и внешность, и характер Ц добрый, в
еселый. Она судит не умом, а сердцем. Во время слушания дела Лидия Ц дотош
ный следователь, в комнате тайного совещания Ц невыносимый спорщик. Это
злит меня и возмущает. Но стоит взглянуть на ее разгоряченное розовое ли
цо, на приоткрытые в легкой улыбке губы Ц злость мгновенно пропадает. Ул
ыбка у Лидии покоряющая, она выражает красоту, радость жизни, и больше нич
его. Вероятно, поэтому большинство приговоров, вынесенных с участием Лид
ии Михайловны, отменяется областным судом за мягкостью меры наказания.

Петр Ефимов и Василий Анохин Ц толковые заседатели, и работать с ними од
но удовольствие.
Выше всех я ценю, конечно, Вадима Артемьевича Ухорина. Философу свойстве
нно разумно мыслить и неразумно поступать. Обывателю Ц наоборот. Ухорин
па своему складу ума ближе к философам. Начнет говорить Ц не наслушаешь
ся, а возьмется за дело… Все у него получается так, как у того кузнеца, кото
рый за неимением зубов раскалывает орехи кувалдой. Вадим Артемьевич, кро
ме как к умным разговорам, больше ни к чему не приспособлен.
Вадиму Артемьевичу шестьдесят лет, а за плечами у него никакого ремесла,
Пробовал пахать Ц бросил, пытался служить Ц не получилось. Уехал в горо
д, поступил на завод, а через три года опять вернулся в деревню, оставив в г
ороде и жену и детей.
Про Ухорина ходят самые нелепые слухи. Вадим Артемьевич и не пытается их
опровергать. С невозмутимым спокойствием философа он рассуждаем «О чел
овеке можно ничего не знать, зато о нем можно все сказать».
Заседателем он стал, мне кажется, по ошибке, зато «ошибка» эта дала мне пре
восходного заседателя. Жизненные наблюдения, незаурядный ум Ухорина, не
находившие до сего времени применения, как нельзя лучше пригодились для
суда. В самых затруднительных, казуистических делах он умел найти верный
выход, а порою подсказывал поистине мудрое решение.
Два охотника никак не могли поделить волчью шкуру.
Голодный волк, бродя вокруг деревушки Козий Рог, напоролся на капкан, Жел
езные челюсти капкана схватили его за лапу. Но зверь был матерый и настол
ько сильный, что уволок капкан. Хозяин капкана бродил по следу двое суток
и, совершенно отчаявшись, бросил поиски. А через неделю узнал, что километ
ров за пятнадцать от его деревни был убит волк с капканом на лапе Он разыс
кал охотника, который убил волка, и потребовал свой капкан. Тот отдал ему б
ез всяких возражений Делу бы на этом и кончиться. Но хозяина капкана заму
чила зависть и обида. Государство за убитого волка выплачивало четырест
а рублей премии и девяносто рублей за шкуру до денежной реформы. Все это п
ривело в конце концов к судебной тяжбе. Владелец капкана требовал призна
ния за ним абсолютных прав на зверя, утверждая, что все равно волк с капкан
ом далеко бы не ушел и в конце концов сдох бы. Его противник иска не призна
вал, доказывая, что, если бы он не пристрелил волка, тот бы великолепно еще
лет десять душил овец и резал коров, так как капкан уже едва держался на ла
пе зверя. Доводы обеих сторон звучали убедительно, однако проверить их д
остоверность не представлялось возможным. Приходилось обоим верить на
слово. Но кому из них верить, что принять за истину и как решить это одновр
еменно столь простое и сложное дело? Я обратился к Вадиму Артемьевичу, он,
улыбаясь, полол плечами, как бы говоря: «Ну вот, нашел над чем задумываться
!» Ц но ничего не сказал. Другой мой заседатель уверенно заявил, что в иск
е надо отказать, так как волк должен принадлежать тому, кто убил его аз руж
ья. Я с ним согласился и быстро написал решение.
Вадим Артемьевич несколько раз внимательно перечитал его, старательно
очистил перо, нехотя обмакнул его в чернила и, вздохнув, вывел жирную подп
ись.
Ц Что это вы так тяжело вздыхаете? Ц спросил я.
Ц Нелегко подписываться под несправедливостью, Ц ответил он.
Это меня удивило.
Ц Зачем же ты подписался, если сомневаешься?
Ухорин усмехнулся:
Ц Ведь ты же, Семен Кузьмич, тоже сомневаешься. И тоже подписался, и не тол
ько подписался, но и сам сочинил это решение.
Меня взорвало.
Ц Что ты этим хочешь сказать? Ц резко спросил я.
Ц Сомневаешься Ц не торопись делать выводы, Ц спокойно ответил Вадим
Артемьевич и, помолчав, добавил: Ц Мне кажется решение неверным Ц по-ваш
ему выходит, что волка убить так же легко, как курицу. Да если бы у него на ла
пе не было капкана, разве бы его убили! Волк хитрый и осторожный зверь, нед
аром на него облавой ходят.
Ц Если бы волка не убили из ружья, он все равно ушел бы, отгрыз лапу и ушел,
Ц веско заявил заседатель Ефимов.
Ц Конечно, ушел бы, Ц охотно согласился с ним Ухорин.
Ц Чего же ты хочешь наконец? Ц спросил я Вадим Артемьевич сказал, что он
ничего не хочет и ему совершенно наплевать на этого волка, но справедлив
ость требует, чтобы шкуру и премию поделить между охотниками поровну.
Мы еще немного поспорили с ним, но уже для вида, из самолюбия. Неопровержим
ая логика Ухорина была очевидна.
Когда я заново переписал решение и огласил его в зале судебных заседаний
, охотники дружно сказализ «Спасибо, гражданин судья». Другого решения о
ни и не ожидали. В таких делах они разбираются лучше всех судей, вместе взя
тых.
Вадим Артемьевич готов в любое время слушать любое дело. Если я его не выз
ываю, он идет в сельсовет и напоминает мне по телефону.
Ц Семен Кузьмич, вы меня не забыли? Ц спрашивает он.
Ц Никак нет, Вадим Артемьевич. Только что думал о тебе.
Ц Значит, мне завтра приходить?
Ц Обязательно.
В колхозе Ухорин числится общественным казначеем. Я очень смутно предст
авляю, что это за должность На работу в суде он смотрит как на свою основну
ю и дорожит ею.

Примирение

Позавчера я провел выездную сессию суда в Макарьевском сельсовете. Вы, н
аверное, думаете, что для этого мне специально по заказу подали машину и я
погрузился в нее с заседателями, прокурором, адвокатом, экспертами и про
чими участниками процесса. Ничего подобного! Я сунул в портфель три тощи
е синие папки и сказал своему секретарю Тонечке Пишулиной: «Идем». И мы по
шли.
По большаку до Макарьева километров пятнадцать Мы же двинулись напрями
к тропинкой. Утро было ясное, тихое, прохладное, с обильной росой. Солнце е
ще не жгло Ц оно тепло и приветливо улыбалось нам с бездонно прозрачног
о неба. Река, отшумев в узком каменистом русле, спокойно текла, мягко покач
ивая прибрежный камыш, звонко клокотала на перекатах. Над густыми заросл
ями березняка, свистя и хоркая, тянули вальдшнепы; с противным пронзител
ьным криком как настеганный носился чибис.
Но уже чувствовалось, что весна догуливает свои последние деньки, а на см
ену ей идет лето Ц душное, пыльное, с роями мух и назойливыми слепнями, с п
олуденной сонной истомой, соленым потом, с горячим дыханием ветров, бурн
ыми грозовыми дождями и изнурительными полевыми работами.
Влажная, упругая тропинка вела вдоль берега, крутого и обрывистого. Над в
одой клубился пар, словно ее подогрели. От берегов стремительно шмыгали
ельцы, узкие и темные, как тени, на быстринах плескались язи, а в густых зар
ослях осоки тяжело, как камень, бултыхнулся лещ.
Тропинка свернула в сторону, и мы, перейдя по бревнам крошечное болотце с
протухшей ржавой водицей, вышли на широкий низинный луг с редкими призем
истыми кустами ольшаника. Свежий, сочный, изумрудный, он цвел вовсю, блест
ел и переливался мириадами радужных искр.
И я задрожал, как от озноба. Моя душа встрепенулась, и я чуть не задохнулся
от радости. Свершилось чудо! Оно, это тонкое едва уловимое «я», внезапно ве
рнулось, и мне захотелось кричать и плакать. И я бы закричал и навзрыд запл
акал от счастья, если бы не было рядом секретаря, Ц упал бы в траву, исступ
ленно целовал бы эту благодатную сырую землю, дающую нам все; и жизнь, и си
лу, и счастье, и любовь. И мне стало легче и привольнее, чем птице. Я мог своб
одно дышать, чувствовать и наслаждаться. Теперь я обладал всем! Все, что ок
ружало меня, было мое: солнце Ц только для меня, и этот веселый пестрый лу
г существовал, чтобы услаждать и радовать мое «я».
Удивительно тонкая, капризная и чудесная штукенция собственное «я» Ц т
о, что способно чувствовать, понимать и находить смысл и радость жизни в с
амом простом и обычном; и в этом заболоченном лугу, и в кривоствольной чах
лой березке, и в стройной, гордой сосне, и в лиловом полевом колокольчике,
и в этой светлой, игривой речонке с нелепым названием Разливайка.
Вернувшееся «я» не покидало меня весь день. Наоборот, оно росло, крепло, и
наконец я полностью стал самим собой Ц человеком, умеющим чувствовать,
страдать, а также уважать чувства и страдания других.
Когда мы пришли в Макарьево, около сельсовета стояла толпа празднично од
етых колхозников. Я подумал, что, видимо, как раз попал на религиозный праз
дник. Но, оказывается, все они пришли послушать, как будут судить двух вдов
, Машку и Наташку, подравшихся из Ц за жениха Ц Ваньки Веселова.
Помещение для суда было заранее подготовлено, заседатели давно уже дожи
дались меня, и я не мешкая, в каком-то приподнятом, веселом настроении, отк
рыл заседание и объявил, что слушается дело по обвинению Марии Петровны
Петровой в нанесении побоев на почве ревности гражданке Комаровой Ната
лье Ильиничне, В избе словно ветер зашелестел, несколько рук вытолкнули
к столу Машку с Наташкой. Молодые складные вдовушки, одна в ярко Ц красно
й кофте, другая Ц в розовой, как вечерняя заря, в одинаковых черных широки
х юбках и аккуратных хромовых сапожках, они походили друг на дружку, как с
олистки из русского хора. Только одна была слишком полна и пухла, другая ж
е не толста и не тонка, а так, в меру фигуриста. Они стояли передо мной, стыдл
иво прикрывая лица платками. У пышной видны были только яркие губы, у фигу
ристой Ц два черных настороженных глаза.
Ц Мария Петровна кто будет? Ц спросил я.
Ц Вон та, левая, Ц подсказал мне заседатель.
Ц Займите место на скамье подсудимых, Петрова, Ц нарочито строго, чтобы
сдерж Ц ать улыбку, приказал я.
Подсудимой оказалась толстушка. Она села на узенькую скамейку, съежилас
ь, подобрала под себя ноги.
Ц Потерпевшая Наталья Комарова, какие у вас будут ходатайства перед су
дом?
Фигуристая, в розовой кофте женщина отрицательно покачала головой и сел
а рядом с Петровой.
Я хотел сказать, что она только потерпевшая и на скамье подсудимых ей не м
есто, но, подумав, решил: «Пусть сидит рядом».
Ц Свидетель Иван Веселов здесь?
Мой вопрос был встречен дружным хохотом. Подсудимая вскочила, взмахнула
платком и, блистая полными слез глазами, закричала:
Ц Нетути больше Ваньки-то, гражданин судья Ванька-то наш на машину Ц и а
ля Ц ту Ц ту поехали.
Ц Как «ту Ц ту»? Куда? Зачем? Ц растерянно пробормотал я, ошарашенный ре
шительным напором подсудимой.
Ц А кто его знает куда! Известное дело, от суда, от сраму сбежал.
И тут вскочила потерпевшая. Все у нее тряслось? и кофта, и руки, и губы, и гол
ос.
Ц Врет она, гражданин судья. От нее сбежал, замучила парня.
Подсудимая подбоченилась, топнула ногой:
Ц Как бы не так, от меня! Да спроси у кого хошь, кто от такой сласти побежит!

Потерпевшая Наташка Комарова оглядела ее с ног до головы и презрительно
плюнула;
Ц Квашня!
Ц Головешка черномазая!
Ц Свинья кособрюхая!
Они принялись поносить и честить друг друга с изумительной изобретател
ьностью на словечки и прозвища.
Они потом мгновенно изготовились к бою и, конечно, вцепились бы друг друж
ке в волосы, но я пригрозил им штрафом за недостойное поведение в суде. Они
притихли, закрылись платками и уселись на скамейку. И так каждый раз, когд
а их темперамент начинал хлестать через край, я напоминал им о штрафе, и эт
о действовало как ушат ледяной воды.
Ц Гражданка Петрова, Ц обратился я к подсудимой, Ц вы признаете себя в
иновной в том, что нанесли телесные побои своей соседке?
Подсудимая изумленно всплеснула руками и нараспев протянула;
Ц Царица небесная, ну и бессовестная! Она же первой и начала… Поглядь Ц
ка, товарищ судья, как она, Наташка, двинула холодным сапогом под это место
! До сих пор сине! Ц Она хотела показать, где у нее сине, но я поспешил остан
овить, сказав, что суд ей и так на слово верит. Моя снисходительность к под
судимой больно задела потерпевшую. Она опять вся затряслась и, глотая сл
езы, бессвязно залепетала, с упорным желанием разжалобить суд:
Ц Она сама первая, гражданин судья. Я и не думала ее ударить. А если так и п
олучилось, то не нарочно, а случайно. Разве я не знаю, что за такие дела можн
о срок получить!
Подсудимая злорадно улыбалась.
Ц Ха, случайно! Знаем мы, как за случайно бьют отчаянно. Вот они доказател
ьства, тут. Ц Она вытащила крохотную бумажку и помахала ею перед носом со
перницы: Ц Вот она, справочка от доктора. Мы тоже законы знаем. Так что вме
сте чудили Ц вместе и клопов да Ц : вить будем, моя милая Наташенька.
Наташенька, сверкая глазами, злобно процедила сквозь зубы:
Ц Суд еще посмотрит, чей козырь старше! Ц И вытащила из Ц за пазухи горс
ть волос и изорванную в клочья кофту. Ц А еще она, гражданин судья, повали
ла меня на землю, топтала ногами, царапалась и все старалась задушить. Пог
лядите, как она своими граблями разуделала мне шею. А груди так болят, что
и дохнуть нет никакой возможности. Так вот, дорогая Машенька, суд знает, ко
му больше давать.
По всему выходило, что, выражаясь словами Наташки, «давать» надо было обе
им.
Хоть и так было ясно, но вопрос «Из-за чего произошла драка?» Ц этот вопро
с щекотал мне язык. И я задал его. Да простят мне потерпевшая с подсудимой
молодость и шаловливое любопытство.
Мария Петровна нехотя поднялась и, не поднимая глаз, тихо ответила:
Ц Из Ц за Ваньки Веселова.
Ц А кто он?
Ц Шофер здешнего леспромхоза.
1 2 3 4 5 6 7