Другой конец хода выводил в малую трапезную Храма Прародительницы Неба. Здесь вкушали пищу только Первые Учителя, а о приближении гостя заранее оповещал колокольчик в комнате у старшего нарна.
Обтирая плечами паутину и пыль с каменных стен, капитан «Ночных» быстрым шагом преодолел несколько сотен ярдов, отделяющих его от храмовой трапезной. Дверь в его ожидании уже была отперта, визитера встречал сам нарн Хэйворд.
– Приветствую вас с любовью! – сверкнул улыбкой капитан «Насаждающих». Старший жрец богини стоял выше его в храмовой иерархии, но он пренебрег полным поклоном, кивнув головой, как равному. Нарн нахмурился, но стерпел дерзость. После неудачи с похищением печати основные надежды служители храма возлагали на капитана тайной гвардии.
– Встречаю тебя с любовью, – проворчал он церемониальную фразу, указывая гостю на один из стульев, расставленных вдоль длинного обеденного стола, и сам занимая место во главе. – Ты переговорил с мальчишкой?
– Конечно. – Капитан присел на предложенный стул, небрежным жестом стряхнул налипшую на камзол паутину.
– И что, он будет молчать?
– Будет. – (Нарн облегченно вздохнул.) – Если мы с вами позаботимся об этом.
Жрец тут же вскинулся:
– Что это значит?
Иринг находил явное удовольствие в том, чтобы держать в напряжении зажиревшего храмового служителя. Он бы с наслаждением продолжил эту игру, да время поджимало. Комендант прав: магистр или сам герцог впрямь могли в любой момент пожаловать в Роковую башню – взглянуть на дерзкого вора.
– Это значит, досточтимый Учитель, что я пришел за «небесным порошком». Велите принести мне из ваших запасов самого лучшего.
– Зачем? – искренне удивился нарн.
– Затем, что наш узник должен переступить за край Бездны наиболее естественным образом.
– Но ты же сказал, он согласился молчать?
– Он-то согласился. – Улыбка капитана из ироничной превратилась в издевательскую. – Но согласится ли с ним палач? Кто вообще додумался послать на такое дело этого трусливого грызуна? Странно, что он не умер со страха еще до того, как украсть камень!
– Не тебе обсуждать выбор богини! – огрызнулся Хэйворд.
– Ну если это выбор богини… – в притворном смирении опустил голову капитан. Он ни за что не стал бы подвергать сомнению выбор Прародительницы Неба, но в Данном случае был уверен, что ответственность за него большей частью, если не полностью, лежит на старшем нарне.
Вероятно, и сам Первый Учитель ощущал нечто подобное, потому сразу же сбавил тон:
– Если ты опасаешься, что Гастон не выдержит пыток, почему не отправишь его за Край более простым способом?
– Например? – Теперь лицо капитана сохраняло почтительно-серьезное выражение, но Хэйворд мог поклясться, что про себя тот буквально покатывается со смеху над недогадливым жрецом. – Прикажете утопить его в миске с супом?
«Ладно, посмеешься еще у меня, щенок!» Вслух нарн произнес другое:
– Он мог бы повеситься.
– Тогда пришлось бы брать в долю моего друга коменданта, а он хоть и предан мне по долгу службы, но не настолько, чтобы пойти на риск. Во всяком случае, не бесплатно. Добавь сюда гонорар исполнителю. Не вижу нужды посвящать в наши дела такую прорву народа, да и деньгами расшвыриваться незачем. Послушник умрет от чересчур большой порции «небесной дури». Я, конечно, накажу тюремщиков за то, что не обыскали узника как следует, но слишком зверствовать не стану. В конце концов, эти «ловцы небес» страсть как изобретательны по части сокрытия своей дряни.
На полном, лишенном загара лице Первого Учителя отразилась интенсивная работа мысли; в результате он нашел предложение капитана разумным, после чего поднялся с деревянного кресла во главе стола и отправился к парадному выходу из трапезной. Иринг проводил его недовольным взглядом. Жрец передвигался медленно, чему способствовал немалый живот, а также и чудовищное самомнение, не позволявшее ему вышагивать менее величаво.
Минуты между тем продолжали бежать. Ожидая возвращения нарна, капитан встал и прошелся вдоль стен трапезной, украшенных лепниной. Большинство рельефных изображений представляли славные деяния богини. Особенно ему нравилось выпуклое изображение Ифет, летящей с венцом в руке навстречу сыну – Улле. Иринг поцеловал кончики собственных пальцев и прижал их к изящной ножке – выше дотянуться не мог, да и не хотел. (Лишь глупец может счесть унизительным преклонение перед совершенной женской лодыжкой.) «Прими мое восхищение, Прекраснейшая!» – прошептал, вспоминая истинный облик божества, явленный ему в день принятия капитанского чина. Показалось, будто гипсовое личико тронула улыбка. Ничуть не сомневаясь, что это – проявление божественной благосклонности, капитан отвесил скульптуре почтительнейший поклон. Когда он распрямлялся, в комнату как раз входил Хэйворд.
– Перед кем это ты расшаркиваешься? – обводя помещение подозрительным взглядом, осведомился жрец.
– Репетирую встречу с богиней, – ничуть не смутился начальник ночной стражи.
– Держи. – Нарн протянул ему узкую, больше похожую на короткую палочку, костяную шкатулку. Под завинчивающейся крышкой оказался сероватый порошок.
Проверив содержимое коробочки, Иринг спрятал ее в потайной карман и тут же начал прощаться.
– Я возвращаюсь в башню, – сообщил он Первому Учителю. – А вы тем временем распустите слух, что в бытность свою послушником наш друг Гастон сверх меры налегал на «небесный порошок». Тем легче будет поверить, что он решился на кражу в погоне за новой порцией. Известно же, «ловцы небес» редко отказываются от своих пагубных привычек!
Нарн скривился, как от зубной боли, вынужденный выслушивать наставления от младшего по сану. Но в словах капитана имелся здравый смысл, и снова жрец не стал одергивать зарвавшегося мальчишку.
Выбравшись из кладовой, капитан чмокнул в сухую морщинистую щеку охранявшую все это время дверь горничную.
– Спасибо, Берена. Я твой должник, как всегда.
Женщина одарила его по-матерински теплым взглядом. «Чего уж там… Госпожа о вас уже спрашивала».
Перед тем как присоединиться к сослуживцам, ожидавшим его в местном кабачке, капитан выкроил четверть часа, чтобы подняться на второй этаж особняка с розовыми шторами. Леди Милена, недавно снявшая траур о «безвременно» почившем муже (на самом деле вполне своевременно – старикану было за девяносто, а его супруге едва стукнуло двадцать), могла обидеться за столь явное пренебрежение ее обществом. А женщин капитан Иринг старался не обижать. Причем не только юную и привлекательную вдову, а вообще дам любого возраста и сословного положения. Женщин он почитал существами добрыми и деликатными и… более совершенными, что ли, чем мужчины. Он всегда относился к ним с самыми искренними любовью и уважением, и они неизменно отвечали взаимностью.
Распрощавшись с хозяйкой, капитан вскочил в седло и направил коня в конец улицы. Вскоре уже вся четверка летела к Роковой башне, подковы коней высекали искры из мостовой.
Иринг отсутствовал немногим дольше обещанного, но комендант встречал его уже в воротах. На лице отразилось облегчение.
– Магистр Траск ждет в комнате для допросов, – подбегая к не успевшему спешиться капитану, сообщил он. – Я решил немного потянуть время.
– Хорошо. – Тот бросил повод в руки подоспевшему конюшему. – Я присоединюсь к досточтимому магу, а вы отправьте к нам арестанта.
Не задерживаясь, капитан взбежал по лестнице в зал, где всего пару часов назад уже беседовал наедине с Гастоном.
– Ваше магичество! – от самого порога радостно приветствовал он колдуна. – Рад видеть вас в добром здравии.
Магистр недоброжелательно прищурился на него белесыми глазками.
– Ваши подчиненные не слишком усердны! – заметил, не отвечая на приветствие. – Полчаса назад комендант обещал, что пришлет сюда моего ученика, и я до сих пор жду!
– Ну вы же знаете наши порядки. – Иринг обезоруживающе улыбнулся. – Это ведь тюрьма. К тому же я велел усилить меры безопасности. Все-таки этот воришка ухитрился ограбить самого герцогского мага!
Старческие глаза вновь недобро сузились, но магистр воздержался от каких-либо замечаний.
– О, а вот и ваш ученик!
Два стражника втащили в комнату бледного до синевы Гастона. При виде своего бывшего мастера лицо у него окончательно вытянулось, а подбородок затрясся так, что капитан испугался за целостность языка – зубы узника то и дело клацали.
Когда арестанта прикрутили к дыбе, Иринг перенес поближе к пыточному устройству складное кресло, услужливо пододвинул его магу.
– Устраивайтесь, ваше магичество, – предложил с самым любезным видом. Но колдун обошел кресло и встал напротив пленника, едва не касаясь носом его неестественно выпяченной груди.
– Здравствуй, Гастон, – медленно процедил он.
Ответом ему была новая зубная дробь.
– Расскажи-ка мне, милый, кто подбил тебя на ограбление?
– Никто… – едва справляясь с пляшущей челюстью, выговорил тот.
– Ба, вы полагаете, парень действовал не один? Да тут целый заговор! – вклинился в разговор расхаживающий по залу Иринг.
Колдун вновь метнул на него злобный взгляд.
– Могу я остаться со своим подмастерьем наедине? – плохо скрывая раздражение, спросил он.
– Увы, это запрещено правилами. – Начальник ночной стражи развел руками со скорбной миной. – Но не беспокойтесь, я больше не стану вам мешать, постою здесь в уголке.
– Зачем тебе понадобилась печать? – продолжил допрос Траск.
– Хотел продать. – Гастон с частыми остановками повторил магу то, что рассказывал раньше капитану. То и дело он косил глазами на остановившегося у дальней стены Иринга. Но, учитывая его постоянно дергающееся лицо, магистр не придал значения этим взглядам.
– Скажи, ты помнишь того человека, которого заклеймил печатью смерти? – Не рассчитывая добиться в присутствии тюремщиков чего-то путного по поводу возможных соучастников кражи, колдун решил хотя бы выяснить подробности о парне, получившем печать. Предпринятые заказчиками поиски молодого ювелира все еще не дали результата. Любая деталь могла стать полезной.
– Да, – промямлил Гастон.
– Опиши, где ты его встретил. Он был один или со спутниками?
Подмастерье в очередной раз вопросительно глянул на замершего за спиной его учителя Иринга. Капитан незаметно кивнул, разрешая ответить. Вопросы о каком-то бедолаге, схлопотавшем смертельное проклятие, не казались ему существенными.
Напротив, Траска интересовали малейшие подробности поведения заклейменного. Вскоре вопросы пошли по второму кругу, но выжавший все из своей памяти Гастон уже ничего не мог дополнить к сказанному.
– Я хотел бы забрать его на денек в свою лабораторию, – обернулся к капитану Траск, – у меня имеются препараты, освежающие память. А после верну палачу.
Заячья губа арестанта задергалась уж вовсе немыслимым образом.
– Боюсь, это будет перебор! – подходя и вальяжно обнимая магистра за плечо, улыбнулся капитан. Одновременно он послал успокаивающий взгляд вору. – Я бы с радостью оказал вам эту услугу, но все должно быть в рамках закона. К тому же Его Светлость не одобряет пытки. Конечно, совсем без них не обойтись, но на этот случай у нас есть свой специалист. – Иринг как бы невзначай развернул мага и теперь ненавязчиво подталкивал его к выходу из зала. – А чтобы вывести арестанта из башни, вовсе требуется особое распоряжение.
– Я легко получу разрешение у герцога! – возмутился Траск. Но его грозный тон не возымел на развязного вельможу ни малейшего действия.
– Вот и замечательно, – жизнерадостно обнажил тот сахарные зубы под щегольской полоской усов. – Как получите, так сразу и приходите. А пока желаю вам всевозможных благ, и до свидания. Коменданту давно пора производить обход, а мы со своим допросом сильно его задерживаем.
Капитан «Ночных» убедился, что магистр уселся в поджидавшую его за воротами тюрьмы карету и благополучно отбыл.
– Снимите допрошенного с дыбы и отведите в камеру, – приказал он одному из тюремщиков. – И пусть пленнику пришлют поесть что-нибудь приличное.
Стражник отправился исполнять поручение. Капитан, постояв немного в тюремном дворике, вернулся в башню, поднялся на четвертый этаж, где в одной из зарешеченных камер уже сидел Гастон.
– Видишь, ничего страшного не произошло, – снисходительно разглядывая потирающего запястья подмастерья, заметил Иринг. – Следуй и дальше советам мудрых людей, и все очень скоро" закончится.
Вельможа не стал уточнять как.
– А если герцог решит отдать меня магистру? – Юноша не успел еще избавиться от дрожи в голосе.
– Этого не произойдет. – Командир «Ночных» излучал такую уверенность, что узник не посмел усомниться.
Позади капитана раздались шаги. Появился один из слуг коменданта, тащивший деревянный поднос, уставленный снедью. Здесь были аппетитно зажаренная курица, миска с овощами и свежей зеленью, кувшин вина.
– Вот и твой ужин. – Капитан посторонился, пропуская прислужника и следовавшего за ним охранника со связкой ключей. Пока тюремщик отпирал решетчатую Дверцу, слуга вынужденно стоял рядом, удерживая тяжелый поднос. – Ну-ка, посмотрим, что тебе нынче послали боги и господин комендант…
Иринг заглянул в накрытую зеленью миску, поднял кувшин с вином, принюхался.
– Совсем неплохо! – сообщил он, возвращая сосуд на поднос. Ни слуга, ни стражник не заметили мелькнувшей в его руках костяной палочки.
Деревянный поднос перекочевал на колени арестанта, дверь встала на свое место. Сквозь прутья решетки гвардеец Прекраснейшей наблюдал, как накинулся Гастон на принесенные яства. Страх пробуждает аппетит так же часто, как и. лишает его.
– Скажи, ты видел тех, кто заказал твоему учителю печать? – спросил он, когда слуга и охранник скрылись в дальнем конце коридора.
Ученик мага, не разжимая сошедшихся на куриной ножке зубов, отрицательно покрутил головой.
– А того, кто изготовил ее для магистра?
На этот раз ответа пришлось подождать. Гастон прожевал мясо, обильно запил его прямо из кувшина, утер рукавом закапанный жиром подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54