Как быть с ними? – она вздернула подбородок. – Ах да, я и забыла, у вас ведь есть ваша дама из Тулона. Надо было сказать: «суждены мне».
Лицо его вновь окаменело.
– Да. И она, без сомнения, была бы добра ко мне, если бы я попросил. Но я не могу ее просить. И когда-нибудь вы поймете почему.
Молодая женщина покачала головой.
– Не думаю. Не думаю, что я вообще когда-либо пойму, что же такое происходило тут в последние недели. Одно знаю – больше всего на свете я хотела бы сейчас находиться за тысячи миль отсюда и никогда в жизни вас не видеть. – Голос ее дрогнул, выдавая, в каком жалком состоянии она находится. – Прошу вас, Леон, уходите. Уходите туда, где вам место, к людям, с которыми вам подобает общаться. И оставьте меня в покое.
– В покое? – Он резко засмеялся. – Сомневаюсь, что мы с тобой сможем когда-нибудь снова обрести покой. И в отличие от тебя, если бы я мог любоваться тобой целую вечность, клянусь, я бы не пожертвовал из нее ни секунды. Ты и не подозреваешь, как прекрасна. – Дженет увидела, как дернулся какой-то мускул у него на шее. – Но если мой вид так тебе ненавистен, – продолжил он и в тоне его сквозила безграничная горечь, – то этому горю легко помочь. Закрой глаза – и я тотчас же уйду. Ну давай же, Жанет, сделай это.
Почти изнемогая, она повиновалась. И когда слепая тьма окружила ее, Дженет вдруг как никогда остро ощутила, что он здесь, рядом. Губы его легонько коснулись ее волос, лба, сомкнутых век.
– Прощай, – прошептал он. – Моя прекрасная. Моя возлюбленная.
А затем все исчезло, и Дженет поняла, что осталась одна.
Одна. И так одинока, как не была еще никогда в жизни.
Когда способность связно мыслить вернулась к ней, а парализованные мышцы вновь стали повиноваться, Дженет стрелой метнулась к сумочке Жаклин, лихорадочно перерывая ее содержимое в поисках обещанных таблеток. Смешно – будто могло найтись лекарство от той боли, что раздирала ей сердце и душу.
Нельзя, нельзя так убиваться из-за этого человека! – отчаянно твердила она себе. Он того не стоит. Очередной бабник, что собирается жениться из выгоды, но верность хранить не намерен. Мне следовало бы ненавидеть его. Я хочу ненавидеть его. Но не могу, не могу – и сама себе противна.
Да куда же запропастились эти таблетки? Непролитые слезы застили бедняжке глаза. Потеряв терпение, она вывалила все содержимое сумочки на кровать – и к ногам ее со звоном упали ключи от машины Жаклин.
Медленно нагнувшись, молодая женщина подняла их. И крепко-крепко сжала в руке. Леон сказал: бежать не получится. Но вот он, знак самой судьбы. Вот он, выход, путь к спасению.
Сейчас или никогда. Приходилось признать горькую правду. Дженет уже не могла доверять себе. Кто знает, что может случиться, если она проведет под одной крышей с Леоном еще хотя бы час – не то что целую ночь.
Она сжимала ключи до боли в ладонях. В голове лихорадочно складывался план бегства. Украдкой пробраться к машине. Доехать до ближайшей железнодорожной станции. Взять билет на первый же поезд – неважно куда. Скрыться, замести следы так, чтобы их не нашел даже всемогущий маркиз де Астен.
Сделать то, что она хотела сделать несколько недель назад. Тогда он перехитрил ее, подчинил своей воле. Теперь она не даст ему больше такого шанса.
Вещей с собой брать нельзя – слишком велик риск. Ничего, в сумочку через плечо вполне влезет смена белья и самые необходимые туалетные принадлежности, а также паспорт и деньги. Этого хватит.
Кроме того, если кто-нибудь вдруг надумает ее искать, висящая в шкафу одежда создаст впечатление, будто хозяйка комнаты лишь отлучилась. Скажем, вышла погулять. Это даст ей столь необходимый выигрыш во времени.
Только сперва надо переодеться, не в этом же вычурном платье бежать. Дженет достала темно-зеленые брючки и светло-серый пиджак – достаточно нарядно, чтобы не возбуждать подозрений, если ее заметят, но и вполне практично в дороге.
Расстегивая молнию на платье, она повернулась к зеркалу. Оттуда глядело ее отражение – растрепанные каштановые локоны, огромные испуганные глаза, тоненькая, гибкая фигурка в красивом платье, подчеркивающем все изгибы и округлости стройного тела и выставляющем напоказ одну точеную ножку.
– Прекрасна, – глотая слезы, прошептала Дженет. Отражение в зеркале вдруг затуманилось и расплылось перед глазами. – Он сказал, что я прекрасна.
Она тряхнула головой. Будет еще время поплакать всласть. Сейчас же необходимо всецело сосредоточиться на том, как отсюда выбраться.
Дженет почти всерьез опасалась, что Леон мог догадаться о ее намерениях и воспрепятствовать им, выставив кого-нибудь из слуг сторожить дверь ее спальни. Но в коридоре и на лестнице никого не было. Судя по веселому гулу голосов, все уже собрались к ужину. А кратчайший путь к стоянке, где находилась машина Жаклин, вел как раз мимо окон столовой.
О нет, на такой риск идти нельзя. Придется обходить долгим путем, едва ли не вокруг всего замка. Молодая женщина свернула к саду, пытаясь делать вид, точно просто-напросто вышла на прогулку.
Поравнявшись со старинной часовней, она чуть замедлила шаг. По одной стене высились строительные леса, свисали полотнища грубой ткани. Видно было, что реставрация в полном разгаре.
– Уже часть витражей обновили, – как-то на днях рассказывала Жаклин. – Специально выписывали мастера из Парижа. Ты должна непременно сходить посмотреть, дорогая.
Дженет кивнула тогда крестной и улыбнулась, твердо зная, что не пойдет. Ей вовсе не хотелось видеть во всем блеске и великолепии место, где собираются венчаться Леон с Флорой. Если, конечно, торжественный ритуал все же состоится здесь, а не в Париже.
С другой стороны здания – с той, где ремонт еще не начался, окна и боковая дверь были надежно заколочены досками. Однако Дженет с удивлением обнаружила, что часть их почему-то оторвана. Еще более странно выглядел припаркованный за часовней автомобиль.
Быть может, это машина архитектора? Но что ему делать здесь в такой час? Разве что Леон пригласил его остаться к ужину. Хотя вряд ли. Преуспевающий специалист не станет разъезжать на столь старом и ветхом драндулете.
Нахмурившись, Дженет подошла поглядеть поближе. Едва она успела склониться, заглядывая в салон машины, за спиной послышались какие-то голоса. Молодая женщина инстинктивно отпрянула назад и присела, прячась в тени.
Из-за часовни показались двое мужчин. Они несли какой-то большой и явно тяжелый сверток. Что-то обернутое в мешковину и обмотанное веревками. На мгновение Дженет показалось, что это труп, и она зажала себе рот рукой, чтобы не закричать.
– Осторожней, болван! – Дженет сразу же узнала этот голос, хотя слышала его всего один раз. Боже праведный! Жюль! – Это ж целое состояние, а ты того и гляди уронишь, разобьешь, – продолжал тот ворчать.
Они открыли багажник и, сдавленно чертыхаясь, с трудом уложили таинственную ношу туда. Дженет замерла в своем укрытии, пытаясь даже не дышать. Она понятия не имела, чем они тут занимаются, но вовсе не хотела, чтобы ее застукали.
Шепотом о чем-то посовещавшись, двое злоумышленников влезли через проем в часовню. Дженет выпрямилась. Ясно одно – эта парочка явилась сюда не с добром. Их необходимо остановить. Но возвращаться в дом, значит, заодно выдать и себя. А ведь главная се задача – поскорее добраться до машины Жаклин.
Ничего, успокаивая совесть, подумала молодая женщина. Остановлюсь у первого же телефона-автомата и позвоню. Она осторожно начала обходить машину, собираясь во всю мочь припустить за угол замка – к безопасности.
Багажник так и стоял нараспашку. Дженет не смогла устоять перед искушением заглянуть в него. И обомлела – угол мешковины отогнулся и из-под него виднелось прекрасное и невозмутимое бронзовое лицо. Статуя, подумала она в приступе внезапной паники. Они украли статую!
– Добрый вечер, мадмуазель, – раздался вдруг у нее за спиной издевательски-вкрадчивый голос Жюля. Дженет резко развернулась, не в силах сдержать крик ужаса. – Я так и думал, что это вы тут шныряете. Не слишком-то достойное занятие для маркизовой милашки.
– Как вы смеете так со мной говорить! – возмутилась она. – И что вы собираетесь делать со статуей?
– Да ровным счетом ничего. Подержим в надежном месте, пока маркиз не решит, сколько ему не жалко за нее выложить. Флора мне рассказала эту дурацкую легенду. Мол, без нее род де Астенов падет. – Он гнусно ухмыльнулся. – Интересно, маркиз очень суеверен?
– По-моему, вы уже должны были усвоить, что он не откликается на требования выкупа, – едко заметила Дженет.
– А, вы об этом. – Жюль пожал плечами. – Но кусок металла не проболтается и не оставит письмо с планами валяться на самом видном месте. Честно говоря, с Флорой связываться – сплошная головная боль. Девчонка того не стоит. Но ничего, я все равно получу такой навар, какой мне прежде и не снился.
– У вас ничего не выйдет.
– В самом деле? – Он осклабился еще шире. – И кто ж мне помешает, мадемуазель? Уж не вы ли? Ну это вряд ли. Вы, моя дорогая, подсластите мне и без того сладкий кус. Думаю, де Астен раскошелится ради того, чтобы заполучить вас обратно. Вместе с изваянием.
Он глянул куда-то поверх ее плеча и кивнул. А в следующее мгновение на голову и плечи Дженет легло тяжелое одеяло. Она брыкалась, барахталась и извивалась, как могла, пыталась кричать, звать на помощь, но толстая пыльная ткань заглушала все звуки. Тем временем похитители поспешили обвязать живой сверток грубой веревкой, накрепко примотав Дженет руки к телу. Все еще брыкающуюся и вырывающуюся, ее подняли и швырнули в машину.
– Ну что, красотка, в постели де Астена, небось, помягче? – насмешливо осведомился ненавистный голос Жюля. – Не переживай. Ты вернешься туда, как только твой любовничек передаст нам деньги.
Дженет хотела разубедить их, объяснить, что они ошибаются, что маркиз не даст за нее ни единого франка. Но автомобиль уже тронулся с места, и слова ее потонули в рокоте мотора.
Поездка была просто ужасной и длилась целую вечность. Автомобиль трясло и подбрасывало на каждом ухабе. Лежа на заднем сиденье, Дженет отчаянно пыталась глотнуть свежего воздуха через прорехи в одеяле и не слететь при этом на пол. Сперва она надеялась хоть примерно заметить время пути, чтобы определить, далеко ли ее завезли, но это оказалось решительно невозможно.
К собственному изумлению, она поняла, что больше зла, чем напугана. Ей вспоминались слова Леона о Жюле: тот хоть и алчен, но не слишком опасен, слишком уж ленив. Этакий охотник за легкой поживой. Украв статую Элеоноры, негодяй откусил кусок себе не по зубам.
Дженет когда-то читала, что, если тебя связали, надо сперва напрячь, а потом расслабить мышцы – тогда веревка станет чуть посвободней. Однако когда она попыталась проделать этот фокус, у нее ничего не вышло. Похитители запаковали ее, как посылку. Веревка больно врезалась в тело даже через толстое одеяло. Бедняжке стало уже всерьез плохо, когда наконец тормоза пронзительно взвизгнули и автомобиль остановился. Раздался звук открываемой дверцы, и Дженет потянули из машины.
– Вставай, красотка, – послышался приказ. – Шагай вперед, да поживее.
Негодяи стояли по обе стороны от дверцы, поняла Дженет и с пронзительным криком что есть сил лягнула ногами в обе стороны. Наградой ей стали два сдавленных вопля боли. Руки, державшие ее, на миг ослабли. Она рванулась вперед, пытаясь бежать, но в следующее мгновение что-то ударило ее по голове. Царившая под одеялом тьма стала кромешной, и Дженет окончательно потерялась в этой тьме.
Веки у нее были словно склеены. Открыть глаза оказалось утомительной задачей, на решение которой ушла масса времени. Когда молодой женщине наконец это удалось, она обнаружила, что смотрит на простенький фарфоровый плафон, в котором сиротливо горит тусклая лампочка.
Это не подвал, подумала пленница, с трудом приподнимая гудящую голову и оглядываясь по сторонам. Странно. По ее представлениям, логову похитителей надлежало выглядеть совсем иначе. Более зловеще, что ли.
Узилищем ей служила самая обычная комната, какую можно увидеть в любом местном крестьянском доме. Дженет лежала на кровати, босоножки с нее были сняты – должно быть, дабы не запачкать безупречно чистое покрывало.
Вот здорово, оказывается, у моих похитителей сохранились еще какие-то понятия о гигиене, с иронией подумала пленница. Однако положение ее от этого не сделалось менее серьезным. Ноги Дженет были свободны, зато руки накрепко связаны за спиной.
Молодая женщина продолжала оглядывать место своего заточения. Судя по всему, хозяева домика были людьми небогатыми. Обстановка отнюдь не блистала изяществом или вкусом – пара грубых деревянных стульев, такой же стол, на дощатом полу потертый и выцветший ковер. На окне висели ситцевые занавески в цветочек, за которыми проглядывали тяжелые ставни – уж верно, надежно запертые.
Дженет устало опустила голову на подушку. И что прикажете делать теперь? Она понятия не имела, сколько сейчас могло быть времени, и, как ни изгибалась, не смогла увидеть циферблат наручных часов. Оставалось лишь запастись терпением и ждать.
По счастью, долго ждать ей не пришлось. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа, и в комнату вошел невысокий молодой человек – по всей видимости, второй участник грабежа. Он был пониже Жюля, зато шире в плечах, а простоватая широкая физиономия его, в обычных условиях, похоже, часто расплывавшаяся в ухмылке, сейчас застыла в испуганно-угрюмой гримасе.
– Ага, вы пришли в себя. – От Дженет не ускользнула нотка заметного облегчения в его голосе. Ее похитители явно успели уже сообразить, что жестоко обходиться с ней – отнюдь не в их интересах. – Как вы себя чувствуете?
– Расчудесно, – с ядовитым сарказмом отозвалась она. При взгляде на загорелое лицо и мозолистые ладони парня в голове у нее зародилась догадка, которую она не преминула тотчас проверить: – А ты, должно быть, Рене?
Он покраснел и испуганно покосился на нее.
– Откуда вы знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21