Потеряли троих – смыло за борт, вот как.Он задумчиво помолчал, принюхиваясь к ветру, словно охотничий пес.– Юго-западный бриз и ветер с севера. Явный знак к перемене погоды.Заслышав громкий стук, оба повернули головы и увидели матроса Аскью, который деловито задраивал иллюминаторы. Похоже, готовятся к шторму, подумала Мереуин, следя за матросами, запиравшими люки и закреплявшими все, что находилось на палубе. Даже деревянные клетки с цыплятами были надежно привязаны.Часть матросов, перекликаясь, карабкалась наверх, чтобы закрепить паруса, другие натягивали спасательные тросы, за которые можно будет держаться, если волны станут захлестывать палубу, Мереуин видела, что все охвачены возбуждением. Матросы покрикивали друг на друга за работой, но никто, кажется, не проявлял особого беспокойства из-за надвигающегося шторма.– Ветры столкнутся, точно взбесившиеся быки, – уведомил ее Дэвид, взглянув сперва на небо, а потом на Мереуин, надеясь обнаружить на ее лице признаки страха.Она беспечно тряхнула головкой:– Меня это ничуть не волнует. Мы уже попадали в шторм, помнишь? Пожалуй, закроюсь в каюте, пока ты мне не сообщишь, что можно выйти.– И на рее плясать не будете? – с притворным удивлением полюбопытствовал Дэвид.– Потише, – надменно велела она, – или я прикажу лейтенанту Спенсеру вздернуть тебя на этой самой рее.– Ага, ему-то вы можете приказать, – ухмыльнулся юнга, выливая в шпигат из кофейника остатки кофе. – Не то что маркизу, правда? Этого вам не одолеть, хоть, по-моему, жутко хочется.– Ах ты наглец маленький! – взорвалась Мереуин. – Где это ты научился так разговаривать?– Нечего злиться, – добавил Дэвид. – Сами виноваты. Прямо из кожи лезете, чтобы свести его с ума.– Ничего ты не понимаешь, – отрезала Мереуин, сдерживая желание отвесить мальчишке хороший подзатыльник. – Умен не по годам, как я погляжу, да только не знаешь, когда следует прикусить свой болтливый язык!– А если бы вы вели себя так, как подобает в вашем возрасте, мисс, – парировал юнга, смягчая свои слова улыбкой, – не стали бы кипятиться из-за маркиза.– Эх, деревенщина, – добродушно ответила девушка. – Ты что, этот грязный кофейник на камбуз тащишь? Пойду-ка с тобой, раздобуду себе чего-нибудь поесть. Если шторм затянется, нам и пообедать не удастся.– Вы попросту не хотите признаться, что умираете с голоду, потому что вчера не выходили к столу. По-моему, чересчур застыдились после трепки, что задал вам лорд.Мереуин расправила худенькие плечики и не удостоила даже презрительным взглядом плетущегося за ней парнишку.– Ну и болван же ты, – заметила она в заключение, но Дэвид расслышал веселый смешок.Фонарь в каюте, свисавший с центральной балки, зловеще раскачивался, когда туда вошла Мереуин, таща в обеих руках с десяток сухих пресных лепешек, внушительный кусок острого сыра и крепко зажав локтем почти полную бутылку вина. Свалив добычу на стол, занимавший чуть ли не половину крошечного помещения, она из предосторожности сняла фонарь и поставила рядом с провизией. Дэвид уверял, что шторм будет недолгим, но девушка не собиралась полагаться на случай и не желала голодать.Над головой грохнул гром, по небу чиркнула молния, она вздрогнула от неожиданности и почувствовала кисловатый запах серы. По палубе громко забарабанил град, заглушая удары волн, налетающих на корпус баркентины. Дэвид не ошибся, решила Мереуин, вытаскивая из бутылки пробку и наливая вино в маленький стаканчик, – налетел сильный шквал, и на удивление быстро.Она предпочла бы выпить лимонаду или даже воды, но ничего не нашлось, камбуз был уже крепко заперт. Бутылку вина ей удалось позаимствовать у Карла Уилисона, известного коллекционера спиртных напитков, который, провозгласив себя знатоком вин, имел в каюте собственный бар.– Это один из лучших моих кларетов, – прокричал боцман вслед девушке, идущей по темному коридору прыгающего по волнам судна, сокрушенно вздыхая при мысли, что она может уронить и разбить бутылку, разлив по полу драгоценное содержимое.– Не сомневаюсь, что он мне понравится, – ответила через плечо Мереуин, исчезая из виду.– Вино в самом деле великолепное, – сказала она себе, сделав маленький глоток, и уселась на койку, вытянув перед собой стройные ножки. Сколько придется тут просидеть, гадала она, пока можно будет без опаски выйти на палубу? В конце концов, она уже проторчала в запертой каюте весь вчерашний день из-за подлого поступка лорда Монтегю и даже думать о затворничестве не желает.Синие глаза угрожающе сощурились. Она поклялась отомстить за унижение, которому подверг ее ненавистный маркиз, и одновременно отстоять независимость Кернлаха. Интересно, испытывал ли ее брат такие же бессильные приливы гнева, имея дело с предшественником негодяя, Эдвардом? Она подозревала, что так оно и было, твердо уверенная, что Эдвард и Иен Вильерсы – оба бессердечные мерзавцы.– Бедный Алекс, – пробормотала. Мереуин, и слова ее потонули в шуме барабанящего по стенам каюты дождя, – Я поднимаю бокал за тебя, за все годы, которые ты потратил на борьбу с гнусными Вильерсами, а нам с Малькольмом оставалось только догадываться, что тебе приходилось выносить!Неожиданно узкая дверь каюты распахнулась, и на пороге возник башнеподобный объект ненависти Мереуин, изумленно, глядя на разложенную на столе закуску. Проницательный взгляд метнулся к койке, где восседала Мереуин с наполовину опустошенным стаканом вина в маленькой ручке, выставив из-под красно-коричневой юбки изящную щиколотку. Она вспыхнула и воззрилась на него, гневным взглядом синих глаз.– Что вам нужно?– Убедиться, что вы не разгуливаете по палубе в такую погоду. Я еще не забыл вчерашнее дурацкое представление.– Это не дает вам права врываться без стука, – заметила Мереуин.Он привалился к стене, скрестил на широкой груди руки и медленно покачал темноволосой головой:– Я смотрю, вы неплохо устроились. – Взгляд серых глаз остановился на стакане с вином.– Я проголодалась, – сообщила Мереуин, которая, сама не зная почему, чувствовала себя под насмешливым взглядом довольно глупо. – Если вы помните, я вчера ничего не ела.– Не смотрите на меня с таким укором. Я нисколько не виноват, что вам было стыдно показаться за столом.Золотая головка дерзко вскинулась.– Мне вовсе не было стыдно. Просто я не могла бы за себя поручиться, если бы мы встретились.Из его груди вырвался раскатистый смех.– Наверное, я должен затрястись от страха от такой угрозы?Хотя обычно ее язвительность раздражала маркиза, сейчас он не обратил на это внимания, не в силах оторвать взгляд от стройной фигурки и разрумянившегося от вина личика сидевшей перед ним девушки. Мерцающий свет фонаря превращал темно-синюю глубину ее глаз в чистое золото, сравнимое блеском лишь с мягким сиянием волос, собранных в пучок на затылке, оставляя открытой стройную шею. – Это не просто угроза, милорд, уверяю вас: – Мереуин поставила стакан, на стол, поднялась на ноги и встала прямо перед ним – маленькая, дрожащая от ярости. Раскосые глаза оказались на уровне раздвоенного подбородка маркиза. – Я в самом деле намерена вас одолеть!– До чего бесстрашен этот маленький львенок, – насмешливо проговорил он.Они впились друг в друга глазами, и в этот момент «Горянка» резко накренилась и на несколько ужасных секунд зависла над пропастью океана, а потом с громким стоном и треском выправилась. Мереуин швырнуло на широкую грудь маркиза, и ему пришлось подхватить девушку, чтобы она не упала. Он сам едва сохранил равновесие, когда судно тяжело перевалилось на другой борт.Подняв глаза, Мереуин увидела нависшее над ней красивое чеканное лицо. Серые глаза смотрели без угрозы, в них появилось то самое выражение, которое она уже знала и которого особенно боялась. Она поспешно отвела взгляд, но в поле зрения тут же попали полные губы, невольно напомнив о таинственном чувстве, охватившем ее при их жгучем прикосновении.Иен услышал, как часто-часто забилось ее сердечко, и подумал, что это от страха.– У нас надежное судно, – проговорил он, решив успокоить побледневшую девушку. – Оно выдержит шторм.– Ну и очень жаль, – неожиданно ответила Мереуин прекрасно известным ему надменным тоном и, упершись ладошками ему в грудь, попробовала оттолкнуться. – Если бы вы утонули, милорд, это решило бы все проблемы.– Но и вы утонули бы вместе со мной, – напомнил он и удивился, когда мягкие алые губы медленно изогнулись в усмешке.– Верно. Это справедливая плата за освобождение Кернлаха от тирании Вильерсов.– И вы скорее умрете за Кернлах, чем примете мое предложение покончить со всеми распрями между нами? – недоверчиво спросил маркиз.– Ваше п-предложение, – заявила Мереуин, чуть запнувшись, ибо его руки крепче сомкнулись на тонкой талии, – означает, что я должна покориться вам, а Макэйлисы не сдаются. Смерть гораздо почетнее.– С трудом верится в вашу способность зайти так далеко, – заметил маркиз, не отводя взгляда от ее губ и еще крепче прижимая девичьи бедра к своим мускулистым ногам, чувствуя, как в нем пробуждается уже прежде испытанное желание обладать ею.– Значит, вы меня плохо знаете, – отважно ответила она, поднимая большие глаза к его липу. Это оказалось ошибкой, так как Мереуин с легкостью прочитала в потемневшей и затуманившейся глубине его глаз страстное желание. На виске у нее нервно забилась жилка, она возобновила попытки вырваться из могучих рук, хотя с каждым рывком ее тело только сильнее прижималось к нему, и она чувствовала его напряжение, выдававшее непреодолимую силу мужской страсти.– Пустите меня! – выдохнула Мереуин, стараясь оттолкнуть его.Железные пальцы ухватили девушку за подбородок, повернув лицо так, чтобы он мог видеть ее глаза.– Мереуин, ваш взор говорит мне одно, – сказал Иен, тяжело дыша, – а тело – другое. Вы хотите меня так же сильно, как я вас.– Н-нет, – простонала она, ненавидя себя за то, что это правда, Жаркое пламя охватило ее тело, мягкая женская плоть льнула к твердой мужской, они сливались воедино так естественно, словно были созданы друг для друга.Он накрыл ртом ее губы, дразня принуждая к ответу, и она не могла отвернуться, скованная кольцом его рук. Мереуин все еще упиралась ладошками в мускулистую грудь, слыша, как быстро колотится его сердце, и слабела: от этого гулкого звука, не в силах поверить, что он так сильно жаждет ее. Горячие губы испытывали на прочность ее упрямо стиснутый рот, и Мереуин твердо решила не дать ему раскрыться, не выдавать своего поражения, не признавать, что маркиз пробудил в ней такое же сильное и неукротимое желание, каким пылал сам.Большие ладони скользнули по мягким округлым ягодицам, прижали ее еще ближе и чуть приподняли, чтобы ощутить все дрожащее, но на удивление податливое, соблазнительное и желанное тело, почувствовать каждый дюйм шелковистой плоти. Настойчивые губы не отрывались от ее губ, и Мереуин поняла, что не в силах больше противиться.Иен почувствовал восторг, когда мягкие губы поддались и открылись, а руки робко скользнули ему за шею, и наконец можно было прижать ее к себе всю, воспламеняясь от прикосновения упругой груди. Он без усилий подхватил Мереуин на руки и понес к койке, все еще не отрываясь от ее рта, дерзко лаская его языком, заставляя девушку дрожать от страсти.Маркиз опустил ее на мягкие покрывала, и Мереуин открыла глаза. На склонившемся над ней красивом лице играли тени от мерцающего фонаря, еще больше подчеркивая, чеканность черт, блеск темных кудрей, оживляя серые, переполненные чувством глаза. Он легко сдернул с нее платье и отшвырнул в сторону. Под платьем были рубашка и тонкая нижняя юбка. Они мгновенно последовали за платьем, и вот уже девушка лежит перед ним обнаженной. Тело Мереуин казалось в скудном свете идеально гладким, цвета слоновой кости, гораздо более стройным и соблазнительным, чем он воображал. Взглянувшие на него синие глаза были полны желания, и Иен, никогда не видевший в них ничего, кроме вражды, и неприязни, изумился впечатлению, какое они произвели на него.Он со стоном прижал ее к себе, целиком накрыл собой напрягшееся тело. Мереуин ощутила его жар и крепость и до конца осознала, как сильно он ее жаждет. Ненасытный, рот, оторвавшись, от ее губ, скользнул, лаская шелковистую кожу, по нежно изогнутой шее к округлым грудям, и томительные прикосновения заставили ее застонать. Она гладила широкую спину, бугрившиеся под рубашкой мускулы, запускала пальцы в темные, кудри, пока он неутолимо наслаждался ее телом, решив исследовать каждый тайный изгиб, прежде чем удовлетворить свою страсть. Иен едва сдерживался, хоть и заставлял себя не торопиться.Мереуин, никогда прежде не знавшая мужских объятий, каким-то странным образом понимала, что ее добровольный ответ доставляет Иену радость, и всякий раз, когда его губы, накрывали ее рот, с готовностью отвечала на поцелуй. С той первой минуты, когда она почувствовала на себе его крепкое обжигающее жаром тело, возбуждение ее росло и достигло высшей точки, когда он сорвал с себя одежду.По его примеру, Мереуин ласково, касалась пальчиками его кожи, желая доставить Иену такое же счастье, какое он доставлял ей. Когда она прикоснулась к его восставшей плоти, Иен содрогнулся, и в огромных глазах девушки вспыхнуло удивление от сознания; легкости, с какой она может достичь этой цели.– Мереуин, – шепнул он, и ее имя, слетев, с его губ прозвучало как ласка, – мой огонь не предназначен для мщения.– Так вот кто я для вас, – так же тихо проговорила она, трепеща от того, что его губы мягко скользили по ее подбородку. – Враг…– Мы слишком похожи для этого, – возразил он хриплым голосом и принялся ласкать языком ее груди, отчего соски мгновенно затвердели. – Хоть ты и светлая как день, а я темный как ночь. Ты должна мне позволить любить тебя, Мереуин. Это неизбежно. Не отрицай, что сама влюбилась в меня с первого взгляда.Он вновь накрыл изголодавшимся ртом ее губы, так что она не смогла ответить. Но все слова начисто вылетели у нее из головы, когда она отпустила на свободу свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55