– Короче говоря, Пен, когда я встретил вас, я как раз собирался заключить брак по расчету. Не прошло и двенадцати часов после того, как я познакомился с вами, как я понял, что никогда не совершу подобной глупости. А еще через двенадцать часов я понял, что нашел нечто, как я думал раньше, вообще не существующее.
– И что же это было? – застенчиво спросила Пен.
Его губы дрогнули в улыбке.
– Женщину… нет, девчонку! Дерзкую, ужасную, отважную проказницу – без которой, я уверен, я теперь просто не смогу жить!
– О! – воскликнула Пен, густо покраснев. – Как мило с вашей стороны так обо мне говорить! Я знаю, почему вы это делаете, и, правда, я очень благодарна вам за то, как хорошо вы все сказали!
– И вы не верите ни слову из сказанного мной?
– Нет, потому что я уверена, что мысль о женитьбе на мне даже не пришла бы вам в голову, если бы Пирс не оказался влюбленным в Лидию Добни, – просто сказала она. – Вам стало жаль меня, и вы….
– Ничуть!
– Все-таки немного жаль, Ричард. Я понимаю, что такому человеку, как вы – потому что меня бесполезно убеждать в том, что вы эгоистичны, я знаю, это не так, – легко могло показаться, что вы обязаны жениться на мне. Ну же, признайтесь! Это правда, не так ли? Не надо… пожалуйста, не надо лгать мне из вежливости!
– Очень хорошо, – сказал он. – Это правда – я втянул вас во все это, и честь действительно обязывает меня предложить свое имя в качестве защиты. Но ведь я предлагаю вам свое сердце, Пен!
Пен в смятении принялась разыскивать свой платочек и, найдя его, стала промокать слезы, которые были готовы вот-вот упасть с ее ресниц.
– О, спасибо! – глухо проговорила она. – У вас такие прекрасные манеры, сэр!
– Пен, вы – невозможное дитя! – воскликнул он. – Я пытаюсь объяснить вам, что люблю вас, и все, что я слышу от вас в ответ, – это то, что у меня прекрасные манеры!
– Нельзя полюбить человека за три дня, – возразила она.
Он сделал шаг по направлению к ней, но, услышав ее последние слова, остановился.
– Понимаю, – сказал он.
Она в последний раз промокнула глаза и сказала извиняющимся тоном:
– Прошу прощения, сэр! Я не хотела плакать, только я, наверное, устала и, кроме того, испытала некоторое потрясение – из-за Пирса, понимаете?
Сэр Ричард, который был близко знаком со многими женщинами, подумал, что действительно понимает.
– Я боялся этого, – сказал он. – Вы все еще любите его, Пен?
– Нет, но я думала, что люблю, и все это очень унизительно, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр.
– Думаю, что понимаю. Я слишком стар для вас, не так ли?
– Это я слишком молода для вас, – дрожащим голосом произнесла Пен. – Я уверена – вы считаете меня забавной, я знаю, что считаете, потому что вы все время смеетесь надо мной; но очень скоро вы устанете смеяться и… и, возможно, пожалеете, что женились на мне.
– Я никогда не устану смеяться!
– Пожалуйста, не надо больше ничего говорить! – молила она. – Это было такое замечательное приключение до тех пор, пока не явился Пирс и не заставил вас произнести эти слова! Мне… мне хотелось бы, чтобы вы больше ничего не говорили, пожалуйста, Ричард!
Он понял, что его тщательно обдуманная стратегия – сначала дать ей возможность встретиться с другом детства, а потом объясниться самому – была ошибочной. Без сомнения, подумал он, она с самого начала видела в нем скорее дядюшку, чем кого-либо еще. Он задумался, насколько глубока была ее привязанность к Пирсу Латтреллу, ее мечты, и, неправильно поняв ее слезы, испугался, что ее сердцу нанесена тяжелая рана. Ему очень хотелось схватить ее в объятия, невзирая на ее сопротивление и сомнения, но то доверие, с которым она к нему относилась, ставило между ними непреодолимый барьер. Грустно улыбнувшись, он сказал:
– Я взял на себя трудную задачу, не так ли?
Она не поняла вопроса, поэтому промолчала. До того момента, пока не увидела изумленное лицо Пирса и пока сэр Ричард не объявил ее своей будущей женой, Пен не задумывалась серьезно над тем, что творилось у нее в сердце. Сэр Ричард для нее был лишь потрясающим спутником, человеком, невероятно превосходящим окружающих во всех отношениях, на которого всегда можно было положиться. Она была так поглощена конечной целью своего путешествия, что даже не дала себе труда задуматься, не изменило ли появление в ее жизни коринфянина всей ауры этого необычного приключения. Но это случилось, и когда она встретила Пирса, то тут же поняла, что нисколько не любит его. Коринфянин вытеснил его из ее ума и сердца. А потом Пирс представил их приключение какой-то грязной интрижкой, и сэр Ричард сделал то роковое заявление, но не потому, что сам этого хотел (ведь если бы он этого действительно хотел, то почему не говорил об этом раньше), а потому что честь обязывала его произнести эти слова. Было бы абсурдно считать, что светский человек почти тридцати лет от роду мог влюбиться в мисс, которая только что покинула школьную скамью, как бы сильно эта мисс не влюбилась в него сама.
– Очень хорошо, мисс Крид, – сказал сэр Ричард. – Тогда я буду свататься к вам, соблюдая все принятые условности.
В этот момент в гостиной появился вездесущий официант, чтобы убрать со стола. Отвернувшись к окну, мисс Крид подумала, что в более утонченном мире официанты, даже выполняя свои обязанности, не появляются в самые неподходящие моменты. Пока официант (который, судя по тому, как он шмыгал носом, страдал от насморка) ходил по комнате, со звяканьем складывая тарелки и приборы на поднос, мисс Крид решительно поморгала, чтобы прогнать еще одну слезу, и сосредоточила внимание на дворняге, которая лежала посреди дороги и чесалась, пытаясь избавиться от блох. Но она вскоре потеряла интерес к собаке, так как увидела, что к гостинице подъезжает красивый двухколесный экипаж, запряженный парой породистых гнедых. А правил этим экипажем стройный молодой человек в белом шерстяном пальто с не менее чем пятнадцатью пелеринами и двумя рядами карманов. Из внутреннего кармана его пальто выглядывал синий в белый горошек платок, а само пальто было распахнуто, давая тем самым возможность всем желающим полюбоваться кашемировым жилетом в сине-белую полоску и галстуком из белого муслина в черный горошек. В петлице пальто красовался букетик, а голову этого франта украшала лихо заломленная шляпа с остроконечной тульей и узкими полями.
Экипаж подъехал к «Джорджу», и с запяток спрыгнул ливрейный грум, который тут же подошел к лошадям. Франт тем временем отбросил в сторону коврик, прикрывавший его ноги, и спрыгнул на землю, дав мисс Крид возможность оценить его белые вельветовые бриджи и ботинки с очень высоким верхом. Она все еще не могла прийти в себя от этого зрелища, а он уже вошел в гостиницу и принялся кричать, что хочет видеть хозяина.
– Боже милосердный, сэр, какой странный тип сейчас подъехал к гостинице! Как бы мне хотелось, чтобы вы взглянули на него! – воскликнула Пен. – Подумать только! Сине-белый жилет в полоску и галстук в горошек!
– Я иногда и сам так одеваюсь, – как бы извиняясь, пробормотал сэр Ричард.
Она повернулась к нему, решив поддержать беседу на такую увлекательную тему.
– Вы, сэр? Я не верю, что это возможно!
– Это очень похоже на цвета «Клуба четырех лошадей», – объяснил он, – но что могло понадобиться одному из членов нашего клуба здесь, в Куин-Чарльтоне?
До них донеслись из холла неясные звуки разговора. Перекрывая их, довольно высокий голос хозяина гостиницы произнес:
– Мои лучшие комнаты заказаны сэром Ричардом Уиндэмом, сэр, но если ваша честь снизойдет…
– Что?!
Расслышать этот вопрос не представляло никакой трудности, так как вновь прибывший гость буквально прокричал его.
– О, мой Бог! – Сэр Ричард быстро повернулся к мисс Крид и окинул ее критическим взглядом. – Теперь будьте осторожны, проказница! Думаю, что знаю этого путешественника. Что вы сделали с этим галстуком! Подойдите ко мне!
Он едва успел поправить галстук мисс Крид, когда все тот же пронзительный голос воскликнул:
– Где? Здесь? Не говорите глупости, я его прекрасно знаю! – И они услышали, как чьи-то торопливые шаги пересекли холл.
Дверь гостиной распахнулась, и джентльмен в белом пальто с пятнадцатью пелеринами вошел в комнату. Увидев сэра Ричарда, он отбросил в сторону свою шляпу и перчатки и бросился к нему с криком:
– Ричи! Ричи, пес, что ты здесь делаешь?
Стоявшая у окна Пен смотрела, как высокий молодой человек пожимает руку сэру Ричарду, и думала, где же она могла видеть его раньше. Он почему-то показался ей знакомым, и даже тембр его решительного голоса затронул какую-то струну в ее памяти.
– Ну, черт побери! – воскликнул он. – Вот это да! Не знаю, какого дьявола ты здесь делаешь, но именно тебя-то мне и надо! Ричи, то твое предложение еще в силе? Черт, если да, то я отправляюсь на Пиренейский полуостров с первым же пароходом! На этот раз долги в семье превзошли все!
– Я знаю, – сказал сэр Ричард. – Ты слыхал новости о Беверли?
– Мой Бог! Не говори мне, что даже ты слышал об этом?
– Я нашел его, – сказал сэр Ричард. Достопочтенный Седрик хлопнул себя по лбу рукой.
– Нашел его? Но ведь ты не искал его, Ричи, не так ли? Сколько еще людей знает об этом? Где это чертово колье?
– Если оно сейчас не в руках полицейских, то, думаю, оно в кармане некоего капитана Тримбла. Когда-то оно было у меня, но я отдал его Беверли, чтобы он… э-э… вернул его вашему отцу. А когда его убили…
Седрик отпрянул, а его рот приоткрылся от изумления.
– Что? Убили? Ричи, но не Бева же?
– А! – сказал сэр Ричард. – Значит, ты все-таки еще ничего не знаешь.
– Боже мой! – воскликнул Седрик. Его блуждающий взгляд остановился на графине и стаканах, которые официант поставил на стол после обеда. Он налил себе воды и тут же залпом выпил ее.
– Ну вот, так-то лучше. Значит, говоришь, Бева убили? Ну что ж, я и сам приехал с намерением едва ли не убить его. И кто это сделал?
– Думаю, Тримбл, – ответил сэр Ричард.
Седрик, который наполнил второй стакан, замер и бросил быстрый взгляд на сэра Ричарда.
– Из-за колье?
– Предположительно – да.
К немалому удивлению Пен, Седрик вдруг разразился хохотом.
– О Господи, вот это штука! – задыхаясь от смеха, воскликнул он. – Да это проделка самого дьявола, поверь мне, Ричи!
Сэр Ричард поднес к глазам лорнет и с легким удивлением посмотрел на своего юного друга.
– Конечно, я не думал, что, услышав эту новость, ты обезумеешь от горя, но, поверь мне, я все же не был готов к тому, что…
– Это подделка, старина! Всего лишь подделка! Копия того колье! – сказал Седрик, сгибаясь пополам от хохота.
Лорнет выпал из руки сэра Ричарда.
– Боже мой! – сказал он. – Да, конечно. Мне следовало бы подумать об этом. Саар?
– Уже много лет назад, – объяснил Седрик, вытирая глаза своим синим в белый горошек платком. – Это выяснилось только тогда, когда я – заметь, Ричи, я! – пустил по следу сыщиков! Я подумал, что мой отец почему-то чертовски спокойно относится ко всему этому. Но так и не догадался, в чем дело! А моя матушка посылала одно за другим возмущенные письма на Брук-стрит, и девчонки не отставали от меня, поэтому я и отправился на Боу-стрит. Дело в том, что по утрам я никогда не соображаю как следует. Только после того, как я направил сыщиков на розыски колье, я задумался о том, что происходит. Я говорил тебе, Ричи, что Бев – плохой человек. Готов биться об заклад, что именно он украл колье. Сэр Ричард кивнул.
– Совершенно верно.
– Черт, но он уж слишком далеко зашел! У матушки был специальный тайник для колье, устроенный в карете. Отец о нем знал. Знал и я. Бев знал. Наверное, и девчонки знали. Но больше никто, понимаешь? Я обдумал все это, когда сидел у Уайта. Ничто так не прочищает мозги, как бренди! Потом я вспомнил, что Бев на прошлой неделе отправился в Бат. Я так и не понял – зачем! И подумал, что мне лучше самому присмотреться к тому, что происходит. И только я решил предпринять небольшое путешествие в Бат, как вошел чертовски разъяренный отец, который от Мелиссы узнал, что я был на Боу-стрит. Он набросился на меня с криком, какого черта я послал сыщиков на розыски этого колье… Вот так, Ричи, старина, ты, наверное, скажешь, что я совсем ничего не соображаю? Даю слово, я и не догадывался ни о чем! И всегда был уверен, что отец будет держаться за бриллианты до последнего! А он продал их три года назад, помнишь, когда ему не повезло? Он сделал с них копию, да такую, что никто ни о чем не догадался, даже моя мать! Он был чертовски зол на меня, и я его не виню, так как если мой сыщик вдруг отыщет колье, то ему придется заплатить огромную сумму, а откуда ее взять? Поэтому я здесь. Но мне совсем непонятно, что привело сюда тебя?
– Помнишь, ты посоветовал мне бежать? – пробормотал сэр Ричард.
– Да, конечно, но по правде говоря, я не думал, что ты так и поступишь, старина. Но почему именно сюда? Признавайся, Ричи, ты оказался здесь не для того, чтобы отыскать Бева!
– Нет, конечно, я приехал исключительно… э-э… по семейным делам. Мне кажется, вы незнакомы с моим юным кузеном, Пеном Брауном?
– Не знал, что у тебя есть кузен с таким именем! Кто он? – жизнерадостно воскликнул Седрик.
Сэр Ричард жестом указал на Пен. В комнате было темно, так как официант еще не принес свечи, а за окном уже сгущались сумерки. Седрик повернулся и, прищурившись, посмотрел на кушетку у окна, где, наполовину скрытая шторами, сидела Пен.
– Черт меня побери, я вас и не заметил! – воскликнул он. – Здравствуйте!
– Мистер Брэндон, Пен, – представил Седрика Ричард.
Она подошла пожать ему руку, и в этот момент вошел официант со свечами. Он поставил канделябры на стол и подошел к окну задернуть шторы. Внезапный свет на мгновение ослепил Седрика, но когда он выпустил руку Пен, его глаза привыкли к освещению и взгляд тут же обратился к золотым кудрям мисс Крид. Он нахмурился, борясь со своей рассеянной памятью.
– Подождите-ка! – силился что-то припомнить он. – Мы с вами раньше не встречались?
– Нет, думаю, что нет, – тихо ответила Пен.
– Я так и думал. Но в вас есть что-то такое… ты говоришь, что это твой кузен, Ричи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33