Кэтлин воспользовалась этим, чтобы откупорить пузырек и высыпать содержимое в свой бокал с вином. Ее неуверенная рука дрогнула, и пузырек звякнул о край бокала. Кэтлин вздрогнула, уверенная, что он заметил, тем более что в то время, как он шарил рукой по полу, порошок бурно зашипел, затем гранулы растворились. Она засунула пустой пузырек в карман фартука.
Кромвель выпрямился, нахмурясь, посмотрел на сломанную застежку цепи.
— Хокинсу надо было быть осторожным со мной. Теперь он потеряет все. Все! — овладев собой, он притворился опечаленным. — Хотя, конечно, жаль ребенка.
Кэтлин удивилась.
— Ребенка? Какого ребенка?
— Вы хотите сказать, что он не рассказал о Лауре? — загадочная улыбка появилась в уголках его губ. — Я, наверно, напугал его больше, чем мне казалось, — он потер подбородок. — Хотя это очень похоже на Хокинса, он не захотел использовать Лауру, чтобы вызвать ваше сочувствие, если такое чувство знакомо вашей варварской душе.
Сдерживая предчувствия, она спросила:
— Кто такая Лаура?
— Его бедная маленькая дочь. Четыре года ей, дорогой крошке. Когда он был проповедником, то таскал ее за собой во все поездки, выдавая за сироту, а себя — за священника, хотя его настоящей целью было подстрекать людей против меня. Бедная маленькая крошка, не имеющая матери. Когда Хокинс был арестован, он поручил ее одной доброй женщине, у которой хватило мудрости доставить девочку прямо ко мне.
— Арестован? — информация слишком быстро сваливалась на нее. В это время она даже забыла об ужасном содержимом бокала с вином. — Весли был арестован?
— Да, и приговорен к смерти, — Кромвель неприятно хихикнул. — Смешно, что он должен был умереть как священник, а на самом деле никогда им не был. И он действительно чуть не погиб, но я нашел способ заставить его служить Английской республике.
Внезапно все стало ясным для Кэтлин. Тени сомнения и недоверия были сметены лучами правды и понимания.
— Остановить Фианну, — горько заключила она. — Вот почему он подчинялся вам. Потому что вы держали заложницей его дочь.
Расстроенная новыми несчастьями, Кэтлин опустила лицо в рукава и предприняла отчаянную попытку сдержать слезы.
Она услышала, как Кромвель поднял свой бокал, затем поставил его обратно на стол. Вспомнив о своем намерении, она подняла голову.
— И что, — спросила она резко, — держите вы в запасе для ребенка? Пытки для нее тоже?
— Вам нравится видеть во мне чудовище, — ответил Кромвель. — Во мне, кто установил порядок в хаосе, — он обхватил себя руками, словно не давая вырваться гневу. — По правде говоря, — начал он спокойно, — мне понравился ребенок. Эта добрая вдова Кленч хорошо воспитывает ее. А сейчас, когда умерла Бетти, я должен обдумать, какое место займет Лаура в моей жизни.
«Боже мой, — подумала Кэтлин, — я стоила Весли его ребенка».
Она схватилась за ножку бокала, готовая совершить самый большой грех, которому нет прощения — приговорить свою собственную душу к вечному проклятию.
Нет. Проклятие пусть будет отдано Кромвелю. Проклятием для нее станет то, что она не сможет снова сказать Весли, что любит его.
Со странной улыбкой на лице Кромвель поднял свой бокал.
— Произнесете тост? — спросил он голосом, полным иронии.
Кэтлин улыбнулась в ответ.
— Если моя душа не попадет на небеса, пусть по крайней мере останется в Ирландии.
Кромвель засмеялся.
— Лучше сгореть в аду, чем попасть в Ирландию, — он осушил свой бокал.
— Мне жаль вас, сэр, — Кэтлин вызвала в памяти образ Весли, молча помолилась и выпила вино до дна.
Глава 18
Весли смотрел на Логана Рафферти, сидевшего по другую сторону круглого стола в зале Клонму-ра. Рафферти стукнул по столу рукой в перчатке.
— Черт тебя побери, Хокинс. Пора прекратить эти безрассудные набеги.
Их взгляды скрестились: серый лед встретился с черным огнем.
— Почему, милорд? — прозвучал саркастический голос Весли. — Это мешает твоему союзу с англичанами?
Все в зале открыли рот от изумления. Ноздри Рафферти раздулись от злости, по покрасневшему лицу прошли тени.
— Это подлое обвинение, чужеземец.
— Именно ты рассказал Кэтлин об этом деле с лошадьми, — уверенно сказал Весли. — Моя жена была бы жива, если бы не твое предательство.
Краска сбежала с лица Логана.
— Ты лжешь, англичанин!
— Это правда, здесь нет обмана, — донесся тихий, дрожащий голос с середины зала. — Я слышала, как он говорил ей. — Логан резко повернулся и увидел, как Эйлин Бреслин рукой зажала рот маленькой Бригитте.
— Женщины в Клонмуре даже в сопливом возрасте начинают вмешиваться не в свои дела, — сердито проворчал Логан. Он отвернулся и развел руками. — А откуда мне было знать, что ты задумал? Любому человеку показалось бы, что ты собираешься отдать лошадей.
— А как ты вообще узнал об этом? — потребовал ответа Весли.
— Мое дело, как я узнаю такие вещи.
— Твое дело связано с Титусом Хаммерсмитом. Это он сказал тебе. — Каждое слово тяжелым обвинением срывалось с губ Весли.
Логан стоял совершенно неподвижно, только бурно вздымалась его массивная грудь.
— Ты бросаешь мне прямой вызов, англичанин, — очень медленно он зажал зубами свою кожаную перчатку и стянул ее, обнажив руку с тяжелыми кельтскими перстнями.
Неожиданно он размахнулся и ударил Весли по лицу этой перчаткой. К его удовольствию резкий удар прозвучал в полнейшей тишине зала. Ругаясь, Весли вскочил со скамьи. Рори и Лайам схватили его за руки, не давая ему здесь же, на месте, задушить Рафферти.
Логан окинул Весли вызывающим взглядом.
— Выбирайте оружие, Хокинс, а я выберу время и место.
Тяжело дыша, Весли колебался, обводя взглядом постоянных жителей и беженцев, находящихся в зале. Все они сейчас зависели от него, и он должен соотнести свое желание отомстить за оскорбление с их желанием мира в этом округе.
В то время, как Весли взвешивал разные варианты, через главный вход в зал ворвался Курран Хили. С побледневшим лицом, спутанными волосами, он резко остановился у стола. Весли посмотрел на округлившиеся испуганные глаза юноши и сразу же забыл о Логане Рафферти.
— Какие новости из Голуэя, Курран?
— Титус Хаммерсмит. Он вернулся из Англии. Он привез подкрепление. Сэр, он планирует осадить Клонмур.
Они были одни в лондонском Тауэре. Лорд-протектор Англии и глава клана Макбрайдов из Клонмура. Кэтлин смотрела через стол на Оливера Кромвеля и ждала, когда начнет действовать яд. Она готовила себя к острой боли в желудке, распухшему языку, тяжелым ударам в голове.
Однако единственное, что она чувствовала, это смертельную ненависть. В ожидании своего конца она поспешила высказать ему все. От своего имени и от имени всего народа Ирландии.
— Вы очень скверный человек, — заявила она. — Вы заслуживаете смерти, а не я. Ваше английское правосудие насмехается над республиканскими идеалами, которым вы якобы преданы.
— Дерзкая девка, — пот тек у него по лбу, хотя толстые стены дышали прохладой.
— Вы называете себя лордом-протектором, но кого вы защищаете? Вдов и сирот? Их много в Ирландии, потому что вы убили всех мужчин.
Он вытер лоб.
— Это называется войной, — жестко сказал он. Она засмеялась.
— Я видела младенцев, проколотых английскими копьями. Я видела женщин, вынужденных есть разлагающиеся трупы, чтобы не умереть с голода. Вы объявили ирландцев своими подданными, но посмотрите мне в глаза и скажите, что вы защищаете их.
Его настороженный взгляд встретился с ее взглядом. На бледном одутловатом лице Кромвеля выступила испарина.
— Ирландская бунтовщица! Ты не заслуживаешь милосердия!
— Вы называете себя божьим англичанином, а на ваших руках кровь тысяч людей. Вы породили всех этих убийц и предателей. Вы забрали наших священников и будете за это гореть в аду. Пусть будет проклят каждый ваш вздох до конца ваших дней, Оливер Кромвель!
Кромвель, шатаясь, поднялся на ноги.
— Ты колдунья! Боже… — его лицо исказилось, а глаза закатились. Хриплый, задыхающийся крик вырвался из его горла. Как подрубленное дерево он упал на пол. Злобное бормотание срывалось с губ. Тело напряглось, спина выгнулась, руки и ноги дрожали.
Кэтлин смотрела, довольная, что пробудила в этом чудовище хоть каплю совести. Спустя несколько секунд в нее закралось подозрение. Она схватила оба бокала и поднесла их к свету, исходящему от жаровни.
Ее бокал был чистым. К стенкам бокала Кромвеля прилипли крошечные гранулы.
— Пресвятая дева Мария, — прошептала она. — Этот дьявол выпил яд.
Кромвель догадался о яде, но, будучи всегда подозрительным, решил, что она всыпала порошок в его вино. Думая перехитрить ее, он поменял бокалы.
С ужасом, смешанным с чувством невозможности свершившегося, Кэтлин отпрянула от бьющегося в судорогах человека и бросилась к двери.
Она ухватилась за ручку, но тут же поняла, что дверь заперта.
Ее мозг лихорадочно работал. Что ей делать, если ее найдут здесь наедине с мертвым лордом-протектором Англии, лежащим у ее ног?
Снаружи донесся какой-то звук. Это было клацанье ключа, поворачивающегося в замке.
* * *
Шесть тяжелых пушек на колесах прокатились через опустевшую деревню Клонмура. Все население укрылось в замке. В приглушенной тишине непрерывного моросящего дождя круглоголовые копали окопы на расстоянии, недоступном для стрел ирландских арбалетов.
Расстроенный Весли с опаской наблюдал, как англичане устанавливали прочные заградительные щиты, чтобы защитить пушечные расчеты от ирландских стрел. Однако Весли надеялся, что их самое сильное оружие окажется бесполезным так же, как и их надежды покорить ирландцев. Мужчины Клонмура уничтожили множество англичан во время своих молниеносных набегов. Но место каждого убитого занимали несколько других. Замок был окружен, кроме той его части, которая выходила на море. По этому маршруту Весли отправил женщин, детей и лошадей в Брокач. Логан Рафферти оказался предателем, но его жена Мэгин была членом семьи Макбрайдов. Она позаботится о беженцах.
Мужчины ожидали в напряженном молчании. Ответственность лидера тяжелым грузом опустилась на плечи Весли.
Вдруг заговорили английские пушки. Стены Клонмура встретили удар.
* * *
Сердце забилось, но Кэтлин твердо стояла на ногах с высоко поднятой головой и ждала. От нее не дождутся ни опровержений, ни оправданий.
Дверь в камеру открылась. Она встречала посетителя, не чувствуя угрызений совести.
И тут лицо Кэтлин осветила улыбка. На уровне ее талии появилась красивая кавалеристская шляпа с пером, покачивающимся над знакомым проказливым лицом.
— Том Генди! — вырвался у нее ликующий крик. Она порывисто обняла его и прижала к себе.
— Тише! — велел он. — Нет времени, хотя мне и трудно устоять против этого. Пошли, Кэтлин, и побыстрее. — Он бросил беглый взгляд на Кромвеля, который, постанывая, лежал на полу. — Что его беспокоит?
— Преступления против Ирландии, — отрывисто сказала Кэтлин. — И собственное недоверие. Сможем ли мы пройти мимо стражи?
У него приподнялась одна бровь. Усталость проступала кругами под глазами.
— Может ли самогон пройти сквозь горло ирландца? — он схватил ее за руку и потащил к лестничной клетке. Там виднелась огромная фигура палача Тадеуса Булла, а у его ног лежала личная охрана лорда-протектора. Богатырского сложения мужчина возвышался над оглушенными стражниками. Он не посмотрел на Кэтлин, когда заговорил.
— Терпеть не могу пытать женщин, — объяснил он. — Поспешите, а мне надо дать слабительное лорду-протектору. Путь к реке свободен.
— Благослави вас Бог, сэр. — Кэтлин поспешила по ступенькам за Томом. — Я никак не ожидала найти хоть одного порядочного англичанина в таком месте, как лондонский Тауэр.
Том отер пот со лба.
— Боже, мне понадобилась половина эля всего Лондона и все мое красноречие, чтобы убедить этого быка помочь мне.
Спустя несколько минут они прыгнули в легкую лодку и выгребли на середину Темзы. Неприятный запах речной воды висел в воздухе.
— Том, — спросила Кэтлин, когда, наконец, осмелилась поверить, что свободна. — Как ты очутился здесь?
— Это длинная история, милая.
— Опять волшебство, Том?
Его глаза таинственно блеснули в темноте.
— Так ты снова поверила в волшебство?
— Теперь поверила, — пылко сказала она, и мысленно увидела красивого мужчину, вышедшего к ней из лучей заходящего солнца, услышала его музыкальный голос, почувствовала нежность его прикосновений и огромную радость от его объятий. Весли. «О, Весли. Только бы не опоздать.»
Она положила ладонь на руку Тома, остановив его на середине реки.
— Подожди, Том. Кромвель сказал, что у Весли есть дочь. Мы не можем уехать из Лондона без нее. Я бы никогда не простила себе этого. Она причина того, что он… всего того, что он сделал, — она наблюдала за Томом, ожидая, что он страшно удивится.
А он всего лишь похлопал ее по руке.
— Не беспокойся. Я знаю все о маленькой девчурке.
Ею овладело знакомое чувство удивления.
— Снова волшебство?
— Похвали меня хоть немножко за ум и ловкость, Кэтлин.
— Ладно, но как мы найдем Лауру?
— Она ждет нас с доброй католичкой в Милфорд Хейвене. Этот порт находится в четырнадцати милях от нашей родной Ирландии.
Кэтлин села на весла и принялась усиленно грести. Они проплыли мимо товарных барж, нагруженных увязанными в тюки товарами, небольших яликов, привязанных к берегу тросами, плоскодонок, пришвартованных на ночь к причалу. Фонари на столбах ярко отражались на поверхности воды.
— Том, ты волшебник.
— Если бы я им был, мы уже находились бы в Милфорде Хейвене. А так у нас впереди еще долгий путь.
* * *
— Мы еще не доехали?
Одномачтовый полубаркас направлялся на западное побережье Ирландии. Судно принадлежало Дейзи Лейн, «доброй католичке» Тома. Вся семья Дейзи была схвачена охотниками на священников. У нее не осталось ничего, кроме сильного тела весом в двести фунтов и горячего желания отомстить.
— Почти доехали, Лаура, — сказала Кэтлин в ответ на вопрос девочки. Она держала дочь Весли на коленях и в тысячный раз удивлялась этому чуду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47