Наверное, это происшествие и вызвало в нем сегодняшний приступ.
Удары хлыстом за моей спиной раздавались теперь ритмично и часто, хотя самого Орега вообще не было слышно.
– Мы оставили людей и собак у реки, – продолжил Гарранон. – А сами пришли к вам, чтобы спросить, существует ли где-нибудь другой вход в туннель.
– Нет, – ответил я.
– Ты ведь недавно забирался туда, Вард, – напомнил Дарах. – Наверняка тебе известно, как туда войти.
– Правильно. Я там был. Но в Хуроге не существует рабства.
Гарранон и его брат изумленно оглядели меня с головы до ног, а Дарах сильно нахмурился, догадавшись, что у меня на уме.
Я не испытывал положительных эмоций ни в отношении рабства, ни к Ландислоу. А Орег, судя по всему, решил помочь несчастной беглянке, и у меня не было причин отменять его решение.
– Мы знаем, что она там, – медленно повторил Ландислоу, думая, очевидно, что так я пойму его лучше. – Ее следы подходят к туннелю и продолжаются за решеткой. Мы поставим у того выхода людей, а сами войдем в другой, если он существует.
– Не существует, – спокойно ответил я.
– А ту решетку вы в состоянии открыть? – теряя терпение и забывая о хороших манерах, рявкнул Ландислоу.
Вероятно, он был не на шутку рассержен. Но я плевать хотел на его тон. Я многое слышал о выходках этого типа. Однажды ему удалось затащить в один из притонов Черного Сирнэка совсем юного парнишку. Лишившись денег, тот повесился. А был, как говорили многие, невероятно добродушным человеком.
– Да, я могу открыть решетку, – ответил я, улыбаясь, как будто не вполне понимал, о чем речь.
Дарах нервно дернул головой.
Забыв, наверное, что у меня слабый ум, а не тело, Ландислоу схватил меня за запястья.
– О! Борьбу я обожаю! – воскликнул я, ловко приподнял его в воздух и отшвырнул на несколько футов в сторону – туда, где у камина сидела свора мастиффов. Когда в тронном зале никого не было, а до времени выгула собак оставалось несколько минут, их приводили сюда.
– Не смей! – вскрикнул Дарах. – Что ты себе позволяешь, Вард?
Я обиженно указал рукой на Ландислоу.
– Но ведь он первый начал!
Гарранон отвернулся и обнажил зубы в ухмылке. Я был единственным, кто мог это видеть.
– Уверен, что вступать с тобой в борьбу наш гость вовсе не собирался, Вард, – проворчал Дарах, подошел к Ландислоу, который испуганно закрывался руками от собак, с интересом принявшихся обнюхивать его, и подал ему руку. – Прошу вас, милорд. Запомните, пожалуйста, что мой племянник умеет вести себя вполне цивилизованно, если к нему не прикасаться. Борьба – самое любимое его занятие!
В голосе Дараха звучал явный упрек.
Ландислоу окинул меня злобным взглядом. Он сознавал, что не должен был преступать рамки, ограничивающие поведение гостя.
– Кажется, я понимаю, каким образом мой племянник собирался ответить на ваш вопрос, – сказал Дарах, когда Ландислоу благополучно поднялся с пола и они двинулись назад, по направлению ко мне и Гарранону. – Наверное, кто-то подсказал вашей беглянке, что в Хуроге существует древний закон, запрещающий рабство.
– Я знаю об этом, милорд, – ответил Гарранон. – Но какое отношение этот закон имеет к нашей рабыне?
– Вы не совсем меня поняли, многоуважаемые гости, – спокойно сказал Дарах. – В Хуроге нет рабства. Поэтому если чей-то раб попадает на эту землю, он перестает быть рабом.
Ландислоу, судя по всему, не верил собственным ушам.
– Вы смеетесь над нами?
Гарранон крепко схватил брата за руку и повернулся к Дараху.
– Лорд Дарах, я уверен, что вы пойдете нам навстречу. Сделайте ради нас исключение, мы очень вас просим.
– Нет, – твердо ответил я, несмотря на то что дядя кивнул. – В Хуроге нет рабов. Я, Хурогметен, владелец этих земель, заявляю вам со всей ответственностью: каждый, кто приходит в наши края, обретает свободу и имеет право оставаться у нас. Хурог – пристанище для всех.
Я произносил слова достаточно медленно, так как толкать длинные речи все еще представляло для меня определенную трудность.
Дарах узнал слова, которые я процитировал. Их автором был мой любимый герой – Хурогметен Селег. (Закон, запрещающий рабство, издал не он, а другой Хурогметен, который призвал людей помочь ему возделывать земли; Селег дополнил этот закон.)
Гарранон и Ландислоу вытаращили на меня глаза, будто перед ними стояла корова, внезапно заговорившая человеческим языком.
– Это всего лишь рассказы, Вард, – осторожно произнес Дарах, пытаясь, по-видимому, проверить, сможет ли он меня переубедить.
Я улыбнулся.
– Мама говорила мне, что надо стараться быть во всем похожим на Селега.
В глазах Дараха появилась тревога.
Истории о Селеге, его мужестве, отваге и благородстве были известны каждому человеку, проживавшему в землях Хурога. Все почитали славного предка и, несомненно, поддержали бы в этом споре меня. Дядя прекрасно об этом знал.
– Прошу прощения, господа, но я хотел бы поговорить с племянником наедине, – сказал Дарах, поворачиваясь ко мне и хмуря брови.
– Но… – собрался возразить Ландислоу.
Дарах повысил голос:
– Уверен, вы и ваши люди очень устали. Я прикажу воинам Синей Гвардии отправиться к выходу из туннеля, а вы отдохните с дороги. Всем вам просто необходимо хорошенько поесть и выспаться. А ты, Вард, переоденься и возвращайся сюда. Нам нужно кое-что обсудить. Я тоже вернусь буквально через несколько минут.
Раздался пронзительный крик Орега, и я моргнул.
Гарранон напрягся, округлил глаза и прислушался.
– Что это было?
– Вы о чем? – спросил Дарах.
– О странном звуке… Только что прозвучал какой-то вопль…
Гарранон смолк, понимая, что никто из присутствовавших ничего не слышал.
– Может, привидение, – беспечным голосом предположил я. – Мне следует привести себя в порядок.
Откланявшись, я зашагал вверх по ступеням по направлению к выходу.
В комнате меня уже ждал Аксиэль. Снимая с меня одежды и помогая мыться, он не проронил ни слова. Ничего не сказал даже о новеньком костюме, сшитом Орегом и ожидавшем меня на кровати.
Мне следовало посоветоваться кое о чем с Орегом. Я был не против того, чтобы Аксиэль знал о «семейном привидении», но не хотел, чтобы тот распускал слухи.
Когда Аксиэль завязывал шнурок на втором рукаве моей туники – с первым было уже покончено, – дверь беззвучно растворилась и на пороге появился Дарах.
– Могу я поговорить с тобой один на один? – спросил он.
Я кивнул.
Окинув меня придирчивым взглядом, Аксиэль поклонился.
– Если что-то понадобится, я у себя, милорд.
Терпеливо дождавшись ухода слуги, Дарах принялся беспокойно расхаживать взад и вперед по комнате. Потом заговорил:
– Истина глаголет устами младенцев и… – тут он выдержал многозначительную паузу, – …и идиотов. Откуда ты узнал, что верно, а что неверно, Вард?! От Фэна ты не мог услышать ничего подобного, голову даю на отсечение! Твой отец, подобно деду, поднял бы на смех россказни о пристанище рабов и какой-то там свободе!
Я стоял на месте, поворачивая голову то вправо, то влево, провожая ходившего туда-сюда дядю взглядом. Это должно было выглядеть совершенно по-идиотски.
Вспомнив о своем твердом решении раскрыть ему свой секрет, я прекратил крутить головой.
Дарах тоже остановился, как будто по комнате его двигала сила моего взгляда.
– Я хочу серьезно поговорить с тобой, Вард. Пойми, если мы не поможем Ландислоу вытащить из туннеля рабыню и если слух об этом происшествии разнесется по всем Пяти Королевствам, нас просто засмеют. Кроме того, в Хурог устремятся десятки, а то и сотни рабов! Тебе, конечно, не будет до этого дела. Я прав?
По его интонации было понятно, что он не ждет ответа на свой вопрос, но я ответил:
– В Хуроге нет рабов.
Дарах вздохнул, но его вздох прозвучал как вздох облегчения.
Он уставился в пустоту и вновь заговорил, словно сам с собой:
– Верно, в Хуроге нет рабов. Старинный закон гласит, что любой человек, чья нога ступает на наши земли, обретает свободу. Даже тот факт, что твой отец и дед пренебрегали этим правилом, ничего не меняет. Оно все равно остается в силе. Но пойми одно: Ландислоу и Гарранону нельзя портить отношения с Сирнэком.
– Гарранону ничего не грозит, – ответил я. – А судьба Ландислоу меня нисколько не волнует.
Дарах нахмурился.
– Он тебе не нравится? Но почему?
Мне выдавалась отличная возможность рассказать дяде о том, что я не дурак. Но язык не желал слушаться и лежал во рту, как бревно.
Поговорю с ним после отъезда Гарранона, решил я и просто пожал плечами.
– А если бы он нравился тебе? Тогда ты согласился бы помочь ему достать из туннеля рабыню? – спросил Дарах.
Я наморщил лоб и задумался. Хороший мне задали вопрос! Вспомнились бы мне древние законы, если бы не Ландислоу, вызывающий во мне неприязненные чувства?
У меня в памяти всплыли стонавший в тронном зале Орег и скелет дракона, закованный в железные путы. М-да! К сожалению, многие из хурогских правителей забывали о правилах и законах…
– В Хуроге нет рабов, – упрямо повторил я.
Дядя улыбнулся и отвесил мне неглубокий поклон, будто в знак уважения.
– Конечно.
Не добавив больше ни слова, он вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.
– Ты не выдашь ее, Вард? – послышался у меня из-за спины голос единственного хурогского раба, на протяжении долгих столетий служившего Хурогметенам.
Я повернул голову. Орег стоял у той стены, из которой вывел нас с Сиаррой из подземного туннеля. Теперь он выглядел вполне здоровым и пребывал в здравом уме, только беспокойно переминался с ноги на ногу и обнимал себя руками.
Мне вдруг до ужаса захотелось подарить свободу и этому рабу. Быть может, об этом при первом удобном случае стоило поговорить с кем-нибудь из королевских чародеев. Впрочем, я совершенно не был уверен, что готов рассказать кому бы то ни было о нашем с Орегом секрете. Да и вряд ли современные колдуны в состоянии снять заклятие, наложенное несколько веков назад отцом Орега. Ведь маги в эпоху Империи обладали гораздо большей мощью.
– Я не отдам им ее, – ответил я.
Орег приподнял подбородок.
– Правда?
– Правда. – Наверное, уверенности в моем голосе хватило, чтобы он перестал сомневаться. – Ты позаботился о том, чтобы у нее были постель и еда?
– Да, – почти прошептал Орег. – Она до сих пор перепугана до смерти. Я провел ее в пещеру с костями дракона.
Он помолчал, потом добавил тем же несмелым шепотом:
– Я поставил там кровать, положил еду и теплые вещи. Она меня не видела… Наверное, я должен был рассказать тебе обо всем еще утром…
– Это ты прикрепил решетку к выходу из туннеля? – спросил я. – Беглянка провела там весь день?
Орег неуверенно кивнул.
– Наверное, мне следует поговорить с ней. Она может спокойно располагаться в замке, даже если Гарранон и Ландислоу еще не уедут. Или ей лучше побыть пока в пещере… Как ты считаешь?
Орег смотрел на меня с недоверием и молчал. Он очень напоминал мне брата. Если бы не сцены, подобные той, что я наблюдал в тронном зале несколько минут назад, я, наверное, и не вспоминал бы о том, что Орег не такой, как остальные люди.
Ему хотелось помочь бежавшей рабыне, и он ждал от меня поддержки. Но все же боялся мне доверять.
– С ней все будет в порядке, обещаю, – воскликнул я.
Орег не сдвинулся с места, но панель в стене за его спиной медленно и бесшумно отворилась.
Орег развернулся и вошел в коридор, расположенный за стеной. Я последовал за ним. На этот раз путь к пещере оказался невообразимо коротким. Буквально через минуту мы вошли в пещеру.
Я сразу обратил внимание на две странные вещи: бренчащие звуки и магические флюиды, густо заполнявшие все пространство, как жирный суп – тарелку. Среди камней на стенах пещеры поблескивали огоньки, и я чувствовал, что со всех сторон за нами наблюдает кто-то невидимый.
Когда я остановился, Орег повернулся ко мне и сказал:
– Она тренируется в применении магии.
Мы обошли несколько куч камней и приблизились к площадке, посыпанной песком, в центре которой покоились кости дракона. Ни Орег, ни я не старались идти тихо, но наша гостья не поворачивала головы и, казалось, не слышала нас.
Бывшая рабыня сидела перед останками дракона. Ее волосы, спускавшиеся до середины спины, слиплись от грязи в несколько сосулек. Я не мог сказать об этой девушке ровным счетом ничего: рассмотреть ее не представлялось возможным даже в свете сиявших гномьих камней. Она была с ног до головы жутко грязной.
Я подошел к ней очень близко, но все равно не мог понять, какая она.
Только сейчас я заметил, что с дракона сняты оковы. Когда я увидел этот скелет впервые, тоже подумал освободить его от металла, но посчитал, что уничтожу таким образом доказательство нашей вины. Никто не удивился бы, увидев в пещере под Хурогом драконьи останки, и лишь железные путы говорили о совершенном моими предками преступлении. Я не стал снимать их со скелета.
– Приветствую тебя, добрая путница, в замке Хурог и приглашаю обогреться у нашего очага, – сказал я ритуальную фразу, ясно давая понять, что вижу в бежавшей рабыне Ландислоу свою гостью.
Наверное, она слишком увлеклась своими заклинаниями, потому что, услышав меня, вскочила на ноги, как напуганный кролик, резко выбросила вперед правую руку, и из ее ладони вылетело нечто сверкающее и потрескивающее. Оно метнулось в нашу сторону, но остановилось на полпути и погасло.
– Спокойно, сестренка! – воскликнул Орег. – Прости, что оставил тебя здесь в одиночестве, но сначала я должен был узнать, как к твоему появлению здесь относится Хурогметен.
Она вздернула голову и ответила с сильным акцентом:
– Я не твоя сестренка!
– С чем ты к нам пожаловала? – поинтересовался я вполне дружелюбным тоном.
– Я думала, Хурог – пристанище для всех. Место, в котором не обижают ни драконов, ни рабов! Надо мной все смеялись, и я решила сама проверить, правы ли люди. Оказалось, правы…
Она жестом указала на железные цепи и путы, лежавшие рядом с ней на полу.
Я задумался. Откуда родом эта женщина? Возможно, из Эйвинхеля. Рабство в Эйвинхеле особенно процветает. Хотя Иландер разговаривает с другим акцентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36