https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/80x80/
Эта попытка оказалась успешной.
Они углубились на двенадцать ярдов в заросли, как им было приказано, вернулись на берег и сообщили, что переправа свободна.
Командир переправил роту на другой берег. В это время к берегу подошла основная колонна. Были перекинуты пять тросов, и солдаты приступили к переправе.
– Начали, – прошептал Исет, и ветки исчезли со стволов пушек, установленных чуть выше по течению от переправы.
Шрапнель ударила по столпившимся в воде линиятам, и они с криками бросились назад.
Пока Техиди и комендоры перезаряжали пушки, вперед стали выходить, строй за строем, солдаты с мушкетами, залпами косившие находившихся на их берегу работорговцев.
Линияты побросали оружие и прыгнули в реку.
Пушки выстрелили еще два раза, один раз по противоположному берегу, второй – по барахтавшимся в воде линиятам.
– Уходим, – сказал Гарет, солдаты схватили веревки и вытащили пушку обратно на тропу.
– Ты тоже уходи, – сказал Гарет Лабале, который перестал бормотать заклинания и поспешил за пушкой.
Вторая пушка сделала еще один выстрел, потом ее тоже вытащили на тропу под прикрытием солдат.
Гарет, следуя плану Исета и Лабалы, оставил пушки, волшебника и три отряда солдат, а сам поспешил к колонне и приказал ей продолжить марш, оставляя за собой как можно более широкий и отчетливый след. Пушки были перетащены к броду, а Лабала произнес заклинание, названное им “легким обманом”, которому его научил Дафлемер.
– Устроенная нами засада, – сказал Исет, –называется “крючком”.
– Благодарю вас, сэр, за бесценное объяснение весьма туманного принципа, – вежливо произнес Гарет.
– Такой прием отбивает у преследователей охоту приближаться к цели слишком поспешно, – пояснил солдат. – Думаю, они хорошо усвоили урок.
– Давайте убедимся в этом.
Еще дважды, но без тяжелых пушек, отряды самых опытных солдат устраивали засаду, дожидались приближения линиятов, делали залп и поспешно отступали, не дожидаясь атаки. До наступления ночи потери Гарета составили три человека ранеными. О потерях линиятов он не имел понятия.
Потом настала очередь линиятов. Вероятно, они выслали вперед небольшой отряд, человек пятьдесят, который двигался всю ночь, пока не подошел к лагерю пиратов.
На рассвете работорговцы атаковали сонный лагерь, произведя залп из мушкетов, за которым последовала атака с мечами и копьями.
Застигнутые врасплох корсары откатились, перегруппировались и контратаковали врага.
Если кому-нибудь из линиятов и удалось уцелеть, они предпочли спастись бегством. Пехотинцы работорговцев, вероятно, привыкли сражаться с примитивными племенами, а не с опытными, хорошо вооруженными солдатами.
Потери отряда Гарета составили двадцать человек, из них десять – убитыми.
Пираты соорудили носилки для раненых и продолжили поход.
Гарет осмотрел оружие, и ему в голову пришла достаточно коварная идея. Люди, славившиеся своей меткостью, спрятались рядом с тропой. Они должны были снайперским огнем поразить первых появившихся в поле зрения линиятов.
Гарет поставил перед ними достаточно сложную задачу – стрелять во всех линиятов, несущих пушки, во всех линиятов в мантиях, во всех линиятов, отдающих приказы, и, конечно, в Бегунов.
Исет добавил еще одну категорию целей – людей, шедших во второй и третьей шеренге за головной. Эти люди, как он объяснил, были самыми опытными солдатами, которые отдыхали после марша в головной шеренге. Кроме того, такой огонь не мог не потрясти и солдат, находившихся в первой шеренге.
Сам Гарет отошел немного назад с отрядом из трех солдат. Скоро ему представилась возможность выстрелить по приближавшимся линиятам, но он покачал головой. Слишком это было похоже на хладнокровное убийство, хотя он знал, что линиятов вряд ли можно считать людьми.
Он пока не знал, кем или чем их можно было считать.
Угрызения совести и сомнения исчезли, стоило ему увидеть Бегуна. Гарет поднял мушкет, прицелился, выстрелил и… промахнулся.
Трое солдат, поняв, что обнаружены, быстро выстрелили по линиятам и побежали, увидев, что от колонны отделились стрелки.
Шли дни, матросы похудели и уже легче переносили пеший поход. Гарет решил, что они двигаются чуть быстрее линиятов, и начал надеяться, что им удастся уйти от преследования.
Лабала объявил, что освоил еще одно ремесло – механика.
Снайперы сообщили, что видели в колонне двух или трех Бегунов, стреляли по ним, но безуспешно – скорее всего, твари были заколдованы.
Прошло уже восемь дней с момента их ухода из Нуурата, а местность совершенно не менялась: все те же джунгли, болото, лужайки. Если бы у них не было компасов, Гарет мог решить, что колонна ходит по кругу.
Судя по всему, им уже удалось выйти на уровень Батана, но он не смел повернуть к городу, боясь оказаться в западне.
Лабала стер нарисованные на песке треугольники и задул жаровню.
– Могу сказать только то, что чувствую,–заключил он. – Радоваться пока нечему. Их колдуны пытаются отыскать какого-то определенного человека.
– Меня?
– Нет. Так что очередное самопожертвование совсем ни к чему. И не меня, как я подумал сначала.
– Тогда кого?
Лабала беспомощно развел руками.
– А это, – с гордостью заявил Техиди,–придумал лично я.
Он указал на развилину дерева на высоте тридцати футов. Там висело бревно толщиной с туловище человека, в него были воткнуты заостренные палки.
– Смотрите, – с гордостью заявил Техиди. –Линияты прыгают по тропе, высматривают стрелков и не замечают этой тоненькой лианы. Задевают ее… Гарет, только не подходи слишком близко, я совсем не уверен в твоей реакции… и лиана, проходящая через эту ветку к бревну, которое едва держится, сбрасывает его, палки протыкают первого, вероятно, второго и, возможно, третьего линията в колонне. Никаких потерь людей или пороха. Итак, линият, ставший первым, смотрит вверх и не замечает яму, которую мы вырыли на тропе и утыкали острыми колами.
– Исключительно мерзкая затея.
– У тебя – это выше всякой похвалы. Итак, друг мой, я хотел был организовать из корабельных плотников тыловой отряд, который занялся бы установкой таких ловушек.
– Сделай это, – сказал Гарет.
Ловушки срабатывали, одни в большей, другие – в меньшей степени, но не остановили преследования линиятов.
– А жизнь пиратов оказалась менее романтичной, чем я считала, – сказала Косира, поднося раскаленный уголь к пиявке, присосавшейся к ноге. Пиявка упала на землю, извиваясь, и Косира наступила на нее. – В Нуурате, когда ты решил, что нам предстоит небольшая прогулка, в моем воображении возникали романтические картины костров, вокруг которых я исполняю какой-нибудь дикарский танец под рукоплескания пиратов. А потом мы с тобой уединялись в построенном тобой шалаше из листьев и предавались страстной, всепоглощающей любви.
– Не совсем справедливо по отношению к остальным, – сказал Гарет. – Кроме того, я не знаю, что такое шалаш из листьев, тем более как его строить.
– Наплевать на остальных, – воскликнула Косира. – Ведь люблю я тебя одного.
– Кстати, раз уж об этом зашла речь, что ты собираешься делать, когда мы вернемся в Тикао?
– Вот почему ты остаешься капитаном, – сказала Косира. – Благодаря твоему непостижимому оптимизму. Впрочем, я часто думала об этом. Если предположить, что мои друзья вельможи не заставят меня предстать перед королем за злодеяние, заключающееся в бегстве с таким проверенным мошенником, как ты, я бы подумала о замужестве.
Гарет открыл рот от удивления.
– Или нет, – продолжила она. – Кстати говоря, я распорядилась, чтобы третья вахта во главе колонны была моей.
– Очень рад видеть офицера, не забывающего о своих прямых обязанностях, – сказал Гарет, не понимая до конца, рад ли он смене темы разговора.
– При чем здесь обязанности, – грубо оборвала его Косира. – В это время рядом никого не будет, думаю, атака с фронта нам не грозит, и ты бы мог навестить меня. Кстати, ты заметил, что у меня влажные волосы? Я покинула лагерь на несколько минут и окунулась в ручей, из которого мы берем воду. Так что я – чистая. Не желает ли мой капитан поступить подобным же образом? Знаешь, такая жуткая вонь совсем не является обязательным признаком настоящего пирата.
Звериная тропа, по которой они шли все время, на следующее утро пересекла вполне приличную дорогу. Идти по ней было бы легче как пиратам, так, к сожалению, и линиятам. Кроме того, она уходила в глубь континента, а не к берегу, и заканчивалась меньше чем в миле к востоку у развалин каких-то каменных построек.
Гарет задумался на мгновение и решил, что любые хоть отчасти цивилизованные жители этих мест не могли не быть врагами линиятов.
Он приказал колонне повернуть на дорогу и подошел к Лабале.
– Я почувствовал еще каких-то наблюдателей, – мрачно произнес чародей. – Не линиятов.
– Друзей? Врагов?
– Не знаю. Полагаю, определим это по тому, чем нас встретят – камнями или букетами.
Люди, шедшие в голове колонны, тоже сообщили о странном чувстве, будто за ними кто-то наблюдает. Невидимый.
Первый наблюдатель был замечен или почувствован Лабалой, который почему-то посмотрел на дерево, подпрыгнул с удивленным криком и поднялся по стволу с небывалой для человека его комплекции скоростью.
Сидевший на дереве юноша открыл от удивления рот, увидев поднимающееся к нему чудовище, дрожащими руками попытался достать стрелу из колчана, не успел и попал в объятия Лабалы.
Вырваться ему, естественно, не удалось, и Лабала спустился с ним на землю. Там его привязали к стволу дерева, и к нему подошли Гарет и Косира.
Юноша глазами размером с блюдца смотрел на вооруженную женщину.
Дихр и его команда попытались заговорить с ним на всех известных языках.
Потом Лабала вынужден был произнести заклинание для себя, Дихра и Гарета.
– Кто ты? – спросил Гарет. Юноша отчаянно замотал головой.
– Я – Гарет, – сказал Раднор. – Я командую этими людьми, и мы не причиним тебе вреда.
– Зачем вам мое имя?
– Таков наш обычай.
– Имена нужны колдунам, – сказал юноша. – Они дают им власть над людьми.
Гарет замялся.
– Хорошо. Мы назовем тебя Ветром, потому что ты мог проскользнуть незаметно, как ветер, если бы тебя не заметил наш чародей.
– Неплохое имя, – произнес юноша. – Я согласен на него.
– Премного вам благодарны,–проворчал Фролн.
– Где твои соплеменники?
– Мои соплеменники? В половине дня пути в направлении, которое я не покажу. Мои хозяева – в двух днях пути по этой дороге.
– Хозяева?
– Обладающие огромной силой. Как и вы, если осмелились войти в эти проклятые джунгли, населенные демонами.
– Но ты тоже так поступил.
– Только потому, что знал о вашем приближении, и любопытство одолело меня. В поселке меня многие считают дурачком, а теперь я вынужден буду стать вашим рабом.
– У нас нет рабов.
Ветер недоуменно посмотрел на Дихра.
– А он? Темнокожие люди, как я, всегда становятся рабами светлокожих.
– Я иду с этими людьми по собственной воле, – сказал Дихр. – Когда-то я был рабом злых людей, которые носят металлические шляпы.
– Я знаю их, – возбужденно произнес Ветер. – Они приходят на наши земли, сжигают наши поселки, уводят людей в рабство. Иногда нашим хозяевам удается победить их при помощи магии, но чаще они заняты своими собственными делами или ленятся нам помочь, так как считают низшими существами. Я не должен был этого говорить. Хозяева накажут меня за то, что я назвал их ленивыми.
– Мы ничего им не скажем, – пообещал Гарет.
– Трусливый ублюдок, – сказал один из пиратов – Шенши, проигравший поединок Косире. – Боится нас, боится своих поганых хозяев, боится джунглей… впрочем, его винить не в чем. – Шенши поднял выроненный Ветром лук и достал стрелу из колчана. – Посмотрите на это.
– Нет, нет, – закричал Ветер, пытаясь дотянуться до лука.
– Не кричи так, сынок, – сказал Шенши. –Я не собираюсь ломать твою игрушку. – Он покрутил лук в руках и покачал головой. – Натяжение не больше десяти или пятнадцати фунтов. И стрела незамысловатая, как бредни моей старухи. Даже оперение из перьев разных птиц. Нет ни каменного, ни металлического наконечника. Просто острая палочка. – Он коснулся пальцем острия. – Ой, достаточно острая. Можно убить обезьяну или птицу. Маленькую птичку.
– Хватит об этом, – сказал Гарет. – Ветер, на что похожи твои хозяева? Они выглядят также, как ты?
Ветер снова замотал головой:
– Нет, я – маленький, а они – огромные.
– Кожа у них такого же цвета?
– Конечно, все настоящие люди так выглядят.
Л аба л а и Дихр улыбнулись друг другу.
– Готов признать, – сказал Дихр, – слова парня не лишены здравого смысла.
И тут все услышали предсмертный хрип. Гарет резко повернулся и увидел шатающегося, задыхающегося Шенши, который сделал два шага, упал ничком и замер.
Лабала опустился на колени и перевернул пирата. Гарет увидел искаженное лицо и выпученные глаза и отвернулся.
– Он мертв.
– Что…
– Стрела, – сказал Дихр. – Отравленная. Гарет осторожно поднял стрелу и увидел, что острие окрашено чем-то темным.
– Похоже, стрелы не так уж безобидны,–заметил Фролн. – Не слишком удачный способ это выяснить, верно?
– Не убивайте меня, – взмолился Ветер.–Я пытался его предупредить.
– Мы не причиним тебе вреда, – сказал Гарет. – Шенши пал жертвой собственной глупости. Номиос, возьми четырех человек и похорони этого идиота. Пусть это станет еще одним напоминанием об осторожности, которую необходимо соблюдать в неизведанных землях.
Он повернулся к юноше:
– Ветер, расскажи о своих хозяевах. Ты говоришь, что они вселяют ужас в тех, кто встречает их, и что они, как все твои соплеменники, ненавидят тех, кого мы называем работорговцами.
Ветер посмотрел на лежащее на земле тело. потом – на Гарета.
– Да, это верно.
– Следуя теории, что враг моего врага – мой друг, – сказал Гарет на своем родном языке, потом перешел на язык Ветра, – мы хотим, чтобы ты привел нас к хозяевам.
– Нет, – отказался Ветер. – Они точно меня убьют за то, что я побеспокоил их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Они углубились на двенадцать ярдов в заросли, как им было приказано, вернулись на берег и сообщили, что переправа свободна.
Командир переправил роту на другой берег. В это время к берегу подошла основная колонна. Были перекинуты пять тросов, и солдаты приступили к переправе.
– Начали, – прошептал Исет, и ветки исчезли со стволов пушек, установленных чуть выше по течению от переправы.
Шрапнель ударила по столпившимся в воде линиятам, и они с криками бросились назад.
Пока Техиди и комендоры перезаряжали пушки, вперед стали выходить, строй за строем, солдаты с мушкетами, залпами косившие находившихся на их берегу работорговцев.
Линияты побросали оружие и прыгнули в реку.
Пушки выстрелили еще два раза, один раз по противоположному берегу, второй – по барахтавшимся в воде линиятам.
– Уходим, – сказал Гарет, солдаты схватили веревки и вытащили пушку обратно на тропу.
– Ты тоже уходи, – сказал Гарет Лабале, который перестал бормотать заклинания и поспешил за пушкой.
Вторая пушка сделала еще один выстрел, потом ее тоже вытащили на тропу под прикрытием солдат.
Гарет, следуя плану Исета и Лабалы, оставил пушки, волшебника и три отряда солдат, а сам поспешил к колонне и приказал ей продолжить марш, оставляя за собой как можно более широкий и отчетливый след. Пушки были перетащены к броду, а Лабала произнес заклинание, названное им “легким обманом”, которому его научил Дафлемер.
– Устроенная нами засада, – сказал Исет, –называется “крючком”.
– Благодарю вас, сэр, за бесценное объяснение весьма туманного принципа, – вежливо произнес Гарет.
– Такой прием отбивает у преследователей охоту приближаться к цели слишком поспешно, – пояснил солдат. – Думаю, они хорошо усвоили урок.
– Давайте убедимся в этом.
Еще дважды, но без тяжелых пушек, отряды самых опытных солдат устраивали засаду, дожидались приближения линиятов, делали залп и поспешно отступали, не дожидаясь атаки. До наступления ночи потери Гарета составили три человека ранеными. О потерях линиятов он не имел понятия.
Потом настала очередь линиятов. Вероятно, они выслали вперед небольшой отряд, человек пятьдесят, который двигался всю ночь, пока не подошел к лагерю пиратов.
На рассвете работорговцы атаковали сонный лагерь, произведя залп из мушкетов, за которым последовала атака с мечами и копьями.
Застигнутые врасплох корсары откатились, перегруппировались и контратаковали врага.
Если кому-нибудь из линиятов и удалось уцелеть, они предпочли спастись бегством. Пехотинцы работорговцев, вероятно, привыкли сражаться с примитивными племенами, а не с опытными, хорошо вооруженными солдатами.
Потери отряда Гарета составили двадцать человек, из них десять – убитыми.
Пираты соорудили носилки для раненых и продолжили поход.
Гарет осмотрел оружие, и ему в голову пришла достаточно коварная идея. Люди, славившиеся своей меткостью, спрятались рядом с тропой. Они должны были снайперским огнем поразить первых появившихся в поле зрения линиятов.
Гарет поставил перед ними достаточно сложную задачу – стрелять во всех линиятов, несущих пушки, во всех линиятов в мантиях, во всех линиятов, отдающих приказы, и, конечно, в Бегунов.
Исет добавил еще одну категорию целей – людей, шедших во второй и третьей шеренге за головной. Эти люди, как он объяснил, были самыми опытными солдатами, которые отдыхали после марша в головной шеренге. Кроме того, такой огонь не мог не потрясти и солдат, находившихся в первой шеренге.
Сам Гарет отошел немного назад с отрядом из трех солдат. Скоро ему представилась возможность выстрелить по приближавшимся линиятам, но он покачал головой. Слишком это было похоже на хладнокровное убийство, хотя он знал, что линиятов вряд ли можно считать людьми.
Он пока не знал, кем или чем их можно было считать.
Угрызения совести и сомнения исчезли, стоило ему увидеть Бегуна. Гарет поднял мушкет, прицелился, выстрелил и… промахнулся.
Трое солдат, поняв, что обнаружены, быстро выстрелили по линиятам и побежали, увидев, что от колонны отделились стрелки.
Шли дни, матросы похудели и уже легче переносили пеший поход. Гарет решил, что они двигаются чуть быстрее линиятов, и начал надеяться, что им удастся уйти от преследования.
Лабала объявил, что освоил еще одно ремесло – механика.
Снайперы сообщили, что видели в колонне двух или трех Бегунов, стреляли по ним, но безуспешно – скорее всего, твари были заколдованы.
Прошло уже восемь дней с момента их ухода из Нуурата, а местность совершенно не менялась: все те же джунгли, болото, лужайки. Если бы у них не было компасов, Гарет мог решить, что колонна ходит по кругу.
Судя по всему, им уже удалось выйти на уровень Батана, но он не смел повернуть к городу, боясь оказаться в западне.
Лабала стер нарисованные на песке треугольники и задул жаровню.
– Могу сказать только то, что чувствую,–заключил он. – Радоваться пока нечему. Их колдуны пытаются отыскать какого-то определенного человека.
– Меня?
– Нет. Так что очередное самопожертвование совсем ни к чему. И не меня, как я подумал сначала.
– Тогда кого?
Лабала беспомощно развел руками.
– А это, – с гордостью заявил Техиди,–придумал лично я.
Он указал на развилину дерева на высоте тридцати футов. Там висело бревно толщиной с туловище человека, в него были воткнуты заостренные палки.
– Смотрите, – с гордостью заявил Техиди. –Линияты прыгают по тропе, высматривают стрелков и не замечают этой тоненькой лианы. Задевают ее… Гарет, только не подходи слишком близко, я совсем не уверен в твоей реакции… и лиана, проходящая через эту ветку к бревну, которое едва держится, сбрасывает его, палки протыкают первого, вероятно, второго и, возможно, третьего линията в колонне. Никаких потерь людей или пороха. Итак, линият, ставший первым, смотрит вверх и не замечает яму, которую мы вырыли на тропе и утыкали острыми колами.
– Исключительно мерзкая затея.
– У тебя – это выше всякой похвалы. Итак, друг мой, я хотел был организовать из корабельных плотников тыловой отряд, который занялся бы установкой таких ловушек.
– Сделай это, – сказал Гарет.
Ловушки срабатывали, одни в большей, другие – в меньшей степени, но не остановили преследования линиятов.
– А жизнь пиратов оказалась менее романтичной, чем я считала, – сказала Косира, поднося раскаленный уголь к пиявке, присосавшейся к ноге. Пиявка упала на землю, извиваясь, и Косира наступила на нее. – В Нуурате, когда ты решил, что нам предстоит небольшая прогулка, в моем воображении возникали романтические картины костров, вокруг которых я исполняю какой-нибудь дикарский танец под рукоплескания пиратов. А потом мы с тобой уединялись в построенном тобой шалаше из листьев и предавались страстной, всепоглощающей любви.
– Не совсем справедливо по отношению к остальным, – сказал Гарет. – Кроме того, я не знаю, что такое шалаш из листьев, тем более как его строить.
– Наплевать на остальных, – воскликнула Косира. – Ведь люблю я тебя одного.
– Кстати, раз уж об этом зашла речь, что ты собираешься делать, когда мы вернемся в Тикао?
– Вот почему ты остаешься капитаном, – сказала Косира. – Благодаря твоему непостижимому оптимизму. Впрочем, я часто думала об этом. Если предположить, что мои друзья вельможи не заставят меня предстать перед королем за злодеяние, заключающееся в бегстве с таким проверенным мошенником, как ты, я бы подумала о замужестве.
Гарет открыл рот от удивления.
– Или нет, – продолжила она. – Кстати говоря, я распорядилась, чтобы третья вахта во главе колонны была моей.
– Очень рад видеть офицера, не забывающего о своих прямых обязанностях, – сказал Гарет, не понимая до конца, рад ли он смене темы разговора.
– При чем здесь обязанности, – грубо оборвала его Косира. – В это время рядом никого не будет, думаю, атака с фронта нам не грозит, и ты бы мог навестить меня. Кстати, ты заметил, что у меня влажные волосы? Я покинула лагерь на несколько минут и окунулась в ручей, из которого мы берем воду. Так что я – чистая. Не желает ли мой капитан поступить подобным же образом? Знаешь, такая жуткая вонь совсем не является обязательным признаком настоящего пирата.
Звериная тропа, по которой они шли все время, на следующее утро пересекла вполне приличную дорогу. Идти по ней было бы легче как пиратам, так, к сожалению, и линиятам. Кроме того, она уходила в глубь континента, а не к берегу, и заканчивалась меньше чем в миле к востоку у развалин каких-то каменных построек.
Гарет задумался на мгновение и решил, что любые хоть отчасти цивилизованные жители этих мест не могли не быть врагами линиятов.
Он приказал колонне повернуть на дорогу и подошел к Лабале.
– Я почувствовал еще каких-то наблюдателей, – мрачно произнес чародей. – Не линиятов.
– Друзей? Врагов?
– Не знаю. Полагаю, определим это по тому, чем нас встретят – камнями или букетами.
Люди, шедшие в голове колонны, тоже сообщили о странном чувстве, будто за ними кто-то наблюдает. Невидимый.
Первый наблюдатель был замечен или почувствован Лабалой, который почему-то посмотрел на дерево, подпрыгнул с удивленным криком и поднялся по стволу с небывалой для человека его комплекции скоростью.
Сидевший на дереве юноша открыл от удивления рот, увидев поднимающееся к нему чудовище, дрожащими руками попытался достать стрелу из колчана, не успел и попал в объятия Лабалы.
Вырваться ему, естественно, не удалось, и Лабала спустился с ним на землю. Там его привязали к стволу дерева, и к нему подошли Гарет и Косира.
Юноша глазами размером с блюдца смотрел на вооруженную женщину.
Дихр и его команда попытались заговорить с ним на всех известных языках.
Потом Лабала вынужден был произнести заклинание для себя, Дихра и Гарета.
– Кто ты? – спросил Гарет. Юноша отчаянно замотал головой.
– Я – Гарет, – сказал Раднор. – Я командую этими людьми, и мы не причиним тебе вреда.
– Зачем вам мое имя?
– Таков наш обычай.
– Имена нужны колдунам, – сказал юноша. – Они дают им власть над людьми.
Гарет замялся.
– Хорошо. Мы назовем тебя Ветром, потому что ты мог проскользнуть незаметно, как ветер, если бы тебя не заметил наш чародей.
– Неплохое имя, – произнес юноша. – Я согласен на него.
– Премного вам благодарны,–проворчал Фролн.
– Где твои соплеменники?
– Мои соплеменники? В половине дня пути в направлении, которое я не покажу. Мои хозяева – в двух днях пути по этой дороге.
– Хозяева?
– Обладающие огромной силой. Как и вы, если осмелились войти в эти проклятые джунгли, населенные демонами.
– Но ты тоже так поступил.
– Только потому, что знал о вашем приближении, и любопытство одолело меня. В поселке меня многие считают дурачком, а теперь я вынужден буду стать вашим рабом.
– У нас нет рабов.
Ветер недоуменно посмотрел на Дихра.
– А он? Темнокожие люди, как я, всегда становятся рабами светлокожих.
– Я иду с этими людьми по собственной воле, – сказал Дихр. – Когда-то я был рабом злых людей, которые носят металлические шляпы.
– Я знаю их, – возбужденно произнес Ветер. – Они приходят на наши земли, сжигают наши поселки, уводят людей в рабство. Иногда нашим хозяевам удается победить их при помощи магии, но чаще они заняты своими собственными делами или ленятся нам помочь, так как считают низшими существами. Я не должен был этого говорить. Хозяева накажут меня за то, что я назвал их ленивыми.
– Мы ничего им не скажем, – пообещал Гарет.
– Трусливый ублюдок, – сказал один из пиратов – Шенши, проигравший поединок Косире. – Боится нас, боится своих поганых хозяев, боится джунглей… впрочем, его винить не в чем. – Шенши поднял выроненный Ветром лук и достал стрелу из колчана. – Посмотрите на это.
– Нет, нет, – закричал Ветер, пытаясь дотянуться до лука.
– Не кричи так, сынок, – сказал Шенши. –Я не собираюсь ломать твою игрушку. – Он покрутил лук в руках и покачал головой. – Натяжение не больше десяти или пятнадцати фунтов. И стрела незамысловатая, как бредни моей старухи. Даже оперение из перьев разных птиц. Нет ни каменного, ни металлического наконечника. Просто острая палочка. – Он коснулся пальцем острия. – Ой, достаточно острая. Можно убить обезьяну или птицу. Маленькую птичку.
– Хватит об этом, – сказал Гарет. – Ветер, на что похожи твои хозяева? Они выглядят также, как ты?
Ветер снова замотал головой:
– Нет, я – маленький, а они – огромные.
– Кожа у них такого же цвета?
– Конечно, все настоящие люди так выглядят.
Л аба л а и Дихр улыбнулись друг другу.
– Готов признать, – сказал Дихр, – слова парня не лишены здравого смысла.
И тут все услышали предсмертный хрип. Гарет резко повернулся и увидел шатающегося, задыхающегося Шенши, который сделал два шага, упал ничком и замер.
Лабала опустился на колени и перевернул пирата. Гарет увидел искаженное лицо и выпученные глаза и отвернулся.
– Он мертв.
– Что…
– Стрела, – сказал Дихр. – Отравленная. Гарет осторожно поднял стрелу и увидел, что острие окрашено чем-то темным.
– Похоже, стрелы не так уж безобидны,–заметил Фролн. – Не слишком удачный способ это выяснить, верно?
– Не убивайте меня, – взмолился Ветер.–Я пытался его предупредить.
– Мы не причиним тебе вреда, – сказал Гарет. – Шенши пал жертвой собственной глупости. Номиос, возьми четырех человек и похорони этого идиота. Пусть это станет еще одним напоминанием об осторожности, которую необходимо соблюдать в неизведанных землях.
Он повернулся к юноше:
– Ветер, расскажи о своих хозяевах. Ты говоришь, что они вселяют ужас в тех, кто встречает их, и что они, как все твои соплеменники, ненавидят тех, кого мы называем работорговцами.
Ветер посмотрел на лежащее на земле тело. потом – на Гарета.
– Да, это верно.
– Следуя теории, что враг моего врага – мой друг, – сказал Гарет на своем родном языке, потом перешел на язык Ветра, – мы хотим, чтобы ты привел нас к хозяевам.
– Нет, – отказался Ветер. – Они точно меня убьют за то, что я побеспокоил их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43