «Потихоньку, полегоньку».
Она сделала поворот на Ла-Тйджера и оказалась наверху эстакады, когда зажегся красный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29