Извините, но так получилось. Трех игроков не хватает во второй команде и двух в третьей. Так что, уж простите великодушно, но один из вас лишний… Ну считайте запасной, что ли…
У меня упало сердце. Даже слегка замутило. Знал, точно знал, что лишний здесь я. Они старше меня, солидней, что ли… А я мальчишка.
' Наступило напряженное, тягучее молчание. Каждый пережидал другого. Шестерых самых близких людей, кровных братьев и закадычных друзей обстоятельства поставили в позицию отнюдь не игровую, а вполне жизненную, – соперников. Никто не хотел отягощать душу не слишком благовидным, малодушным поступком: ткнуть пальцем в соседа – ты, дескать, и есть лишний. К тому же у каждого свой тайный комплекс сомнений насчет соответствия: может, лишний-то я? Все это знают, и все об этом сейчас думают. Молчание. У кого не выдержат нервы?
И вдруг, как говорится, господь высветил мне перспективу… Я подумал: а что будет, если лишним окажется Саша? Или Сергей? Представил себе унизительное положение, в которое попадут мои старшие братья. Те, что, став моими кумирами в раннем детстве, и теперь в чем-то еще остаются ими. Из-за меня! И другое, может быть, и самое главное… Я лишь только представил себе старших братьев в этой роли… отбракованных и тут же почувствовал, как падает в моих глазах их авторитет – вопреки всякой логике, вопреки пониманию неразумности этого чувства.
Я встал и вышел из раздевалки. Нехороший, недостойный мужчины комок закатился куда-то под горло и мешал дышать. Вот и конец карьеры… газетных отчетов и славы. Никогда не загадывай вперед, не желай слишком многого. Как тут не стать суеверным?
До начала матча оставалось пятнадцать минут. Лавочки вокруг поля заполнили болельщики. Я прошел на северную сторону и отыскал место в первом ряду. Начинала программу дня первая команда Мамонтовки. Она встречалась с местной командой «Клязьма».
Сидя на удобном месте, имея прекрасный обзор, немного успокоился и даже подумал: бог с ним! Зато хороший матч посмотрю. Скосил глаза на раздевалку, ожидая вот-вот увидеть выход команд. Но от дверей ее отделился какой-то человек в цивильном платье и быстро, почти бегом направился в мою сторону. Неподалеку от меня он остановился и стал рыскать глазами по рядам. Что-то колыхнулось в моей душе. Какая-то сила приподняла меня и заставила вытянуться во весь рост. Я напряженно всматривался ему в глаза. Он заметил и, улыбаясь, рванулся ко мне:
– Ты Сушков? Бегом одеваться – будешь играть за первую команду. Центрфорварда. (Не искушенным в футбольной терминологии на всякий случай переведу: центрального нападающего.)…С ноги защитника мяч перелетел через центр поля и был подхвачен оказавшимся рядом левым инсайдом (полусредним нападающим) противника. Я давно приметил футбольный «характер» этого игрока. Он неплохо владел мячом, довольно точно бил, но в игре был скован, растерян, видимо, подавлен авторитетом команды соперника. В глазах его отсутствовал хорошо знакомый футболисту злой блеск. В них что-то добродушно-покорное, просящее… Я понял – это слабое место в команде «Клязьмы».
До чего ж удобная штука – чужая слабость, и до чего же сильными становимся мы рядом с нею!
У меня отросли крылья. Бросился на противника, словно цепной пес, и тот почти без сопротивления отдал мне мяч.
А теперь вперед! Окинув взглядом перспективу поля, захлебнулся счастьем: передо мной вратарь и лишь один защитник – несется навстречу откуда-то справа. Офсайда (вне игры) не будет (до 1925 года этого хватало, чтобы не считалось положение вне игры) – можно бить. Но рановато… Вдруг не попаду? А такого случая упускать нельзя. Еще бы протянуть метров пять… Только сзади на пятки мне уже наступает вся клязьминская рать… Надо бить. И в тот момент… почти в тот момент, когда противники поравнялись, я сильным крученым ударом отправил мяч в левый угол ворот.
Зритель взорвался прежде, чем сам я увидел симпатичный желтенький предмет в сетке. Я подумал, что сейчас, вероятно, там, на лавках, спрашивают друг друга: «Кто это? Кто это?…» И кто-то из всезнающих, возможно, назвал меня: «Сушков, Михаил Сушков…»
Да, это я – Михаил Сушков.
А дальше… В первом тайме вратарь «Клязьмы» пропустил еще два мяча. И один из них снова сошел с моей ноги. Я забил его от штрафной линии, с правой подачи, в девятку. Первый тайм закончился со счетом 3:0.
Будь в те времена комментатор, он, вероятно, объявил бы: счет второго тайма снова открыл Михаил Сушков. Да. Судьба, видно, всеми силами старалась привязать меня к футболу. На всю жизнь. Ей это удалось.
Матч закончился со счетом 8:0 в нашу пользу. А я получил официальное приглашение войти в состав первой команды клуба «Мамонтовка».

Игра продолжается




1916 год. Идет война, суровая, изнуряющая. Но в Москве по-прежнему работают театры и кинематографы и делают сборы ничуть не меньше, чем прежде. Не иссякает приверженность москвичей к спорту. Что касается футбола, то засилье его еще не знало такого размаха. И это при всем том, что, как уже говорилось, иные команды вообще распались, другие недосчитались своих игроков, ушедших в солдаты…
Правительство, надо сказать, не только поощряет, но и в немалой мере организует этот футбольный бум. Из каких соображений, сказать трудно. Бескорыстная ли забота о здоровье того, что теперь называют человеческим фактором войны, или это попытка отвлечь народ от революционных идей? Возможно, от всего понемножку. Во всяком случае, еще за год до войны «высочайшим повелением от 7 июня 1913 года» некий генерал-майор Воейков В. Н. был назначен главнонаблюдающим за спортом и физическим развитием в России. При нем, понятно, организован чиновничий аппарат – что-то вроде штаба. Работа этого органа проходит весьма успешно, видимо, еще и потому, что деятельность его совпадала с естественной тягой молодежи к спорту.
В 1915–1916 годах Москва насчитывала не десятки команд, а десятки футбольных лиг. И в каждой из них…
Скажем, для участия в первенстве лиги средних учебных заведений записывалось в сезон до двадцати команд. Сюда входили некоторые гимназии, коммерческие и реальные училища и даже духовные семинарии – перед лицом грядущей революции церковь проявила гибкость и теперь Поощряла это светское занятие.
В лигу высших учебных заведений входило меньше клубов. Первенства ее не отличались особой популярностью. Футбольная жизнь здесь протекала вяло, сколько-нибудь интересных команд или игроков эта лига не показала. Виной тому, возможно, занятость студентов, большинство которых не только учились, но и зарабатывали себе на кусок хлеба. К тому же состязания проходили в будни, и собрать команду удавалось не всякий раз.
Редкую жизнеспособность, фантастическую плодовитость обнаружил кожаный мяч в условиях российской, в частности, московской среды. Заполнил огромный город клубами, кружками, подобно сказочному горшку, что варил и варил кашу – завалил ею всю округу, но продолжал варить… Создавались все новые и новые лиги, возникали первенства, плодились календари. Команды группировались не только по территориальному признаку, но и, как говорят теперь, производственному. Скажем, известный московский магазин «Мюр и Мерелиз» играет в футбол с какой-либо другой торговой компанией и выставляет при этом три команды! Разыгрывается первенство клубов Замоскворечья, куда входят: первая команда все того же «Мюр и Мерелиз», КЛИФ (Клуб любителей игры в футбол), ТФК (Товарищеский кружок футболистов), «Александрия». Третья команда ЗКС представляла одну из крупных спортивных организаций – Замоскворецкий клуб спорта. Зато команда «Дом-44» одним своим названием говорила, что она защищает честь географической единицы, площадь которой не смогла бы показать ни одна карта, разве что топографическая. Но именно эта команда супермалой земли неожиданно заявляет о себе во весь голос, будоражит футбольную Москву оглушительной сенсацией. Из десяти игр она одерживает восемь побед, делает одну ничью и допускает лишь один проигрыш. Вот вам и «Дом-44»!
Кстати, пути судьбы и впрямь неисповедимы… Если вам случится проходить мимо дома № 44 по Большой Серпуховской улице, обратите, пожалуйста, внимание на вывеску, которая объявляет, что здесь помещается отдел футбола и хоккея Всесоюзного совета профсоюзов. Работники отдела и не подозревали о футбольном прошлом дома 44, пока я не рассказал им. Чистая случайность, но весьма символичная.
Судьба дарует «Дому-44» блестящую, молниеносную карьеру. И вскоре районное мелководье начинает тормозить это многотоннажное судно – ему необходимо большое плавание. Команда включается в состав Московской футбольной лиги и, опять-таки образно говоря, тут же привыкает к нижайшим поклонам соперников, принимая их за должное. В «Юрьев день» – так футболисты называли установленный лигой месячник перехода игроков из команды в команду (только в декабре такой переход считался законным) – коллектив не боялся потерять спортсменов, напротив: его обременяли заботы, как отобрать из многих желающих войти в этот состав лучших.
Возникает необходимость сменить несолидное дворовое имя. «Дому-44» по плечу статус клуба, но Замоскворецкий клуб спорта уже имеется – ЗКС. Команда называет себя спортивным кружком Замоскворечья – СКЗ.
Но как ни стремится команда «Дом-44» к солидно звучащему имени, с этим делом ей не везет. Лишь только провозгласила себя СКЗ, как вдруг кто-то берет и делает из СКЗ «Стрекозу». «Стрекоза» прихватилась намертво и оставалась за клубом долгие годы…
Не стану называть десятки других московских команд, входящих в лиги, и диких, пока еще не организованных, но с явной тенденцией к самоорганизации, не стану, чтобы не утомлять читателя и не превращать эти странички в нечто похожее на справочник. Тем более что нужно кое-что еще поведать о футбольной жизни Подмосковья.
Я мог бы сказать так: чтобы узнать число футбольных клубов на той или иной дороге, следовало сесть в поезд и считать версты – сколько верст, столько и команд. Преувеличение, но не такое уж сильное. Во всяком случае, на каждой дороге их столько, сколько остановок. Вы приходите на Казанский вокзал, садитесь в пригородный поезд и едете – Вешняки, Люберцы, Томилино, Малаховка, Раменское… Знайте: аборигены этих земель обязательно играют в футбол. Они спортсмены! И отнюдь не чувствуют себя провинциалами на футбольном поле.
К 1915 году практически все московские железные дороги имели свои лиги: Казанская, Александровская, Николаевская, Нижегородская, Ярославская и пр…Каждое из таких спортивных объединений имело свой устав, утвержденный высокой инстанцией, подписанный губернатором или уж, по меньшей мере, вице-губернатором – каким-нибудь «камергером высочайшего двора».
Сам устав включал в себя множество всяких пунктов по разным аспектам спортивной жизни, не обошел и нравственную ее сторону. Председатель лиги Казанской железной дороги Николай Александрович Гюбиев – один из руководителей (и, вероятно, совладельцев) того самого магазина «Мюр и Мерелиз» – будучи человеком строгих правил, настоял на включении в устав правила о запрете на продажу крепких напитков в буфетах, помещенных в раздевалках. Был в уставе этой лиги и другой пункт:
«Игры в карты и всякого рода азартные игры в помещениях лиги, безусловно, воспрещаются».
По спортивным отчетам печати можно неплохо изучить географию Подмосковья. На страницах газет и журналов то и дело мелькают: Останкино, Сходня, Владыкино, Ховрино, Петровско-Разумовское, Фили, Кунцево, Давыдково, Немчиновка, пост 2-й версты, 20-я верста, Салтыковка, Новогиреево, Зеленый хутор, Обираловка, Реутово, Мытищи, Тарасовка, Лосиноостровское и пр. и пр…
Удивительное время! Повторяю однажды сказанное. Если число футболистов и не превышает числа болельщиков, то по той лишь причине, что молодые люди, став игроками, по-прежнему оставались болельщиками. Игроки «диких» команд Москвы – а им несть числа, – стремятся к футбольной легализации. Это придает им престиж, гарантирует истинно спортивную жизнь. Образуется «Лига диких». В самом названии заключен парадокс, который взаимоуничтожает понятия – если лига, то уже не дикие!
Стремительное развитие московского футбола не способны остановить (разве что чуть сдерживать) и весьма чувствительные членские взносы. В каждом клубе свои тарифы. В Сокольническом клубе спорта (СК.С), скажем, вступительные – 10 рублей в год, членские – 20. В «Унионе» – 15 рублей членские и 5 рублей вступительные. Но дозволенный минимум – 10 рублей членских и 2 рубля вступительных.
Суммы по тем временам достаточно ощутимые для кармана простого человека. Хотя, понятно, впечатление они производили не на всех. Скажем, членов команды с многозначительным названием «Купцы» вряд Ли беспокоил этот вопрос. Был, кстати, момент, когда команда эта начала приобретать некоторую – правда, сомнительную – популярность. Ей порою уделяла внимание пресса – купцы оставались купцами и на футбольном поле. Журнал «Русский спорт» по этому поводу писал: «Обратить внимание, чтобы менее работать руками, осторожнее путать ноги противника, обгоняя его, и особенно на то, как можно отталкивать игрока».
Конечно, не тот был кожаный мяч. Никто тогда и представить себе не мог нынешнего блеска, виртуозности, мастерства… Однако была в том футболе некая первородная чистота, цельность, непорочность. Служители его не искали в нем утилитарной выгоды. Вовсе не от бескорыстия – не было ее там, этой выгоды. Были одни убытки в виде всяких вступительных, членских взносов да штрафов…
Футбол в ту пору подносил болельщикам сюрпризов неизмеримо больше, чем сейчас. Сплошь и рядом бывало: сильная, популярная команда встречается со слабой и… проигрывает. Да еще с каким позорным счетом! В чем дело?
Все очень просто. Футбольные календари столь насыщенны, что игры приходилось проводить не только в выходные дни, но и в будни. А в будни спортсмены работают, потому как они прежде всего трудящиеся, а потом уже спортсмены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27