Ты помнишь меня?
Н'б'ри с трудом пришел в себя. – Нет…
– Я так и думал, – сказал Риет. – Но это были твои корабли… твои и некоторых других людей здесь, которые вырвали меня из цепей людей, называющих себя линиятами.
Фролн вышел вперед.
– Да, – сказал Риет. – Ты тоже был там.
– Будь я проклят, – пробормотал один из пиратов. – Доброта иногда вознаграждается. А я готов был продать этих ублюдков за горсть золота.
– Заткнись,–прошипел кто-то.
– Как оказались вы, странники морей, в наших джунглях? – спросил Риет, явно не понимавший саросианского языка.
– Мы выступили против работорговцев с известного вам острова, – сказал Гарет. – Мы захватили один из их городов к западу отсюда и ждали подхода их флота с сокровищами.
– Мы слышали рассказы о великой битве, –сказал Риет. – Но это были не более чем рассказы у костра, без подробностей. – Он огляделся. – Полагаю, вы потерпели поражение и лишились своих кораблей.
– Мы вынуждены были оставить город и корабли, – признался Гарет, – и убегать от преследования линиятов через джунгли и степи. Мы повернули на север, когда решили, что оторвались от погони, чтобы пройти по этой реке и найти корабли, на которых могли бы вернуться на родину.
– Вы хотели захватить город работорговцев, который они называют Киммаром. Вам не откажешь в храбрости.
– Иногда отчаявшихся людей можно назвать храбрыми.
– Здесь вы в безопасности, – сказал Риет, –по крайней мере, пока находитесь с нами. Разведчики сообщили о странных людях в джунглях несколько дней назад, и я решил отправиться сюда в надежде уничтожить работорговцев, которые, ослепленные жаждой золота, посмели так далеко зайти на территорию противника. Благодаря моему горькому опыту общения с этими низкими тварями, я стал кем-то вроде военного лидера своего народа, хотя даже мысль о войне глубоко противна всем нам.
Мы устроим грандиозный пир. Слишком многие из нас были рабами и уже потеряли надежду увидеть милые сердцу джунгли, пока вы не освободили нас, ничего не попросив взамен, даже серебра или золота, которое мы обрабатываем ради развлечения и от которого сходят с ума работорговцы.
Фролн, услышав слово “золото”, невольно облизал губы.
– Да, – продолжил Риет, – кроме того, мы окажем вам посильную помощь в путешествии вниз по реке, но сначала, как я уже говорил, пир и развлечения.

Город, вернее вполне приличный поселок жителей на двести, находился на притоке, который разливался перед впадением в Мозаффар. Жившие здесь кашианцы, называвшие себя Са'ибами, обрабатывали плодородные земли рядом с поселком и разводили рыбу в прудах. Охота была не более чем развлечением, и Гарет предполагал, что Са'ибы несколько высокомерно относятся к тем, кто еще не понял, что земледелие является более стабильным источником дохода, чем погоня за оленем по кустам или стрельба по обезьянам из рогаток или луков.
Праздник, как сказал Риет, состоится не тотчас, а через три дня. Два дня предполагалось отвести для отдыха и восстановления сил.
Пиратам предоставили отдельную территорию, снабдили едой и напитками. Некоторые пираты начали поговаривать, что неплохо было бы поискать женщин, но с наступлением темноты тишину в хижинах нарушал только храп.
Гарет полночи просидел рядом со спящей Косирой. Он не мог заснуть, напряженно вслушивался в тишину, в любую секунду ожидая нападения. Потом он понял, что слишком взволнован, чтобы заснуть, и решил полежать с закрытыми глазами.
Проснулся он только днем и почувствовал себя так, как не чувствовал уже много месяцев. Напряжение куда-то исчезло.
– Иди вымой свое грязное тело, – посоветовала Косира. – Все сделали это еще несколько часов назад.
Он так и поступил.
Грязная одежда пиратов была свалена в кучи и сожжена. Им принесли другую одежду, похожую на ту, что носил Риет, – изящные куртки и штаны, сшитые из шкур разных животных и богато украшенные. У пиратов порвались и потрескались даже ремни, и скорняки Риета немедленно принялись изготавливать новые.
Большая часть мужчин отправилась на реку купаться, но нашлись и те, которые заявили, что им нравится собственный запах. Пираты вернулись с реки, заливаясь смехом, – женщины Са'ибов с любопытством наблюдали за ними, делая недвусмысленные замечания, которые были понятны даже тем, кого Лабала не обучил языку.
Этот день тоже прошел быстро, хотя несколько особенно стойких пиратов – Техиди, Фролн и другие – долго сидели у костра, попивая пальмовое пиво и о чем-то тихо разговаривая.
Следующий день был совершенно иным.
Гарет начал подумывать, что Са'ибы были чрезвычайно скрытными людьми, потому что общались пираты только с Риетом и людьми, приносившими еду и напитки.
Теперь ему предстояло убедиться в обратном.
Ворота распахнулись, и в них хлынула толпа. Казалось, все жители поселка пришли посмотреть на белокожих чужестранцев и подарить им подарки.
Постоянно подносили разные блюда, от сластей до огромных, пойманных в реке рыб, приправленных жгучим перцем.
Напитки лились рекой. Некоторые предпочитали пальмовое пиво, другие – вино из фруктов, подавали даже бренди, потому что Са'ибы освоили искусство перегонки.
Были и другие удовольствия.
Грубоватый матрос Кулдья, едва держась на ногах, подошел к Гарету и со слезами на глазах объявил, что собирается прожить здесь остаток жизни, и плевать он хотел на пиратство.
– Женщины не хотят брать деньги, даже подарки им не нужны, – сказал он. – Я не видел такого ни в одном порту, а побывал я во многих, даже в Тикао нужно за все так или иначе платить.
Он икнул, увидел достаточно невзрачную, но улыбающуюся женщину, которая ему подмигнула, и пошел за ней нетвердыми шагами.
– Бедняга, – сказала Косира.
– Одна из самых неприятных особенностей жизни моряка, – заметил Гарет. – Ты сходишь на берег, и в твоем распоряжении всего несколько часов. Мы хвастаемся своей независимостью, но расплачиваемся за нее тем, что у нас нет дома, кроме койки, нет еды, кроме как в портовой забегаловке, нет любви, кроме…
– Ты разве забыл, что ничего об этом не знаешь? – перебила его Косира. – Ты был девственником до встречи со мной, а теперь тебе никто не нужен.
– Не могу не согласиться с тобой, моя леди Косира Нагорная.
– Попробовал бы не согласиться, – проворчала она и поцеловала его.
Потом они вышли из поселка и нашли уединенную поляну.
Настоящий пир начался вечером.
Были установлены длинные столы, на которые подносили все новые блюда и напитки. Человеческий желудок не мог вместить такое количество еды, но некоторые пираты явно сомневались в этом.
Риет и другие Са'ибы произнесли речи о том, как они рады отплатить пиратам за то, что те сделали для них, как им жаль, что не могут сделать больше. Но работорговцы были настолько злобными, сражались так искусно, что только такие великие воины, как корсары, могли им противостоять.
Гарет хотел сказать, что тот, кто никогда не воевал, победить не может, но потом передумал.
Кроме того, он не имел права обижать людей, которые жили в постоянном страхе перед линиятами, которые видели, как уводят в рабство родственников не один раз, как Гарет и другие, а много раз, год за годом, век за веком. В своей ответной речи он лишь выразил признательность и благодарность новым друзьям.
Праздник продолжался, пламя огромных костров с ревом взлетало в небо, заставляя отступить темноту джунглей.
Напитки лились в глотки пиратов в неимоверных количествах, и Гарет в очередной раз почти пожалел, что не любит алкоголь.
Косира сидела рядом и потягивала вино из кружки.
– Все, прощай несдержанность,–сказала она. – Добро пожаловать, Косира, в трезвую жизнь, которую ведет твой возлюбленный.
Она икнула. Переход к трезвой жизни этой ночью, видимо, не входил в ее планы.
Подошел Лабала. Гарет с удивлением заметил, что он практически трезв.
– Ты себя плохо чувствуешь? – спросила Косира. – Или волшебники должны стать абсти… абста… больше не напиваться, чтобы стать еще сильнее?
– Может быть, я заболеваю, – ответил Лабала. – Может быть, не могу расслабиться, потому что боюсь, что случится нечто ужасное.
– Например? – спросил Гарет.
– Не знаю,–ответил Лабала.
– Посмотри, – сказала Косира, – эта женщина улыбается тебе. Не хочешь выяснить, почему она улыбается?
Лабала вымученно улыбнулся:
– Спасибо, может быть, захочу. Он ушел.
Казалось, пир будет продолжаться до рассвета или пока на столах остается еда и выпивка.
Риет свалился под стол с блаженной улыбкой на лице.
Гарет заметил, как две обнаженные женщины, истерически смеясь, тащат в хижину пирата, на ходу снимая с него штаны. Фролн чистил фрукты и бросал их невероятно большой и разноцветной птице, о чем-то беседуя с ней с совершенно серьезным видом.
– Пойдем? – спросил Гарет, кивнув в сторону их хижины.
– Пожалуй, – ответила Косира и зевнула. –Боюсь, ты измотал меня днем, я не гожусь ни на что, кроме сна.
Гарет едва успел заснуть, когда линияты атаковали.

25

Гарета разбудили выстрелы. Он мгновенно вскочил на ноги, и, хотя мозги еще не работали, пальцы сразу же нащупали ремень с мечом и пистолеты.
Судорожно натягивая штаны, он услышал очередной залп и крики умирающих людей. Косира тоже оделась, и тут какой-то человек, вернее не человек, а линият, судя по шлему, ворвался в их хижину. Гарет выстрелил ему в лицо из пистолета и увидел в свете факелов других.
Прогремел выстрел из мушкета, пуля просвистела рядом с его головой, и в тот же момент кто-то бросил в хижину факел.
– Вперед! – крикнул Гарет, и они выбежали из загоревшейся хижины. Гарет зарубил перезаряжавшего мушкет линията, отразил удар еще одного и проткнул его насквозь. На его месте тут же вырос еще один работорговец, целившийся из мушкета Гарету в грудь, его застрелила Косира.
В лагере было светло как днем от горящих хижин. Пираты, не успев протрезветь, пытались отразить атаку.
Среди линиятов был один Бегун с саблей в каждой когтистой лапе. Пираты увидели чудовище и с яростными криками бросились на него. Фролн вырвался вперед, сделал выпад и распорол Бегуну заднюю лапу.
Чудовище завизжало от боли и ярости, развернулось и отбило клинок Фролна. Пират плашмя упал на землю, и сабля Бегуна прошла выше.
Дихр стоял, прислонившись к хижине. Гарет увидел, что по его ноге струится кровь, но мушкет не дрогнул в руках бывшего раба. Дихр выстрелил, пуля попала Бегуну в горло, и тот забился на земле в предсмертных конвульсиях.
Женщины с криками выбегали из хижин, но работорговцы, не зная пощады, убивали их, чтобы добраться до пиратов.
Гарет услышал воинственный клич и увидел, как несколько кашианцев во главе с Косирой и Риетом бросились на линиятов. Он потерял девушку из виду в схватке, потом она выскочила с другой стороны с черным от крови клинком.
Солдаты, с еще одурманенными выпивкой головами, выстроились в неровную шеренгу и пошли на линиятов.
Никто не убегал, никто не прятался. К этому времени среди корсаров уже не осталось трусов.
Кашианка с полуотрубленной рукой проткнула копьем работорговцев линията в мантии и упала рядом.
На Гарета бросились два работорговца. Он отбил удар одного, рубанул мечом по ногам, и тут острая боль пронзила его грудь – удар второго линията почти достиг цели. Гарет прыжком приблизился к врагу, ударил эфесом по лицу и повалил на поверженного собрата. Потом его клинок сверкнул один раз, второй, и с этой парой было покончено.
Ночь разорвал взрыв. На землю попадали работорговцы, кашианцы и корсары. Линияты выстрелили из пушки в самую толпу, не разбирая, кого они убивают.
Гарет увидел, что Техиди выкатывает из-за хижины с фланга линиятов пушку, и поспешил ему на помощь.
Косиру, призывавшую к себе солдат, заметил один из Бегунов. Он отбросил в сторону одну саблю, перепрыгнул через двоих линиятов и попытался ее схватить. Косира перекатилась через голову и нанесла удар снизу, через нижнюю челюсть, туда, где должен быть мозг.
К ней бросился еще один Бегун. Кулдья взмахнул почему-то зажженным шомполом и нанес удар. Бегун закачался и вспыхнул, словно был сделан из смолы.
Кулдья завопил от радости, Косира улыбнулась. Громыхнула пушка линиятов, и Кулдью разорвало в клочья, как бумажную куклу.
Оставшаяся невредимой Косира подняла с земли заряженный мушкет, прицелилась и сразила наповал наводчика линиятов.
Гарет подкатил к орудию Техиди вторую пушку, ему помог подбежавший Кнол Н'б'ри.
Кнол вдруг как-то странно хрюкнул и выпрямился. Из крошечной дырочки над ухом потекла кровь. Его глаза широко раскрылись, и он осел на землю, Гарету даже не пришлось проверять, жив ли он.
Глаза его налились яростью, он выхватил из рук комендора фитиль и склонился над пушкой. Прицел был верным, и он коснулся фитилем запального отверстия. Пушка Техиди выстрелила на мгновение позже.
Шрапнель скосила многих стоявших у пушки линиятов, а оставшиеся в живых на мгновение отступили.
Гарет с криками ярости бросился на них, ничего не чувствуя, кроме желания убивать. Перед ним возникали лица и исчезали, линияты падали от ударов его клинка, он отбивал удары, убивал снова и снова. Потом рядом с ними появились люди, белые и темнокожие, которые убивали врагов вместе с ним.
Лабала прокричал какое-то заклинание, и Гарет увидел, как брошенное на землю оружие ожило и полетело в линиятов. Колдун линиятов попытался произнести контрзаклинание, но ему снесло полчерепа прилетевшим по воздуху клинком.
Работорговцы дрогнули и попытались спастись бегством.
Пощады к ним не было, пираты и Са'ибы безжалостно убивали их на месте.
Для Гарета существовали лишь смерть и кровь, и только покончив с врагами, он опустился на колени рядом с Кнолом Н'б'ри.
Гарет вспомнил его шутки, его дружбу, корабли, которые он хотел построить, и все это закончилось смертью в безымянном поселке в джунглях.
Он подумал о том, как сообщит о смерти своего храброго друга девушке Кнола Суэле, оставшейся на Саросе, и понял, что мужество – ничто по сравнению с пустотой, которую он чувствовал в сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43