Ступайте с миром, дети мои.
Жак свернул лист пергамента и сунул в карман плаща.
Жанна не захотела уходить из церкви сразу: она желала преклонить колени перед могилой Бартелеми де Бовуа.
Любят всегда только одного мужчину, подумала она. Меняется лишь его облик.
Когда они вернулись на улицу Бюшри, Гийоме обслуживал первых покупателей. Он долго смотрел на Жанну и Жака, и вид у него был задумчивый.

– Ату! Ату!
В зарослях кустарника, за двести или триста метров, послышался громкий лай. Несколько всадников устремились туда, король скакал впереди, в окружении двух лучников. Иоанн Бурбонский, Пьер де Брезе с сыном, Жиро, Жан де Шевийон, главный конюший, отец Эстрад, двое молодых дворян. .. Жак де л'Эстуаль также пустил коня в галоп, хотя оружия у него не было. Некоторые дамы, которым претило кровопролитие, придержали лошадей. Жанна в том числе. Рядом с ней ехала Маргарита Вреден, нынешняя фаворитка короля. Мари де Брезе последовала за охотниками, сохраняя дистанцию. Она явно тревожилась за мужа.
Сразу по приезде в Меэн Жанна ощутила тревогу. Прежде всего, здесь было гораздо больше знатных вельмож, чем в Боте-Сюр-Марн, где она в последний раз оказалась в обществе короля за пределами Парижа. Там была теплая атмосфера деревенского дома, пусть даже и королевского. Здесь – напряженные отношения волчьей стаи: Пьер де Брезе, бывший протеже Агнессы Сорель и нынешний первый советник короля, Этьен Шевалье, казначей королевства, Антуан Буломье, главный казначей и финансовый советник, Антуан де Шабан, еще один советник… Они исподлобья разглядывали Жанну де Бовуа и Жака де л'Эстуаля. Она понимала, что означают их взгляды. Эти люди готовы были смириться с тем, что в их кругу вновь возникла крестьяночка, которую монарх удостоил некоторыми милостями – а она, быть может, одарила его другими. Карл всегда сохранял верность былым привязанностям. Но что за незнакомый молодой человек сопровождает ее? Л'Эстуаль? Никто не знал, кто он такой. Некоторые даже коверкали фамилию, называя его Лэстуа или Лэстуай.
Сверх того, любовная ситуация была неясной. На привале в Орлеане из разговоров можно было заключить, что в Меэне появится прекрасная Антуанетта де Меньеле, которая заняла место Агнессы Сорель в сердце короля. Затем, с ироническими намеками, стали произносить другое имя – госпожи д'Обюссон. Однако в Меэне Жанна обнаружила, что обе фаворитки отсутствуют: неужели они лишились монаршей благосклонности? Близости его, судя по всему, удостоилась лишь одна – эта самая Маргарита Бреден, девушка явно из простой семьи, свежая как персик, но, судя по всему, недавно допущенная ко двору и чувствовавшая себя скованно.
Она заерзала на своем иноходце и бросила на Жанну взгляд, полный отчаяния. Несмотря на длинную заколку, шапочка ее сбилась на сторону во время недавней скачки, крученый шелковый шнурок, удерживавший тяжелый меховой плащ, впился в шею, и она обливалась потом, хотя день стоял холодный и туманный. Главное же, она не умела ездить верхом сидя боком, по-дамски, и в седле ей было крайне неудобно.
– Не знаю, как вы с этим справляетесь, – простонала она, – а я чувствую себя очень неловко!
– Позвольте мне помочь вам, – сказала Жанна, пристроив свою лошадь рядом с ее иноходцем. – Для начала сядьте чуть выше, тогда правой ноге будет удобнее. Расправьте плащ так, чтобы его тяжесть приходилась на седло, и тогда он не будет соскальзывать назад и душить вас. А теперь можно поправить шапочку.
– О, спасибо! – воскликнула Маргарита Вреден. – Я вижу, охота для вас привычное дело.
– Вовсе нет, – ответила Жанна. – Я охочусь впервые в жизни. У меня нет никакого желания смотреть, как убивают животных, кабана или оленя. Даже утку.
Не так давно она выпустила кишки одному негодяю, не считая многих других в прошлом, однако хорошо помнила, как в детстве убегала в лес, чтобы не слышать, как режут свинью.
– Я тоже! Как я вас понимаю! Но мне нужно сопровождать моего господина, иначе он подумает, что я капризничаю…
Крики людей вскоре смешались с лаем собак, и весь этот гвалт стремительно перемещался. Жанна встревожилась: возможно ли, чтобы охота была такой шумной? Вдруг из-за деревьев появился обезумевший олень. Его уже затравили, но он сумел уйти и помчался в противоположном направлении. По пятам неслась разъяренная свора, за которой следовали несколько охотников, и среди них первым, к изумлению Жанны, скакал Жак де л'Эстуаль.
Она с ужасом увидела, что олень летит прямо на нее и Маргариту. Через мгновение он сбросит их на землю и затопчет копытами, быть может, взденет на рога… Лошади заржали и поднялись на дыбы. Маргарита Вреден пронзительно вскрикнула.
– Держитесь крепче! – крикнула Жанна.
Она сильно натянула поводья своей лошади, одновременно увлекая за собой и другую.
Олень пронесся так близко, что она ощутила его запах.
Рядом с Жаком, далеко оторвавшимся от остальных, мчался лучник. Он протянул свой лук, и она услышала крик:
– Монсеньер… стреляйте!
Ошеломленная Жанна увидела, как Жак схватил лук, прицелился и выпустил стрелу.
И как споткнулся олень с пробитым горлом.
Подлетела другая группа всадников, которая тут же разделилась надвое, чтобы пропустить короля и скакавшего рядом с ним Жана де Шевийона.
Интересно, Жак хоть раз в жизни до этого стрелял из лука?
Король подъехал к нему с поздравлениями.
Всадники приблизились к Жанне и Маргарите. Мари де Брезе, задыхаясь от волнения, стала спрашивать, как они себя чувствуют.
– Мы уцелели чудом, – ответила Жанна, тоже сильно взволнованная.
– Она спасла мне жизнь! – крикнула Маргарита Вреден, которая была на грани истерики.
– Едем назад, – сказала Мари де Брезе. – Сейчас будут добивать оленя. Это не слишком приятное зрелище. К дьяволу всю эту охоту!
Перед крыльцом замка конюший снял с седла почти лишившуюся чувств Маргариту Вреден, подставив ей табурет. Мари де Брезе, пятидесятилетняя властная женщина, увела ее в комнату для умывания и распорядилась приготовить настой ромашки.
Через несколько минут обе женщины появились вновь, но Маргарита Вреден по-прежнему была вся красная, тяжело дышала, и глаза у нее чуть ли не вылезали из орбит.
– Давайте сядем поближе к огню, – сказала Мари де Брезе, направляясь в большую залу, где в камине полыхали огромные поленья.
Маргарита Вреден бросилась к Жанне и порывисто обняла ее со слезами на глазах.
– Не будь вас, я бы погибла!
Жанна успокоила ее. Ей подали ромашковый настой, и она села.
– А вы не хотите того же? – спросила Жанну Мари де Брезе. – Сама я предпочитаю горячее вино с корицей.
– И я, – сказала Жанна.
– Каким же образом вы спасли ей жизнь?
– Олень мчался прямо на нас. Лошади встали на дыбы. Я просто увела свою чуть в сторону.
– И мою тоже! – воскликнула Маргарита Вреден.
– Это пустяк, – заметила Жанна.
– Когда быстро соображаешь, да! – сказала Мари де Брезе.
Шум в передней возвестил о возвращении охотников. Все они пошли мыться в сопровождении слуг, которые должны были держать зеркало перед тем, кто причесывался, другому почистить одежду, третьему подать горячее полотенце. Цирюльник тоже стоял наготове – на случай, если кто ранен. А также белошвейка с узлом и набором ниток, чтобы починить порванную одежду.
Прошло довольно много времени, прежде чем в большую залу вошел король, явно пребывавший в отличном расположении духа. Женщины встали. Двое лакеев придвинули его кресло поближе к огню. Тут же появились и другие мужчины, в том числе и Этьен Шевалье, который не смог принять участия в охоте из-за приступа подагры.
– Ну, – со смехом сказал Карл, принимая стакан с вином из рук конюшего, который сначала отпил из него сам, – вот так сюрприз! Именно тот из нас, кто не желал охотиться, застрелил оленя!
– Я смущен, сир, – произнес Жак.
– Смущаться вам не пристало! Это был опасный матерый зверь. Он мог растоптать дам. В начале гона вы были последним, а на месте оказались первым. Я бы поступил так же. За меткий выстрел!
Все повернулись к улыбающемуся Жаку де л'Эстуалю, который внезапно стал пунцовым. Королевский тост за выстрел!
– За здоровье моего короля! – ответил он.
Карл задержал на нем лукавый взор. Врезе, Эстрад, Шабан, Шевийон и прочие пристально смотрели на молодого незнакомца, который по прихоти судьбы и несчастного оленя так отличился в глазах короля. Никто никогда не видел этого юношу и не слышал его имени. Откуда же он взялся и что здесь делает?
– Вы охотник, л'Эстуаль?
– Нет, сир. Я видел охоту на медведя, но участия в ней не принимал.
– На медведя?
– В Богемии, сир.
– Что вы делали в Богемии? – спросил Врезе.
– Улаживал дело о займе.
– Вы занимали деньги в Богемии? – удивился Врезе.
– Нет, монсеньер, я устраивал заем Подебраду, который только что взял Прагу и не мог выплатить жалованье войску.
– И вы раздобыли необходимую сумму?
– Да, монсеньер.
Интерес к человеку, способному уладить денежные затруднения не чьи-нибудь, а короля Богемии, заметно оживился. Но Карл прервал этот разговор, обратившись к Маргарите Вреден:
– А вы, друг мой, получили удовольствие от охоты?
– По правде говоря, сир, она скорее дала мне повод для волнений. И я не знаю, что бы со мною сталось, если бы не госпожа де Бовуа.
– Что же она сделала?
– Когда олень убегал, – объяснила Мари де Брезе, – он помчался прямо на этих двух дам, находившихся в арьергарде. Я видела, как лошади поднялись на дыбы, но госпожа де Бовуа, сохранив присутствие духа, сумела сама подать в сторону и отвести коня госпожи де Вреден. Зверь пронесся на волосок от них.
Никто из охотников, поглощенных преследованием оленя, этого происшествия не заметил. Все бросились превозносить Жанну.
– Она спасла мне жизнь!
– Жанна – наш ангел-хранитель, – промолвил король. – А теперь давайте ужинать.
– Вы должны поставить свечку святому Губерту, – сказал отец Эстрад Маргарите Вреден.
– А вторую – святой Жанне! – воскликнула фаворитка.
Жанне досталось место рядом с отцом Эстрадом. Пользуясь тем, что общество с увлечением внимало скрипке игравшего в глубине залы менестреля, священник тихонько спросил:
– С этим молодым человеком вы положите конец вашему вдовству?
– Хочу надеяться.
– Вы давно с ним знакомы?
– Несколько месяцев, – сказала она, солгав без малейших угрызений совести.
– Я не слыхал этой фамилии и, соответственно, не знаю эту семью. У него есть состояние?
– Мне кажется, да.
– Вам известно, как любит вас король. Я молю Небо, чтобы вас не ввела в соблазн красивая внешность совершенно неизвестного человека. Наш государь будет очень расстроен.
Она вновь осознала, какие опасности сулит близость к солнцу, и вспомнила сказание об Икаре. Сейчас все кинутся разузнавать что возможно о фамилии де л'Эстуаль и, не найдя ничего, насочиняют сотню бредовых басен.
Как только подали десерт – восточные финики, доставленные из Марселя, – король объявил, что охота его утомила, и почти сразу удалился в свои покои. Остальные, пожелав ему доброй ночи, тоже быстро разошлись.
Жаку и Жанне отвели две спальни в одном из крыльев замка, который фактически служил государственной резиденцией с 1422 года, иными словами – с той поры, когда тридцать пять лет назад в Труа был заключен договор, лишивший наследства младшего сына Изабеллы Баварской, с ее согласия объявленного незаконнорожденным. Карл был тогда всего лишь «королем Буржа», так его называли, хотя царствовал он в Турени, Берри, Пуату, Лангедоке и других провинциях юга.
– Мне кажется, что я переодетый агнец, затесавшийся в стаю волков, – шутливо сказал Жак, когда они закрыли за собой дверь. – Они не перестали бы выспрашивать меня, если бы король не положил предел их любопытству. Разумеется, я не хотел бы, чтобы меня считали новым фаворитом Карла.
Жанна сделала вид, будто не понимает опасений Жака.
– Возможно, ты не знаешь, – продолжал Жак, – но подобная привилегия весьма опасна. Мы, банкиры, очень хорошо об этом осведомлены. Около тридцати лет назад два самых влиятельных королевских фаворита, Пьер де Жиак и Ле Камю де Больё, были убиты по наущению Ришмона, брата Иоанна Бретонского, и, возможно, при пособничестве Иоланды Арагонской, тещи короля. Еще один его фаворит, Жорж де Тремуй, также был убит – опять по приказу Ришмона и Иоланды Арагонской. Зачем ты привезла меня сюда?
– Король хотел на тебя посмотреть, – испуганно ответила она.
Он кивнул и начал было раздеваться, как вдруг в дверь постучали. Удивленный Жак открыл: это оказался Жан де Шевийон.
– Его величество призывает вас, а также баронессу де Бовуа к себе в опочивальню. Соблаговолите следовать за мной.
Ошеломленные, они шли за главным конюшим по бесконечным коридорам замка, пока не оказались в крыле, где находились королевские покои, выходившие в сад. Шевийон кивнул двум стражам, охранявшим вход в коридор, постучался в королевскую дверь, дождался ответа и вошел.
– Сир, ваши гости.
– Очень хорошо, оставьте нас, – сказал Карл VII.
В длинном халате из зеленой шерстяной ткани и домашних фетровых туфлях, он сидел перед огнем, а рядом стоял кувшин с вином.
– Садитесь, – пригласил король. – Вы сильно заинтриговали двор, Жак. Манеры у вас куда более утонченные, чем у большинства наших мелких дворянчиков. Это удивляет, поскольку никто не знает вашего имени. Значит, вы банкир?
– Да, сир.
– А ваш отец?
– Тоже банкир.
– Штерн? Именно так? – спросил Карл.
– Да, сир.
Король на секунду задумался, а затем отхлебнул вина из бокала.
– Коннетабль де Ришмон, – сказал он, – Брезе, Этьен Шевалье и Шабан упорядочили наши финансовые дела. Иными словами, доказали нам, что в стране денег нет.
Он беспокойно зашевелился и устремил на Жака взор, в котором внезапно сверкнули искры. Впрочем, это могли быть отблески огня.
– У нас есть банкиры. У нас был Жак Кёр. Сейчас Жан де Бон. – Король сделал пренебрежительный жест рукой. – Они думают только о собственном обогащении! Чем вообще занимаются банкиры? Обогащаются. Возьмем Жака Кёра. Я поручил ему обогатить Францию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44