– Отто, я понимаю, что вы солдат, боевой офицер, я бы даже сказал – нордический воин. Но раз уж вы оказались в полиции, да еще в тайной полиции, забудьте о благородстве и жалости. Они здесь неуместны и вредны. Фюрер заботится о народе с помощью Красного Креста, обществ социального вспомоществования и других организаций, к которым мы не принадлежим. У нас с вами иные задачи.
«Вот же чертов очкарик, – думал Ротманн, вырвавшись наконец из ненавистного кабинета. – Делать ему больше нечего, что ли? Так он и до Дворжака доберется».
Он был уверен, что именно Веллер, сидящий под боком нового шефа, копается в их делах, отчетах и прочих бумагах, сданных в архив.
В обеденный перерыв Ротманн съездил домой и, застав там фрау Каше, сообщил ей, что в эту субботу не нужно идти на квартиру секретного агента, который на время уехал. Он еще раз попросил ее держать язык за зубами. Потом он встретился с Юлингом и вкратце поведал ему о разговоре с Крайновски.
– Если Крайновски захочет, он выбьет из этого парня признание хоть сегодня, даже спустя несколько месяцев после случившегося. Причем без помощи Хольстера, – сказал обеспокоенный Юлинг
– Не думаю, что он станет этим заниматься.
– Почему ты так уверен?
– Потому, что он и так обо всем догадывается. Но сдается мне, что ему не нужно припирать нас к стенке. Хотя… – Ротманн задумался. – Что ты можешь сказать о начальнике того цеха, где оттяпал пальцы Вернер Каше?
– Сволочь.
– Понятно. И это всё?
– Он был в приятельских отношениях с Цибелиусом. Потому и вел себя нагло.
– А вот это уже интересно. Цибелиус не водил дружбу просто так. Что бы такое могло их связывать? Может, они коллекционировали спичечные этикетки или, скажем, марки?
– Скорее всего второе, только рейхсмарки. А ты знаешь, – оживился вдруг Юлинг, – вскоре после того, как я случайно стал свидетелем их дружеской беседы в пивной на углу Парсеваль и Бисмаркштрассе, на «Нордзееваффенфабрик» пропал снабженец. Ушел с работы домой и исчез. Полиция так и не нашла никаких концов. Его место занял помощник.
– А чем снабжается этот штамповочный цех ?
– Ну, в последнее время они шлепали только каски. Значит, получали листовую сталь для самих шлемов, оцинкованную жесть и кожу для подшлемников, краску, ну и всякую мелочь.
Этим же вечером, заехав домой и переодевшись в штатское, Ротманн отправился в расположенный недалеко от города цех № 4 «Нордзееваффенфабрик». Он размещался в лесу в стандартном строении заводского типа, каких в последнее время множество было разбросано по всей Германии. К сорок четвертому году в целях рассредоточения одни только танковые заводы распались на 700 отдельных цехов и, несмотря на все бомбардировки, неуклонно наращивали выпуск «тигров», «пантер» и «фердинандов». Только с этого лета наметился спад в производстве вооружений, вызванный в первую очередь топливным кризисом.
В цехе он разыскал одного из мастеров и, представившись сотрудником организации по надзору за использованием иностранной рабочей силы, попросил ознакомить его с технологией существующего в цехе производства. Мастер, пожилой человек с желтым морщинистым лицом, вытер замасленные руки тряпкой и повел свалившегося на его голову проверяющего вдоль ряда больших прессов.
– Это участок штамповки раковин, господин…
– Ротманн.
– Ротманн. Вон там за стеной на гидравлических ножницах раскраивают стальной лист на квадраты и привозят сюда, – мастер вынужден был кричать, перекрывая шум работающего оборудования и падающих в стопки заготовок. – На этом кривошипном прессе из квадратов вырубают заготовку будущей каски. Как видите, она имеет сложный криволинейный контур. Дальше идут гидравлические прессы, на которых с помощью вытяжных штампов последовательно формируется раковина. Как вы, наверное, знаете, в сорок втором году была принята модель боевого шлема М42, в которой в отличие от М35 отменили завальцовку кромок. Таким образом отпала необходимость в двух последних операциях.
Они шли вдоль прессов, перед каждым из которых сидел рабочий, а промежутки были завалены грудами заготовок, прошедших определенную стадию штамповки. Сначала заготовки походили на неглубокие тазики для бритья, но постепенно становились всё более объемными, достигнув в самом конце участка своей окончательной формы. Время от времени эти груды перекладывались двоими рабочими на тележки и перевозились на новое место.
Ротманн с мастером прошли в следующее помещение. Здесь было гораздо тише.
– Тут производится сборка подшлемников. Здесь в основном работают женщины. Вот эти кольца из жести, – мастер показал на обруч из тонкого гофрированного листа анодированного железа, – штампуют в седьмом цехе и привозят к нам готовыми. К ним крепится вот эта выкройка из кожи, половинки подбородочного ремешка, вставляется шнурок, и всё это с помощью специальных заклепок собирается с уже окрашенной раковиной. Если хотите, мы можем пройти на участок окраски и сушки.
– Нет необходимости. Расскажите на словах, – попросил Ротманн.
– Да тут нечего особенно и рассказывать. – Мастер взял в руки готовый шлем. – Мешают краску с песком, чтоб не блестела, и мажут. Раньше были заказы на тропическую окраску, зимнюю, парадную черную для СС, голубоватую для люфтваффе, камуфляжную разных видов, но в последнее время красим только в серый полевой, и всё. Декали тоже давно отменили. Только по спецзаказу в основном для СС. Вон там дальше участок упаковки в ящики по четырем размерам.
Мастер замолчал, ожидая вопросов.
– А как у вас со снабжением? Нет перебоев в поставках?
– Всякое бывает. Говорят, скоро перейдем на что-то другое. Какие-то металлические контейнеры. А то дело швах.
– Почему швах?
– Заканчивается лист для раковин – миллиметровка с четвертью, марки S12. Листа-то, казалось бы, навалом, да только для касок он не годится – его рвет при глубокой вытяжке. Пойдемте, я покажу.
Мастер повел Ротманна в расположенную поблизости подсобку и, покопавшись в каком-то хламе под столом, извлек «тазик для бритья».
– Вот видите, на первой же операции вытяжки разрыв. Мы попробовали несколько раз, меняли смазку – ничего не получается.
«Тазик» действительно был разорван по краю.
– В чем же дело? – спросил Ротманн.
– Не та марка стали или что-то еще. Толщина та же, но для каски не годится.
– Для чего же была закуплена не та сталь?
– С этим вопросом вам лучше к начальнику. Я было сунулся с месяц назад, так он спустил на меня всех собак. Мол, лезу не в свое дело. Сегодня он должен задержаться допоздна, так как готовит отчет.
Узнав напоследок, что качественной стали осталось не более чем на тысячу изделий, Ротманн поблагодарил мастера и направился в кабинет начальника цеха. Он знал, что зовут его Шнагель.
В кабинете сидели несколько человек, но, увидев Ротманна, Шнагель узнал его и быстро выпроводил всех остальных.
– Чему обязан, господин штурмбаннфюрер? – спросил он, вставая из-за стола. – Присаживайтесь. Вы не по делу Вернера Каше?
Ротманн не стал садиться на промасленные стулья, а подошел к большому, во всю стену окну, из которого открывался вид на весь цех.
– Нет, я не по делу Каше. Мне поручено прикинуть возможность размещения у вас одного заказа.
– Нам, господин штурмбаннфюрер, все заказы спускают из министерства вооружений и боеприпасов.
– Ну и что? С вашим начальством этот вопрос утрясут. Вы ведь не откажетесь отштамповать для наших доблестных войск СС десять тысяч касок, тем более что всё оборудование уже на месте, ничего не нужно переналаживать? Да и стального листа марки 512 у вас достаточно. Или я не прав? – он повернулся к Шнагелю и заметил, как физиономия собеседника начала медленно вытягиваться по вертикали. – У вас этот заказ займет не больше недели и будет щедро оплачен.
– Послушайте, господин Ротманн, я не знаю ни о каких десяти тысячах касок. Через два дня мы должны приступить к переналадке оборудования. Поищите в другом месте. Не мы же одни в Германии делаем стальные шлемы.
– В другом месте нет нужной стали, а у вас ее полным-полно. – Ротманн подошел ближе и пристально посмотрел на Шнагеля. – Или с ней какие-то проблемы?
Тот смутился и промолчал.
– Ну-ну, смелее. Ее рвет на первой же операции, не так ли?
– Да, к сожалению, она… оказалась бракованной.
– И вы своевременно заявили рекламацию?
– Нет. Мы посчитали, что для других целей эта сталь подойдет, и решили…
– Вы знаете, господин Шнагель, – прервал его Ротманн, – у нас в управлении работает новый сотрудник, некий Веллер, так вот его хлебом не корми, дай только покопаться в бумажках и уличить кого-нибудь в неправде. Завтра же с утра я начну расследование того, как на оборонном предприятии был скрыт факт приема от поставщика бракованного листа. И если ущерб, нанесенный рейху, превысит сто марок…
– Господин Ротманн, я всё расскажу. Меня заставили… – Он, конечно, безбожно врал, валил всё на мертвого Цибелиуса. Но суть аферы была понятна.
– Куда подевался тот ваш снабженец ?
– Цвейгер? Клянусь, не знаю. Но Цибелиус потом, когда делили деньги, сказал, что нужно заплатить одному унтеру из вашей конторы. Мне кажется, я видел его пару раз, такой… с бесцветными зрачками…
– Шнагель у нас на крючке, – сказал Ротманн Юлингу на следующий день. – Он не только не будет свидетельствовать против Каше, но, наоборот, подтвердит, что лично видел, как рука парня совершенно случайно соскользнула под штамп.
– На чем ты его поймал?
– Это нужно рассказывать после пары бутылок коньяка, принятых натощак. Иначе окончательно потеряешь веру в непосредственное руководство.
А через пару дней после этого в кабинет Ротманна неожиданно вошел Веллер. Поздоровавшись и вежливо поинтересовавшись, не отвлекает ли от срочного дела, он завел пустой разговор. Было совершенно ясно, что ему что-то нужно.
Ротманн ждал. На все вопросы отвечал односложно.
– Господин Ротманн, вы не бывали в замке Вевельсбург? – спросил вдруг Веллер, и по интонации его голоса Ротманн понял, что это уже не пустой вопрос.
– Я даже не знаю, где это находится.
– Вы серьезно? Вы шутите.
– Ну, положим, знаю, но тем не менее не бывал. – Веллер молчал и продолжал смотреть на Ротманна.
– А вы что, меня там видели? – спросил тот, потеряв терпение. – Когда, если не секрет?
– Нет, мне просто показалось, что я встречал вас раньше, – промямлил Веллер. – Прошлым летом в июле вы уже были здесь?
– Да.
Вскоре после этого Ротманн и Юлинг сидели у Антона. Из рассказа эсэсовцев, он узнал о случившемся с Цибелиусом, о новом начальнике Крайновски и его странном помощнике – не то ревизоре, не то тайном секретаре Амоне Веллере. Рассказали они и о тех неприятностях, которые, по их мнению, доставлял и еще мог доставить этот Веллер.
– А что он за человек? – поинтересовался Антон, доставая с полки, висевшей над письменным столом, небольшую книжку. – Откуда направлен к вам? Что вообще о нем известно?
– Он работал в седьмом управлении РСХА. Одним словом, архивариус, – презрительно фыркнул Юлинг. – Правда, до этого был как-то связан с Аненербе.
– И это всё?
– А вам, господин Дворжак, принести его полное досье?
– Было бы, между прочим, неплохо. Чтобы предвидеть поступки человека, надо знать, чем он занимался прежде, что его интересует и так далее. Вот ваш Цибелиус, судя по всему, был вам понятен. Вы знали, чего от него ждать, потому что знали, кто он такой. Крайновски тоже, как я понял из вашего рассказа, достаточно прост и предсказуем. А вот о Веллере вы ничего не знаете. – Антон полистал взятую им книгу в мягкой обложке. Это была небольшая брошюра, издание Лейпцигского университета. – Не знаете, например, того, что ваш новый начальник – ученый, исследователь древнего германского эпоса и письменности!
Антон бросил книжку на письменный столик перед изумленными эсэсовцами. Заголовок на обложке гласил: «Числовая значимость рун на примере саги об Эгиле». Выше стояло имя автора – «А. Веллер».
– Вот тебе раз! – воскликнул Юлинг. – Что же вы молчали, Дворжак?
– Я и сам об этом только что догадался. Эта книжка попалась мне здесь на глаза еще осенью. Я даже немного полистал ее тогда. Но она написана очень нудно и сложно, в расчете на специалиста. Чтобы ее понять, нужно в совершенстве, чуть ли не наизусть знать эту самую сагу об Эгиле. Короче, чтение для избранных. А сейчас, когда вы упомянули об Аненербе, я вдруг сопоставил фамилию Веллера с этой, – Антон указал на обложку брошюры, – и сделал вывод.
Ротманн полистал книгу, покрутил ее в руках и спросил, бросая Юлингу:
– Какие же будут предварительные выводы?
– Только писателей нам здесь не хватало, – сказал тот, беря брошюру.
– Лучше вы, господин Юлинг, узнайте о нем побольше. Как он оказался в архивах Имперской безопасности, он – человек с университетским образованием, – Антон вернул книгу на место. – Здесь дается небольшая справка об авторе. Так вот, ваш Веллер действительно работал в «Наследии предков». Выясните хотя бы, когда он оттуда попал в четвертый департамент.
– Как прикажете, – хмыкнул Юлинг.
– Нет, Вилли, в самом деле, – поддержал Антона Ротманн, – позвони в персонал-гауптамт. У тебя ведь там остались знакомые. В конце концов, нам не надо ничего секретного.
– Все личные дела секретны. – Юлинг задумался, что-то прикидывая. – Ладно, – хлопнул он себя по коленке, вставая, – черт с вами. Позвоню. Но если нарвусь на неприятности, сошлюсь на вас, Дворжак.
Через несколько дней Антон получил очередной продпаек. Пересыпая из пакета крупу, он наткнулся на записку: «1940, Аненербе, Вевельсбург. 25.07.44 – переведен по личной просьбе». Антон сразу же понял, о чем, вернее, о ком идет речь.
Он лег на кровать и стал анализировать. Назвался груздем – полезай в кузов. Теперь от тебя ожидают выводов, психолог ты наш и знаток человеческого поведения.
«Итак, что мы имеем? – принялся рассуждать Антон. – Подследственный начал свою службу в СС в качестве сотрудника Аненербе. Знаем эту контору. Но Веллер, оказывается, несколько лет провел в Вевельсбурге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67